Также было беспристрастным Национальное бюро призывной службы, от лица которой действовал генерал Херши. Между ним и мной было заключено соглашение, чтобы сделать исключение для наших полновременных служителей и членов семьи Вефиля. Он написал предписание для местных призывных комиссий в отношении этого. Некоторые комиссии прислушались к этому, другие нет. Это были произвольные и капризные действия со стороны этих комиссий, отрицающие возражения на основании служения и совести, которые приводили к преследованиям Свидетелей Иеговы за нарушение призывного закона.

Примерно 4 500 Свидетелей Иеговы были приговорены к заключению окружными судами, потому что они отклонили право указать на то, что призывные комиссии нарушают закон, отказывая тем, кто имеет возражения на основании совести и вопросов служения. Такой образ действия был одобрен Верховным судом в деле «Фалбо», решение в котором было принято во время войны. Но после того, как война в Европе закончилась, пришли изменения. Тогда суд принял решение в деле «Истеп» в нашу пользу, отменив и осудив то, что Свидетелям Иеговы отказывали в их правах защищаться против обвинений, выдвинутых в их адрес.

Отношение окружных судей, за исключением одного или двух по всем Соединённым Штатам, было аналогичным. Те были против любой защиты, с которой выступали Свидетели Иеговы во время слушания их дел. Их отношение, конечно же, изменилось, когда Верховный суд вынес решение в деле «Истеп». Но было уже слишком поздно, и это не могло помочь 4 500 мужчинам, которые попали в тюрьму без права быть выслушанными».

Эти 4 500 мужчин были проблемой для федеральных тюрем. Нет, они не были непослушными. Наоборот. Но тюремные власти также как и Общество интересовалось их духовным благополучием, и в тюрьмах не было священников, которые бы могли дать нашим юношам тот библейский совет, который им был нужен. Было заключено соглашение между м-ром Джеймсом Беннеттом, директором Федерального бюро тюрем, и Т. Салливаном и мной, чтобы мы могли регулярно посещать тюрьмы и проповедовать нашим братьям, утешать их, давать советы на различных встречах, которые они будут проводить сами, а также помогать им, если у них возникнут какие-то проблемы с их начальством. К тому же был заключён договор, согласно которому, литературу Общества можно было высылать по почте в тюрьмы.

Меня назначили посещать около двадцати таких учреждений, один раз в шесть недель. Чтобы сделать круг я проезжал тринадцать тысяч километров. Поезда были наполнены солдатами и их семьями, переезжавшими из места в место. Я провёл много ночей в вагонах для курящих, от чего на следующий день я чувствовал себя как копчёная колбаса. Я провёл много часов на маленьких станциях в переходах, ожидая поздних поездов. Я очень уставал из-за напряжённых поездок, но радость от моего назначения компенсировала всё.

Одна из самых серьёзных проблем, с которой мне пришлось иметь дело, была вакцинация. Департамент здравоохранения в Вашингтоне издал приказ, что все заключённые и охранники должны пройти вакцинацию. Некоторые наши ребята в тюрьмах рассматривали этого, как переливание крови, и отказывались подчиняться. Это привело к значительным проблемам. Потом пришёл приказ из Вашингтона, согласно которому всех мужчин, отказавшихся вакцинироваться, нужно было отравить в изолятор. Это не изменило решения наших мужчин. Тюремные власти колебались быть чрезмерно строгими в этом отношении, однако у них был приказ их начальства. И во время волнения я прибыл с моим обычным визитом. Мне нужно было дать совет нашим юношам по этому поводу.

Я попросил у директора тюрьмы разрешения поговорить со всеми мужчинами, которые отказались вакцинироваться.

Он сказал: «Вы не можете этого сделать, потому что все мужчины в изоляторе по приказу из Вашингтона, и они должны оставаться там, пока они не подчинятся».

«Что ж, — ответил я, — они останутся там до конца своей жизни, потому что они не из тех, кто идёт против своей совести. Но если вы разрешите поговорить со всеми этими мужчинами, мы что-то сможем сделать, но если они будут в изоляторе, то я ничем помочь не смогу».

Тогда директор позвонил в Вашингтон и пересказал им сказанное мной. Ему сказали разрешить всем мужчинам посетить эту встречу и позволить всем им провести столько времени на встрече, сколько Макмиллан сочтёт нужным.

Мы интересно провели время. Примерно с полчаса эти мужчины говорили о том, какое зло вакцины и тому подобное. После того, как они высказались, я сказал им: «Мы просто тратим время, говоря о том, какое зло эти вакцины, потому что многое можно истолковать двояко. Мы же должны рассмотреть то, что мы делаем для того, чтобы нас вакцинировали. Они, когда могут, делают вакцины и слонам, и они хотят сделать вакцины всем вам».

Выступил лидер оказывающих сопротивление, и сказал:

«Что бы ты делал, будь ты в тюрьме, и тебя заставили вакцинироваться?»

«Я был в тюрьме, — напомнил я им, — и я закатал рукав, и мне сделали укол. Кроме того, все мы, посещая наши иностранные филиалы, делаем вакцины, или остаёмся дома. Вакцинация — это не один из способов переливания крови. Кровь не используют в вакцинах. Это сыворотка. Поэтому вы не нарушите этим Писания, которое запрещает принимать кровь (Бытие 9:3-5; Левит 17:14; Деяния 15:28; 1 Паралипоменон 11:17-19).