(Информация по С.Н. Хрущёв, «Реформатор» )

Через несколько дней Серов принёс Никите Сергеевичу магнитофонную катушку.

— Любопытная запись, — сказал Иван Александрович. — Давай послушаем.

Хрущёв вставил ленту в магнитофон, включил:

— Лысого надо от руля отодвинуть, — послышался из динамика знакомый голос. — Хернёй какой-то мается. Где это видано, чтобы в Президиуме ЦК академики сидели, а секретари ЦК, по несколько лет в кандидатах? Что он творит вообще?

— Гм.. Кириченко, — отметил Хрущёв. — Ай да Алексей Илларионович... ай да сукин сын...

— Ага. Один такой уже попытался отодвинуть... Сейчас монгольский язык изучает. По дарёному словарю. Ты хотя бы кандидат. Я, вон, даже в кандидатах ещё не был, — ответил другой знакомый голос. — И так и этак пытаюсь — как об стену лбом. Может, он на меня за что взъелся?

— Не, это вряд ли, Фрол. Никита тебя всегда ценил, — третий голос определённо принадлежал Игнатову. — Вот где я ему дорогу перебежал — не пойму.

— Ты с Микояном говорил?

— Да.

— И что?

— Да ничего. Анастас — как уж намыленный, ни одного слова определённого. То так, то этак...

— Осторожный, собака. Держит нос по ветру.

— Старый он уже.

— Да Анастас нас всех переживёт, ещё на наших похоронах простудится.

— Кто ещё? На кого рассчитывать можно? Воронов? Полянский?

— Воронов... не знаю, не уверен. Полянский — точно нет. Лучше даже не пробовать. Ещё и лысому донесёт. Выдвиженец хренов.

— Шелепин?

— Не, Шурик в сельском хозяйстве по уши закопался. (АИ)

— Что делать-то будем?

— Хрен ты его сейчас отодвинешь. Популярность среди народа у Никиты сейчас бешеная. Всё-таки, сколько он для народного благосостояния делает — ещё никто не делал, после Ленина. К тому же, пока Серов рулит Комитетом — хрен мы вообще к Никите подступимся. На Комитет надо бы кого-то из ЦК продвинуть.

— Шелепин бы подошёл... Но он занят.

— А Мазуров что? Говорил с ним?

— Не наш человек. Однозначно.

— Жаль.

— Первухин? Сабуров?

— Нет. Первухин мог бы поддержать, если бы у нас на Никиту что-то было, кроме наших хотелок. Сабуров в Госэкономкомиссии закопался по уши, в политику не лезет. Если что-то начнётся — поддержать может, но при наличии серьёзных аргументов.

— Косыгин, Устинов, Жуков, Фурцева... тут ловить нечего. А Шепилов что?

— Трофимыч за Никиту горой. Как ни старались его убедить — ничего не вышло. Лысый его ценит, ни разу на него голос не повысил. (АИ)

— Пока Серова из Комитета не уберём — хрен чего получится, — послышался ещё один, очень характерный голос.

— Оп-паньки... — прокомментировал Никита Сергеевич. — И Суслов там! От, сука...

— Что у нас на него есть? Что там за корона у него?

— Да хер знает, вроде бельгийская. Сразу после войны генералы много чего нахапали, Жукова, вон, Сталин как прижал тогда..

— Да, бля, ещё и Жуков. Как ни пытались в прошлом году его сковырнуть — так ведь и не вышло. Никита его не отдал. А ведь какую комбинацию спланировали, а? Всё учли...

— Видимо, не всё. Авторитета нам не хватает. Ты, Алексей Илларионыч, единственный из нас — кандидат в члены Президиума. Если бы ещё хотя бы Микояна привлечь...

— Привлечёшь его, пожалуй. Не, Анастас может присоединиться, скажем, в вопросе с Серовым... Но он всегда ставит на победителя. Думать надо, мужики, думать... Надо через Шверника попробовать зайти...

Запись оборвалась.

— Вот такие у нас с тобой, Никита Сергеич, друзья — коллеги, — усмехнулся Серов. — Верные товарищи по партии. Коммунисты.

— За этой кодлой приглядывай, — распорядился Хрущёв. — Тебя я им не отдам, пусть не надеются. Но ты и сам не подставляйся. Я слышал, тебя с Игнатовым вместе часто видят?

— Я к нему в доверие втираюсь, — ответил Серов.

— Дурень, это против тебя же используют на Президиуме. Конечно, Президиум сейчас наш процентов на 90, но сам знаешь, как оно бывает, — предупредил Никита Сергеевич.

— Убери Кириченко из Президиума нахрен, — посоветовал Иван Александрович. — Спокойнее будет.