Цзинъи восприняла появление барометра как дурной знак и стала с пристрастием выпытывать у сына, что произошло. Ни Цзао смутно чувствовал, что каждый такой поход с отцом рано или поздно должен закончиться какой-нибудь катастрофой. Цзинъи заплакала: семья бедствует, а муж покупает эту никому не нужную безделицу. Зачем?

Ни Учэн между тем посмеивался, но был сдержан. Он с удовольствием, как ребенок, рассматривал цифры на шкале, дул на стеклянный стерженек, грел его рукой. Научный закон о расширении тел при повышении температуры и сжатии их при охлаждении претворялся в жизнь на глазах. Ни Учэн был в восторге. «Да здравствует наука!» — заявил он.

Игра «Складные картинки» натолкнула Ни Цзао на мысль, что человек как бы состоит из трех основных частей, каждая из которых имеет свои особенные наряды и покровы. Первая — голова в шляпе или без шляпы или обмотанная полотенцем или без него. Вторая — тело, облаченное в какое-нибудь платье. Третья — ноги, прикрытые штанами или юбкой, обутые в сапоги, туфли или деревянные сандалии. Каждая из частей способна свободно перемещаться, легко подменять одна другую. Например, девочка, голову которой украшает бамбуковая шляпка, вдруг приобретает туловище толстяка, одетого в европейский костюм, или сухощавого субъекта в ладно пригнанном платье, или повернувшейся куда-то вбок фигуры в кожаном жакете. Почему эта фигурка женщины наклонена? Легко объяснить. Совершенно ясно, женщина повернулась, чтобы посмотреть на вас. А вот и ноги — они самые разные: их прикрывают панталоны, или широкие шаровары, или длинный халат, ниспадающий до пят, или короткие штанишки, едва прикрывающие щиколотку. На ногах соломенные сандалии или еще какая-нибудь обувь. Словом, одна и та же голова может венчать туловища разных людей и, наоборот, к одному и тому же телу могут быть приставлены различные головы и ноги. Так, в игре создается великое множество фигурок, которые претерпевают тысячи всевозможных изменений и превращений. Три части тела, сложенные вместе, хорошо согласуются друг с другом, но порой они выглядят и довольно неуклюже, даже как-то неестественно, что вызывает смех, а иногда отвращение и даже ужас. Однако как было бы здорово, если бы человек по собственному хотению мог менять каждую из этих трех основных частей. Увы, все это многообразие фигур и обликов способно лишь радовать глаз — не больше. Ни Цзао вместе с сестрой принялся составлять фигурки, которые им особенно понравились. «Вот эта хорошая! А эта еще лучше!» Фигурки быстро менялись, так что у детей зарябило в глазах.

Большое любопытство у детей вызвал и барометр. Интересно, почему красный столбик в трубке то поднимается, то опускается, становится то длинным, то коротким? А может быть, он живой? Может, внутри его скрывается какой-нибудь шаловливый бесенок? Ни Цзао внимательно разглядывал диковинный прибор не меньше десяти минут. Ему собственными глазами хотелось увидеть весь процесс удлинения и укорочения столбика от начала до конца. В чем секрет фокуса, какова хитрость этого бесенка? Но разве способен простой глаз в один прием увидеть весь ход превращения бутона в цветок? Увы, глазу это не подвластно. Зато стоит хоть на мгновение забыть про цветок и прервать наблюдение, и вдруг ты замечаешь, что он совершенно преобразился. Мальчик так и не увидел процесса всех изменений, которые происходили в барометре. Он замечал лишь конечный их результат — движение спиртового столбика, подкрашенного красной краской.

Брат и сестра получили сборник детских рассказов, а вместе с ним прекрасно иллюстрированную книжку «Биографии знаменитых людей мира», но купил все эти подарки вовсе не папа, а его длинноносый друг — дядя Ши, который и преподнес все детям. Ши Фуган — европеец. Он вовсю зубрит китайский язык — пекинский диалект, а потому в его речи то и дело появляются слова с частичкой «эр» на конце и всякие выражения вроде «Ну а ты, а?» «Во здорово!», «Страх какой!». Дядя Ши всегда очень чисто одет и неизменно находится в отличном расположении духа, о чем свидетельствует его постоянная улыбка. Он появился у них в доме спустя месяц после выздоровления отца. Во время встречи мужчины обсуждали план создания журнала с переводными статьями из европейских научных работ. Дядя Ши проявил большое расположение к маме, немного поболтал с ней о разных мелочах, после чего мама сказала, что господин Ши весьма достойный человек. Ши Фуган пожелал познакомиться с бабушкой и тетей, но тетя от встречи отказалась, а бабушка, наоборот, по этому случаю надела черную шелковую кофту. Европейский гость называл бабушку «почтенной госпожой» и употреблял старинные вежливые обороты речи: «Сколь велико ваше долголетие? От вас исходит аромат счастья. Каждая косточка вашего тела необычайно крепка!» Словом, говорил он чрезвычайно складно и проникновенно, заставляя бабушку заливаться радостным смехом. Примечательно, что бабушка вовсе не была старой, но пребывала в возрасте достойном и весьма почетном.

После беседы с гостем бабушка со вздохом призналась: «Вот уж никогда бы не подумала, что „заморский волосатик“ такой разумный и почтительный человек». Она вспомнила свое детство в деревне и то, как к ним однажды пришли ихэтуани. Вспомнила, как брат-наставник, собравшись с духом, расколол одним ударом кулака сразу двенадцать кирпичей, а потом стал показывать разные фокусы, в которых он был большой мастак. Ихэтуани в то время бросили клич: «Поддержим Цинов, уничтожим иностранцев!» Как было бы хорошо, если бы все иностранцы были вот такие культурные и разумные, как Ши Фуган.

В «Биографиях знаменитых людей» было собрано свыше трехсот историй. На каждой странице книги помещался портрет человека, а под ним текст. Среди знаменитостей были Сократ, Платон, Пастер, Нобель, Эдисон, Коперник, Галилей, Клемансо, прозванный Тигром, Бисмарк — Железный канцлер, «Святая дева» — Жанна д’Арк, писатель Диккенс и многие другие. Из этой книги Ни Цзао узнал (и надолго запомнил), что Коперник и Галилей были сожжены на костре (во всяком случае, так было написано в книге, хотя на самом деле им удалось избежать смерти), это сильно огорчило мальчика. Он расспрашивал об этом отца, однако тот ему толком ничего не ответил. В истории о Бисмарке Ни Цзао прочитал, что в молодые годы тот как-то оказался возле постоялого двора, ища пристанища. Он несколько раз позвонил в дверной колокольчик, но на его зов никто из слуг не появился. Тогда Бисмарк достал пистолет и принялся палить по крыше. В этой истории про Бисмарка мальчик не увидел ничего героического, напротив, ему показалось, что такой человек похож на грубияна и дикаря, он способен совершать жестокие поступки и творить разные бесчинства. Из истории о Жанне д’Арк он узнал, что ее сожгли на костре английские солдаты-завоеватели. Картина с изображением несчастной девушки вызвала у Ни Цзао большое уважение к великомученице. А Диккенс, оказывается, во время игры в футбол повредил себе ногу, из-за чего вынужден был оставить прежнюю профессию, но зато сделался писателем. Эта история показалась мальчику чрезвычайно забавной. Разве быть писателем менее интересно, чем играть в футбол? А если бы Диккенс не повредил себе ногу, неужели все свои силы он направил бы на игру в мяч, а не на писательство?

Но почему в книжке утверждается, что Диккенс стал писателем потому, что поранил ногу во время футбола?

Из более чем трех сотен биографий знаменитостей мира Ни Цзао обнаружил лишь одно жизнеописание китайца — Конфуция, названного в книжке «Первоучителем Высокой мудрости и Великих свершений». В каждом классе школы, где учился Ни Цзао, на передней стене висел портрет Учителя Куна. Мальчик никак не мог взять в толк, почему на одежде мудреца так много складок. Еще большее недоумение вызывал меч (или нож?), пристегнутый к поясу. Конфуций был изображен сгорбленным человеком весьма почтенного возраста. Зачем ему оружие? Умеет ли он им пользоваться?

Больше всего Ни Цзао понравился Эдисон, выросший в бедности, поэтому мальчик проникся к ученому большим сочувствием. Однажды, когда Эдисон продавал газеты в поезде, его ударили по уху, и он оглох. Понятно, что для Эдисона это была большая беда, но он умудрился изобрести лампочку и множество других полезных вещей. Как, наверное, интересно быть изобретателем! Любопытно, что изобретет он, Ни Цзао, когда вырастет?

К Конфуцию он относился без особой симпатии. Что касается самой книги, то она, с ее глянцевой обложкой, постоянно притягивала его внимание. В ней мальчик открывал для себя огромный и страшно интересный мир. Оказывается, мир — это вовсе не его семья, где все и всегда ссорятся, это и не школа, в классных комнатах которой постоянно холодно, потому что в печке никогда нет огня, и окоченевшие дети часто плачут и мочатся в штаны. Мир — это и не Пекин, захваченный японцами, город, где сейчас развернулась четвертая по счету кампания по укреплению порядка. Мир, который был отражен в книжке, казался Ни Цзао куда более настоящим, чем тот, в котором он жил. «Знаменитые люди» своим странным обликом: одеянием, прическами, бородами — вызывали у него удивление. Разглядывание картинок порождало разнообразные мысли.