– А где можно найти снимки?

– Должны быть в архивах. А один я, кстати, оставил себе.

– Можно взглянуть?

Порывшись в набитых бумагами ящиках письменного стола, Лягин извлек потертый желтый конверт.

– Вот, возьмите.

– Не жалко?

– Если я за тридцать лет так и не раскусил эту загадку, на чудо рассчитывать уже не приходится.

Глеб жадно впился глазами в старую фотографию. Реставратор оказался прав – разобрать детали не представлялось возможным. Но, несмотря на это, с первого взгляда становилось понятно, что расплывчатые очертания отнюдь не какое-то грязное пятно или случайная клякса. Нет, изображение, несомненно, было рукотворным.

Как только удалось разгрести все дела в управлении, Лучко снова отправился в Третьяковскую галерею, где у него была назначена очередная встреча с руководителем отдела реставрации древнерусской живописи.

Мария Ильинична, с заметными признаками недосыпа, порядком измученная печальными событиями последних дней, снова покорно проводила капитана туда, где вместо исчезнувшей «Богоматери» на стене осталось едва различимое пятно.

– Я здесь уже в третий раз, а все никак не могу запомнить дорогу.

– И не говорите, сотрудники сами иногда плутают.

– Тем не менее, судя по записям камер наблюдения, преступникам понадобилось всего четыре минуты, чтобы пройти весь этот запутанный коридор, украсть икону и вернуться в противоположный конец здания. Как им это удалось?

– Понятия не имею. А вы намекаете на то, что их мог провести кто-то из наших?

– Нет, камеры бы это зафиксировали. Но ясно одно – без тщательно подготовленной карты отсюда не выберешься.

– Карта? Но ее мог нарисовать кто угодно. Вовсе не обязательно сотрудник моего отдела.

– Возможно, вы и правы. Рано или поздно мы всё узнаем.

Поняв по бледному виду Марии Ильиничны, что последняя фраза прозвучала нечаянной угрозой в ее адрес, Лучко дал себе слово быть аккуратнее в выражениях.

– А как вы думаете, кто мог быть заказчиком?

Мария Ильинична нервно всплеснула руками:

– Но откуда ж мне знать?

– Да вы не волнуйтесь так. Я всего лишь в плане консультации. У нас есть предположение, что в этом деле могут быть замешаны коллекционеры.

– Вполне вероятно.

– А можете рассказать мне о самых известных собирателях?

– Это в первую очередь музеи.

– Думаю, музеи можно смело отбросить. Они вряд ли пошли бы на такое, краденую икону ведь не выставишь, не так ли?

Мария Ильинична кивнула. Лучко продолжил:

– Нет, я говорю о частных коллекциях.

– Собраний икон у нас в стране немало. Да и людей с деньгами тоже.

– Именно поэтому хочется понять, где можно раздобыть самый полный список интересующих меня лиц.

– О, это совсем несложно. Большинство российских коллекционеров, имеющих известные собрания, сейчас представлены в Музее личных коллекций.

– А это где?

Во взгляде Марии Ильиничны отразились недоумение и жалость одновременно.

– Это филиал Музея изящных искусств имени Пушкина. Волхонка, 10. И если вы поедете прямо сейчас, наверняка еще успеете приобрести каталог выставки. По нему и сориентируетесь.

Не в силах вынести Зинины вздохи, Аня решила не сидеть сложа руки. Как обычно устроившись на последнем ряду, подальше от глаз лектора, девушки принялись осторожно перешептываться.

– В принципе, двадцать лет разницы не такой уж и кошмар, – издалека начала Аня.

– Ты это о чем?

– А то ты не знаешь?

Зина пожала плечами. Аня еще ближе склонилась к ее уху:

– Я тут читала биографию Пифагора, так он тоже женился на своей студентке.

– Что значит тоже? Не говори глупостей. Можно подумать, на мне кто-то собирается жениться. Да я и сама не рвусь.

– Не перебивай и сосредоточься. – Аня укоризненно ткнула подругу в бок. – Так вот, женился Пифагор, между прочим, в шестьдесят. На очень даже молоденькой ученице по имени Феано, как сказано в энциклопедии, «покорившей сердце мудрого философа своей чистотой, безграничной преданностью и пламенной любовью».

– Если ты намекаешь на мои мифические симпатии к Стольцеву, то… ой!

Получив еще один предупредительный тычок в бок, Зина поняла, что сопротивление бесполезно.

– Я же твоя близкая подруга, – обиженно напомнила Аня.

Спорить с последним аргументом не было никакой возможности, и Зина ограничилась кивком.

– Значит, так. Есть предложение – перевести вопрос в практическую плоскость.

С этими словами Аня извлекла из сумки новенький, еще пахнущий упаковкой телефон. Она обожала всякие гаджеты и стараниями родителей могла позволить себе менять их с поразительной частотой.