Сергей Алексеевич дрожащими от волнения руками заправил в телетайп рулон широкой бумажной ленты, набрал команду на клавиатуре... Послышался дробный треск, и из телетайпа поползла бумага. Печатал он куда быстрее, чем обычно печатает машинистка. Через пару минут Лебедев оторвал кусок бумажной ленты и передал Хрущёву. Никита Сергеевич прочитал несколько строк, кивнул:

— Молодцы, товарищи! — похвалил он. — Но это только первый шаг. Такая машинка печатает хорошо, но медленно. Надо быстрее. Пока, конечно, устроит и этот вариант, но на будущее надо подумать, как ускорить процесс.

— Подумаем, Никита Сергеевич, — кивнул Лебедев.

— Вторая задача — надо налаживать промышленный выпуск собственных микросхем, — продолжил Хрущёв. — Я знаю, что дело это сложное, дорогостоящее, и для нас незнакомое. Ничего подобного в Советском Союзе ещё не делали. Но решить эту задачу надо. В подобных ЭВМ нуждаются все. И военные, и народное хозяйство, и наука, и ВУЗы... Финансирование у вас будет. Обещаю. Приоритет — на уровне ракетной техники, если не выше. Потому что без ваших микросхем ракеты пока что летают не так высоко и далеко, как могли бы летать. Партия и правительство это хорошо понимают, — тут Хрущёв немного преувеличил — правительство о микросхемах ещё не подозревало, — поэтому будут поддерживать вас всеми силами. Но и от вас, товарищи, партия и советский народ ждут соответствующих результатов.

Телетайп для распечатывания текстов Хрущёву привезли тем же вечером. Сергей подключил его к компьютеру и вскоре научился посылать на печать текстовые документы. С иллюстрациями пока дело не ладилось, их приходилось перефотографировать с экрана и вклеивать в документы вручную. Но Никита Сергеевич был крайне доволен и этим. Теперь можно было рассылать информацию по профильным министерствам, предприятиям, научно-исследовательским институтам, не раскрывая секрета её происхождения.

Первым делом Сергей распечатал для отца два документа из "Особой папки" — первый, озаглавленный: "Список событий, которые необходимо предотвратить", и второй — список ещё не открытых месторождений полезных ископаемых в Сибири и на Крайнем Севере.

Документ о событиях, подлежащих предотвращению, Хрущёв-старший прочитал очень внимательно, и спрятал в сейф. Затем строго посмотрел на сына и предупредил:

— Об этом никому не говори. Этот лист бумаги изменит мировую историю. Спасибо, что обратил моё внимание на него.

Читая второй документ, Никита Сергеевич схватился за голову:

— Едрёна вошь! Это ж настоящая природная кладовая! Чего там только нет! Мы десятилетиями, да что там, столетиями сибирскую землю топтали, не представляя, сколько в ней богатства! А тут и полиметаллические руды, и нефть, и газ, и алмазы, и ещё чёрта в ступе! Мы в войну за Кавказ зубами держались, с его единственным месторождением полиметаллов, с Бакинской нефтью. На Урале каждое мелкое нефтяное месторождение чуть до дна вычерпали! А там, на Самотлоре — нефть, газ, на Урале и в Якутии — алмазы! На Чукотке, возле Магадана — полиметаллические руды. Только руку протяни!

Он тут же вызвал своего помощника Григория Трофимовича Шуйского и попросил передать список месторождений в Академию наук. Нужно было за зиму организовать к летнему сезону 1954 года несколько геологоразведочных экспедиций. В первую очередь Хрущёв распорядился разведать наличие залежей нефти в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком автономных округах.

Информацию о месторождениях Хрущёв передал и Сабурову, в Госплан. Необходимо было спланировать освоение столь внезапно свалившихся на голову богатств, постройку заводов и комбинатов, обучить специалистов для этих заводов. Работы у плановиков явно прибавлялось.

Страна, экономика которой много лет задыхалась от нехватки энергоносителей, получила шанс резко ускорить своё развитие. И дело было не только в источнике валюты, хотя это тоже было немаловажно. До войны, да и сразу после войны, нефти в СССР добывалось недостаточно. Основные месторождения, открытые ещё до революции, находились на Кавказе. На Урале нефть добывалась, но с высоким содержанием серы и парафинов, для промышленного применения она годилась ограниченно. В 1948 и 1953 годах были открыты Ромашкинское и Шкаповское месторождения, но Сталин, по привычке, продолжал беречь нефть на случай войны. С одной стороны, это, конечно, было оправданно, с другой — бережливость оборачивалась потерями для народного хозяйства.

Тепловые электростанции строились только на угле, и было их мало. Сталин предпочитал гидроэлектростанции — энергия их казалась даровой. На самом же деле под каждым водохранилищем гибли десятки населённых пунктов и тысячи гектаров плодородной земли — такой же невозобновляемый ресурс, как и нефть, и ещё неизвестно, какой из этих ресурсов в итоге окажется более ценным.

На железной дороге основной тяговой силой оставались паровозы. А паровоз на каждой станции надо заправить водой, догрузить уголь, да и КПД у паровоза низкий. Из-за этого снижалась эффективность грузоперевозок.