Мне страшно становится от ужасного рева двигателя машины Би Джея через несколько минут. Я ставлю свой бокал на столик и иду к входной двери. Он открывает ее, и сталкивает со мной прямо перед ним. Эта секунда — редкость. Я никогда прежде не открывала ему входную дверь. Мне нравится, у меня тут же возникает чувство, что мы не обычная пара.

— Ты быстро добрался, — тихо говорю я.

Его глаза темные и ощупывают все мое тело.

— Я быстро ехал.

Я делаю к нему шаг, и он с силой притягивает меня к себе, целует.

— Заходи. Марсель сделал нам мохито, — говорю я, затаив дыхание.

Он смотрит на меня и кивает.

Мы молча идем на кухню, я наливаю ему бокал, и так же молча мы проходим в гостиную и садимся на диван, чокаемся.

— За тебя, за тетю, — говорит он.

Я улыбаюсь.

— И новорожденную.

— Да и за нее тоже, — добавляет он.

Мы оба делаем глоток. Он смотрит на меня поверх своего бокала.

— Моя несчастная Лейла, — говорит он тихо.

— Прости, что веду себя как ребенок, но не могу вынести мысли, что разочарую всех, особенно Джека.

— Он должен узнать, Лейла, рано или поздно. Мы не можем продолжать в том же духе.

— Я знаю, знаю. Я скажу, — я закрываю лицо руками. — Я не хочу, чтобы он возненавидел меня.

— Он не возненавидит тебя. Это твоя жизнь. На сколько я знаю, никто не мог встать между ним и Лили. Он не имеет права запрещать тебе встречаться с тем, с кем ты хочешь. Ты взрослая женщина.

— У меня такое чувство, будто я предаю его.

— Чем дольше ты будешь скрывать, тем хуже будет предательство.

— Может, я скажу ему после свадьбы Эллы. Ты ведь тоже идешь, не так ли?

Он ухмыляется.

— Исключительно, чтобы увидеть тебя.

Я краснею.

— Правда?

— Абсо-бл*дь-лютно.

— В таком случае, — говорю я, внезапно чувствуя себя полностью застенчивой и неуклюжей. — Я останусь у мамы на ночь, и тогда я все всем и расскажу.

— Ты хочешь, чтобы я был с тобой?

— Нет, — я дрожу от одной только мысли. — Однозначно нет.

— Хорошо, — мы оба молчим. Он делает глоток напитка. — Ты слышала историю о Лейле и Меджнуне из Низами?

Я отрицательно качаю головой.

— Это о спутнике принцессы, которая была выдана замуж своим отцом за другого, а не за того мужчину, который был отчаянно влюблен в нее. Все закончилось его безумием.

Я наклоняю голову вниз. Было бы все гораздо проще, если бы он не был криминалом.

23.

— Я так мало о тебе знаю, Би Джей, — жалуется Лейла, обхватив меня за талию и соединив руки в замок, откинув немного голову назад и поймав мой взгляд.

Боже, она чертовски сексуальна, я каждый раз хочу ее трахнуть, как только она рядом со мной. У нее есть десять минут, прежде чем я заполню ее милый рот своим членом.

— Что ты хочешь узнать, принцесса?

— Расскажи мне, почему ты стал преступником? — спрашивает она.

Я небрежно пожимаю плечами.

— А почему кто-то становится им?

Она смотрит на меня, прищурив свои красивые голубые глаза.

— Власть и уважение ребят, чтобы мужчины дрожали от страха, женщины падали к твоим ногам?

— Я пошел по стопам своего отца, Лейла, — говорю я. Воспоминая юного возраста кружатся у меня в голове. Он сидит на стуле, разминая выпирающие бицепсы рук, перед боем. Гремит во всю музыка, перед ним на столе стоят две пинты Гиннеса.

— Твоего отца? — тихо спрашивает она. — Он, должно быть, был большим оригиналом. Твоя мать показала мне свои свадебные фотографии, и он был очень красивым мужчиной. Было так приятно слышать, как она говорила о нем «залихватски фантастический очаровашка».

Я помню Ленни Пилкингтон совсем другим. Его очарование видно было задолго до того, когда я его хорошо узнал, мои молодые воспоминания наполненны могучий, сильным мужчиной, с приплюснутым носом боксера, проницательным взглядом и звериным нравом. Неосознанно у меня напрягается челюсть.

— Что случилось? — хмурится Лейла.

Я сразу же блокирую свои воспоминания.

— Ничего.

Она с подозрением вглядывается в меня.

— Он заставил тебя стать преступником, Би Джей? — спрашивает она.