Чтобы сохранить силы, Буденный приказал прекратить погоню.

Отдыхая, конники набирались сил, готовясь к новым боям. Противник тоже скапливал силы. Из перехваченного донесения Буденный узнал, что одной из белогвардейских частей командует не кто иной, как барон Улагай, тот самый, что в царской армии командовал взводом, был непосредственным начальником Семена Михайловича и перед каждой атакой заболевал «медвежьей болезнью». Теперь он стал генералом и, конечно, уж сам не участвовал ни в боях, ни в атаках, ни в рубках.

Красные части вступили в бой с крупными силами противника. Белые двинули против Буденного огромную массу кавалерии. Буденный видел с высотки выстроившиеся белоказачьи полки.

Он отдал приказ об атаке. И как раз в то время, когда генерал Покровский торжественно здоровался со своими белоказаками, напутствуя их в бой, конница Буденного врезалась в белогвардейские ряды. Но здесь впервые, пожалуй, казаки не дрогнули: взяв шашки к бою, перешли в контратаку. Бойцы Буденного спешивались, лежа, с колена и стоя открывали по белоказакам залповый огонь.

Залегшие эскадроны забрасывали белоказаков ручными гранатами. Артиллерия засыпала их картечью. Боевые порядки белых смешались. Белые артиллеристы растерялись, с перепугу дали залп по своим. Все смешалось. И все же белые рвались вперед.

Это был страшный бой. Ранены были Городовиков, Стрепухов, лучшие командиры. Буденный сам водил в контратаку полки.

Прекратился бой только ночью…

«Сражение под Камышевахой, — вспоминал Семен Михайлович, — осталось у меня в памяти как одно из самых тяжелых. Не только противник, но и мы понесли большие потери».

На рассвете начальник сторожевой заставы донес, что приближается большая колонна конницы; белогвардейцы едут в колонне по три, на ходу дремлют.

Буденный приказал приготовиться. Вражеская колонна уже перешла ручей, протекавший на окраине хутора. Подпустив белогвардейцев, конница перешла в атаку. Противник заметался и бросился бежать.

Буденновцы захватили белогвардейскую артиллерию. Растерявшимся артиллеристам было приказано повернуть пушки в сторону своих, удиравших во весь опор казаков и открыть огонь.

Застигнутые врасплох белогвардейцы, кто пешком, кто верхом, многие без шапок и сапог, а некоторые в одних нижних рубашках, пытались уйти из-под удара красных кавалеристов…

Жестокие бои сильно измотали бойцов и лошадей. Люди очень мало спали. Лошади тоже были очень усталыми. Решено было расположиться на отдых — привести части в порядок, отправить в тыл пленных, трофеи.

В Камышевахе отдыхали три дня.

За это время были похоронены с воинскими почестями бойцы и командиры, погибшие в боях, эвакуированы в тыл раненые люди и лошади, пленные и трофеи.

Ночью спали все, кроме охранения. Не спал и Семен Михайлович, мучительно думал: «Как поступит на рассвете генерал Покровский?» Буденный мысленно ставил себя на место противника: «Как бы я поступил на месте генерала Покровского? Не бессмысленно ли обороняться в Камышевахе? Крупные массы белой конницы окружат нас и подавят…»

Решение пришло.

Буденный приказал разбудить своих командиров.

В два часа ночи конники были подняты и выступили из Камышевахи, оставив в качестве заслона один эскадрон.

На марше Буденный строжайше запретил разговаривать, курить, шуметь, зажигать спички. В глубокой тишине (только слышно было, как чавкает весенняя грязь под копытами увязших в ней коней) конники продвигались вперед.

И снова — бои. Конница погнала врага. Ее преимущество над врагом было в высокой сознательности бойцов и командиров, в их неудержимом наступательном порыве. Воодушевленные первыми победами, они почувствовали свою силу и, как львы, рвались в бой.

Буденный и другие командиры-конники все больше убеждались в необходимости создания крупных кавалерийских соединений.

— У противника много конницы, — говорил Семен Михайлович. — Это дает возможность белым широко маневрировать и зачастую упреждать наши действия… Нам нужно как можно быстрее создать массовую конницу.

Успешная операция под станицей Гнилоаксайской, решающая роль конницы в уже прошедших боях еще больше утвердили мнение, сложившееся у Буденного. Воспользовавшись кратковременной передышкой в боях, он доложил Реввоенсовету 10-й армии и лично Ворошилову свои соображения об организации кавалерийской дивизии.