— Этого мы и хотим, — сказал зимний человек. — И если вы сумеете хоть как-то нам помочь…

— Увы, мы не можем рисковать здоровьем и безопасностью богов Урожая, заключая открытый союз, — ответил Кониген, и Оливеру показалось, что тот стыдливо отвел глаза в сторону, хотя у него и глаз-то не было, и это могла быть просто игра вечерних теней на листьях его лица. — Мы можем лишь предложить вам убежище.

Фрост долго молчал, по-прежнему выпуская из-под век туман.

Кицунэ по очереди оглядела богов Урожая. А потом — меховой плащ так и переливался при каждом ее шаге — подошла к своим спутникам и встала между ними.

Зимний человек кивнул.

— Конечно. И мы вам благодарны. Хотя, возможно, нам придется остаться в убежище навсегда. И все Приграничные, оставшиеся в живых, тоже ударятся в бега в поисках безопасного пристанища. Очень трудно организовать оборону, не имея союзников.

Оливер вздрогнул от удивления, вдруг услышав собственный голос:

— Не нужно организовывать оборону.

Все собрание уставилось на него. Он сжался под взглядом множества глаз, устремленных на него, но продолжал:

— Вы же сами только что сказали — кто-то приказал Охотникам убивать Приграничных. Убежать от Охотников можно, если ты достаточно умен, ловок и силен. Но я и сам нахожусь в таком же положении. Для меня единственный способ выжить — это найти того, кто отдает приказы, и заставить его отменить свой приказ.

Кицунэ сняла капюшон и улыбнулась ему. Шелковые черные волосы трепал ветер.

— Ты прав, Оливер. Но у нас нет ни малейшего представления о том, кто повелевает Охотниками. Вопрос, ответ на который приведет нас к нашему настоящему врагу, таков: кому выгодно, чтобы Приграничных уничтожили? Пока мы не ответим на этот вопрос, нам придется блуждать в темноте. Сейчас же, учитывая, что за нами гонится лишь горстка Охотников, а на тебя ополчился весь здешний мир, сосредоточимся лучше на том, чтобы доставить тебя в Перинфию и попытаться избавить от печати смертника.

У Оливера противно засосало под ложечкой, и он вздрогнул.

— Ты так говоришь об этом, словно это сущая ерунда.

— Цель проста, но путешествие будет трудным, — ответила Кицунэ, склонив голову набок.

— Да, — согласился Фрост. — Не нужно делать два дела сразу. Хотя, если в Перинфии мы сможем что-нибудь разузнать…

Из толпы богов Урожая выступил Корнвольф.

— Если вы собираетесь в Перинфию, ему надо найти одежду, которая не будет иметь вида и запаха, присущих его миру. На пути в город лежит поселение Заблудившихся. Они не любят сильных мира сего — ни по ту, ни по эту сторону Завесы. Они помогут.

— Отличная мысль, — подтвердил Кониген и выступил вперед, шурша кукурузными листьями.

Подойдя к троим путникам, царь богов Урожая — а он, несомненно, был их царем — поблагодарил Фроста и Кицунэ, а потом протянул руку Оливеру, который после секундного колебания протянул в ответ свою.

Кониген уронил в его ладонь гладкое зеленое семечко.

— Если не останется ничего другого, можешь использовать вот это. Оно пустит корни и поможет тебе. Но может и не пустить — все зависит от того, где ты будешь находиться.

Оливер посмотрел на семечко, а потом на царя Урожая — высокую, шелестящую гору кукурузных листьев. Вблизи Кониген еще меньше походил на человека.

— Большое спасибо. Но… Я не совсем понимаю, почему… Почему вы рискуете и помогаете нам? Помогаете мне?

Поляна зашуршала, заскрипела, затрещала листьями и ветками. Оливер чувствовал рядом присутствие Фроста и Кицунэ, но в этот миг почти забыл про них, потому что все боги Урожая, уже второй раз за день, сосредоточили на нем свое внимание.

Кукурузные листья, заменявшие Конигену глаза, зашевелились, обнажая черные бездонные щели. Этот мрак и бездна внутри показались Оливеру ужаснее всего, что ему доводилось видеть в своей жизни.

— Сейчас в Двух Королевствах мир. Все устроилось благодаря Завесе, — сказал Кониген. — Установился порядок. А тот, кто приказал Охотникам убивать Приграничных, кем бы он ни был, — враг порядка. Мы противостоим ему. И если это существо желает тебе смерти, нам приятно, что мы в силах помочь, как бы ни мала была наша помощь.

Оливер крепко сжал семечко в кулаке.

Оно оказалось теплым.

Холливэлл вернулся из Коттингсли в седьмом часу и не стал заворачивать в офис шерифа. Вместо этого он отправился домой и опять превратился в стареющего холостяка, продолжающего влачить свою жизнь с мрачным упорством сомнамбулы. После визита в странный маленький городок, очарование которого было нарушено до абсурда чудовищным убийством маленькой девочки, мир потускнел, а острота ощущений притупилась.