Проклятье объединяет живых и мертвых, королей и простолюдинов, магов и воинов. Каждый из них желает быть свободным, каждый из них думает, что сам выбирает свой путь. Но не боги протянули между ними сияющие нити. И не богам вершить их судьбы. PS: темное фэнтези. В наличии - магия, за которую надо платить, мертвяки, злобные ведьмы и кучи их детенышей, мор, война и призраки. Продолжение от 13.06 -главы "Водолей" и "Скорпион" в основном файле.
ПРОЛОГ
Патриция, волоча правую ногу, отползала назад. Кровь, отвратительно теплая, заливала сапог. Наверное, сломанная кость вышла наружу. Наверное, она терлась о голенище и тыкалась в него при каждом движении. Это было очень больно. Патриция замерла, тонкими пальцами впившись во влажную почву. Выпала роса, и от земли парило. В молочном мареве ближние кусты с ещё голыми, черными веточками, походили на рисунки тушью. Патриция задержала дыхание. Безмятежную картину опорочила отвратительная клякса. Изуродованное проклятьем человеческое лицо вынырнуло из туманной мути. С широкой окровавленной пасти хлопьями падала красная пена, а на желтом клыке болтались сизые кишки. Чудовище раздуло широкие ноздри, задергало длинными, острыми ушами и двинулось напролом через кустарник. Вот появился высокий загривок, лысый и отвратительно розовый хребет, усыпанный коричневыми язвами. Передними лапами с длинными, когтистыми пальцами, чудовище опиралось о землю, но, как успела заметить Патриция, легко могло использовать их как руки.
Женщина не сводила глаз с урода. Перед и во время боя у неё не было возможности разглядеть чудовище, погубившее их маленький отряд, но теперь она наблюдала за ним с ледяным спокойствием. Оторвав одну руку от земли, Патриция осторожно вытащила из-за пояса маленький походный нож. Чудовище, конечно, давно заметило её. Щеря пасть, тварь потряхивала башкой и издевательски медленно, вразвалочку, подбиралось к своей последней жертве. Передние лапы, очень похожие на человеческие ладони с жутко длинными пальцами, оставляли странные, чуждые животному миру следы. Патриция таких зверей не знала, а если бы знала, уговорила бы Раллэ вернуться в деревню и запросить подкрепление. Пять человек, пять отлично обученных, успевших не раз побывать на поле боя воинов не смогли нанести чудовищу сколь-нибудь серьезных повреждений, а оно, между тем, за считанные мгновения разорвало на части четверых. Риц не успел поднять меч, как остался без руки, Грину тварь оторвала ноги, а кишки Ронза до сих пор висели на желтых клыках его убийцы.
– Витико, - убеждали их жители деревни и просили привезти королевского чародела.
– Вендиго, - презрительно сказал капитан Раллэ прошлой ночью, прижимая Патрицию к себе.
– Медведь-шатун, вот кого нам предстоит изловить! Если бы мы не кисли в гарнизоне, я бы и не подумал напрашиваться в эту непроходимую глушь.
– Вендиго, - процедила Патриция, сжимая нож. Чудовище оскалилось, и на мгновение женщине показалось, что оно улыбается и даже кивает. Раллэ успел нанести удар прежде, чем лишился головы, но теперь Патриция не видела ни единой кровоточащей царапины на покрытой редкой белесой шерстью туше.
Вокруг пахло кровью и дерьмом. Вендиго, убив последнюю жертву, утащит тела в свое логово, где сначала сожрет мужчин, а потом отымеет её подгнивающий труп. Вчера она спала с Раллэ, а завтра...
Кто-то пронзительно свистнул справа от неё. Вендиго замер. Красные глаза, мерцающие в предрассветном полумраке, смотрели на жертву, но уши дергались, а ноздри раздувались, ища очередного идиота, вставшего на пути проклятого. Свист повторился. Теперь свистели точно позади чудовища. Вендиго фыркнул и упрямо двинулся вперед - Патриция интересовала его значительно больше, нежели ветер, гулявший в ветвях кустарника. Женщина сжала зубы. Она ждала первого удара, рассчитывая всадить нож в незащищенную глотку чудовища и распороть его дряблую шею от уха до уха.
Свистнули коротко - "фвить", и вендиго как ветром сдуло. Он подскочил на всех четырех конечностях, взвизгнул по-собачьи и дернул в туман так стремительно, что Патриция не успела выдохнуть. Молочная дымка качнулась и поплыла. На картине вместо кляксы появилось яркое пятно - закутанная в потрепанный красный плащ фигура.
– Он вернется, - прохрипела Патриция.
– Знаю, - из-под капюшона, скрывавшего лицо, голос незнакомца звучал глухо.
– Зато он лишился члена.
В подтверждении своих слов незнакомец чуть приподнял опущенный лук и прилаженную к нему стрелу.
– Что..., - но слова потонули в пронзительном крике. Вендиго, подскочив к раненной со спины, вцепился в её плечо и затряс башкой, пытаясь оторвать руку. Патриция, сходя с ума от боли, наугад ударила ножом. Черная, вязкая жижа хлынула ей на лицо, заливая глаза, нос и рот. Вендиго хрюкнул и бросил жертву, вырвав клыки из тела. Патриция упала на землю, захлебываясь гнилой кровью своего убийцы. Последнее, что она увидела прежде, чем потерять сознание, была фигура лучника, закутанного в красный, потрепанный плащ.
Гидеон держал лук и стрелу опущенными. Вендиго одним глазом смотрел на него. Второй, располосованный ножом женщины, восстанавливался, медленно вращаясь в глазнице. Чудовище раздувало ноздри, пытаясь поймать запах и понять, с кем имеет дело, но его усилия были тщетны. Если бы Гидеон мог улыбаться, он бы улыбался. Но если бы он мог улыбаться, вендиго его бы учуял и, наверняка, убил. Гидеон сделал шаг вперед. Вендиго ощерился и встал на задние ноги. Гидеон воочию смог убедиться, что стрела попала точно в цель.
– Теперь она тебе не нужна, - он указал стрелой на лежащую между ним женщину.
– Иди прочь.
Вендиго сделал едва уловимое движение, но Гидеон тут же вскинул лук.
Тупой зверь. От человека в нем только и осталась, что ярость. Человек бы рискнул, а зверь боялся. Гидеону надоело играть с чудовищем. Он отбросил стрелу, шагнул вперед и резко, не таясь, вскинул руку с оттопыренным указательным пальцем.
– Пошел вон, - так хозяин указывает надоевшей собаке на дверь.
Вендиго снова опустился на четвереньки, показал клыки и, не получив желаемого эффекта, быстро развернувшись, прыгнул в туман. Гидеон опустил руку и обернулся. Женщина ещё была жива. Подобрав стрелу и закинув за плечо лук, он присел перед ней. Нога сломана, плечо прокушено, рука почти оторвана.