Часы выполнены в форме башни. В форме огромной круглой башни из тёмного камня, без окон и дверей, покрытой конусообразной черепичной крышей ярко-алого цвета. Почти под черепицей, огромным ослепшим глазом белеет круг циферблата. Двенадцать черных цифр - некоторые почти стёрлись и не видны. И, всего одна, длинная фигурная стрелка.Когда часы сломались, она застыла между двойкой и тройкой, слегка подрагивая, словно пойманная в хитрую ловушку.Изредка стрелка пытается вырваться из западни. Собирает все свои механические силы и дёргается вперёд. Ей удаётся достичь новой цифры - иногда тройки, иногда четвёрки или пятёрки.Но достичь - не значит удержаться.Каждый раз, проходит несколько долгих мгновений - и стрелку отбрасывает обратно.И она снова дрожит между двойкой и тройкой, набираясь сил для нового рывка...
Шаг и назад
Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела.
(Николай Гумилёв)
Вместо пролога
Часы выполнены в форме башни. В форме огромной круглой башни из тёмного камня, без окон и дверей, покрытой конусообразной черепичной крышей ярко-алого цвета. Почти под черепицей , огромным ослепшим глазом беле ет круг циферблата. Д венадцать черных цифр – некоторые почти стёрлись и не видны. И, всего одна, длинная фигурная стрелка.
К огда часы сломались, она застыла между двойкой и тройкой , слегка подрагивая, словно пойманная в хитрую ловушку.
Изредк а стрелка пытается вырваться из западни. Собирает все свои механические силы и дёргается вперёд. Ей удаётся достичь новой цифры - иногда тройки, иногда четвёрки или пятёрки .
Н о достичь - не значит удержаться.
Каждый раз, проходит несколько долгих мгновений - и стрелку отбрасывает обратно.
И она снова дрожит между двойкой и тройкой, набираясь сил для нового рывка...
Часть 1
А поезд на небо уходит всё дальше,
По лунной дороге уносится прочь.
А поезд на небо уносит отсюда
Всех тех, кому можно хоть как-то помочь.
("Наутилус Помпилиус")
...Привкус мокрого пепла никуда не исчез. Напротив, в это утро, он казался особенно издевательски-сильным.
Стакан с недопитой минералкой полетел в стену. Лина, некоторое время, почти с ненавистью, смотрела ему вслед, потом опустилась на стул и обхватила себя руками.
От отчаяния хотелось выть.
А ведь ночью, в жарком круговороте объятий, ей, на какое-то время, показалось, что это проклятье, наконец отпустило её, вернув ощущениям давно потерянную яркость. В который раз.
И, в который раз, она поверила...
...И продолжала верить утром, очнувшись рядом с, мирно посапывающим, Эдом. Продолжала верить, выбравшись из постели и босиком прошлёпав на кухню! Продолжала верить, когда наливала эту чертову минералку!!!
"Если так будет продолжаться дальше, я просто повешусь", - с отчаянием подумала девушка.
Говорят, можно привыкнуть ко всему. Привыкнуть и не замечать. Наверное, и она давно бы привыкла к странностям своих чувств.
К блеклым, как у старого цветного телевизора, краскам реальности.
К словно вечно онемевшей коже.
К звукам, пробивающимся как сквозь вату, к тому - что к любому запаху примешивается струйка гари.
И даже к вечному привкусу мокрого пепла во рту.
И она давно бы привыкла и перестала замечать, если бы это было постоянно. Если бы обычно-яркие чувства не возвращались на короткое время. Иногда на час, иногда - на несколько часов. Возвращались - будто для того, чтобы поиздеваться и напомнить, в каком аду она живёт.
Про себя Лина называла такие возвращения "проблесками"...
Со временем она осознала, что "проблески" притягивают сильные ощущения. И окончательно убедилась в этом, после смерти матери, когда "проблеск" не отпускал её почти целые сутки...
И тогда она бросилась во все тяжкие.
Наркотики лёгкие и тяжелые, алкоголь, беспорядочный секс. Безрассудный, смертельно-опасный экстрим, и ещё много, много чего....
Тогда она и узнала про другие свои странности.
Наркотики не давали привыкания, алкоголь - похмелья. Случайные связи не приносили неприятных болезней, ни беременности.
Другие жили бы и радовались.
А она жила от "проблеска" до "проблеска"
Я почти не помню свою жизнь с тринадцати лет. Всё как в сером тумане, лишь только отдельные фрагменты выступают яркими пятнами.
Мать мало рассказывала мне о том времени. Т олько , что после приезда из Хрустального , я словно ума сошла . Г оворила бессмысленную ерунду и творила странные вещи. Вот только какие именно - умолчала.