— Постойте, — сказала Ирина, — а загранпаспорт у Сони есть?

— Не волнуйся, — ответила Анастасия, — мы и это проконтролируем.

Анастасия поднялась в комнату, где отдыхала Соня и выяснила что оба паспорта на ее имя лежат в ее же сумочке, благоразумно захваченной с собой Ритой во время вывоза из дома Носовых.

Вскоре три паспорта лежали на столе у Евгения, который через Интернет заказал билеты на самолет в Тель — Авив:

— На какой рейс ты заказал?

— Увы, — сказал Евгений, — придется лететь из нашего аэропорта. Шереметьевский вечерний рейс забит. Я думаю, что один раз можно будет потерпеть.

Анастасия стиснула зубы:

— Потерпим. Тем более, что евреи свои самолеты у нас не ремонтируют вроде бы, хотя я не уверена на сто процентов.

— А это мы сейчас проверим, — сказал Евгений, переключаясь между страничками, — ого, — вдруг сказал он, — ты это видела?

Анастасия посмотрела на заголовок новостного сайта — «Во взрыве склада в аэропорту винят его хозяев».

— Тоже ты постаралась.

Анастасия посмотрела на брата и ее лицо тронула холодная улыбка. Евгению стало немного страшно от того, как посмотрела на него сестра:

— Кстати, — вдруг вспомнила она, — мне Клара и Марина все уши прожужжали насчет тебя.

— В смысле? — испугался Евгений.

— Твоя супруга уверена, что ты бегаешь налево. Признавайся, это так? — я же все равно пойму, по тому как ты это скажешь.

— Насть, ну тебе это зачем знать.

— Ну ты юморист, — удивилась Анастасия, — а доверять я тебе как после этого буду? Или мне поменять вице–президента?

Евгений весь сжался и сказал:

— Да. Есть.

— Не бойся, я тебя не сдам. Молоденькая?

— Да. Очень.

— Влюблен?

— Нет. Просто хочу.

Анастасия рассмеялась:

— Ты неисправим, мой братец. Смотри только осторожнее, — и она вышла из кабинета с намерением лечь спать, поскольку завтрашний день обещал быть насыщенным событиями.

Анастасия поднялась по лестнице и посмотрела на гостиную. На стоявший в центре огромный банан, который собирался цвести, на уходившие в сторону ажурные строения оранжереи. Все эти безмолвные, по своей сути, сооружения будто шептали Анастасии — будь осторожна. Ты в серьезной опасности, Настя, будь осторожна.

Она продолжила путь по лестнице, зайдя в свою комнату взяла пульверизатор и устроила своим гардениям праздничный душ. Влага рассыпалась мелкими капельками по плотным темно–зеленым листьям, а в воздухе быстро распространялся магический и тонкий аромат жасмина. В такой атмосфере было не просто комфортно, а еще и очень приятно засыпать и видеть сны…

Счастье не отпускало их всю ночь и столь жарких объятий еще не было между двумя влюбленными, которые уже вкусили в полной мере друг друга и ничто для них не было приятнее, чем ласкать друг друга всю ночь, тем более, что за все эти дни они открыли для себя много новых зон, приносивших им немыслимую радость общения и удовольствия, зажигавших немыслимые и новые оттенки их бурного чувства. И это были уже не наивные попытки просто разгорячить друг друга, между любовниками вполне четко сформировалось отношение, в котором секс занял очень значительную роль. Когда Антон и Андрей сплетались в любовный узел, они отдавались друг другу всецело. А уж когда приходил черед взаимных ласк, то тут изобретательности их не было предела.

Но при всей этой многоцветной феерии отношений самым странным до сих пор было то, что радости взаимного проникновения плоти они все еще на себе не опробовали. Хотя ласки с участием этой части тела все больше входили в их практику, но до этого они пока так и не дошли в эволюции своих отношений. Но это был секс. Пусть без самой главной составляющей — но все эти ласки, объятия они воспринимались как наивысшее проявление их любви, которая продолжала раскрываться перед ними каждый раз все в более новом и разноцветном ключе.

И конечно экстаз, который они испытывали значительно усиливался тем, что они испытывали друг к другу.

Каждое утро, если они ночевали в квартире Андрея, они просыпались в объятьях друг друга, абсолютно голые и счастливые.

Андрей первым открыл глаза и увидел счастливое лицо Антона — тот еще спал и видел сны. Андрей нежно провел рукой по его левой щеке:

— Как же я люблю тебя, мое Солнышко, — сказал он, — ты самый бесценный дар, что я получал от жизни, милый. Ты книга, которую я читаю и каждый день открываю в тебе все новые и самые интересные черты.

— Какой же ты неисправимый романтик, — сказал просыпающийся Антон и одарил любимого самым пылким и горячим поцелуем, от которого сердце забилось чаще и так пульсировало, что казалось еще немного — оно выбьет ребра и отправится гулять само по себе — так оно хотело вырваться на свободу.

Они обнялись и прижались как можно крепче:

— Не отпускай меня, — шептал Андрей, — умоляю, не отпускай, я хочу чтобы это было вечно. Я так люблю тебя.

Но некоторые обязательства перед этим миром все таки перевешивали в этой эротической идиллии. Антон включил музыку: