Над окопами стоял оглушительный шум: грохотали орудия, взрывались снаряды, исступлённо кричали люди и ко всему этому примешивались звериный вой и шипение тиранидов. В самом центре наступающей лавины поднялось грибовидное облако — это с оглушительным грохотом разорвался снаряд орудия Имперского Капитолия. Осколки льда вперемежку с останками тел пришельцев взлетели в воздух на несколько метров.

Во время учений на собраниях взвода офицеры говорили, что стрелять надо в самых крупных чудовищ. Сержанты подтверждали их слова и клялись, что это выведет из строя десятки более мелких врагов. В чём тут дело, оставалось для Павла загадкой, но всю свою сознательную жизнь он подчинялся чьим-то приказам и теперь не собирался изменять своим привычкам.

Он выбросил разрядившуюся батарею и дрожащими руками вставил на её место новую. Потом поднял ружьё на плечо и отыскал через прицел самого высокого монстра с выпуклым костяным крестом на черепе. В мощных, когтистых лапах этого создания имелась длинная хрящевая трубка, истекающая отвратительной слизью. Вокруг чудовища толпились существа с яйцевидными черепами и ороговевшими выступами на верхних конечностях. Павел прицелился в голову самого большого пришельца и выстрелил, но заряд отскочил от толстых костей черепа. Откуда-то сзади вылетел реактивный снаряд и уничтожил одного из спутников гиганта. Павел понял, что не сможет нанести сколько-нибудь значительного урона этому чудовищу, и переключился на другие цели. Прямо перед ним шипящее создание поднялось по трупам своих сородичей и уже вцепилось в стену окопа. Выстрел в упор снёс ему голову. Обезглавленное туловище так и осталось висеть на краю траншеи.

Вокруг непрерывно гремела отчаянная стрельба. Солдат учили: чтобы выжить, они не должны подпускать врагов слишком близко.

Но Павел уже понимал, что им не справиться.

Уриэль вонзил меч в живот гормогонта, а ударом ноги снёс голову второму чудовищу, которое уже добралось до края окопа. Рядом с ним Пазаниус поливал огнём толпы тиранидов, взбирающихся на откос по телам мёртвых собратьев. Лёд и снег плавились под ударами огнемёта, а капли прометиума прожигали в наледи глубокие дыры.

Чуть дальше группа тиранидов сумела прорваться в траншею. Заметив это, Уриэль крикнул Пазаниусу: «За мной, сержант!» — и спрыгнул на дно окопа. Он устремился на помощь, не переставая стрелять из болт-пистолета. Разрывные заряды уничтожили несколько мелких созданий, а остальные были изрублены энергетическим мечом. Десятки пришельцев погибали под ударами их оружия, а два Космодесантника продолжали шагать вперёд по останкам павших врагов.

Когти скрежетали по доспехам Ультрамаринов, но Уриэль и Пазаниус были отличными воинами Императора, и никакие враги не могли их остановить. Капитан Вентрис крушил черепа пришельцев и совсем не думал о собственной безопасности. Первобытная ненависть к тиранидам переполняла его сердце и горячим потоком разливалась по венам.

Сверху спрыгнули сразу несколько гормогонтов, и Уриэль упал на колени. Хитиновые когти ударили по броне, а один проник в соединение пластин между бедром и коленом. Из раны хлынула кровь, но тотчас же остановилась, как только усиленная кровеносная система образовала защитный слой ткани на месте разрыва. Уриэль перекатился по земле, сметая собственным телом более мелкие создания, а. потом, словно безумный, ринулся на врагов. Он ударился обо что-то локтем и почувствовал, что кость сломана. Взревев от ярости, капитан описал мечом широкую дугу, оставляя за собой распоротые животы и отрубленные конечности тиранидов.

Вскочив на ноги, капитан снова занёс над головой энергетический меч. И тут кто-то крепко схватил его за повреждённый локоть. Гнев закипел в крови Уриэля. Он начал разворачиваться, но в последний момент увидел Пазаниуса и опустил оружие на обледеневший бруствер. Сержант пригнулся и выпустил из огнемёта струю пламени. Огненный шквал заглушил пронзительные крики пришельцев, обращая их тела в пепел. Но бруствер уже штурмовали новые враги.

Космодесантники сражались со всей отвагой и решимостью, которой так славился их Орден. Они выдерживали страшные по силе удары, способные свалить с ног кого угодно, и разили монстров направо и налево.

Внезапно лавина тиранидов разделилась надвое, и навстречу людям шагнул настоящий гигант. Трёхметровое туловище воина-пришельца сплошь покрывали толстые пластины панциря, а спереди среди мощных костей экзоскелета блестели прикрытые жировой прослойкой внутренние органы. Из пасти вырывался оглушительный визг, верхние конечности с острыми как лезвия когтями угрожающе тянулись к людям. Из трубки био-оружия сочилась густая слизь.

Уриэль перекатился в сторону, и мерцающая струя выбила из стены окопа за его спиной порядочный пласт льда. Чудовище перескочило через снеговой накат. Вентрис успел подняться на ноги. Последние заряды болтера не смогли остановить гиганта и лишь слегка повредили его панцирь. Подоспевший Пазаниус окатил монстра струёй огня, но пламя сожгло только жировую ткань, и воздух наполнился отвратительной вонью. За спиной великана толпились десятки гормогонтов.

Меч Уриэля был нацелен в сердце чудовища, но мощная передняя конечность блокировала удар, а вторая так сильно толкнула Космодесантника в грудь, что расколола керамит и сбила капитана с ног. Уриэль не сдавался. Выпрямившись во весь рост, он размахнулся и полоснул монстра чуть повыше голени. Тварь взвыла от боли, рухнула на колени, а потом и вовсе опрокинулась, беспомощно раскинув в стороны лапы.

Ударив из огнемёта, Пазаниус уничтожил большую часть спутников поверженного гиганта. Но в ту же секунду появилась новая стая гормогонтов. Пришельцы настойчиво рвались в пролом, оставшийся после атаки их огромного сородича.