Горький тоже предпочел в Россию не возвращаться. Из США он поехал в Италию, обосновался на острове Капри – самом дорогом курорте Европы. Устроился здесь «по-королевски», снял апартаменты в престижном отеле «Куисисиана», потом арендовал богатую виллу «Блезиус», в 1909 г. переехал на другую виллу «Спинола». Писатель не делал особого различия между личными расходами и «партийными». У него было 10 тыс. долларов, собранных в Америке «на революцию», были высокие гонорары за «Мать» и другие произведения. Однако на непомерные траты на Капри даже этих денег никак не хватило бы.

Американский историк, профессор Р. Спенс, показал, что в распоряжении Горького оказались куда большие суммы – в качестве личного секретаря его сопровождал член ЦК большевиков и помощник Красина Буренин, которому были доверены 170 000 руб., захваченные в Государственном банке Хельсинки, и попутно с пропагандистской миссией Горький с Бурениным занимались в США другим делом – «отмывкой» денег. Через американские банки меняли краденые банкноты на «чистые» [98]. Покинув Нью-Йорк, Буренин остался при Горьком, а с такими деньгами можно было пожить очень широко.

К ним на Капри после побега из Финляндии приехал Красин, и у него тоже имелись изрядные суммы – выручка от «эксов», страховка Морозова. Редакция ленинской газеты «Вперед» – Богданов, Базаров, Алексинский, Луначарский – дружно и без раздумий отправилась на Капри, к Горькому и Красину (и к деньгам). Сюда потянулись и другие гости. «Буревестник революции» принимал всех, даже случайных людей. У него каждый день был накрыт шикарный стол. Сюда наведывались погостить американские журналисты и пропагандисты Уоллинг и Струнская – подруга Джека Лондона. Приехал старый приятель Горького (и любовник Андреевой) Рутенберг. Сбежав из России, он очутился на мели и вместе с женой, с детьми целый год жил у писателя, отдыхал, лечился.

Другим революционерам пришлось в данное время гораздо хуже. Правительства и общественность западных стран относились к ним куда более прохладно, чем раньше. Эмигрантов набежало много. Денег в партийных кассах не было. Найти заработки было трудно. И если в России разные политические течения действовали вместе, то за границей они сразу перессорились. Социалисты нападали на либералов. Социал-революционеры грызлись с социал-демократами. Даже внутри партий единства не было. В рядах большевиков и меньшевиков появились ликвидаторы, отзовисты, ультиматисты, примиренцы – и все враждовали друг с другом.

Но зарубежные покровители все же не бросили российских радикалов. Они получали убежище, им удавалось найти работу. Кадры как бы консервировались на будущее. Много политических преступников осело в Америке. В 1908 г. в США был основан Союз русских рабочих, насчитывавший 10 тысяч членов. Он примкнул к американской организации анархо-синдикалистов «Индустриальные рабочие мира». А социал-демократы образовали «Российскую социалистическую федерацию», она вошла на правах национальной группы в Социалистическую партию США.

Мощный центр эмиграции образовался и в Англии. Причем, в отличие от Швейцарии или Франции, здесь представители разных партий прекрасно находили общий язык, их связывало между собой «Общество друзей русской свободы». От большевиков с ним взаимодействовал Литвинов. Сюда переехал и Чичерин, вступил в Британскую социалистическую партию, стал секретарем Комитета помощи русским политкаторжанам. Таким образом, в Лондоне оказался цвет будущей советской дипломатии. К здешней колонии эмигрантов присоединился младший брат предводителя уральских боевиков Якова Свердлова – Вениамин, бежавший за границу из сибирской ссылки.

Одним из активистов здешней революционной организации стал флотский инженер Костенко, завербованный в японском плену. Морское ведомство России включило его в комиссию, контролировавшую строительство на британских верфях крейсера «Рюрик». Получив от Костенко весточку, в Англию отправился и матрос Новиков (Прибой). Революционеры целенаправленно обрабатывали моряков, приходивших в Англию. Как писал Новиков, в порту на видных местах красовались объявления по-русски: «Человек, попавший в беду и нуждающийся в материальной помощи, всегда найдёт поддержку…» – и приводился адрес.

Костенко и Новиков стали работать под началом Савинкова. Для крейсера «Рюрик» из России прибыла команда моряков, из которых создали подпольную эсеровскую организацию. Готовили и теракт. Рассчитали: когда новый крейсер придет в Россию, его наверняка посетит сам Николай II. Двоих матросов, Авдеева и Коптеловича, воодушевили идеей убить государя, дали им револьверы. Савинков впоследствии вспоминал: «В октябре в Кронштадте состоялся высочайший смотр “Рюрику”. И Авдеев, и Коптелович встретились с царем лицом к лицу. Ни один из них не выстрелил» [69]. Все-таки рука русских людей не поднялась на своего государя! Или… чья-то молитва помогла? Незримо затронула душевные струны, надломила жесткую корку агитации на матросских сердцах?..