Дверной звонок оповестил о прибытии посетителя. Раздвинув створки стенного шкафа, Хетцель взял с полки лучемет, после чего осторожно выглянул в окно. Визиты неожиданных посетителей по окончании расследований были нередко чреваты крупными неприятностями. Потихоньку, бочком, он приблизился к входной двери и прикоснулся к смотровому экрану: на нем появилось лицо сэра Эстевана Тристо.

Хетцель отодвинул дверь. Сэр Эстеван медленно зашел в гостиную. Хетцель не мог не заметить, что внешность триарха приобрела необычно удрученный, даже неопрятный характер. Кожа его стала серовато-бледной, золотистые волосы потускнели и словно увяли. Не ожидая приглашения, сэр Эстеван опустился в кресло. Хетцель налил еще один бокал настойки «Бальтранк» с содовой и протянул его триарху.

«Благодарю вас», — сэр Эстеван повертел жидкость в бокале, наблюдая за волнистыми переливами отраженного света. Подняв голову, он сказал: «Вы не знаете, зачем я пришел».

«Знаю. Вы хотите со мной поговорить».

Сэр Эстеван печально улыбнулся и попробовал настойку: «Совершенно верно. Как вы уже догадались, я был чрезвычайно увлечен Зарессой и поэтому нахожусь теперь в довольно-таки удрученном состоянии. Жизнь представляется мне бессмысленной и мрачной — да, беспросветно мрачной».

«Хорошо вас понимаю, — отозвался Хетцель. — Заресса — в высшей степени очаровательное создание».

Сэр Эстеван поставил бокал на стол: «Быррис встретил ее в Твиссельбейне на Тамаре — по-видимому, в обстоятельствах, одно упоминание о которых вызывает у меня отвращение. Он отправил ее на Маз и порекомендовал мне устроить ее на работу. Я в нее влюбился; я назначил висферу Фелиус, раньше выполнявшую ее обязанности, начальницей справочного бюро, а Зарессу сделал личной секретаршей — и она быстро доказала свою незаменимость. Тем временем, конечно же, она все вынюхивала и выпытывала, сговорившись с мерзавцем Быррисом, — сэр Эстеван снова взял бокал и осушил его. — Но теперь я ей все прощаю, мне ее страшно жаль — она дорого заплатила за свой проступок».

«Как же так? Я думал, вы просто приказали ей покинуть Маз».

«Так я и сделал — таково и было ее намерение. Но мне следовало заранее сообщить вам, что лиссы и олефракты установили в управлении подслушивающие устройства. Они узнали об участии Зарессы в убийствах, как только об этом догадались мы. Заресса вернулась к себе в квартиру, чтобы упаковать вещи. У входа ее встретили два человека; ее посадили в машину и доставили лиссам. Девушка, на паях с которой Заресса снимала квартиру, все это видела и позвонила мне. Я настойчиво протестовал, но тщетно. Ее уже увезли с Маза на звездолете лиссов. Теперь, сколько бы ей ни осталось жить, она больше никогда не увидит другое человеческое существо!»

Хетцель слегка поморщился. Оба сидели молча, разглядывая переливы разноцветных отражений в бокалах.

Сэр Эстеван удалился. Хетцель просидел еще несколько минут в молчаливом размышлении. Затем он позвонил в жилищный комплекс «Розарий». Джаники в квартире не было. Хетцель стал беспокоиться — что с ней случилось?

Но через пять минут она уже стояла за дверью его гостиничных апартаментов. Хетцель впустил ее. Глаза Джаники покраснели, лицо опухло от слез: «Ты слышал, что они сделали с Зарессой?»

Хетцель обнял ее за плечи и погладил по голове: «Сэр Эстеван мне рассказал».

«Я хочу улететь с Маза! И никогда сюда не возвращаться».

«Завтра вылетает пакетбот. Я зарезервировал места для себя и для тебя».

«Спасибо. А куда он летит?»

«А куда ты хотела бы направиться?»

«Не знаю. Куда угодно».

«Это легко устроить». Хетцель приподнял бутыль, некогда содержавшую настойку «Бальтранк», но теперь опустевшую: «Не хочешь ли выпить чего-нибудь бодрящего? Мы можем присесть в саду, и официант принесет нам какой-нибудь коктейль».

«Это было бы неплохо. Мне нужно сполоснуть лицо — я выгляжу, как пугало огородное. Но как только я вспоминаю о Зарессе, мне хочется рыдать навзрыд».

Они сидели за столом в углу сада, откуда можно было видеть, как спускалось по небосклону мерцающее зеркальце солнца. С другой стороны сумрачной Пограничной площади темнели очертания Трискелиона. «Ужасный мир! — жаловалась Джаника. — Никогда его не забуду. Я больше никогда не буду веселой и беззаботной. Ты знаешь? Быррис вполне мог бы заставить меня делать то, что он заставил делать Зарессу. Откуда она знала, что Казимир собирался застрелить триархов?»

«Вот как… Значит, Быррис так-таки не был убийцей?»

Джаника презрительно рассмеялась: «Он ни за что не стал бы так рисковать. И Заресса никогда не открыла бы ему дверь. Но для Казимира она была готова сделать все, что угодно. Она за ним волочилась еще в Твиссельбейне. Но он предпочитал меня, а я его терпеть не могла. Так что и Казимир, и Заресса меня ненавидели».

«Как ни странно, именно Казимир Вульдфаш несет ответственность за мое прибытие на Маз».

«Почему? Как это может быть?»