После того как фрегат встал на якорь, моей первейшей обязанностью было сойти на берег вместе с мсье де Ланглем, чтобы отблагодарить губернатора за любезный прием, оказанный им мсье Бутену, и спросить разрешения на установку на берегу палатки. Палатка предназначалась для обсерватории и для отдыха мсье Дажеле, которого весьма утомил долгий переход, а также мсье Роллена, нашего главного врача, которой, отвратив от нас цингу и все другие болезни своим советом и попечением, сам слег бы от тягот долгого плавания, если бы наше прибытие задержалось еще на восемь дней.

Мсье де Лемош принял нас так, словно мы были его соотечественниками. Все разрешения были нам даны с учтивостью, которую невозможно передать словами. Он предложил нам свой дом, и, поскольку он не говорил по-французски, услуги переводчика оказывала его супруга, молодая португалка из Лиссабона. К ответам своего мужа она присовокупила доброжелательность и обходительность столь исключительные, что путешественники едва ли могли бы надеяться встретить подобное в первейших городах Европы.

Донна Мария де Сальданья вышла замуж за мсье де Лемоша в Гоа двенадцать лет назад, и вскоре после их свадьбы мне довелось побывать в этом городе, когда я командовал флейтом «Сена». Она была настолько добра, что напомнила мне об этом событии, которое жило в моей памяти, и любезно добавила, что я ее старый знакомый. Затем она позвала всех своих детей и сказала мне, что всегда таким образом приветствует друзей: воспитание детей — предмет всех ее забот, и она гордится тем, что она — их мать. Она сказала, что мы должны простить ей эту гордость и что она хотела бы, чтобы мы узнали ее со всеми ее недостатками.

В целом мире едва ли можно было бы увидеть картину столь восхитительную: самые прекрасные дети окружили и обняли свою очаровательную мать, чьи доброта и ласковость изливались на всех присутствующих.

Вскоре мы могли убедиться, что ее очарование и личные достоинства дополняются твердым характером и возвышенным умом. В нескольких деликатных вопросах отношений с китайцами мадам де Лемош поддержала благородную решимость мсье де Лемоша. Они были единодушны во мнении, что, по примеру предшественников, не должны жертвовать честью своей страны ради любых других интересов.

Губернаторство мсье де Лемоша в Гоа составило бы выдающийся период в истории этой колонии, если бы он оставался на должности дольше, чем три года. Если правительство даст ему достаточно времени, чтобы приучить китайцев к противодействию, о котором они утратили даже малейшее воспоминание за последнее столетие, то и его правление в Макао будет отмечено большими достижениями.

Поскольку иностранец так же далек от Китая в Макао, как и будучи в Европе, по причине крайне трудного проникновения в эту империю, я не стану подражать путешественникам, которые рассказывают о Китае, не имея возможности что-либо узнать о нем. Я ограничусь описанием отношений европейцев с китайцами, бесчисленных унижений, которым первые подвергаются со стороны вторых, и слабой защиты, которую может обеспечить эта португальская колония на побережья Китая. Наконец, я должен буду сказать о той значимости, которую мог бы приобрести город Макао в руках нации, способной вести себя справедливо, но при этом твердо и с достоинством, по отношению к правительству, вероятно, самому несправедливому, самому тираническому и, в то же время, самому трусливому из существующих на земле.

Объем торговли китайцев с европейцами составляет пятьдесят миллионов пиастров, из которых две пятых выплачивается золотом, а остальное — английским сукном, оловом из Батавии и Малакки, хлопком из Сурата и Бенгалии, опиумом из Патны, сандаловым деревом и перцем с Малабарского берега. Из Европы также завозятся предметы роскоши — такие, как подзорные трубы огромного размера, женевские часы, кораллы и жемчуг наивысшего качества, однако они едва ли заслуживают упоминания, поскольку продаются в очень малом количестве, что не может быть выгодно продавцам.

В обмен на все эти богатства из Китая вывозится лишь черный и зеленый чай с несколькими ящиками шелка-сырца для европейских мануфактур, ибо я не придаю значения фарфоровой посуде, которая служит балластом на судах европейцев, и шелковым тканям, почти не приносящим прибыли.

Ни одна страна в мире, несомненно, не ведет столь выгодной для себя торговли с иностранцами, как Китай. Тем не менее нет другой страны, которая налагала бы столь же суровые условия, помноженные на всевозможные притеснения и злоупотребления, совершаемые с величайшей дерзостью. Каждая чашка чая, выпиваемая в Европе, стоила унижения тем, кто приобрел его в Кантоне, погрузил на корабли и пересек половину мира, чтобы привезти эти засушенные листья на наши рынки.

Я не могу не рассказать об одном английском канонире, который приблизительно два года назад, салютуя по приказу своего капитана, убил не замеченного им китайского рыбака в джонке, неосторожно расположившегося в пределах полета ядра. Губернатор Кантона потребовал канонира к себе и, наконец, получил его, пообещав не причинять никакого вреда человеку, совершившему неумышленное убийство. После этого заверения несчастного доставили к нему, и через два часа тот был повешен. Честь нации требовала скорого и решительного мщения, однако купеческие корабли не обладают средствами для этого. И их капитаны, приученные к точности, добросовестности и сдержанности — все эти качества необходимы для сохранения собственности их нанимателей, — не могли оказать благородного сопротивления, которое принесло бы убытки их компании в размере сорока миллионов, потому что корабли вернулись бы пустыми. Однако они, несомненно, протестовали против этого преступления и надеялись получить удовлетворение.

Я осмелюсь утверждать, что все работники различных европейских компаний охотно отдали бы большую часть своего имущества, чтобы, наконец, проучить этих трусливых мандаринов за все их несправедливости, которые перешли любые допустимые границы.

У португальцев еще больше оснований жаловаться на китайцев, чем у всех других наций. Общеизвестно, благодаря какому почетному титулу они владеют Макао. Право построить город на этих землях было даровано португальцам императором Хоуцуном [126] в знак благодарности за то, что они уничтожили пиратов, обосновавшихся на островах рядом с Кантоном, — эти пираты грабили суда и опустошали китайское побережье.