Русский Христианский Союз намерился избрать из своих рядов царя, устраивая марши с хоругвями, призывая народ идти на Москву и кричать Ваську Рюриковича на царство. В то время пошел слух, дескать, Васька Рюрикович – реатомизированный клон, подлого рода самозванец, цепной пес Разумграда. В 2286 году, с хрустального шпиля мавзолея, бывший министр Яков Старопуп объявил о создании Народного Правительства. Проклял РХС, назвав их мракобесами и предателями Руси. В конце обличительной речи, Старопуп швырнул с мавзолея в толпу отсеченную голову похищенного Васьки Рюриковича, с зашитым ртом, набитым свинячим дерьмом.

Через пять дней Русский Христианский Союз ответил залпом из ионных пушек линейного крейсера орбитального флота “Юнона” по Башне Советов. Стычки в городах переросли в уличные бои. Полилась кровь по земле Русской. Дроны Народного Правительства выжигали монастыри, церкви и анклавы РХС. Бойцы РХС, укрепленные верой, глотали тактические нано-заряды размером с пуговицу, и взрывали себя вместе с солдатами роботизированной пехоты Народного Правительства. Долгих три года длилась Война за Московское Наследие, а затем переросла в войну за энергокредиты. Энергокредитами в те времена звали сверхёмкие аккумуляторы из нанитов, по виду и размеру напоминающие монеты прошлого тысячелетия.

Десять лет то тлела, то пылала бессмысленная война, город воевал с городом, сектор с сектором, улица с улицей. Ценность энергокредитов росла каждый день, ибо они и были тем топливом, которым питалась война.

Но во время страшных бед, потрясений, всегда появляется на Руси ясный ум, дающий надежду на конец смутного времени. В 2335 году, игумен Акакий Босоног вышел из пределов Ершинского монастыря сибирской индустриальной зоны, и пешком пошел в Москву, вооруженный лишь мудрой проповедью и верой. Призвал людей сбросить бесовские оковы электричества, жить миром, пахать землю, создать библейский рай на Русской земле, оградить умы от бесчеловечных идей и лишних знаний, огородить души от зловонного гноя масс-медиа и нейровиденья.

Дошел Акакий Босоног до Разумгарда, и встретил его у врат города Иван Кислицкий, славный ученый муж, крепкий умом и верою, отговорил от похода на Москву, призвал остаться и искать спасения для земли русской. Затворились они на долгие шесть месяцев в хрустальных чертогах Разумградских, и через полгода наступил долгожданный первый день Нового Мира!

Взлетела над Разумградом славная Катушка Кислицкого, весело заплясали молнии над кровоточащими землями Русского Конгломерата! В тот же миг погасли всполохи плазмы, упали боевые дроны, замерли зловещие машины, солдаты согнулись под тяжестью механизированных доспехов. Энергокредиты превратились в бесполезный прах, ибо навеки исчезло в пределах планеты проклятое электричество. Война закончилась. Люди забыли об оружии и взялись за плуги, залечили раны, сбились в общины, а позже основали Свободные Города.

В 2455 году, дабы огородить общины от дурных мыслей и идей, старейшины Свободных Городов избрали мудрых и достойных мужей, крепких верою и телом. Призвали их оценивать всякое печатное слово, дабы оно не дало ростков скверны в людских умах, не развратило мир, не подвигло слабых духом на подлые деяния.

И назвали этих мужей Читателями.

II.

Ёб твою мать, сучья снедь, антихристово семя! Колесо попадает на валун, скамья больно бьёт по заднице, подскакиваю, чуть не вылетаю из проклятой телеги, солома летит в лицо и в бороду, очки мои куда-то слетают, а телега чуть не заваливается на бок! Спаси Господь, приехали! Ерошка выдергивает поводья, криком останавливает лошадок.

– Ерофей, ирод худоумный, пёсий сын! Куда правишь, куда правишь, олух Господень!?

В сердцах впечатываю сапог в спину сидящего спереди возницы, он слетает с дрожек, падает на конский круп, обхватывает, кобылка весело ржет, бъет хвостом по его морде. Ерошка болтает ногами, теряет лапоть, кряхтит, отплевывается, сползает на пыльную дорогу. Бежит к колесу, заползает под телегу, затем выглядывает и жалобно затягивает:

– А колесо то… ты не гневайся только, колесо то тю-тю… мужичков надо бы, выдернуть да новое воткнуть!

Поднимаю с соломы и водружаю на нос очки, спрыгиваю на землю, отыскиваю в придорожной пыли свой вылетевший завтрак – узелок с хлебом, луком пореем и куском сыра. Отряхиваю сюртук, бъю возницу в ухо, выбираю из бороды солому. Ничего не поделать, запылюсь, но и сам дойду, не велика честь. Насвистывая, направляюсь пешком к белеющим на горизонте башням Болдырьска, славного Свободного Города.

Весело стучит трость по пыльной дороге, весело шагать в знойный летний день, пропитанный запахами полевого разнотравья! Через версты четыре, различаю купол Эротикона, возвышающийся над городом, словно громадная золоченая ялда.

III.

О, славный, древний Эротикон! Сколько крови и слез видели каменные своды твои! Коварного Феофана Огнеплюя, парящего над Свободными Городами, мечущего огонь в твои окна! Заговор Яйцехватов, разоблаченный доблестным Ремидием! Слышали твои стены слова мудрого Ивана Кислицкого, избавившего мир от Электрической Ереси! Грозный старец Епильдон семь дней и ночей избивал и пожирал Неприсоединившихся Греховодников под стенами твоими! Больше сотни лет бьется в стенах твоих Добродетель и Злоебомудь! Каждый год вонзаются крючья в теплую плоть, тащат окровавленные тела на стены твои! Каждый год ликующая толпа выносит из врат твоих творцов, чьи благие мысли и раздумья навечно останутся в мире Божьем! Кровью, кровью, кровью омою каменные плиты твои!