Шрифт:
«Допуская, что убийство совершил Дерби».
«Других возможностей нет».
«Капитан Боу находился в зале заседаний».
«Смехотворно! Почему бы капитан службы безопасности решился совершить такое преступление?»
«А почему бы на него решился Гидион Дерби?»
«Он сумасшедший».
«Может быть, капитан Боу сошел с ума?»
«Чепуха!»
Хетцель указал на дверь: «Этот выход ведет в зал заседаний Триархии?»
«Да».
«И эта дверь находилась под постоянным наблюдением вашей секретарши?»
«Она несомненно заметила бы, если бы кто-нибудь стоял в этом проходе и стрелял в меня».
«Может быть, кто-то заранее спрятался в зале заседаний?»
«Невозможно. Я пришел на заседание за пятнадцать минут до начала. Никто там не прятался».
«Что ж, в таком случае… Какое алиби есть у вас?»
Сэр Эстеван снова холодно усмехнулся: «Если подозрение падет на меня, я предпочел бы, разумеется, свалить вину на Гидиона Дерби, на гомаза или даже на капитана Боу».
«Кстати, с какой целью в зале заседаний находились гомазы?»
«Они не успели объяснить, зачем пришли».
«Разве убийство двух вождей гомазов не приведет к нежелательным последствиям? К набегам? К демонстрациям возмущения?»
«Скорее всего, нет. Гомазы объединены телепатической связью, сознание каждого индивидуума неотделимо от коллективного сознания всего клана, и смерть индивидуума не наносит особого ущерба коллективному сознанию. Безразличие к собственной смерти — существенный фактор, объясняющий безжалостность гомазов в бою». Сэр Эстеван вынул из ящика брошюру и бросил ее на стол: «Прочтите вот это, если вас интересуют гомазы».
«Благодарю вас!» Брошюра была озаглавлена: «Воины-гомазы планеты SJZ-BEA-1545 (Маза): информационная сводка, подготовленная Ханненборгским институтом ксенологических исследований». Хетцель рассмотрел схему на обложке: «Двести двадцать девять кланов. Из какого клана были гомазы, явившиеся в Трискелион сегодня утром?»
«Юбайх». Сэр Эстеван нетерпеливо постучал пальцами по столу: «Но вы, конечно, не пришли ко мне обсуждать обычаи гомазов?»
Хетцель открыл было рот, чтобы упомянуть о компании «Истагам», но придержал язык, повинуясь привычной осторожности. Было бы предусмотрительнее объяснить свое стремление получить разрешение на аренду аэромобиля причинами, не связанными с компанией «Истагам»: «В настоящее время я занят расследованием невероятных злоключений Гидиона Дерби».
«Почему вы называете их невероятными?»
«Я хотел бы, чтобы бы вы сами выслушали Дерби. Не могли бы вы зайти в отель „Бейранион“ хотя бы на несколько минут?»
«Предпочел бы, чтобы вы изложили мне сущность этого дела здесь и сейчас».
«Гидион Дерби заявляет, что его содержали в заключении и подвергали множеству фантастических издевательств, что организатором этих издевательств были вы, и что вы завершили этот многодневный садистический эксперимент, опрокинув ему на голову содержимое ночного горшка».
Сэр Эстеван улыбнулся: «Его заявления не соответствуют действительности».
«Вы никогда не видели Гидиона Дерби до сегодняшнего дня?»
«Насколько мне известно, никогда».
«Приходилось ли вам видеть длинный глухой коридор со стенами, выложенными белой плиткой, с высоким белым потолком?»
«Возможно. Такой коридор соединяет крытую наружную галерею моей резиденции с утренней гостиной. Почему вас это интересует?»
«Такой коридор, по словам Гидиона Дерби, использовался вами, когда Дерби содержали в заключении, и существование коридора послужило бы подтверждением его рассказа».
Сэр Эстеван задумался: «Если Дерби невиновен, значит, убийца — либо я, либо капитан Боу. Кроме того, в принципе можно было бы подозревать мою секретаршу, Зарессу, если вы способны представить себе, что Заресса стояла в дверном проеме и застрелила, одного за другим, лисса, олефракта и двух гомазов».
«Если Дерби невиновен, значит, стреляли вы, капитан Боу, Заресса или оставшийся в живых гомаз — с этим я согласен».
«Подтверждение виновности перечисленных вами лиц было бы исключительно трудной задачей, — отозвался сэр Эстеван. — Тем более, что гомаза придется исключить из списка подозреваемых. Гораздо проще объявить убийцей помешанного фанатика независимо от того, виновен ли он в действительности — а я считаю, что он виновен».
«Дерби мог бы согласиться с вашей точкой зрения, — возразил Хетцель, — если бы ему гарантировали безопасное возвращение с Маза на родную планету и если бы ему возместили соответствующие расходы. В данный момент он раздражен и несчастен, и ему не терпится разобраться в том, что же, на самом деле, произошло».
«Если он никого не убивал, его нетерпение вполне понятно. Но как он предлагает пролить свет истины на сегодняшние события?»
«Гомаз присутствовал в зале заседаний. Почему бы его не допросить?»