18 мая я был на 20° северной широты и 139° западной долготы, именно там, где испанские карты помещают остров Дисграсьяда, однако никакой земли не обнаружил.

20 мая я пересек предполагаемое местоположение архипелага Лос-Майос и снова не обнаружил признаков острова. Я продолжал идти на запад по этой параллели между 20 и 21 градусами широты. Наконец, 28 мая утром я увидел горы острова Гавайи, покрытые снегом, а вскоре и горы острова Мауи, несколько меньшей высоты, чем первые.

Я поставил все паруса, какие было возможно, чтобы приблизиться к суше, однако когда стемнело, я все еще был в семи-восьми лье от нее. Я провел ночь, меняя галсы в ожидании рассвета, чтобы войти в пролив между двумя этими островами и отыскать якорную стоянку с подветренного берега острова Мауи, возле островка Малокаи. Наша наблюдаемая долгота настолько точно совпадала с той, какую определил капитан Кук, что после взятия пеленгов по английскому методу мы нашли отклонение лишь в 10', на которые мы были восточнее.

В девять часов утра 29 мая я пеленговал восточный мыс Мауи на 15° к норду от веста. Я увидел также в направлении 22° к норду от веста островок, который не заметили англичане и которого нет на их карте. В этой части их карта очень неполна, в то время как все, что они нанесли в соответствии с собственными наблюдениями, заслуживает самой высокой похвалы.

Вид острова Мауи восхитителен. Мы прошли вдоль его берега на расстоянии около одного лье. Он вдается в пролив мысом на зюйд-вест-тень-вест. Мы видели водопады, низвергающиеся с горных вершин; затем потоки несли их воды к морю через селения туземцев. Эти селения были столь многочисленны, что побережье на протяжении от трех до четырех лье можно было принять за одну деревню. Однако все дома располагались на берегу моря, и горы так близко подступали к нему, что пригодная для жизни часть острова едва ли простиралась в его глубину больше, чем на полулье.

Нужно быть моряком, испытывающим, подобно нам, нехватку воды в этом знойном климате (нам пришлось уменьшить дневную норму до одной бутыли на человека), чтобы представить те чувства, что мы испытывали. Деревья, венчающие вершины холмов, зелень травы, банановые плантации, которые были видны возле поселений, — во всем этом было невыразимое очарование для нас. Однако море накатывало на берег с большой силой, и нам, новым Танталам, оставалось лишь желать и пожирать глазами то, что было для нас недостижимо.

Бриз усиливался, и мы делали два лье в час. До наступления ночи я желал обследовать эту часть острова до Малокаи, у которого надеялся найти якорную стоянку, защищенную от пассатов. Это решение, которого требовали неодолимые обстоятельства, не позволило мне убавить парусов, чтобы дождаться около ста пятидесяти пирог, отошедших от берега. Они были нагружены фруктами и свиньями — туземцы хотели обменять этот груз на наши железные изделия.

Почти все пироги смогли подойти к борту одного или другого фрегата, однако наша скорость была столь высока, что волна от нашего хода заливала эти утлые суденышки. Туземцы были вынуждены отпускать канаты, которые мы им бросали, и прыгать в море. Одни погнались вплавь за своими свиньями, а другие подняли на плечи пироги и вылили из них воду, а затем весело забрались туда, пытаясь усиленной греблей вернуть себе позицию возле наших фрегатов, которую они были вынуждены покинуть и которую тут же заняли другие, вскоре испытавшие ту же участь, что и они. Мы видели свыше сорока пирог, перевернувшихся таким образом, и хотя торговля, в которую мы вступили с этими добрыми туземцами, была выгодна для обеих сторон, мы смогли приобрести лишь немного фруктов и не более пятнадцати свиней, не имея возможности поторговаться, чтобы купить три сотни других.

Пироги островитян были снабжены аутригерами [78] , каждая вмещала от трех до пяти человек. Средние размеры были двадцать четыре фута в длину, один в ширину и почти столько же в глубину. Мы взвесили одну подобного размера, и ее вес оказался меньше пятидесяти фунтов. В этих хрупких лодках обитатели Сандвичевых островов делают переходы в шестьдесят лье и пересекают проливы шириной в двадцать лье, как между Кауаи и Оаху, где море очень бурное. Они столь хорошие пловцы, что едва ли кто-то может сравниться с ними, кроме тюленей.

По мере нашего продвижения начинало казаться, что горы отступают в глубь острова, который принимает форму огромного амфитеатра желто-зеленого цвета. Мы более не видели водопадов, деревья на равнине встречались реже, и селения состояли лишь из десяти — двенадцати хижин, далеко отстоящих друг от друга. Каждый миг у нас был законный повод сожалеть о пейзаже, оставленном позади. И мы не находили укрытия, пока не увидели перед своими глазами пугающий берег, где некогда изливались потоки лавы, подобно тому как ныне на другой стороне острова текут водопады.