Нервные поиски Саен прервал новый неожиданный факт. Рядом с ней, в двух рядах от нее появилась женщина. Саен нервно вздрогнула, выдавив из горла неопределенный звук. Да, она искренне испугала. Но тут же сознание возрадовалось тому, что в этом более чем странном месте, она все же не одна. Саен стремительно направилась к фигуре, минуя идеально ровные посадки деревьев.

– Эй! – крикнула Саен почти приближаясь к худой согбенной женщине. – Эй! Как вас там? Я. Где мы? Что это за хрень? – Саен подошла почти вплотную и смогла более детально рассмотреть исхудавшую фигуру. Женщина отпустила полное воды ведро, которое собралась поднимать. Медленно совершенно не спеша выпрямилась и повернулась к бравой Саен. Вид этой женщины заставил Саен отшатнуться в сторону. Очень исхудавшая, костлявая женщина с неопрятными волосами держала в грязной изношенной тряпке совсем грудного ребенка. Ее рот был разорван. Месиво из запекшейся крови и мяса, осколками зубов и рваной дыры на затылке обернулось к Саен, которая от шока увиденного, даже не смогла выругаться вслух, только шептала несвязанную и однообразную брань.

– Господи, что же это такое.
– наконец выдохнула Саен, может быть впервые призвав Бога. – Ладно. Ладно. Не стоит отвечать. Это я так. Просто. Все. Проехали, я вам не мешаю. Трудитесь. – Саен отступала назад и лживо приветливо прощалась с женщиной, которая безучастно, с отрешенными, покрасневшими от усталости и слез глазами смотрела на нее. Пока Саен отступала, она несколько раз столкнулась с деревьями, балансируя и хватаясь за ветки, чтоб позорно не рухнуть на землю. А женщина продолжала безучастно смотреть на Саен. Наконец костлявая женщина с безжизненным младенцем, подняла усталую, практически прозрачную руку и коротким, кривым пальцем указала куда-то в пространство. Саен по инерции обернулась и обнаружила точно такое ведро, наполненное водой, прямо у своих ног. – Черт! – снова выругалась Саен, едва не перевернув его в момент отступления. – И что? – вдали от страшной женщины, Саен чувствовала себя значительно смелей. Рука женщины с кривым пальцем проделала плавное движение вдоль всего ряда бесконечных деревьев. После чего, смиренно и по-прежнему обреченно и устало развернулась, нагибаясь к железному ведру. Женщина ловко привязала ребенка впереди себя, тряпье казалось крепко держало младенца на груди как в гамаке, но Саен отметила странную тишину. Ребенок не шевелился и не орал, как это успешно делают все новорожденные червяки, так она называла человека, недавно пришедшего в мир. Скорее всего, ребенок был мертв. И Саен брезгливо сглотнула слюну, ей показалось, что одна только мысль о мертвом, разложившемся поганце вызывает у нее тошноту. Наблюдая за костлявой болезненной женщиной с дырявым ртом, Саен поняла, что весь процесс пребывания в этом месте заключается в бесконечном поливании бесконечных деревьев.

– Обалдеть! Отлично! Я что теперь, чертов озеленитель? - неизвестно кому конкретно, возмущалась Саен. Спина женщины почти не разгибалась, она просто методично сливала ведро под корень лиственных деревьев находившихся слева и справа от нее. Медленно продвигаясь тяжелыми шагами вперед. А куда вперед? Конца этого сада не видать. И как долго она этим занимается, Саен, конечно же не знала.

– Долбанная птица! Что же это такое! Как мне все надоело. Ненавижу! Как же я ненавижу все! – Саен уже не кричала, а причитала как старуха. Она пнула ведро ногой, и ведро выплеснуло немного воды в почву. Саен смотрела на уровень жидкости, который не изменился, но по инерции вода мерно плескалась из стороны в сторону. Саен живо взбодрилась, видимо ей пришла в голову какая-то идея. Она ловко стала на колени и попыталась заглянуть в воду. Как не поворачивала голову и все свое туловище Саен, пробуя всевозможные ракурсы, ей так и не удалось увидеть свое отражение. – Нет, нет, нет. Ну что же это за вода? Дерьмо, а не вода. – Саен вскочила на ноги и злостно зарычала, напрягая кисти рук. Ей и вправду хотелось орать и громить все вокруг. Но она совершила усилия над собой, несколько раз закатив глаза и встряхнув тонкие кисти рук, после чего еще раз окинула пространство вокруг себя. – Ладно. Если так надо. Приступим. Уверена. Рано или поздно, что-то с этого, да и получится. Наверное. – Саен постаралась максимально себя утешить и взялась за ручку железного ведра. – Ни хрена себе! – удавлено выдохнула Саен пытаясь поднять ведро. Оно было по-настоящему тяжелым. Сначала, девушка бросила затею поднять ведро, продолжая возмущаться и причитать. Но в округе не было никого, кто мог бы это сделать за нее. Тогда, она приняла боле устойчивую, на ее взгляд позу и вторая попытка увенчалась пусть и тяжелым, но все, же успехом. Ведро было опустошено и содержимое почти точно попало в нужную точку. Наполовину, дерево получило свой долгожданный, быть может, глоток.

– Все! – победоносно объявила Саен, радуясь своей маленькой победе. – Отлично! Я это сделала. Ты же этого хотел? – девушка стереотипно посмотрела на небо, обращаясь толи к птице, толи к Богу. – Учти! Времена рабства давно прошли! Так что. Что там дальше? По твоему гениальному сценарию? – Возможно, Саен еще долго бы наговаривалась с Богом, но. Ведро вновь наполнилось водой до краев. Саен опустила голову и раздраженно закатила глаза. – Нет. И нет. Я не буду это делать. Я. – Саен огляделась вокруг и вдали справа от нее, в двух или трех рядах от ее линии, увидела мужчину, который как костлявая женщина повторял ритуал тяжелой работы. Это весьма обрадовало Саен, и она воровато, почему-то, словно над ними всеми стоял патрон и следил за их работой, поскакала в направлении мужской фигуры. В несколько ловких прыжков, перебежками и таинственными маскировками за деревьями, девушка добралась к интересующему ее объекту.

– Эй! – заговорчески окликнула мужчину Саен. – Эй ты! Повернись! – зачем-то Саен почти шептала. Мужская фигура не сразу выпрямилась, устало расправила плечи и крайне осторожно, словно механическая кукла неуклюже повернулась к обращавшемуся голосу.

– Твою мать! – абсолютно искренне вскрикнула Саен, вновь отпрянув назад. – Да что ж вы все такие. – Саен в ужасе смотрела на мужчину средних лет. Он был тучный, бесформенный человек, и все бы ничего, если бы не горло и весь пищевод, которые были вывернуты наружу. На месте желудка, красовалась зловещая дыра, из которой торчали непонятные куски толи мяса, толи кишки. От горла до пупка все было разъедено и сожжено, на трахеях мясо отошло от костей, а на рубашке были видны пятна вспенившейся жидкости вперемешку с кровью.

– Отойди от меня! Нет, я сама отойду. Все. Я пошла, – на Саен этот мужчина вызвал неподдельный шок. Но страх быстро прошел. Она все же не ушла и вернулась. Мужчина грустно и болезненно смотрел на нее. В его руке была корзина. Она была полна непонятных существ или предметов. Саен не осмелилась подойти ближе, только вытянув шею, с интересом заглядывала в содержимое лукошка.

– Что это у тебя там? – почти дружески постаралась спросить Саен, но тут, же осеклась. – Ладно, не отвечай. Я поняла. Думаю, мне повезло больше. Я хоть говорить могу. Да толку. И все же. – девушка сделала пружинистый шаг к мужчине. – Фу, что это за гадость! – Саен скривилась при виде непонятных вытянутых, полу плоских коконов, серо-белого цвета. Мужчина поднял палец вверх, указывая на кроны деревьев. Саен внимательно осмотрела его посадку и увидела свисающие гроздья чего то. Она в испуге и брезгливости заскакала на месте. – Что это еще за хрень! Какая мерзость. Фу ты черт! – все стволы деревьев были увешаны странными коконами, и это вызвало заслуженную реакцию отвращения у Саен. Мужчина с печальными глазами и развороченными внутренностями вернулся за свою работу. Его непропорционально мелкие пухлые пальцы продолжили собирать с веток и с земли коконы, аккуратно складывая их в корзину.

– Эй. А ты что? Кислоты напился что ли? – стараясь не обращать внимание на свисающие вытянутые приплюснутые формы неизвестного происхождения, спросила Саен. Но мужчина ничего не ответил, лишь грустно опустил глаза, не прерывая свой обряд. Саен быстро надоело это одностороннее общение, если его можно было назвать таковым, и она нехотя вернулась на свой участок, на котором неумолимо и грозно стояло ведро с не отражающей в нем водой.

– Нет. Я этого делать не буду. – раздраженно и предельно точно выразилась Саен. Она подняла голову к небу, точнее в пространство, где по всем земным разумениям обязательно должно располагаться небо. – Не знаю кто ты и что надумал! Ноя тебе не рабыня! Слышишь ублюдок? Я не марионетка! И не буду плясать по твоим правилам! – Саен кричала весьма громко и голос ее совсем не дрожал, в любых экстренных ситуациях, она удивительным образом имела уникальную способность хамить и ругаться. – Если ты играешь в вечность, не вопрос! Вперед! Я тоже поиграю! Посмотрим, что ты сделаешь со мной! Смотри, как я бездельничаю, сколько тебе влезет! Но пахать я не собираюсь! Понял!? Отлично! Тогда вперед! Времени у нас предостаточно! – Саен шумно и нарочито резко уселась на жесткую землю. Ее тазовые кости хорошо оценили бугристость и плотность сухой, почти окаменелой почвы, но, не подав вида о болезненном приземлении, она плотно и основательно уселась на земле, подтянув колени к груди, почти как ребенок, уверенный в упрямом решении своего действенного бездействия.

Итак, Саен продолжала сидеть достаточно долго, только изредка меняя позы. В том измерении, где она находилось, не было привычной системы, которая помогает человеку определять и суммировать время. Там не было ни заката, ни ночи, ни дня. Светлая пародия неба висела над голой неизменно, словно это было не поле, а какая-то палата для психов, где всегда горит свет и нечто не изменяется. Но в отличие от психушки, санитаров услужливо приносивших завтрак и доброжелательно проводящих инъекций не было. Но и чувства голода Саен к счастью, для самое себя не испытывала, толи в силу упрямства, толи там действительно никто не нуждался в еде. Как долго просидела Саен в своем бездейственном бойкоте – не известно. Возможно, достаточно долго, но что есть понятие долго для вечности? Все что по силе было определить Саен, так только то, что ее коллеги уже давно ушли вперед и их полные корзины и неиссякаемые ведра были где-то очень далеко от нее. Теперь она сидела одна посреди огромного и ненавистного сада. И видимо это сыграло свою роль. Ибо человек неспособен просидеть без дела больше двух суток. Иначе, он начинает ерзать, нервничать и в итоге может просто рассвирепеть и сойти с ума.