– Тебя сожгли заживо!
– Не слишком это было похоже на вопрос, скорее возмущённое утверждение.

– В то время именно так расправлялись с ведьмами, - тихо проговорила Изабель.

И передвинулась в ванне. Теперь, после угасания проклятья, ясность вновь возвращалась к Изабель. И именно тогда она осознала, что лежит перед Реми голой.

Чего, казалось, он не замечал. Больше был сосредоточен на причине её гибели. Почему-то это обидело Изабель.

– Эти души имели отношение к твоему сожжению?

– Именно так. Педро, Эммануэль и Альваро были самыми активными участниками.

– А ещё женщина Луиза и её сын Франциску.

Изабель выдохнула. Сколько правды она могла раскрыть?

– Луиза возглавляла толпу, и именно она решила сжечь меня, как ведьму. Я встречалась с её сыном, что ей не понравилось. Думала, что я недостаточно хороша для её драгоценного малыша.

– Ты любила его?

– Да. И думала, что это взаимно.

– Но?

Изабель заговорила низким и суровым тоном:

– Он появился вовремя и мог бы спасти меня. Сделать хоть что-нибудь. Но Франциску никогда меня не любил. Всё было ложью. Просто смотрел на то, как меня сжигают.
– И доказал, что любовь ничего не стоит.

Неважно, как хорошо Изабель кого-то знала, теперь она никому по-настоящему не доверяла. Людей во все века заботили лишь они сами.

Реми вскочил на ноги и принялся вышагивать по небольшой ванной комнате.

– Чёртов сукин сын. Я оторву ему руку и изобью его ей. Засуну раскалённые угли прямо в...

– Чего ты так разозлился?
– спросила Изабель, отвлекая его словами от своего тела, когда поднялась. Повернувшись к нему спиной, она потянулась за халатом. Но даже не успела дотянуться до одежды, когда Реми развернул её и притянул к себе.

От прикосновения влажной, холодной кожи к его тёплой груди по телу Изабель прошла дрожь удовольствия. И тут она заметила, что хоть плоть Реми и пережила пламя, а вот рубашка нет.

А штаны, вероятно, были более огнеупорные - по крайней мере они всё ещё были на нём... а жаль.

"Держу пари, голый Реми - невероятное зрелище".

Откуда такая поражающая мысль, Изабель не знала, но не могла отрицать любопытство. Насколько он ниже пояса "одарённый"?

– Почему я злюсь?
– Реми казался удивлённым её вопросом.
– Я зол, потому что Франциску - козёл с большой буквы "К", который позволил психически неуравновешенной матери сжечь тебя.

– Но я всё ещё не понимаю, почему тебя это волнует. В то время ты меня даже не знал, и я по большей части пережила это.

– Лжёшь. Из-за того, что он сделал ты не подпускаешь других мужчин к себе. Ты боишься серьёзности намерений.

Как он догадался? Или Реми сложил два и два?

– О чём ты? Лишь прошлой ночью со мной был Фелипе.

– Я знаю, что так зовут твоего кота, как и знаю о том, что ты не была с мужчиной с самой своей смерти.

– Люцифер, - прошипела Изабель. Идиотский босс как всегда лезет в её дела.
– Если посмеешь пошутить насчёт фригидности или лесбиянства, я тебя ударю.

– Шуток не будет. И я рад, что ты отреклась от мужчин.

Озадаченная Изабель свела брови.

– Рад. Почему?

– Потому что спустя пять сотен лет целибата, тебя можно считать девственницей. Непорочной и такой манящей, отчего факт, что ты ответила на поцелуй и хочешь меня, становится особенным.

– Я тебя не хочу.

– Лгунишка.
– Реми теснее прижал её к себе, поглаживая большими и тёплыми руками её спину.

Несмотря на непреклонность Изабель, Реми оказался прав. Она лгала. Её растущее возбуждение - о котором можно было судить по затвердевшим соскам, упирающимся в его грудь - было всем необходимым доказательством.

Но Изабель не могла позволить гормонам руководить. В прошлый раз это стоило ей жизни.

– Ничего я к тебе не чувствую.

Он опустил руки и обхватил её попку, поднимая ведьму, чтобы их лица находились практически на одном уровне.

– Что ты делаешь?
– спросила она с большим придыханием, чем хотела.

– Доказываю, что ты не права, - пророкотал он, опуская голову. Реми поцеловал Изабель, и она напрочь забыла, почему так уж плохо сближаться с ним. Забыла обо всём, кроме того, что ей нужно больше.