Не увидев автомобиля супруги он понял, что жена, скорее всего уехала в неизвестном направлении и с неизвестными целями. Неясно — к лучшему это или к худшему. Последнее время Катя совсем тронулась умом, стала странной т подозрительной. Про Соню не вспоминала, оплакивала своего убитого ребенка и проклинала Гордеевых. Но сама ничего не делала, просто сидела и ныла. Бороться с ней смысла не было — из этой сомнамбулии Катя могла выйти в любой момент. Когда такое случалось — она решала судоку или хлестала коктейли из банок. Виктор не знал что лучше — когда жена бредит высшим обществом, или когда она опускается до уровня заплесневелого желе, весь день решает головоломки и постоянно ноет, что несчастна. Это раздражало до безумия. Однажды, неделю назад примерно, Виктор приехал из конторы и застал супругу, примеряющую вечернее платье. Наряд был заметно ей мал и едва ли не трещал по швам:

— Мне идет, Витя? — спросила Катя.

— По моему тебе нужно размера на два больший.

— Ничего подобного, — сказала Носова и повернулась вокруг, — оцени какой покрой!

От неудачного движения платье треснуло и разошлось по шву. Катя упала на диван и зарыдала. После того, как успокоилась — достала судоку и стала его решать, не переодеваясь из треснувшего платья. Виктор предложил жене посетить психолога, но после этого эпизода ее состояние несколько стабилизировалось и пошло на поправку. Она все меньше плакала и вела себя относительно адекватно. Но пока что, Катенька не восстановилась до конца. И иногда еще срывалась.

Виктор вышел из машины и не заметил, что к нему сзади приближается женщина, очень стильно одетая, по моде и дорого. Короткие черные волосы было уложены назад, а темный макияж очень точно подчеркивал контуры ее лица, столь острого и заметного.

— Виктор! — сказала женщина

— Вы? — изумился Носов, — Что вы здесь делаете? Я…

— Мне нужна ваша помощь! Срочно! Я получила шестой камешек!

В общем как вы и могли догадаться все кончилось хорошо.

Мой милый Сьело!

Сегодня я зашел в лифт и почувствовал острый запах чьих–то посредственных духов. С недавнего времени я начал различать женщин по запаху. Чем сильнее они душатся, тем сильнее стремятся скрыть свой истинный аромат. А значит — тем больше они хотят от нас скрыть. А бывают среди девушек и те, у которых огонь и их ценность видны сразу. Их надо научиться понимать. Таким девушкам хочется доверять. Мою историю населяет достаточное количество таких лиц противоположного пола — это я говорю, чтобы ты не обвинил меня в том, что этот рассказ глубоко женоненавистнический. Это совершенно не так. Просто, к сожалению, подавляющее большинство женщин существуют по принципу — обмануть. Разве косметика — не обман? А диеты? Это обман своей истинной сущности, своего Я. Это тоже чистейшей воды изнасилование духа. Что же получается — что они тоже, по сути, превращаются в чудовищ, будучи изнасилованные этим обществом? Выходит корнем проблем следует считать общество. Но посуди сам, ведь общество само состоит из таких же изнасилованных, и ни одна из них не пытается пойти против своей сущности, столь жуткой, опасной и отвратительной. Либо боится, либо за собой признавать не хочет. В этом мире рождается очень большое количество «не таких», но они оказываются перемолоты машиной под названием «общество», которое калечит их, исходя из принципов того, что «не такие» обществу не нужны. А без общества они никогда не проживут. Так что преступник — не общество — преступники те, кто не желают его деформировать, менять, подстраивать под большее число достойных, которые могли бы приносить пользу. Чем? Я сомневаюсь, что в толерантном обществе существовало бы ненормальное отношение к гей–парадам или другим проявлением нетрадиционных сексуальных склонностей. Разве не так? Чем человек провинился перед другими, что он таким родился. И он не хочет брать косметику, или идти к психологу и подгонять себя под общепринятый обществом стандарт. С какой радости вообще?

А теперь про свечи. Каждый вечер я зажигаю для тебя свечу и разговариваю с фотографией. Со мной в этот момент не происходит никаких безобразий псевдосексуального характера. Оставим это развлечение нашей героине Наде — ей еще очень много придется практиковаться в искусстве мастурбации. Потому что добиться от того, кто урожден любить себе подобного нельзя. Точнее это будет физика. А у физики должно быть сочетание с чувством — именно тогда эта физика приносит то самое наивысшее удовлетворение. Ту самую любовь. Это когда любовь и секс объединяются и порождают вместе идеальный симбиоз. Наилучшее из возможных проявлений.

Я продолжаю зажигать для тебя свечу и любить Тебя.

Милый мой, я так скучаю.

Твой А.

16.02.2010(вечер)

Застывший от неожиданности Евгений смотрел на спокойную как танк Анастасию, которая продолжала беседу с неизвестным ему собеседником. Но вот то, что говорила сестра вбивало в него все новые и новые гвоздики страха:

— Слушай, — говорила она, — предложи ему двойную сумму за голову Носова. Что? Я знаю что из–за этого произойдет, потому и предлагаю. Ты умница. Я тебе должна. Рассчитаемся. Успеем. Заезжай в офис на коньяк.

Анастасия положила трубку. Евгений ошалело смотрел на нее:

— Чт–то это было?

— Носов заказал меня одному киллеру. Я решила его перекупить.

— Настя, — не понял Евгений, — на фига тебе его труп?

— Ох, Евген, — ты совсем жизни не знаешь, — возмутилась Анастасия.

— Именно! Я никогда киллеров не заказывал!

— Большое упущение. Так слушай. Если жертва находит киллера и дает ему знать, что ей все известно и предлагает двойную ставку за заказчика, то этот киллер засвечен, он отказывается от заказа и исчезает на время из города.

— Грандиозно, — присвистнул Евгений, — а если он наймет еще одного?

— Невозможно, — сказала Анастасия, — ему проще пойти напролом и сделать все самому. Не забывай, кто в этом городе отвечает за мобильную связь. Мы слишком быстро все узнаем. Иногда молчим. Иногда нет.

Евгений удивленно следил за сестрой и не скрывал своего восхищения ее хваткой и прозорливостью. Сам бы он до такого безобразия не додумался никогда.

— А что будет с деньгами, которые заплатил Носов?

— Скорее всего они будут взяты наемником как оплата форс–мажора. Если там вообще была какая–то оплата, денег то у него почти нет. Кредитоваться не у кого.