Шрифт:
– Я бы с тобой уехал, но в мотоцикле лишнего места нет. И, главное, отца оставить не могу. Мне придется здесь остаться.
– А бандиты…
– Никто не видел, что я с тобой был. В крайнем случае я смогу за себя постоять. Оружие и патроны пополам делим. Два автомата тебе, два – мне. Отец у тебя, когда служил, был, помнится, лучшим стрелком батальона. Сумеет автоматом воспользоваться в нужный момент. По дороге на бандитов не нарвитесь… Иди…
– Вопрос можно, товарищ подполковник?
– Валяй!
– Вы, уже дважды слышал, представляетесь бандитам как-то странно.
– Последний довод… – усмехнулся я. – Песня в голове сидит. По Интернету однажды услышал. Что-то про летчиков, про самолеты. Слова там такие: «Коль в верхах большие лица не нашли для мира повод, не смогли договориться, значит, я – последний довод». Если не ошибаюсь, автор – Николай Анисимов. Песня от лица самолета, который чувствует себя последним доводом. Встретится, послушай… У меня эта песня несколько недель из головы не выходила. Сильно тогда на меня слова подействовали. И я себя сейчас таким же самолетом чувствую. Последним доводом…
Впервые я так сказал, кстати, не представляясь. Когда бандиты из «Правого сектора» пришли в дом к Волоколамовым, моя мама тут же об этом мне сообщила. Она боялась, что и за мной придут, как за Пашей. Она просила меня убежать и спрятаться.
– А милиция ваша что же? – спросил я.
– Они туда вместе с милицией пришли, прячься. Амирхан их и привел. Кричат, что Пашка – русский шпион. Бьют его. Беги, сынок! Амирхан их сюда сейчас поведет.
Вместо этого я пошел к Волоколамовым. Я был в камуфлированном костюме военного образца, но без погон и каких-то эмблем.
Спокойно вошел в дом и обратился не к приезжим бандитам, а к участковому:
– Что здесь происходит?
Амирхан Шихран ничего не ответил. Он стоял, бледный и злой, со сжатыми зубами. По лицу бегали желваки. Посмотрел на меня колючим взглядом и отвернулся, предоставляя бандитам со мной беседовать.
– А ты кто такой? – спросил круглобокий коротышка, который всем и распоряжался.
– Амирхан! – позвал я. – Я задал вопрос…
– Шел бы ты лучше, дядя Вова, отсюда, – ответил тот. – К моему отцу загляни. Он обижается, что ты не заходишь… Ты же пенсионер… А здесь без тебя разберутся.
Паше Волоколамову начали связывать руки. Мы с ним были безоружные, и не было момента для сопротивления, как я оценил обстановку. Автоматные стволы смотрели и на меня, и на Волоколамова. И отца его дома не оказалось, чтобы за Пашу вступиться.
– А ты что, за шпиона русского пришел заступаться? – вплотную подошел ко мне коротышка. Он, определенно, всеми бандитами и командовал.
– За кем он шпионил? За тобой? – спросил я. – Не много ли берешь на себя? Не велика, вижу, персона… – и измерил его взглядом от подошвы до макушки.
– Да ты кто вообще такой? – возмутился коротышка и посмотрел на участкового.
– Это военный пенсионер, местный житель, – не совсем честно ответил Амирхан. Спасибо ему, прикрыл старого друга своего отца хотя бы этим. – Этот Паша говорил всем, что Крым должен принадлежать России, – объяснил мне он. – Открыто говорил.
– И что с того, что он говорил? – спросил я. – Каждый имеет право на свое мнение.
– А у меня есть довод против этого, – потряс автоматом коротышка. – Хороший довод. Убедительный.
– Но и против такого довода может найтись «Последний довод», – вспомнил я тогда песню про летчиков. – Ты что, собираешься с Россией воевать? – Мой вопрос прозвучал насмешливо.
– Пусть приходит твой «Последний довод». Разберемся… – побледнев, процедил коротышка. – И иди отсюда, не мешай работать… Пенсионеров я не бью…
Я посмотрел на Волоколамова, тихо кивнул ему веками, и мне показалось, что Паша понял мои намерения. Он хорошо понимал все, чему его учили. Чему я его учил. А я учил его, как и всех своих солдат, что ввязаться в неравный бой, когда ты не готов к нему, глупо. Можно изобразить смирение, согласие, а потом атаковать внезапно, когда противник будет не готов к твоей атаке. Это тактика спецназа ГРУ. Отработанная и многократно проверенная практика.
Я развернулся и вышел из дома Волоколамовых, уже зная, что ползать я умею неслышно и невидимо, и зная, что я буду делать с наступлением темноты, которая, по времени года, сейчас подступает рано. Я взялся стать тем Последним доводом, что придет спасать старшего сержанта Волоколамова. Я так для себя решил…
Глава 1
Ночью, уже ближе к утру, но все еще в темноте, мне на сотовый позвонил старший сержант Волоколамов. Ложась спать, я слышал, как прогремел по улице мотоциклетный двигатель. Мотоцикл с таким серьезным двигателем у нас в Пригожем был один, только в доме Волоколамовых. Я понял, что Паша с родителями уехал. Это меня успокоило. Сам я, вернувшись домой с двумя автоматами, перепугал видом оружия маму, но, взяв в руки лопату, быстро соорудил в огороде схрон, простелил его от сырости рубероидом, спрятал автоматы и зарыл, замаскировав свою работу дерном, который вырезал на пустом участке неподалеку от нашего.