Достаточно подробные и достоверные сведения Ван-Гельмонт дал лишь об одном газе, а именно: углекислом газе. Он получал этот газ не только в результате сжигания древесного угля, но и как продукт спиртового брожения, обнаружил его присутствие в желудке, в минеральных водах и в воздухе некоторых пещер. Кроме того, он получал этот же газ действием кислот на известняк и поташ. Ван-Гельмонт назвал этот газ «лесным газом» (gas silvestris) или «угольным газом» (gas carbonum). Первое название, по-видимому, происходит оттого, что углекислый газ образуется при горении дерева. Ван-Гельмонт описал также, но менее определенно, «горючие газы». Среди них он упоминает «жирный газ» (gas pingue), «сажевый газ» (gas fuliginosum, sive endimicum) и др. Последнее название, по-видимому, обозначает взрывчатые свойства. Возможно, что речь идет о болотном газе или о водороде (24).

Все эти замечательные открытия, так же как и стремление объяснить химические явления с новых точек зрения, уживались в произведениях Ван-Гельмонта с совершенно реакционными представлениями и утверждениями. Будучи склонен к мистике, Ван-Гельмонт, также как и Парацельс, верил в духов, нимф, сильфид и пр., которые, по его мнению, играли важную роль в жизненных процессах и явлениях. Он признавал, в частности, парацельсовского Архея, хотя несколько и ограничивал его роль в процессах пищеварения. Ван-Гельмонт слепо верил в возможность трансмутации металлов и был ярым приверженцем алхимии. Он верил также в «самозарождение» и утверждал, например, что если в кадку с мукой положить грязную рубаху, то в ней сами собой зарождаются мыши.

Вместе с тем Ван-Гельмонт впервые в истории естествознания выдвинул весьма важную идею о роли ферментов и ферментации в процессах, происходящих в живом организме. Ферменты, по его мнению, присутствуют во всех органах и соках живых организмов. Эту теорию он распространил и на процессы, протекающие в природе, и на химические превращения, и даже на трансмутацию металлов. Ван-Гельмонт считал, что химия (он иногда называл ее «пиротехнией») может создать все «посредством воды, семени и ферментов». Теория ферментации была далее развита последователями Ван-Гельмонта и положила начало учению о биохимическом катализе вообще.

Странное сочетание новаторских и крайне реакционных взглядов у Ван-Гельмонта — крупного и талантливого ученого первой половины XVII в. характерно, впрочем, для большей части ученых-химиков всего иатрохимического периода. Этот период был переломным в развитии химии. Несмотря на попытки, хотя еще и весьма скромные, путем опытного исследования раскрыть тайну химических превращений и объяснить различные явления с химической точки зрения, в этот период над умами ученых еще довлела сила традиций схоластической философии, имевшая опору в господствовавшей в то время религиозно-мистической идеологии. Лишь значительно позднее, в эпоху глубоких социальных преобразований в Европе, удалось преодолеть эти традиции, верования и взгляды на основе новых открытий и развития опытных, особенно химико-аналитических исследований.

Первая половина XVII в. была эпохой расцвета иатрохимической школы. В этот период в различных городах Европы появилось большое число иатрохимиков. Однако они внесли мало нового в учение Парацельса и его последователей. Многие из них отличались крайней реакционностью взглядов и значительную часть своего времени посвящали занятиям алхимией. Но все же отдельные иатрохимики выступали и с некоторыми прогрессивными суждениями о химических явлениях.

Среди иатрохимиков следует выделить Даниила Зеннерта (1572–1637) (25) — профессора медицины в Виттенберге. По своим теоретическим воззрениям он в общем примыкал к Парацельсу, но был более умерен в применении для лечения сильнодействующих минеральных препаратов. С историко-химической точки зрения особо следует отметить заслугу Зеннерта в «оживлении» физической атомистики древних. Интересно, что к атомистическим представлениям Зеннерт пришел, желая объяснить некоторые химические явления, в частности растворение и сублимацию. Он сделал заключение, что все тела, в том числе и начала Аристотеля — огонь, воздух, вода и земля, состоят из атомов. Помимо простых атомов (атомов простых тел?) Зеннерт принимал существование атомов «вторичных» — атомов простейших «смешанных» тел (prima mixta), т. е. молекул. Несмотря на то, что признание атомного строения тел неизбежно приводило к выводу о неизменности простых тел, например металлов, Зеннерт, был глубоко убежден в возможности трансмутации металлов. Взгляды Зеннерта на атомное строение тел хотя и получили некоторое распространение среди иатрохимиков, однако не были широко признаны.

Из других иатрохимиков этого периода назовем врача, лейб-медика при дворах различных европейских князей и герцогов Анджело Сала (1576–1637?). Он был родом из Венеции, но происходил из семьи немецких эмигрантов (26). Как иатрохимик Сала резко критиковал многие положения, выдвинутые Парацельсом, например его учение об «универсальном» лекарстве, его веру в чудодейственные свойства «питьевого золота» (aurum potabile) и др. Он восставал против излишеств в рекомендациях сильнодействующих химических средств для лечения. Но в то же время Сала придерживался некоторых фантастических взглядов Парацельса, в частности учения о «тартаре».

Сала был вдумчивым и трезвым химиком и искал для объяснения химических явлений рациональные пути. Он, так же как и Либавий, считал, что «серный спирт» (spiritus vitrioli), полученный из купоросов и при сжигании серы, — одно и то же вещество. Он объяснил также получение азотной кислоты из селитры тем, что эта кислота вытесняется при действии серной кислоты. Наконец, он впервые правильно объяснил выделение меди на железе из медного купороса тем, что медь уже имелась в растворе. Его же современники полагали, что здесь имеет место трансмутация металлов.

Следуя Парацелъсу, Сала дал следующее определение «спагирического искусства»: «Спагирическое искусство есть та часть химии, которая имеет своим субъектом природные тела — растительные, животные и минеральные и производит соответствующие операции с конечной целью их применения в медицине» (27).

Виднейшими последователями Ван-Гельмонта, в известном смысле завершившими переломный иатрохимический период развития химии, были Сильвий и Тахений.

Франсуа Делебоэ Сильвий (1614–1672) происходил из французской семьи, эмигрировавшей в Германию во время религиозных войн. В юности он изучал естествознание и медицину и затем долгое время был практикующим врачом в Ханау, Лейдене и Амстердаме. В 1658 г. он занял кафедру медицины в Лейденском университете и оставался здесь до конца жизни. Благодаря его деятельности Лейденский университет и медицинская школа университета приобрели известность (28).