— Да ну ее, — отмахнулся Евгений, — она все думает, что я ее бросить хочу, так как она стареть начала.

— А она начала стареть? — ахнула Анастасия, — а я то и не заметила.

— Смеешься. Она все время на этот счет ноет.

— А тебя это утомлять начало. Бедная Клара, как я ее жалею.

— А меня кто пожалеет, Настя?

— Тебя? Да ты всю жизнь делал вид, что жалел других. Я до сих пор помню как бабушка говорила, что у нас Евгений такой чувствительный. Говорила то она так. Только я помню, что когда она умерла после гибели твоих родителей, ты стоял с каменным лицом на кладбище. А потом, помнишь куда ты смылся с помина?

— Хватит. Всю жизнь мне припоминаешь, надоело!

— Ага. Взял свой скейт и побежал к собору кататься. Мне порой кажется, что если бы ты не женился, то до сих пор бы катался на скейте с этими бездельниками.

— Закроем тему. Мне есть тебе что еще сообщить.

— Тааак. Я готова. Рассказывай что у нас еще плохого?

— В общем я тут новости просматривал, Светлану Михайловну Мразьеву убили.

— Ого. И вторая отправилась к праотцам?

— Да. И жестоко, скажу я тебе, с ней расправились.

— Можешь без подробностей, я разрешаю, — сказала Анастасия.

— Настя. Я тебя опять спрошу.

— Я ли это устроила?

— Да.

— Нет, не я. И я уже объясняла почему.

Евгений развел руками:

— Тогда я не знаю кто это творит. По–моему больше тебя всю эту компанию не ненавидит никто.

— Евген. Оставь свои догадки при себе.

Евгений обиженный вышел из кабинета. Вскоре в дверь постучали. Вошла Ирина:

— Да, мама, — сказала Анастасия, — я тебя слушаю.

— Настя, — попросила Ирина, — подумай, тебе же все известно про них. Эта девочка совсем тут не при чем, она вообще случайно сюда попала!

— Мама. Мы уже обсудили все. Это риск. Скандал. Ты этого хочешь?

— Нет. Хорошо. Но попомни мои слова, — тебе еще придется пожалеть от этого решения.

— Что ж. Пожалею и ладно. Я иду спать.

Ирина покачала головой и вышла из кабинета.

Если бы она могла представить себе, что происходило в этот момент в комнате Жени, то, скорее всего, ее хватил удар. Дело в том, что Соня очень сильно перенервничала в результате бегства из дома, да и в принципе из–за всех событий этого дня. Нервы сдавали. Она беззвучно рыдала уткнувшись в Женю и дрожала, хотя в комнате было достаточно тепло и комфортно. Дело в том, что Соня металась. Она понимала, что с бегством из дома порывает с Носовыми полностью и отогнать ситуацию назад ей уже возможности не будет. Соня вдруг сказала:

— Женя. А ты ведь никогда меня не предашь?

Женя встрепенулся, он не совсем понял причины такого вопроса:

— Соня, милая моя. Конечно не предам. Я ведь так люблю тебя. И мы всегда будем вместе.

— Всегда–всегда?

— Да.

Тут в потоке мыслей Сони родилась идея, которой еще вчера она бы стыдилась и мучилась черт–те сколько. Сейчас она превосходно понимала, что хочет этого, не просто потому, что тем самым она может удержать Женю, а просто потому, что теперь она воспринимала его как единственного близкого человека в этом мире. А если он рядом — то зачем ждать?

— Женя, я хочу, — Соня запнулась, — я хочу чтобы мы занялись этим сейчас.

— Чем? — не сразу понял вектор движения мыслей Сони он.

— Возьми меня, Женя. Я хочу тебя.

Соня вцепилась в Женю, ее руки сплелись у него на спине и Женя начала движениями ладоней стягивать с него рубашку. Женю на какое–то мгновение охватил жуткий страх. Он посматривал на дверь, которая в любой момент могла быть открыта любой из бабушек без стука под самым благовидным предлогом. Но при этом он не мог подавить того, что его сокровенный орган начал быстро увеличиваться в размерах, выдавая то, что хотелось все эти месяцы, но сдерживалось по причине отношения к этому Сони.

— Я только закрою дверь, — осторожно сказал Женя, повернул замочек на двери, так чтобы никто не услышал звука, обернулся к Соне и снял рубашку оставшись перед ней топлесс.

— Это немыслимо, — простонала Соня. В ней тоже росло и крепло желание того, чтобы он поскорее заключил ее в свои объятья и уже никуда не отпускал. Женя подошел к Соне и повалил ее на кровать, стал осыпать поцелуями и медленно раздевать. Вскоре его ласки достигли главной женской гордости. Соня вцепилась в него руками, когда тонкие пальцы Жени впервые прикоснулись ТАМ, преодолев преграду из легких трусиков. Внутри у Сони все закрутилось и перевернулось, она тяжело дышала и продолжала водить ладонями по голой спине Жени.

— Это неописуемо, — стонала Соня, ее ощущения пробуждали все более зверские желания. Экстаз от безнаказанности и новых возможностей рос, а желания разгонялись в геометрической прогрессии.

Вскоре оба влюбленных лежали на постели абсолютно обнаженные и Соня впервые увидела Его. Он значительно увеличился в размерах, налился кровью и источал буйную похоть. Соня не понимала, что за жуткие мысли ею сейчас управляют, но то что она решилась вытворить в следующий момент вознесло Женю на максимальный уровень удовольствия и безумного удивления. До этого он был уверен, что Соня настолько благовоспитанна, что просто не знает о том что можно проделать. Но Соня и не знала — она следовала как по наитию, делала то, что ей подсказывало желание, потому она смело обхватила Его левой рукой и взяла Его большую часть себе в рот. По ее телу понеслась дрожь. Она не могла и подумать, что от этого можно испытать такое удовольствие. Хотя, само собой, техника хромала, но Соня действовала наугад и открывала все для себя впервые, так что ее можно было простить.