Шрифт:
До отлета: самолета Джафарова оставалось всего полтора часа.
— Я же тебе говорил: «Не пей кофе!» — едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, сказал Джафаров.
Он порылся в чемодане и достал оттуда закрепляющее желудочное лекарство и чистое белье.
— Переоденься! Быстро! А то мы не успеем в аэропорт.
Второй пилот почувствовал себя так, как будто он заново родился.
— Теперь успеем!.. Бедные ребята! Представляю, каково им!
Белье пилот взял без жеманства, как и подобает сильному мужчине.
— А что делать с брюками? — спросил он. — Они фирменные!
— У тебя есть бензин-керосин! — ответил ему уставший Джафаров.
После сильного напряжения он всегда чувствовал некоторую усталость.
— А что делать с моим бельем? — переспросил второй пилот.
— У тебя есть бензин-керосин! — опять машинально ответил ему Джафаров.
Сейчас больше всего на свете ему хотелось помолчать. И пилот это понял.
Когда они взлетели, на земле слабо горел маленький огонек от сгорающего белья второго пилота.
— Попробуй не выпить этого кофе! Когда тебя спрашивают: «А ты что кофе не пьешь? Отравленный он, что ли?» — рассказывал пилот.
— Да! — согласился с ним Джафаров. — Этого варианта мы не учли! Могли и погореть. И как ты выкрутился?
— Я всего полчашки выпил. Поэтому, когда их прихватило, я спокойно смог подойти к вертолету, все-таки люля-кебаб я не ел.
Перестраховываясь, второй пилот посадил машину неподалеку от аэродрома, быстро высадил Джафарова и, шепнув ему код ячейки в камере хранения, которую он забронировал заранее, улетел.
Его волнения были не беспочвенными. Не успел он приземлиться, как его окружили гвардейцы и поволокли к начальнику аэропорта. Там его бесцеремонно раздели догола и нахально исследовали нижнее белье.
С разочарованными лицами они вернули ему белье и, как только он оделся, выставили вон, даже не объяснившись. Джафаров остановил такси, направляющееся в аэропорт.
Таксист мигом довез его до главного входа и остался очень доволен платой, такие деньги он не всегда получал и за целый рейс.
Без всяких препятствий пройдя контроль, Джафаров улетел в Москву, удивляясь, что после убийства Шукюрова не наблюдается никакой тревоги.
А ларчик открывался просто.
Покидая кабинет Шукюрова, Джафаров закрыл его ключом.
А Шукюров приучил жену, что, если дверь его кабинета заперта, значит, он работает и мешать ему нельзя ни под каким предлогом.
Поэтому убийство Шукюрова было обнаружено лишь к утру.
19
Джафаров перестал быть Добсоном сразу же, как только вышел из здания аэровокзала.
Спустившись в автоматическую камеру хранения, он достал из ячейки завернутое в черный пластиковый пакет рулевое колесо от своей машины и пошел его устанавливать.
Он все верно рассчитал: машину его не угнали. На замке дверцы Джафаров увидел явные следы попыток взлома. Очевидно, грабители вовремя заметили отсутствие рулевого колеса, а под рукой запасного не оказалось.
Джафаров поставил руль на место и поехал на свою дачу.
Валентина так понятно все объяснила, что не найти дом было просто невозможно.
Дача была в шестидесяти километрах от Москвы, в живописном месте. Дом полностью соответствовал описанию, данному Валентиной. Только вблизи он выглядел еще лучше.
Джафаров открыл двери и внимательно исследовал все этажи.
«Вкус у Валентины есть! — одобрил он покупку. — Она совершила только одну небольшую ошибку: дом находится в генеральском поселке, следовательно, каждого жильца соседи исследуют почище, чем на рентгене».
Но делать было нечего.
Джафаров устроил тайник в гараже. Случись пожар, тайник останется цел и невредим. А эти ценные бумаги дадут ему возможность купить себе и жизнь и свободу.
«Может быть, отдохнуть пару дней на даче? — подумал Джафаров. — Сейчас за мной такая охота начнется, что только держись. Но, с другой стороны, медлить мне никак нельзя».
Его план был еще не завершен.
Сведения, лежащие в тайнике, не имеют ни малейшей ценности, если их нельзя предложить соответствующим службам.
А за эти сведения можно было выторговать очень много, даже жизнь и возможность работать.
Джафаров решил поехать в Петербург и поговорить с генералом Михаилом Рязанским. Телефон у него был. Выслушать его могли с большой степенью вероятности.