В сентябре 1944 года сестер из училища уволили, а вскоре после этого Цзинъи родила девочку. Обе сестры остались без работы и без надежды ее найти.

Ох, какие же тяжелые времена наступили для семьи! Ни Цзао иногда казалось, что в старом доме, несмотря на непрестанные баталии, жить было куда легче, чем сейчас. Конечно, родители то и дело ссорились, в доме царила ненависть и жестокость: никто, как ни старайся, друг друга не слушал, дом то и дело оглашали рыданья, возникали скандалы, плелись интриги, порой хитроумные, но чаще довольно примитивные. Но зато в те времена, в годы его детства, он жил во власти мечты и надежд. Все казалось ему понятным и осуществимым. Потом от них ушел отец, они переехали на новое место жительства, и с ними поселилась лишь нескончаемая песнь о Су-сань да слабые надежды на то, что, может быть, кому-то выпадет счастливая комбинация в мацзяне, о которой вспоминала старая Бай, но которой никогда не суждено было осуществиться. О, как мечтал он о том, чтобы маме или тете выпали счастливые кости. Он собственными глазами видел, как они старались, с какой жадностью смотрели на кости, которые приходили к ним и уходили прочь, как они ощупывали их в кучке, как обменивались меж собой. Все зря! Неужели такова и жизнь? Возможно ли ее изменить?

В 1944 году, накануне Праздника весны [164] , к ним в дом пришел незнакомец, который всем почтительно поклонился, услужливо выгибая спину и покачивая головой. Он изогнулся даже перед Ни Пин и Ни Цзао, стоило детям появиться в комнате. Гость сказал, что потратил много усилий, чтобы их отыскать. Он приехал из небольшого городка на полуострове Цзяодун и привез с собой письмо от господина Ни Учэна, а вместе с письмом праздничный торт и коробку шоколадных конфет. Дети остолбенели от неожиданности. Они были уверены, что отца давно нет в живых, а он, оказывается, жив и здоров и даже пытается установить с ними контакт. Крем, украшавший торт, и конфеты в золотой обертке, казалось, были из какого-то другого мира.

«А деньги вы принесли?» — с надеждой спросила мать. Незнакомец, усмехнувшись, покачал головой. Цзинъи сокрушенно вздохнула. Малышка, которую она держала на руках, заплакала. В своем послании отец писал:

«Ни Пин и Ни Цзао!

Живу я здесь хорошо, обо мне не беспокойтесь. Я посылаю вам новогодние подарки, которые вы должны воспринимать как самые добрые и прекрасные родительские поздравления. Меня очень тревожит ваше здоровье. Ведь здоровье для человеческого организма — все! Не забудьте ежедневно по утрам, после каждого принятия пищи, а также вечером перед сном непременно чистить зубы, причем зубная щетка должна быть не любая, а лишь та, которая соответствует требованиям гигиены. Щетина слишком густая и обильная может испортить эмаль на зубах. Не забывайте об этом! Внимательно следите за своим питанием. Я не призываю вас часто есть рыбу, но старайтесь сопровождать ею другие блюда. Очень полезны для организма также изделия из сои, к тому же они довольно дешевые. Ни в коем случае не забывайте о том, что надо часто мыться. К сожалению, я живу не с вами, поэтому не могу водить вас с собой в баню, но я надеюсь, что вы моетесь по крайней мере раз в день, но лучше, если вы будете мыться два раза. В следующий раз напишу вам о ногах, искривленных колесом…

Передайте мой привет маме, вашей бабушке и тете. Желаю им счастливого Нового года и исполнения всех желаний. Вам желаю здоровья!»

С уст Цзинъи сорвалось грубое проклятие. Цзинчжэнь, покачав головой, усмехнулась. Что же это такое? На что это похоже?

— Не расстраивайся! — промолвила бабушка. — Он для тебя покойник! В тот раз он ведь на самом деле умер, разве не так?

В последнее утро своей поездки по Европе Ни Цзао и другие члены китайской делегации были гостями Центра восточных исследований университета в городе М. Руководительница Центра, необыкновенно живая женщина с большими глазами, хрупкая и по-европейски изящная, рассказала им на китайском языке с большой примесью диалектальных слов, что в их учреждении в основном ведутся исследования в области японского языка, а также по истории и культуре Японии. Но сама она очень интересуется Китаем. Как раз сейчас один китаец-хуацяо [165] дважды в неделю учит ее гимнастике — тайцзицюань, — каждое занятие длится по сорок пять минут. Кроме этого, она интересуется китайской кухней и однажды даже купила книгу по китайскому поварскому искусству и уже научилась делать несколько китайских блюд.

О, великая китайская культура! Куда ни поедешь, везде непременно услышишь о китайском боевом искусстве кунфу и ушу или славословия по поводу китайского кулинарного искусства.

В кабинете чувствовался крепкий запах сосновых досок, из которых были сколочены столы и стулья, сохранившие естественный рисунок дерева (впрочем, кто знает, может быть, то была искусная имитация). На шкафу — подделки под древние изделия из Индии, Японии, Китая, Малайзии.

Представляясь, ученая дама сообщила, что у нее четверо детей и муж, которого она очень любит. Ежедневно после работы она занимается домашним хозяйством, заботится о муже и детях. Наверное, поэтому ее называют «удивительной женщиной» — «wonderful woman».

В связи с этим она заметила, что в настоящее время в Западной Европе — впрочем, не только в Европе — брак и семья подвергаются серьезнейшим испытаниям, можно даже сказать, что институт брака переживает крах. Это явление вызвало к жизни увлечение Востоком, появились люди, обращающие взоры к духовным ценностям Востока, восхваляющие, в частности, его семейную мораль.

Услышав это, сосед Ни Цзао, китайский ученый, обрадованно воскликнул, что этот факт кажется ему чрезвычайно важным, он непременно расскажет о нем своим соотечественникам по возвращении домой.

При этих словах ресницы изящной руководительницы Центра дрогнули.

В комнату принесли тарелку, полную маленьких круглых бисквитов с хрустящей корочкой. Хозяйка сообщила гостям, что бисквиты сделаны ее собственными руками по рецептам «Китайской поваренной книги». Ни Цзао и другие попробовали «изделие». Бисквиты показались всем очень вкусными: ароматные, рассыпчатые, в меру сладкие. Начинка у бисквита розовая, по всей видимости, хозяйка положила в тесто вместе с маслом клубничного джема, отчего бисквит совместил в себе качества западного и китайского блюда. «Ну как, похоже?» — спросила хозяйка с воодушевлением. Все высказали свое восхищение, а кто-то заметил, что в области кулинарного искусства для взаимопроникновения двух культур, Востока и Запада, никаких преград не существует и достигнутые успехи огромны.

Разговор зашел о культуре Китая и китайской истории. Хозяйка заметила, что китайская культура, равно как и вся история страны, просто поразительна, а животворная сила китайской нации удивительна. Что касается китайской интеллигенции, то это люди удивительные.

— Возникновение вашей цивилизации, ее формирование и развитие, самый факт ее существования вплоть до настоящего дня, — поразительный феномен истории человечества… — закончила она.

— Однако в последние сто лет мы сильно отстали, — вмешался кто-то из членов делегации.