Грохот стоял немыслимый. Майор Тедески знал: ему никогда не забыть этот невыносимый звук вражеского артобстрела, от которого грозила лопнуть черепная коробка. Батареи стреляли по очереди, и тяжелые орудия посылали снаряды в сторону его стен с невероятной силой. Коренастый майор сменил парадную форму на куртку небесно-голубого цвета, не отличавшуюся от тех, что носили все гвардейцы его полка, — за исключением того, что пустой рукав был подвернут вовнутрь. Капитан Поулсен, то и дело вздрагивавший, стоял позади Тедески, и лицо его искажалось каждый раз, когда разрывался снаряд.

На глазах у Тедески угловая артиллерийская башня рухнула со стены, унося с собой с десяток человек навстречу смерти на скалах внизу.

— Паршиво выглядит, честное слово, — пробормотал майор.

— Сэр? — переспросил Поулсен.

Ничего, — ответил Тедески, внимательно осматривая стены. — Я хочу, чтобы все убрались отсюда. Пусть первый и пятый взводы останутся на парапете, а остальным прикажите отступить.

Поулсен передал приказ командира, с благодарностью ухватившись за повод хоть как-то отвлечься от грохота обстрела. Команду передали дальше по стене, и Тедески заметил облегчение на лицах тех, кто получил приказ отступить, и страх на лицах тех, кому выпало остаться. Земля содрогнулась от очередных взрывов, и Тедески выругался: целая секция южной стены треснула и обрушилась до самого основания. Хотя стрелковой ступени изрядно досталось при обстреле, орудиям противника понадобится еще некоторое время, чтобы пробить в стене приемлемых размеров брешь и создать под ней навал из обломков, по которому смогли бы подняться атакующие.

Осколки камня ранили тех, кто остался на стене, превращая их тела в кровавое месиво, но из опасения, что готовится эскалада, Тедески не мог оставить стену без защиты. Скорее всего, тем самым он обрек этих солдат на смерть, и чувство вины оставило привкус пепла у него на губах.

Внезапно он бросился к стене и начал взбираться по засыпанным пылью и осколками ступеням, ведущим к парапету.

— Сэр? — крикнул Поулсен. — Куда вы?

— Я встану рядом со своими людьми, — резко ответил вспыльчивый майор.

Годы службы и подчинения приказам взяли свое, и еще до того, как он осознал, что делает, Поулсен последовал по ступеням за Тедески.

Появление Тедески было встречено неровным хором приветствий; он направился в переднюю часть бастиона, без страха подставляясь под огонь вражеских орудий. Разбитый парапет просел, лишившись нескольких метров рокритовой стены, и перед Тедески открылся ничем не заслоненный вид на происходящее внизу.

Обе батареи были окутаны клубами густого серого дыма, которые периодически пронзали огненные вспышки. Послышался визг летящих снарядов, и кто-то из гвардейцев выкрикнул ненужное предупреждение.

Залп пришелся в основание стены прямо под тем местом, где стоял Тедески, каменные обломки взлетели высоко в воздух, и майор оказался в пелене дыма. Тедески не дрогнул и, когда дым рассеялся, лишь стряхнул пыль с мундира своей единственной рукой. Как только стих гул взрыва, он крикнул:

— У наших врагов, должно быть, лихорадка. Слышите этот кашель? Может, нам стоит угостить их сладким вином?

Слова бесстрашного командира укрепили мужество гвардейцев, и батальон А Джуранских драгун ответил ему смехом и радостными возгласами.

Затем последовал еще один изматывающий час под обстрелом, который майор Гуннар Тедески и его солдаты, полные решимости, пережили, не произнеся ни слова.

Когда сумерки окрасили небо в цвет свернувшейся крови, Тедески обернулся к Поулсену и дрожащей рукой взял у своего адъютанта информационный планет. Усилием воли заставив голос звучать твердо, майор сказал:

— Прикажите орудиям внизу вступить в бой, и пусть они сотрут эти батареи в порошок.

Форрикс пробирался между воронками, изрывшими равнину, так быстро, как только позволял громоздкий терминаторский доспех; за ним следовали тридцать воинов, специально отобранные им для этой операции. Все они, как и сам Форрикс, нанесли на свою терминаторскую броню красную пыль с равнины, чтобы приглушить блеск металла, благодаря чему солдаты на стенах, вероятно, не заметят их в суматохе артобстрела.

Форрикс знал, что времени у них немного. Командир вражеского гарнизона уже наверняка понял, что орудия Железных Воинов обладали необычайной разрушительной мощью и что крепость его неизбежно падет, если батареи не будут уничтожены. А значит, он вот-вот пустит в бой свои скрытые орудия — как раз этого Форрикс и хотел. Хонсю и его отряд в сорок воинов остались ждать на передовой параллели вместе с почти шестью сотнями солдат-людей, растянувшихся на всю длину траншеи.

Момент нужно было выбрать точно. Слишком рано — и Имперские войска успеют запечатать туннели, ведущие к орудиям; слишком поздно — и от его батарей ничего не останется.

Оставшись незамеченным, Форрикс преодолел неровную пустошь и укрылся менее чем в пятидесяти метрах от входа в замаскированное углубление, где размещалась артиллерия противника. Его ветераны один за другим подтянулись к позиции под прикрытием артобстрела, грохот которого заглушил их тяжелые шаги, и приготовились ждать.

Но ждать пришлось недолго. Проблеск света и громыхание колес по рельсам свидетельствовали о том, что орудия действительно готовятся вступить в бой.

— Хонсю, — прошипел Форркс, поднимаясь на ноги и бросаясь ко входу на артиллерийскую позицию, — вперед!