– Фууу, - скривилась я.

– Он и сам может протереть, - пожала плечами подружка, - но мне нравится процесс. Во мне умер великий механик, как думаешь?

В этот момент Феокл, нисколько не стесняясь своего фривольного вида, чинно вкатил небольшой столик, на котором уже стояли пузатые бокалы, огромная бутыль коньяка и тарелочки со всякой снедью. От смущения я опустила глаза. Заметив это, Хуня скомандовала:

– Феклушенька, радость моя, фруктиков нам принеси и оденься!
– а потом добавила, обращаясь уже ко мне, - ой не понимаю я тебя, Верник. Сама же сказала - робот он, а смущаешься, как будто перед тобой натуральный голый мужик ходит.

– Ну он же мужик, - выдохнула я.

– Он - не мужик! Он муляж! Заменитель пылесоса, кухонного комбайна, шофера, домработницы, того же самого мужика! Заменитель! Ты ж его пылесосом не называешь.

– Потому что он не похож.
– ответила я, - а секс - это очень интимно, а я вам помешала... а вы...

– Стоп! Стоп! Стоп! Верник, очнись, - прервала меня Хуня, разливая по бокалам горячительное, - сейчас ты договоришься, что я себя извращенкой почувствую. Я, Аленька, нормальная, здоровая, одинокая женщина, без оформленных и неоформленных обязательств. И это нормально - иногда придаваться плотским утехам. И вообще, Верник, ты размышляешь, как девственница из тьмы веков, а сейчас двадцать пятый век на дворе. Календарь смотрела? Так вот! Секс сейчас - это даже не повод для знакомства.

– Я против беспорядочных половых связей, - еще больше смущаясь выпалила я, а она почему-то рассмеялась.

– А мои связи, Альк, очень порядочные, - продолжая ржать, доверительно поведала мне Хуня, - даже спиртосодержащим протертые. Держи!

Она всунула мне в руку наполовину наполненный бокал, а в другую ломтик лимона.

– А теперь живо! Залпом! Не чокаясь!
– подавая пример, Фархунда опрокинула в себя огненную жидкость, скривилась и тут же закусила лимончиком, отчего скривилась еще больше и даже передернулась, - ну, чего ждешь-то?

И я глотнула, и еще глотнула, а потом закашлялась и захрипела.

– И секс тебя смущает, и пить ты не умеешь, - констатировала факт подруга, - пора браться за твое воспитание.

Едва отдышавшись, я положила на язык ломтик лимона и блаженно зажмурилась. Приятное тепло разливалось по телу, делая его легким, как перышко. Голова совсем чуточку закружилась...

– Хорошо?
– усмехнулась подружка.

– Определенно, да, - кивнула я.

– Надо заполировать эффект, - протянула мне бутерброд с икрой Хуня и наполнила бокалы по новой.
– Ну, за что пьем?

– За верность!
– выпалила я и первая опрокинула в себя бокал. Второй определенно пошел легче.

– Хороший тост, - Хуня не спеша выпила и уставилась на меня, не мигая, - а сейчас может расскажешь, что у тебя произошло?

После повторно влитой порции коньяка, истерика, как-то медленно, нехотя отступила. Я откусила большой кусок от густо намазанного янтарными икринками бутерброда и поняла, что жизнь сегодня не закончилась, она, наоборот, предоставила мне щедрую возможность исправить ошибки и начать все с чистого листа. Прикрыв глаза от удовольствия, ловила потрясающие ощущения от лопающихся на языке икринок. Все произошедшее уже не казалось мне таким мрачным. Нет, безусловно, это было омерзительно, подло и низко, но... как-то не трагично что ли. А ведь я любила Дэна... Нет, не так. Я ведь думала, что люблю этого чертова эгоиста Истархова! Получается, что Алька Верник тоже лгунья, потому что любовь не испаряется, как пролитая на мостовую в жаркий летний день вода.

– А давай еще по одной!
– предложила я, оторопевшей подруге, потирая ручонки.

– Ты ли это? Куда ты дел мою скромную подругу, проклятый пришелец, захвативший ее тело?
– и мы рассмеялись, потом хлопнули еще по одной и я, собравшись с духом рассказала...

Слез больше не было, а каждое, сказанное мною слово, словно очищало изнутри, даря равновесие и спокойствие. Я выплеснула Хуне все свои горести, рассказав о безобразной картине, которую застала в нашей с Дэном спальне. Рассказала и о разговоре, о том, что изменял, что использовал, что спорил... А потом о приворотном зелье с Тсуры.

– Я так и знала!
– выпалила подруга, - вот чувствовало мое сердце - нечисто между вами. А это значит, что?

– Что?
– удивленно посмотрела на нее я.

– Я ведьма! Самая настоящая, потомственная ведьма, как бабуля Сагадат!
– моя скептическая ухмылка не омрачила ее настроения, - да мы с моим даром всю эту их инопланетную ВЗА на уши подымем.

– Хунечка!
– взмолилась я.

– Никакой пощады тантурийцам!
– в ее глазах мелькнул пьяный блеск, - моя завтрашняя поездка в Лунгород становится все более актуальной. Заодно и нейтрализатор тебе подыщу и амулет, защищающий от приворота. А то любовничек твой бывший тоже летит.

– Летит, - поморщилась я, как от зубной боли.

– Как говоришь ты влетела? 'Попались, гады' - орала?
– Хуня накапала еще по половинке, а я обреченно кивнула, - еще по одной и все, нам еще в 'Пузатом боцмане' оторваться надо, напоследок. Чтоб запомнили.

Я молча выпила, закусила лимончиком и с хрустом вгрызлась в сочное яблоко. Моя деятельная подруга места себе не находила. С Хуней случился такой прилив адреналина, что ее просто распирало.

– Так говоришь подавилась она, закашлялась?
– я вновь кивнула, молча откусывая очередной кусок яблока, а леди Ткхшшшарсинсит рассмеялась, опустившись на пол и схватившись за живот, - а представь, если бы она тоже испугалась, да прикусила... да челюсти бы у нее свело от ужаса...
– Хуня подвывала от смеха, а из ее желтых глаз катились крупные слезинки, - Алька... да ему бы не один медбокс обратно не пришил бы!