Тридцать лет спустя эта тема будет все так же актуальна. Мы помним, что Онегин, «глубокий эконом» и просвещенный человек, приехав в свою деревню…

Задумавшись над тяжелым положением крестьян, наш Путешественник восклицает: «Страшись помещик жестокосердый, на челе каждаго из твоих крестьян вижу твое осуждение».

Деревня, в которой происходит этот разговор, была известна еще по писцовой книге Водской пятины в XVI веке. Свое название (Радищев использует древнюю его форму «Любани») она получила от луба – гибкой внутренней части коры липы, из которой удобно было плести лапти и корзины. Вероятно, в Любани занимались лубяным промыслом. Здесь шоссе сближалось с водным путем (река Тигода в то время была судоходной, и при Петре I в 1711 году по ней через Любань проложили судоходный торговый путь, связывающий по диагонали Волхов с Балтикой), а потому место было бойким. Но потом река обмелела, на ней появилась множество неудобных волоков, и Любань стала обычным селом. Ее популярность снова возросла лишь в середине XIX века, когда Любань оказалась популярным местом отдыха петербургских дачников. Никаких архитектурных памятников, относящихся к XVIII веку, на территории Любани не сохранилось.

Кибитка въезжает в Чудово. Это селение также упоминается в писцовой книге Водской пятины со второй трети XVII века. В связи с развитием ямского промысла на почтовом тракте деревня Чудово превратилась в Чудовский ям на дороге от Москвы до Санкт-Петербурга. Слово «ям» – однокоренное со словом «ямщик», пришедшее из тюркских языков, обозначает собственно почтовую станцию, где содержали разгонных ямских лошадей, а также иногда поселение, окружающее ее. Позже это село прославится тем, что рядом с ним купит охотничий домик Некрасов и будет жить Глеб Успенский. А пока нашего Путешественника интересует только почтовая станция.

Там он неожиданно встречает своего приятеля Ч… (подразумевается еще один друг Радищева по Лейпцигу – Петр Иванович Челищев). Он рассказывает Путешественнику о своей опасной поездке в Кронштадт и на Систербек (Сестрорецк), где еще со времен Петра работал оружейный завод, выпускавший не только пистолеты, мушкеты и пушки, но и петли, ручки для дверей, медные пуговицы, а еще чугунные решетки для петербургских набережных. Он отправился туда любопытства ради. «В Кронштате прожил я два дни с великим удовольствием, насыщаяся зрением множества иностранных кораблей, каменной одежды крепости Кронштатской, и строений стремительно возвышающихся. Любопытствовал посмотреть новаго Кронштату плана, и с удовольствием предусматривал красоту намереваемаго строения», – рассказывает Челищев.

Форт Кроншлот у о. Котлин

В XVIII и XIX веках Кронштадт – настоящие морские ворота города. Именно сюда приходили разгружаться иностранные суда. Крепость на острове Котлин относится к первым петровским постройкам, обеспечивавшим городу безопасность с моря. Как военная крепость Кронштадт продолжал исправно служить и в XIX веке. Когда во время Крымской войны к Петербургу подошла английская эскадра, она не осмелилась подойти к линии фортов. А в мирное время в Кронштадт отправлялись все, кто хотел вдохнуть морской воздух, удовлетворить любопытство, встретить друга, вернувшегося из дальних странствий, или сам отправиться в путешествие.

Порт в Кронштадте. Современное фото

О каких «планах нового Кронштата» говорит герой повести? Еще при Елизавете, в 1752 году в Кронштадте открыли первый каменный док в России, который назвали именем Петра Великого. 23 июля 1764 года в Кронштадте вспыхнул страшный пожар. После него город восстанавливался по генеральному плану, составленному архитектором С. И. Чевакинским. А в 1783 году огонь спалил Адмиралтейскую часть Петербурга, после чего было принято решение о перенесении Адмиралтейства в Кронштадт. Здесь построили комплекс зданий Кронштадтского адмиралтейства, отделенный от остальной городской застройки рвом, по проектам архитекторов М. Н. Ветошникова, В. И. Баженова и Ч. Камерона, а также множество флотских каменных «магазейнов»-складов, литейный, сухарный, пеньково-прядильный заводы и мастерские для снаряжения кораблей. Позже Павел I отменил решение о переносе Адмиралтейства, но Кронштадтское адмиралтейство уже достроили. Вот как описывает Кронштадт в 1794 году И. Г. Георги: «Город занимает наиболее к востоку находящуюся часть острова, велик, с множеством хороших домов, церквами, публичными зданиями; но ради великого числа малых домов, пустых мест, немощеных, часто грязных улиц и прочего не имеет хорошего вида. Оный многолюден и имеет также Немецкую и Английскую церковь, содержит не более 204 записанных мещан; прочие жители принадлежат по большей части к флотскому штату, к таможне, и многие суть не постоянные и на время токмо поселившиеся жители.

Военный порт по заложению и нынешнему состоянию оного чрезвычайно достопамятен и удовлетворяет всех великом числа для осматривания сюда приходящих чужих. Он болверками и т. п. укреплён и содержит славный канал Петра Великого и корабельные доки… При устье канала находятся две пирамиды с надписями на сие великое творение… Подле канала находятся доки, в коих 10 и более кораблей вдруг починивать можно. Для впускания и выпускания кораблей имеются при оных шлюзы. Вытягивание воды вокруг поставленных кораблей производится с помощью насосов, приводимых ветром в движение… Высосанная вода стекает в большой, плитами выложенный, водоем».

Далее Георги описывает способ сообщения Кронштадта с «материком»: «Торговля причиняет частые переезды из Санкт-Петербурга в Кронштадт и обратно, не токмо во время лета, но даже и зимой. Летом ездят туда не токмо шлюпки, боты и другие суда, но отправляется также ежедневно почта в Ораниенбаум и оттуда, где пользуется переездом по воде в 7 верст. Как скоро осенью лед станет, то назначается на заливе еловыми кустами весьма широкая дорога в Кронштадт и обратно; такожде строятся из досок в 8 верстах от Санкт-Петербурга и в 8 же верстах от Кронштадта питейные дома, отчасти дабы путешествующих напитками согревать, но еще более дабы оные во время ненастной погоды и темноты могли иметь место, где бы ожидать свету и лучшей погоды».