Девочка сидела на дощатом полу, по-турецки скрестив ноги. Даже в скудном свете длинные волосы ее отливали медью, а на носу виднелась россыпь веснушек. Подол нарядного, в рюшах, платья едва прикрывал колени, и девочка то и дело тянула его вниз, разглаживала несуществующие складки.

– Ты кто? – спросила Алиса, разглядывая собственные стертые в кровь, но свободные от пут руки. – Где мы?

– Я Маруся. – Девочка улыбнулась, и в улыбке ее Алисе почудилась жалость. – Мы в погребе под сараем. Теперь это твой дом.

Всю жизнь Алиса мечтала о собственном доме, представляла, каким он будет уютным и светлым…

– Это не мой дом! – Захотелось вдруг вцепиться девочке Марусе в волосы и изо всей силы ударить ее прямо в конопатый нос, чтобы не врала и не пугала. – Это вообще не дом!

– Тише. – Маруся прижала указательный палец к губам. – Не надо кричать, он этого не любит.

– Кто? – Еще недавно ей было жарко и душно, а теперь вдруг стало холодно. – Кто этого не любит? – повторила она уже шепотом.

– Сказочник. – Маруся пересела поближе, снова расправила на коленях свое нарядное платье. – Он любит, чтобы было тихо. Он говорит, что волшебству нужна тишина.

– Сказочник – это тот, кто притащил меня сюда? – Зубы начали выбивать барабанную дробь. Алиса сжала челюсти.

– Не говори так, этого он тоже не любит. Он не притащил, а дал возможность перевоплотиться. Вот так надо говорить, чтобы не злить его. Ты не бойся, я тебя научу. Если его не злить, если попытаться ему понравиться, он разрешит тебе иногда подниматься наверх. Наверху лучше, чем здесь. Не так скучно. – Маруся вздохнула, из складок платья достала гребешок и принялась расчесывать свои удивительные, отливающие золотом волосы.

– Откуда ты знаешь?

Маруся пожала плечами.

– И я все про него знаю. Если ты скажешь, как тебя зовут, я буду тебе помогать.

– Алиса. Меня зовут Алиса. И… спасибо.

Сверху, прямо над их головами, послышались тяжелые шаги.

– Это он. – Маруся спрятала гребешок, проворно отползла в самый дальний, самый темный угол. – Не бойся, – послышался из темноты ее тихий шепот. – И не зли его.

В потолке открылся люк, и в подвале сделалось вдруг нестерпимо ярко. Так ярко, что спускающийся по лестнице человек виделся Алисе лишь черным силуэтом.

– Очнулась? – Его голос был бархатно-ласковый, совсем не злой.

Маруся говорила, что его нельзя злить, а если просто попросить…

– Дяденька, родненький, отпустите меня, пожалуйста! – Алисе и стараться не пришлось, чтобы получилось искренне. Страх сделал все за нее. – Отпустите…

– Тихо, дитя. – Крепкая рука схватила Алису за шиворот, потащила к лестнице. – Не надо меня бояться.

А она боялась! Как можно не бояться человека, у которого вместо лица уродливая маска, который уже сделал тебе больно и наверняка сделает еще больнее!

Маруся ошиблась, наверху был не сарай, а что-то похожее на столярную мастерскую. Точно такая же имелась в детском доме, в ней завхоз Митрич ремонтировал сломанную мебель. В этой мастерской тоже была мебель. В дальнем углу на дощатом постаменте стояла деревянная кровать с резным изголовьем. В воздухе остро пахло лаком. Наверное, запах этот шел из стоящей на верстаке жестяной банки.

– Сядь сюда, дитя. – Человек без лица толкнул Алису к деревянному стулу с высокой спинкой. – Дай-ка я тебя как следует рассмотрю.

Он присел напротив на корточки. Глаз в прорезях маски было не разглядеть, да она и не хотела их видеть…

– Хорошая девочка. – Шершавый палец прочертил полосу на Алисиной щеке. Почти ласково прочертил. – Ты моя сказочная девочка. Ты же будешь вести себя хорошо?

Она сглотнула колючий ком, кивнула.

– Надеюсь, ты любишь сказки?

Алиса уже и забыла, когда в последний раз ей рассказывали сказки. Наверное, очень давно, когда она была еще совсем маленькой.

– Любишь. Все дети любят сказки. – По голосу было слышно, что он улыбается. Это же ведь хорошо, что он улыбается?! – Вот, к примеру, я очень их люблю. У меня есть книга. Удивительная книга с удивительными картинками. Хочешь взглянуть?

– Хочу. – Она снова кивнула. – Очень хочу.

– Вот и прекрасно! – Определенно, он улыбался под своей страшной маской. И по голове Алису погладил ободряюще, а потом сказал: – Я тебе покажу. Только, чур, руками не трогать! Это очень ценная книга.

Руки ее он примотал к стулу веревкой, а потом придвинул стул к верстаку, на который выложил книгу. Это была очень старая книга, в вытертом переплете, с позолотой на корешке. Названия Алиса прочесть не успела, заметила лишь, что оно не на русском языке.