– А чем меня поили?
– Нина взяла со столика пустой фиал и повертела в руках. По стенке изнутри стекла последняя капля лекарства.

– Целебное зелье, которое вернет вам силы. Я тоже его пила, когда Милорд вызволил меня из Азкабана...
– Беллатриса помрачнела, вспомнив узилище.

– Я бы хотела что-нибудь съесть, - впервые за последние недели Нина почувствовала интерес к еде и даже аппетит, а не просто голод, полосующий внутренности тупым ножом и туманящий голову. "Кажется, я смогу поесть, и меня даже не схватит панкреатит!" - Нина вспомнила мучительные приступы, нападавшие на нее каждый раз после "контрабанды", съеденной украдкой от видеокамер. Какой безвкусной казалась ей эта еда в тюрьме...

Беллатриса хлопнула в ладоши, и в комнату снова вошел ушастый человечек.

– Вилли, домовой эльф, слуга, - пояснила Беллатриса.
– Выполнит любое ваше приказание. принеси барышне бульон и сухарики, - велела она, и эльф с поклоном исчез.
– Эльфы-домовики служат нам много веков, и не сыскать более покорных и старательных слуг.

Вилли снова возник в комнате с подносом. В красивой фарфоровой чашке дымился ароматный бульон. Рядом стояла вазочка, наполненная золотистыми румяными сухариками.

Испугавшись, что Беллатриса захочет кормить ее с ложки, как ребенка или тяжелобольного, Нина сказала:

– Спасибо. помогите мне сесть, пожалуйста.

"Как бы ни старалась Элли превратить дочь в магловскую девчонку, Нина все равно дочь Милорда, - подумала Беллатриса, помогая Нине поудобнее сесть, опираясь на подушки.
– Он также никогда не выкажет слабости и превозможет ее!".

– А у вас лучше умеют варить бульон, чем на больничке в Лебедевке, - Нина не спеша отпила пару глотков.
– Вкусно! Там мне давали такую жирную похлебку, что лучше голодать. Иногда меня уговаривали немного поесть перед выездом в суд или к следователю, и каждый раз я потом маялась животом...

– Домовики всегда добросовестно исполняют свою работу, так заведено, - улыбнулась Беллатриса.

Поставив пустую чашку на столик, Нина вернулась к интересующей ее теме:

– Так я волшебница?

– Да.

– Но мама блокировала мне способности? Зачем?

– Затем, что каждый ребенок-маг ставится на учет в Министерстве магии и в 11 лет получает приглашение в школу чародейства. А Элеонора не хотела, чтобы ты попала в поле зрения министерских чиновников...

Нина помрачнела. В кармане штанов она нащупала помятую пачку сигарет и спички.

– Если бы я умела управлять магией, - тихо сказала она, - то не оказалась бы в тюрьме... И смогла бы защитить ребят!

Она помолчала, пытаясь справиться с эмоциями.

– Почему мама вечно решает за меня, что хорошо, что плохо?
– девушка покачала головой.
– Как будто я все еще несмышленый ребенок...

Беллатриса молчала.

– Будь у меня тогда волшебная палочка, все было бы иначе!
– Нина метнула окурок в камин.
– Я ведь имела право знать, кто я такая на самом деле...

– Конечно имели, - согласилась Беллатриса.
– Вам что-нибудь нужно сейчас?

– Да, мои вещи из камеры, - Нина взяла сухарик.
– Одежда, книги, сигареты...

– Вилли!

Домовой эльф возник перед ними.

– Принеси из магловской тюрьмы все вещи барышни!
– приказала Беллатриса.

– А как же он найдет...
– спохватилась Нина.

– Найдет, - Беллатриса повела волшебной палочкой, и огонь в камине вспыхнул жарче.
– Получив приказ, эльфы его выполняют, и ничто не может помешать им!

– Прямо как сержанты в строевой, - развеселилась Нина.

Через полчаса Вилли снова возник в комнате, волоча за собой раздутую полосатую сумку на "молнии", в которую поместились все пожитки Нины из СИЗО.

Не успела девушка поблагодарить эльфа, как Вилли уже исчез. Похоже, он умел телепортировать.

– Завтра мы будем обсуждать кандидатуру стража портала в вашем городе, - сообщила Беллатриса, пока Нина перебирала вещи в сумке.
– Эта дверь в Метамир слишком долго была без присмотра. Впрочем, это меня не удивляет. Бывший министр магии упускал из вида даже более важные вещи, за что, в конце концов, и слетел с поста!

* Куратор

Совет королей Метамира собрался на плато возле петербургского портала.

Магия преобразила поляну; теперь там появились навесы и шатры и висели флаги четырех государств.

Каждый из королей привел с собой конфидента. Анидаг пришла с отцом. Тао - с Джетт. Фобос - с лордом Седриком. Волан-де-Морт - с Беллатрисой.

Как необычно смотрелись эти люди, собравшиеся за одним столом переговоров!

Анидаг непринужденно восседала в зеленом бархатном кресле. Ее платье серебрилось и переливалось мелкими чешуйками, а на голове сверкала драгоценная диадема. Ее отец, как всегда в глухом черном костюме, с непроницаемым лицом, расположился рядом, с гордостью и одобрением поглядывая на дочь-королеву.