Новая ферма возникла неожиданно. Бровкин и Козырев, отработав в тракторной бригаде на посевной, перед тем как вернуться в дивизию, хозяйственно осматривали поля.

— Просто удивительно, Василий Егорович, — говорил Козырев, размахивая пилоткой, — в блокаде, под таким огнем, и вот видите — колхоз. В шести километрах передовая, а тут — брюква!

— Это турнепс, Тихон, — поправил Бровкин.

— А так похоже на брюкву. Вы, наверно, занимались в детстве огородничеством, Василий Егорович?

Бровкин хотел ответить, что не в детстве, а в двадцатом, тоже трудном для Питера году он вместе со своей Матрешей, известной Тихону Матреной Сергеевной, поднимал заступом дерн на пустырях за Московской заставой и выращивал пудовые кочаны капусты. Но смолчал и продолжал неторопливо вышагивать вдоль полевой стежки.

Не получив ответа, Козырев шумно вздохнул:

— Придется сельскохозяйственную литературку поштудировать. Лишние знания не во вред.

— Кому как. Иной от учения только глупеет. И опять же, смотря какие знания. Ты бы вот лучше по азимуту ходить поучился. Солдату это нужнее.

— Что там по азимуту, Василий Егорович! Азимут — не теорема Пифагора. Я вот такой хочу вам задать вопросик. Вот, например, перед нами колхоз, поля, коровники… Завод не завод, но хозяйство все–таки сложное, кое–что соображать надо, чтобы им руководить. Я и хочу вас спросить, взялись бы вы здесь председателем быть? Я бы — прямо скажу — нет. Я бы все завалил.

Бровкин долго шагал молча.

— А ты слыхивал, — ответил он в конце концов, — о питерских рабочих, которые в начале коллективизации были посланы по деревням: на Дон, на Кубань, в Поволжье? О них еще в книгах написано — читал, может быть? Ну вот — все ли они смыслили в сельском хозяйстве, когда вещички укладывали, чтобы ехать туда? Ты, конечно, не помнишь, — у меня да у твоего покойного батьки дружок был, Костя Рыбаков. Послали его по этой партийной линии на Волгу. И что ты скажешь, семь лет в колхозе председательствовал! Выдающийся колхоз сделался под его руководством. А теперь в облисполкоме Костя заворачивает. Вот тебе и потомственный металлист!

— Из этого я понял, что вы бы, Василий Егорович, взялись за руководство колхозом?

— А что ж! Кончится война, остарею вконец и приду сюда.

— Не возьмут, — поддразнил Козырев.

— Возьмут, — примирительно ответил Бровкин, хотел даже дружески похлопать Козырева по плечу, но тот вдруг пригнулся к земле и, указывая на что–то пальцем, перешел на азартный шепот:

— Глядите, глядите! Вот он! Сюда идет, сюда!

Бровкин тоже замер на месте, тоже увидел предмет, вызвавший такое волнение Тихона. В полусотне шагов впереди, между грядок, ковыляло серое длинноухое существо и быстро — точно конник на рубке лозы — справа и слева обкусывало зубами сочные капустные листья.

Азарт охватил и старика.

— Заходи, Тихон, канавой!.. Заходи! Это же заяц!.. — зашептал он, сдернул с головы пилотку и, пригнувшись, стал описывать дугу к капусте через горох.

Почуяв опасность, длинноухий от Бровкина пустился удирать прямо на Козырева, который успел забежать ему в тыл. Распахнув руки, Тихон громадными прыжками помчался навстречу беглецу. Тот свернул в сторону. Тихон тоже свернул за ним.

Через борозды, топча грядки, приминая капусту, бежал вслед за ними и Бровкин, — не так быстро, как заяц и Козырев, но все же напористо, неотступно, точно бывалый бегун на большие дистанции.

Заяц уходил к густому кустарнику, за которым начинался лес. Бровкин помаленьку утрачивал спортивный напор, он запыхался и отстал. Но Козырев по–прежнему яростно работал своими длинными ногами.

Вскоре и Козырев и заяц, к полнейшей досаде Бровкина, исчезли в кустах. Старик устало опустился на землю. Но когда вдали послышался крик: «Сюда, Василий Егорович, сюда! Их здесь полон лес», — он снова вскочил на ноги, позабыв об усталости.

Ажитация Козырева была вызвана тем, что длинноухий перед самым его носом юркнул в нору. Тихон загородил вход в нее обломком трухлявого пня, и теперь предстояло как–то взять добычу. Но как?

— Можно залить водой, — предложил Козырев. — Сам тогда вылезет. Или выкурить дымом.

— До воды три версты, а дым туда, в эту трубу, не потянет. Не печка же. Давай лучше копать. Самый надежный способ.

Подобрав два толстых сосновых сука, приятели дружно взялись вспахивать землю вдоль хода в заячью нору.

В конце концов из–под земли не только был извлечен уже известный им беглец, но еще и зайчиху они там захватили, и четверых шарикообразных зайченят.

Детенышей Бровкин бережно уложил в свою пилотку и накрыл ее пилоткой Тишки. А Козырев крепко держал под мышками взрослую чету.

Обремененные трофеями, охотники торжественно вступили в деревню.

— Кролички! — радостно закричала Варенька, встретившаяся им возле пасеки. — Шиншиллы! Откуда вы их взяли? Какие замечательные!

— Кролички?! — Козырев уничтожающе посмотрел на изумленного старика. Он был отомщен за брюкву. — Кролички! Не мешало бы вам, Василий Егорович, почитать что–нибудь по скотоводству. Лишние знания никогда не повредят. А то в другой раз под вашим испытанным руководством мы тигра примемся ловить вместо кошки.