Советский тяжёлый танк КВ-1, т. 1(Первые танки Победы)

Аннотация

В начале Великой Отечественной войны тяжелый танк КВ-1 являлся самой мощной и самой передовой по конструкции машиной в мире. Сильное вооружение и толстая броня помогали ему выходить победителем в столкновениях с немецкими танками, для которых встреча с КВ-1 стала неприятным сюрпризом.

Трудно переоценить вклад, который внесли в победу наши тяжелые танки, принявшие на себя удар противника в самый трудный для нашей страны, первый год войны. Конструкция «кавэшки» послужила основой для проектирования и создания танков ИС, которые, переняв эстафету у КВ-1, с триумфом вошли в Берлин.

Танк КВ-1 выпуска 1942 года (с литой башней) на позиции. 1942 год, Калининский фронт (РГАКФД). ВВЕДЕНИЕ Предлагаемая читателям книга является первой попыткой что называется «под одной обложкой» более-менее подробно рассказать об истории создания, производстве, вариантах и боевом применении тяжелого танка КВ-1. В данной работе использовались как уже выходившие работы автора на данную тему (с изменениями и дополнениями), так и ранее не публиковавшиеся документы и материалы. Большое внимание уделено вопросам производства танков КВ-1 в Челябинске, на знаменитом «Танкограде». Автор попытался рассказать, в каких сложных и тяжелых условиях рабочие, техники и инженеры трудились в тылу, снабжая Красную Армию тяжелыми танками. Ведь не хватало буквально всего — металла, станков, материалов для тормозных лент. Приходилось искать различные, в том числе и нестандартные выходы из сложившегося положения. Иногда это приводило к снижению качества продукции, но других путей просто не существовало, а фронту нужны были танки. Вообще, сейчас о работе тыла в годы Великой Отечественной войны пишут и говорят значительно меньше, чем раньше. А ведь подвиг работников трудового фронта был не меньше, чем солдат на поле боя. И ведь на заводах, в том числе и на «Танкограде», трудились наряду с мужчинами, и женщины, и подростки, да еще на голодном тыловом пайке! И ведь работали, несмотря на тяжелейшие условия, холод и плохое питание, выпускали необходимые фронту танки. А как собирали и ремонтировали КВ на заводе № 371 имени Сталина в блокадном Ленинграде — вообще ум отказывается понимать. В свое время, в середине 1990-х годов, автору пришлось побывать на одном предприятии Санкт-Петербурга. Время было тяжелое, производство шло еле-еле, и часть цехов не отапливалась (дело было в феврале). Удовольствие было еще то! Когда собирался материал по выпуску КВ в блокадном Ленинграде, вспомнилась та давняя поездка, и подумалось — а как же обессилившие от голода люди работали тогда? Но ведь работали, и ремонтировали танки, и собирали, хотя и с большими трудностями, новые КВ. Значительный объем книги занимает информация об организационно-штатной структуре подразделений танков КВ-1, системе подготовки кадров для них и боевом применении. Естественно, что рассказать обо всех частях, имевших на вооружении КВ-1, в объеме книги не представляется возможным. Приведена информация по наиболее интересным, с точки зрения автора, эпизодам и операциям, в которых активно использовались танки КВ-1. Например, дается разбор действий КВ-1 на Крымском фронте в первой половине 1942 года — во многих публикациях указывается, что в ходе этих боев «кэвэшки» массово вышли из строя, но никаких подробностей на эту тему не приводится. Автор решил поподробнее рассказать об этом эпизоде. Что касается описания конструкции и устройства танка КВ-1, то оно дается в довольно сжатом объеме. Предвидя вопросы любителей болтов и гаек (людей, занимающихся постройкой моделей танков или просто интересующихся эволюцией конструкции КВ-1 за разные периоды выпуска) хочется сказать, что подробной информации о том, с какого времени вводились те или иные изменения в конструкцию танка, пока найти не удалось. Есть подобная информация по КВ довоенного выпуска, и частично по началу войны применительно к машинам, выпускавшимся в Ленинграде. А вот по КВ-1 производства Челябинского Кировского завода таких материалов меньше. Поэтому дается информация только по изменениям некоторых узлов и агрегатов. А «разбор» КВ-1 на отдельные составляющие с указанием всех вариантов использовавшихся катков, траков, вариантов башен, корпусов, люков и т. п. — тема отдельного исследования. Данная книга не могла бы появиться на свет без помощи моих друзей и коллег, помогавших на различных этапах работы. В первую очередь, огромное спасибо моему другу Александру Смирнову из Санкт-Петербурга за помощь документами и ценные советы и замечания. Также хочется поблагодарить Илью Мазурова (г. Красноярск), не только предоставившего материалы по истории КВ-1, но и высказавшего в ходе обсуждений ряд интересных идей и соображений. Отдельная благодарность Дмитрию Суркову за переводы с немецкого языка, а также Виталию Тарасову за работу с персоналиями и Алексею Волкову за историю с лейтенантом Пашининым. Если у кого-то есть дополнения по каким-то фрагментам книги, пишите по адресу: 1945maks@mail.ru. РАЗРАБОТКА ТАНКА Гражданская война в Испании показала, что у танков появился опасный враг — малокалиберная скорострельная противотанковая артиллерия. В результате, танки Т-26 и БТ-5, поставленные из СССР республиканскому правительству, несли значительные потери. Руководство Красной Армии отреагировало на сообщения из Испании достаточно оперативно, приняв решение о начале разработки танков (прежде всего тяжелых) с противоснарядной броней. В июле 1937 года автобронетанковое управление РККА выдает заводу № 183 в Харькове тактико-технические требования на разработку нового варианта тяжелого пятибашенного танка Т-35 массой до 60 т с броней в 40–75 мм. Но первые же расчеты и эскизные проработки такой машины, проведенные в конструкторском бюро завода № 183, показали, что создать многобашенный танк с заданными толщиной брони и массой невозможно. По прикидкам инженеров вырисовывалась тяжелая машина в 80–90 тонн, к тому же обладавшая весьма низкой подвижностью. Кроме того, конструкторское бюро завода № 183, и без того немногочисленное, было перегружено работами по обеспечению серийного производства БТ-7 и Т-35, проектированию нового колесно-гусеничного танка и дизельного двигателя. В результате, по решению АБТУ КА, согласованному с Комитетом обороны при СНК СССР [1] , разработку тяжелого танка противоснарядного бронирования поручили двум конструкторским бюро — СКБ-2 Кировского завода и КБ завода № 185 имени Кирова. Выбор был сделан не случайно — Ленинградский Кировский завод вел серийное производство средних трехбашенных танков Т-28, а конструкторы завода № 185 имели богатый опыт по проектированию новых образцов боевых машин, с начала 1930-х годов занимаясь проектированием, изготовлением и испытанием различных опытных образцов танкового вооружения. Например, конструкторы завода № 185 создали такие образцы боевых машин, как танки Т-28, Т-35, Т-29, Т-46, Т-43, самоходки СУ-5, СУ-6, СУ-14 и многое другое. 1 Комитет обороны при Совете народных комиссаров (СНК) СССР создан 23 апреля 1937 года для объединения «всех мероприятий и вопросов обороны СССР» в составе семи человек: В. Молотов (председатель), И. Сталин, Л. Каганович, К Ворошилов, В. Чубарь, М. Рухимович и В. Межлаук. Выполнял функции координатора деятельности руководства вооруженных сил и промышленности (народных комиссариатов) по вопросам мобилизационных планов, изготовления военной техники и подготовки страны к обороне. На его заседаниях, в том числе, решались и вопросы о разработке новых типов танков и принятии их на вооружение. Оба предприятия получили задачу на проектирование трехбашенного танка с противоснарядным бронированием массой до 60 тонн. Однако так как до конца не было понято, какая же машина нужна Красной Армии, то конструкторы обеих заводов могли вести лишь эскизные проработки, ориентируясь на заданные параметры и свою фантазию. 7 августа 1938 года в Москве прошло заседание Комитета обороны при СНК СССР, на котором присутствовали представители Генерального штаба, АБТУ КА, наркоматов среднего и тяжелого машиностроения, «танковых» конструкторских бюро и заводов. На нем решался один вопрос, какие танки нужны Красной Армии в ближайшем будущем? В результате обсуждения в тот же день принимается постановление Комитета обороны № 198сс, озаглавленное «О системе танкового вооружения РККА». Относительно тяжелых танков в этом документе говорилось следующее: «1. Танк прорыва (истребитель ПТО) гусеничного типа изготавливается по тактико-техническим данным АБТУ, выработанным на основе Танкового Совещания и утвержденным Народным Комиссаром Обороны (приложение № 1). а) Обязать НКМаш изготовить и передать НКО на испытания опытный образец танка прорыва к 1 мая 1939 года. Деревянный макет танка прорыва предъявить макетной комиссии к 1 сентября 1938 года. б) Обязать НКОП изготовить и передать НКО на испытания опытный образец танка прорыва к 1 июля 1939 года. Деревянный макет танка прорыва предъявить макетной комиссии к 1 ноября 1938 года. в) Обязать НКО подвергнуть опытные образцы танков прорыва всесторонним испытаниям и выбрать для представления на вооружение РККА один образец, наиболее полно удовлетворяющий предъявляемым к танку прорыва требованиям. г) С постановкой на массовое производство танков прорыва, танки Т-28 и Т-35 с производства снять». В приложении к документу были сформулированы тактико-технические требования для проектирования тяжелого танка: он должен был быть трехбашенным, иметь массу 55–57 тонн, броню 20–60 мм, а в качестве вооружения предусматривалась 76-мм пушка Л-10, две 45-мм и три пулемета. Тяжелый танк Т-35 проходит по Крещатику во время военного парада. Киев, 7 ноября 1938 года. Эти машины были единственными в мире серийными пятибашенными танками, но к середине 1937 года стало ясно, что их броневая защита не отвечает современным требованиям. Работы по созданию новой тяжелой многобашенной машины в конечном итоге привели к появлению КВ-1 (АСКМ). Получив более конкретные данные, конструкторы заводов № 185 и Кировского приступили к работам по тяжелому танку. А так как на вооружение планировалось принять только один образец, то проектирование носило конкурсный характер. С самого начала проектирования, предприятия оказались в неравном положении. Дело в том, что КБ завода № 185 являлось специальным танковым конструкторским бюро, которое занималось только проектированием опытных образцов боевых машин. В составе этой организации работали наиболее опытные конструкторы-танкостроители СССР, за плечами которых был не один десяток созданных ими танков и самоходок, в том числе и трехбашенный Т-28, и тяжелый пятибашенный Т-35. А вот специальное конструкторское бюро-2 (СКБ-2) Кировского завода, до этого момента не занималось разработкой танков — его основной задачей являлось обеспечение серийного производства трехбашенных Т-28. Кроме того, СКБ-2 было малочисленным, и людей едва хватало на решение вопросов серийного производства. Ситуация усложнялась тем, что в 1937 году был арестован ряд инженеров Кировского завода и СКБ-2, занимавшихся обеспечением танкового производства. В их числе оказался и начальник СКБ-2 О. Иванов, занимавший этот пост с 1933 года. 23 мая 1937 года на место Иванова назначили 29-летнего военного инженера, выпускника академии механизации и моторизации Жозефа Яковлевича Котина. В ряде публикаций говорится о том, что Котин получил эту должность, так как был женат на приемной дочери (другой вариант — воспитаннице) наркома обороны СССР К. Ворошилова, что не соответствует действительности. Дело в том, что жена Котина, Наталья Поклонова, к семье Ворошилова отношения не имела. Ее отец, известный большевик из Луганска Петр Поклонов действительно был знаком с К. Ворошиловым еще с Гражданской войны. Однако после ее окончания никаких особых контактов между Поклоновым и Ворошиловым не было. Дочь Поклонова Наталья четыре раза подавала документы в военно-техническую академию, но все время получала отказ. Тогда она попросила своего отца, обратиться за помощью к наркому обороны К. Ворошилову. Поклонов сначала не соглашался, но под напором дочери, написал письмо наркому. В результате, Наталью приняли в академию, и после окончания инженерного факультета она была единственной в Красной Армии женщиной-танкистом с академическим образованием. Тяжелый двухбашенный танк СМК перед началом полигонных испытаний. 1939 год. Именно на этой машине был отработан ряд узлов и агрегатов, которые впоследствии использовались на КВ (АСКМ). Сам Котин, закончив в 1932 году Военно- техническую академию имени Дзержинского, служил во вновь созданной Военной академии механизации и моторизации (ВАММ) РККА, сначала инженером, затем начальником проектно-конструкторского сектора и начальником отделения. Под его руководством велась разработка усовершенствованных узлов и агрегатов танков, а также испытания различных опытных образцов, спроектированных академией (например, сброс на воду с самолетов плавающих танков). Что касается назначения Котина начальником СКБ-2 Ленинградского Кировского завода, то не удалось обнаружить данных о том, что к этому назначению причастен К. Ворошилов. В то время выдвижение молодых и энергичных людей на высокие должности не было чем-то из ряда вон выходящим. Страна испытывала кадровый голод, так почему же не поставить начальником танкового КБ 30-летнего военного инженера, имевшего организаторские способности и успешно руководившего проектно-конструкторским отделением ВАММ? А то, что Котин был талантливым организатором, нет никаких сомнений (об этом в свое время автору книги много рассказывали инженеры и конструкторы Кировского завода, работавшие с Котиным и в довоенное, и в военное, и в послевоенное время). Отмечали это и представители других заводов. Например, Л. Карцев, главный конструктор по танкостроению на Уралвагонзаводе, так вспоминал о Котине: «Это был талантливый организатор и незаурядный политик. Даже названия создаваемых КБ тяжелых танков имели политический оттенок: СМК („Сергей Миронович Киров“), КВ („Клим Ворошилов“), ИС („Иосиф Сталин“). Это психологически действовало, прежде всего, на заказчиков, да и на других чиновников… Морозова я никогда не видел в военной форме, а Котина — в гражданской. Морозов на моей памяти ни разу не был на полигонных и войсковых испытаниях опытных образцов, Котин — всегда. Он много заботился о быте конструкторов, но и много от них требовал. В рутинную конструкторскую чертежную работу он не вмешивался. Это делали его заместители». Кстати, придя на Кировский завод в 1937 году, Котин в первую очередь «пробил» новое помещение для СКБ-2, которое до этого помещалось в тесном деревянном домике. Теперь конструкторы комфортно разместились в новом трехэтажном здании заводоуправления. Удалось Котину решить и проблему с кадрами — он вышел на руководство Военной академии механизации и моторизации, и попросил направить на Кировский завод группу будущих выпускников для выполнения дипломного проекта. В результате, СКБ-2 не только получило дополнительные кадры, но будущие военные инженеры смогли «приобщиться» к конструкторской работе. Некоторые из них впоследствии остались работать на Кировском заводе. Разрабатываемым, согласно постановлению от 7 августа 1938 года, новым тяжелым танкам дали свои обозначения. Так, Кировский завод проектировал машину СМК-1 («Сергей Миронович Киров»), а завод № 185 — «изделие 100» (или Т-100). 10-11 октября 1938 года специальная комиссия под председательством помощника начальника АБТУ РККА военного инженера 1-го ранга Б. Коробкова рассмотрела чертежи и деревянные макеты обеих танков. 9 декабря 1938 года проекты СМК и Т-100 рассматривались в Москве, на заседании Главного военного совета при наркомате обороны СССР. [2] 2 Главный военный совет был создан при наркомате обороны СССР постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 13 марта 1938 года в составе: К. Ворошилова (председатель), И. Сталина, И. Федько, Л. Мехлиса, Е. Щаденко, Б. Шапошникова, В. Блюхера, С. Буденного и Г. Кулика. На его заседаниях рассматривались основные вопросы укрепления обороноспособности СССР и строительства армии. В ходе обсуждения представители заводов заявили о том, что при трехбашенной схеме и броне в 60-мм невозможно уложиться в заданную массу в 60 т. В результате обсуждения пришли к решению об уменьшении количества башен до двух и увеличении за счет этого, толщины брони. Вот на этом заседании впервые и упоминается проект однобашенного тяжелого танка, впоследствии ставшего известным как КВ. Каноническая версия этого, которая приводится во многих изданиях, выглядит так (здесь приведена по книге «Конструктор боевых машин», Лениздат, 1988): «Сталин подошел к деревянному макету танка СМК и спросил: — Товарищ Котин, так зачем на танке три башни? — Мощное вооружение: одна пушка 76-мм и две по 45-мм, — ответил Жозеф Яковлевич. — Нечего делать из танка „Мюр и Мерилиз“! — сказал Сталин. Сталин подошел к макету, снял с него заднюю башню с 45 мм пушкой и спросил Котина: — Сколько я снял? — Три тонны, — ответил Котин. — Обратите их на усиление броневой защиты, — сказал Сталин. — Нужно ориентироваться на утолщение брони и усиление защиты экипажа. Незачем иметь на танке большое количество башен. А еще лучше, чтобы осталась одна башня!» Далее приводится информация о том, что в СКБ-2 уже существовали проработки однобашенного тяжелого танка, проект которого разрабатывали слушатели ВАММ, направленные в СКБ-2 для написания дипломного проекта (Б.П. Павлов, В.К. Синезерский, Г.А. Турчанинов, Л.П. Переверзев, С.М. Касавин и Шпунтов). К сожалению, стенограммы заседания Главного военного совета от 9 декабря 1938 года пока обнаружить не удалось. Поэтому неизвестно, кто же на самом деле предложил проект однобашенной тяжелой машины. Возможно, это действительно была инициатива СКБ-2. Хотя с не меньшей долей вероятности можно предположить, что предложение исходило и от военных, в частности от начальника АБТУ КА Д. Павлова. По мнению автора, в пользу версии об инициативе завода говорить тот факт, что однобашенной машиной занялся только ЛКЗ — завод № 185 продолжал работы по Т-100. Видимо, у работников СКБ-2 какие-то проработки имелись, скорее всего, на уровне эскизов. И еще один любопытный факт — после принятия КВ на вооружение, руководство завода № 185 в спешном порядке занялось проектированием однобашенного тяжелого танка «изделие 050» (фактически это была половинка Т-100), пытаясь «пропихнуть» эту машину на вооружение взамен КВ. «Конкурент» СМК — тяжелый двухбашенный танк Т-100, спроектированный конструкторами завода № 185 имени Кирова. 1939 год. Обратите внимание на башенку с пулеметом ДТ, приспособленным для стрельбы по воздушным целям, смонтированную на крыше большой башни танка. В отличие от СМК, имевшего 76-мм орудие Л-11, Т-100 вооружен менее мощной 76-мм пушкой Л-10 (АСКМ). Но как бы там, ни было, кто бы, ни был инициатором создания однобашенного тяжелого танка, результат обсуждения проектов был следующим. Обеим заводам — Кировскому и № 185 — поручалось изготовить по два опытных образца тяжелых танков своей конструкции. Для снижения массы с машин снималась одна малая башня, в результате чего СМК и Т-100 становились двухбашенными. При этом Кировский завод вместо второго двухбашенного образца изготавливал однобашенный — тактико-технические характеристики для создания этой машины были подписаны начальником ГАБТУ КА 31 января 1939 года, а 20 февраля их утвердил нарком обороны К. Ворошилов. Любопытно, что в этом документе однобашенный танк именовался «малым танком тяжелого бронирования». Согласно этому документу, машина должна была иметь следующие данные: «1. Тип танка — гусеничный однобашенный. 2. Вес танка — не выше 40 тн. 3. Габариты: ширина не более 3,3 м, высота не более 2,5 м. 4. Клиренс — не менее 0,5 м. 5. Максимальная скорость движения — 30–35 км/ч. 6. Вооружение — 76-мм пушка типа Л-10 и пулемет Силина или 45 мм пушка, спаренная с пулеметом Силина… 7. Боевой комплект: не менее 150 снарядов калибра 76 мм, 400 снарядов калибра 45 мм. Пулеметных патронов не менее 4000 шт. Патронов пистолетных не менее 1000 шт. Ручных гранат не менее 50 шт. 8. Танк должен безаварийно преодолевать следующие препятствия: 1. Спуски, подъемы — не менее 40°. 2. Бортовой крен — не менее 30°. 3. Окопы и рвы шириной не менее 2,5 м. 4. Вертикальные стенки — 0,8 м. 5. Брод без специальных приспособлений — не менее 1,5 м. 6. Преодоление водных преград глубиной до 3-х м. 9. Запас горючего — не менее чем на 10 час. движения. 10. Экипаж — 4 чел. Командир машины — в башне слева по ходу, заряжающий — справа по ходу. Механик-водитель и радист — в корпусе вне башни. 11. Средства связи — УКВ радиостанция 71-ТК с телекодом типа Ш-2а. Внутренняя связь — ТПУ на 3 абонента. 12. Броневая защита: — должна обеспечивать от поражений экипаж и внутренние агрегаты танка на всех дистанциях от бронебойных снарядов калибра до 76 мм включительно. Толщина брони: лобовая — 75 мм, бортовая — 75 мм, башенная — 75 мм, крыша — 30, дно — 40–30 мм. Бортовая броня вертикальная, башни, переднего лобового листа, носовой и кормовой части корпуса — наклонная с углом не менее 20°. 13. Двигатель — дизель типа В-2. Параллельно предусмотреть возможность установить двигатель М-17 без переделок в танке. Из этих условий вести расчет трансмиссии и ходовой части танка. 14. Средства наблюдения: в башне — прицелы ПТ-1, ТОП и 2 смотровых прибора, расположенных снаружи башни. Для командира танка должен быть обеспечен круговой обзор. Допускается установка смотровых приборов зеркального типа… Ведущие колеса задние. КПП — расположена сзади. Коробку передач желательно иметь планетарную. Гусеница штампованная, с высоким гребнем. Срок службы не менее 3000 км». Опытный образец танка КВ (машина № У-О) перед отправкой в Москву, общий вид. Сентябрь 1939 года. Хорошо видна установка двух орудий (45 и 76-мм) в башне — «наследство», доставшееся от СМК. Сначала требовалось, чтобы однобашенный тяжелый танк сохранил такое же артиллерийское вооружение, как и двухбашенный (АСКМ). Ведущим конструктором нового однобашенного тяжелого танка назначили инженера Н.Л. Духова. Работы по этой машине, которая вскоре получила обозначение КВ («Клим Ворошилов») шли довольно быстро — уже 7 апреля 1939 года технический проект и деревянный макет танка в натуральную величину одобрила комиссия под председательством помощника начальника АБТУ РККА военного инженера 1-го ранга Б. Коробкова. Столь быстрая работа может объясниться использованием уже отработанных элементов для СМК, которые «перекочевали» на КВ (например, ходовая часть, общая схема корпуса и башни). В мае рабочие чертежи узлов и деталей нового танка поступили в производство, одновременно на Ижорском заводе началось испытание броневых листов и изготовление корпуса и башни для КВ. Сборку опытного образца однобашенного тяжелого танка закончили в ночь с 31 августа на 1 сентября, и утром он совершил первый пробег по заводскому двору КВ заимствовал от своего «прародителя» СМК (его изготовили к 1 мая) общую схему бронекорпуса, подвеску, конструкцию оптических приборов, элементы трансмиссии и т. д. Машина имела некоторые отклонения от утвержденных военными тактико-технических требований — например, вместо планетарной коробки перемены передач, рекомендованной автобронетанковым управлением, завод установил обычную. А вот вооружение, напротив, усилили — в башне КВ смонтировали и 45-мм и 76-мм орудия. Видимо к окончанию работ по изготовлению КВ вопрос о том, чем же вооружать новый тяжелый танк, так и не был решен. Опытный образец танка КВ (машина № У-0), вид сзади. Сентябрь 1939 года. Обратите внимание на форму выхлопных патрубков на крыше корпуса — впоследствии их конструкцию изменили. Хорошо видно высокое качество изготовления корпуса танка: кромки бронелистов обработаны строжкой, сварные швы зачищены (АСКМ). Видимо еще до испытаний военные оценили преимущества нового тяжелого однобашенного танка перед двухбашенными СМК и Т-100, так как 20 сентября 1939 года, руководство АБТУ КА направило в наркомат обороны следующую записку: «КВ — заводские и полигонные испытания не проходил, проходил обкатку. На основании того, что основная часть агрегатов КВ проверена на СМК (ходовая часть, трансмиссия) считать необходимым изготовить в 1939 году партию в 20 штук, перейдя в 1940 году на серийное производство». 23-25 сентября 1939 года на полигоне в подмосковной Кубинке представителям правительства СССР и руководства Краской Армии продемонстрировали новые образцы бронетанковой техники. В ходе этого показа танк КВ произвел на высокое начальство благоприятное впечатление, продемонстрировав более высокие динамические качества по сравнению с двухбашенными СМК и Т-100. 8 октября 1939 года машина вернулась в Ленинград и 10 ноября, после устранения выявленных недостатков, начались полигонно-заводские испытания танка КВ. В составе проводившей их комиссии были майор Н.Н. Ковалева, военный инженер 3-го ранга П.К. Ворошилов, военный инженер 3-го ранга М.С. Каулин, капитан И.И. Колотушкин и представители Кировского завода. За двадцать дней танк КВ прошел 485 км, из них — 260 км по шоссе, 100 км по проселочным дорогам и 125 км по пересеченной местности. При этом в конструкции машины было выявлено около 20 различных дефектов, которые требовалось устранить. Опытный образец танка КВ (машина № У-0), вид справа. Сентябрь 1939 года. Хорошо видны гужоны, с помощью которых задняя гнутая часть башни соединялась с бортами. Обратите внимание, что первоначально борт корпуса в кормовой части был ниже, но впоследствии его увеличили, приварив дополнительный кусок бронелиста (АСКМ). 30 ноября 1939 года началась советско- финляндская война. По решению военного совета Ленинградского военного округа опытные танки КВ, СМК и Т-100 были сняты с испытаний для проверки их в боевой обстановке. Экипаж КВ составили военнослужащие 20-й тяжелой танковой бригады лейтенант Г. Качихин (командир танка), воентехник 2-го ранга П. Головачев (механик-водитель), красноармейцы Кузнецов (наводчик орудия) и А. Смирнов (радист), а также специалисты-испытатели Кировского завода А. Эстратов (моторист, он же заряжающий) и К. Ковш (запасной механик-водитель, во время боев находился вне танка). К этому времени 45-мм орудие в башне демонтировали, заменив его пулеметом ДТ. КВ вместе с СМК и Т-100 составили роту тяжелых танков, включенную в состав 91-го танкового батальона 20-й тяжелой танковой бригады. Командиром роты назначили капитана И. Колотушкина. Первый раз рота вступила в бой 18 декабря 1939 года, поддерживая наступление советской пехоты в районе Хоттиненского укрепрайона финнов. Вот что о первом бое первого КВ вспоминал А.И. Эстратов: «Нас вызвал директор завода товарищ И.М. Зальцман (Ковша, Эстратова, Игнатьева, Куницына, Тетерева, Васильева). Присутствовали Ж.Я. Котин, Н.Л. Духов, А.С. Ермолаев. Нам предложили на танках КВ и СМК произвести испытания в боевых условиях. Мы дали согласие, причем в армию мы не были призваны. Началась подготовка машин для выполнения боевого задания. Нужно было все предусмотреть на все случаи, взять с собой необходимые детали, которые по нашим соображениям могли понадобиться. Часто на КВ отказывал стартер. Я поставил в моторное отделение баллон сжатого воздуха на 150 атмосфер, пристроил приспособление открывать и закрывать баллон из боевого отделения. Получили военное обмундирование. Поздней ночью собрались в столовой прокатного цеха. Присутствовали И. М Зальцман, Ж.Я. Котин, Н.Л. Духов, А.С. Ермолаев, П.К. Ворошилов, А.И. Ланцберг, А.Ф. Шпитанов. На каждую машину был назначен военный командир. После ужина, напутственных наставлений, добрых пожеланий погрузились на железнодорожные платформы и двинулись в боевой путь. Прибыв на передовую, нас присоединили к 20-й танковой бригаде. С нами был П.К. Ворошилов. Опытный образец танка КВ (машина № У-0), вид спереди. Сентябрь 1939 года. Установка курсового пулемета в лобовом листе корпуса, в отличие от СМК, отсутствует. На верхнем переднем листе видно крепление звукового сигнала и основания для крепления антенны радиостанции (АСКМ). Наши передовые части подошли к укрепрайону Бабошино. Вечером приехал к нам начальник бронетанкового управления товарищ Павлов. „Сейчас, — говорит, — товарищи, я вас ознакомлю с дотами укрепрайона Бабошино. Т-28 не смогут пройти — горят, надеемся на вас. Завтра утром пустим вас в бой, нужно срочно испытать машины“. Прибыв на исходную, позицию нам объяснили поставленную перед нами задачу. После артподготовки мы идем с 20-й танковой бригадой в наступление. Пройдя небольшой участок леса, перед нами открылась обширная поляна, идет бой, слева и справа от нас горят танки. Впереди идущий танк Т-28 загорелся, он нам мешает двигаться вперед. Свернуть с дороги — боимся наехать на мины. Впереди противотанковый ров, надолбы, проволочное заграждение. Мы попытались подойти вплотную к горящему танку и столкнуть его с дороги. Экипаж танка Т-28 покинул танк через десантный люк и не выключил передачу КПП, сдвинуть с места машину нам не удалось. По рации был получен приказ свернуть с дороги влево и двигаться вдоль противотанкового рва. Противник бьет снарядами по правому борту нашей машины, удар за ударом как будто бьют сильной кувалдой по борту. Мы двигаемся. Правда мороз или дрожь по ноге ходит. Еще удар за ударом — мы двигаемся. Наш командир Качихин заговорил, нервничает. По нам бьют, противника нигде не видно. Вспомнили наставление Д. Павлова. Командир танка Качихин подает команду смотреть во все наблюдательные приборы и искать замаскированные ДОТы. Неожиданно кричит Ковш: „Впереди бугорок. Смотрите из него высунулась труба и спряталась“. Голос Качихина: „Это, наверное, ДОТ. Прицел на трубу — огонь!“ Заметил я бугор. На бугру составлены жерди. Из них появляется дымок. Последовала команда командира — огонь на жерди. Я заряжаю пушку, я моторист и заряжающий; заметили еще в нескольких местах вражеские огневые точки. Сильный удар снаряда по передней части танка, танк осыпало искрами; еще удар. Задрожала наша пушка, остановили танк. Что случилось неизвестно. Завели мотор, попробовали двигаться — все в порядке. Я говорю Качихину: „Перекусить бы, не завтракали, обед давно прошел. Я уверен — наш танк не пробиваем“. От перекусона отказались. По рации получили приказ: „Слева от вас подбитый танк Т-28. Осмотрите его и если возможно отбуксируйте в тыл“. Подошли к Т-28 вплотную, несмотря на сильный обстрел противников. Я вылез из машины (находясь между танками можно было осмотреть Т-28 и прицепить на буксир). Отбуксировали танк в тыл. Опытный образец танка КВ № У-0 в 1940 году, после ремонта, был отправлен в состав 8-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса Киевского Особого военного округа. Машина находилась здесь до начала войны, и была оставлена экипажем в районе Львова из-за поломки или отсутствия горючего. К этому времени танк получил стандартную серийную фару и ящики ЗИП на надгусеничных полках (АСКМ). Рано утром прибыл к нам П.К. Ворошилов и с ним пять командиров в „романовских“ шубах. Среди них был Павлов. Осмотрев машину КВ обнаружили: прострелен ствол пушки, прострелены некоторые катки ходовой части, побиты некоторые траки, но не полностью, перебит буксирный трос, несколько попаданий в правый борт — танк остался цел и невредим. Теперь нам было ясно, почему дрожала наша пушка, почему нас осыпало пламенем искр. Военная комиссия осталась довольна. Нам пожимали руки, поздравляли с выполнением задания. Павлов дал распоряжение П.К. Ворошилову срочно выезжать на завод и как можно быстрее давать фронту танк КВ. С завода привезли ствол 76-мм пушки. Подъемного крана не было — подобрали прочную сосну с хорошим прочным сучком, талью подняли ствол, подогнали танк, и вручную под руководством артиллериста И.А. Войнова пушка была смонтирована». После боя на броне КВ обнаружили следы девяти попаданий бронебойных снарядов калибра 37-мм: в лобовой лист корпуса — 1, в правый борт — 3, в ствол пушки — 1 (в стволе осталась большая вмятина), в ступицу четвертого опорного катка правого борта — 1, в траки правой гусеницы — 3. Однако ни один снаряд брони не пробил. Генерал-майор инженерно-танковой службы Ж.Я. Котин (фото 1943 года). 19 сентября 1941 года «за выдающиеся заслуги в создании и освоении производства тяжелых танков в трудных условиях военного времени» ему было присвоено звание Герой Социалистического Труда (АСКМ). О результатах боевого использования нового танка сразу же доложили в Москву, а вечером 19 декабря 1939 года в Кремле было подписано постановление Комитета обороны при СНК СССР № 443сс о приеме на вооружение новых типов танков. По машине КВ в этом документе говорилось следующее: «На основании просмотра и результатов испытания новых образцов танков, бронеавтомобилей и тракторов, изготовленных в соответствии с постановлениями Комитета Обороны за № 198сс от 7 июля 1938 года и № 118сс от 15 мая 1939 года, Комитет Обороны при СНК Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ: 1. Принять на вооружение РККА: 1). Танк „КВ“ — тяжелого бронирования, изготовленный Кировским заводом Наркомтяжмаша по тактико-техническим требованиям НКО, с устранением всех дефектов, обнаруженных при испытании. Танк должен быть вооружен: а) пушкой Ф-32 76 мм, спаренной с пулеметом калибра 7,62 в маске башни; б) отдельным пулеметом калибра 7,62 мм у радиста и в) одним пулеметом калибра 7,62 мм в нише башни. Обеспечить полную обзорность из танка… 2. Для обеспечения выпуска танков, тракторов и бронеавтомобилей на 1940 год и развития необходимых мощностей: 1) Обязать Наркомтяжмаш (тов. Малышева В.А.): а) организовать на Кировском заводе производство танков „КВ“; б) выпустить в 1940 году 50 штук танков „КВ“, приступив к серийному выпуску с 1 января 1940 года; в) отработать спаренную установку для танков „КВ“, состоящую из 76 и 45 мм пушек; г) разрешить Кировскому заводу впредь до серийного выпуска пушек Ф-32 устанавливать на танк „КВ“ пушку 76 мм Л-11… 3) Обязать Наркомсудпром (тов. Тевосяна): По Ижорскому заводу: Обеспечить изготовление на Ижорском заводе бронекорпусов и башен для Кировского завода: в 1940 году бронекорпуса и башни на выпуск 50 танков КВ… Председатель Комитета Обороны при СНК Союза ССР В. МОЛОТОВ Секретарь Комитета Обороны при СНК Союза ССР И. САФОНОВ». Опытный образец танка КВ находился на Карельском перешейке до конца 1939 года, но в боях больше не участвовал. 2 января 1940 года машину вернули на Кировский завод для того, чтобы по ней делать установочную партию из двадцати танков. Однако война внесла свои коррективы: армии срочно потребовался танк с противоснарядным бронированием и мощным вооружением для борьбы с инженерными сооружениями противника на Карельском перешейке. Поэтому по требованию Военного совета Северо-Западного фронта первые четыре КВ установочной партии должны были вооружаться 152-мм гаубицами. Для выполнения этой срочной работы на Кировском заводе в спешном порядке создали конструкторскую группу из 20 человек под руководством инженера Н. Курина, которая за две недели спроектировала для КВ новую башню со 152-мм гаубицей М-10 образца 1938 года. Башня имела довольно значительные габаритные размеры, но устанавливалась на том, же погоне, что и башня с 76-мм пушкой. Танк КВ, вооруженный 152-мм гаубицей, в документах того времени именовался как «КВ с большой башней», а машина с 76-мм пушкой — «КВ с малой башней». Вскоре появилось и другое обозначение — танки со 152-мм гаубицами называли КВ-2, а с 76-мм пушкой — КВ-1. При этом параллельно могли встретиться обозначения «с большой» или «с малой башней». Схема с изображением танка КВ-1, на которой отмечены места и характеристики попаданий в танк снарядов во время действий машины на Карельском перешейке в декабре 1939 года (АСКМ). 10 февраля 1940 года на Кировском заводе провели первое испытание башни с гаубицей, установленной на шасси опытного танка КВ № У-0 (У — установочная партия, 0 — нулевой образец, то есть опытная машина) вместо башни с 76-мм орудием. 17 февраля опытный танк и первый танк установочной партии У-1 (тоже со 152-мм гаубицей) отправили в Действующую армию на Карельский перешеек. 22 февраля на фронт ушел танк У-2 с башней опытного танка У-0 (с 76-мм орудием Л-11), а 29 февраля — машина У-3 с гаубицей. КВ № У-4 (также с гаубицей) собрали 13 марта, но к этому времени война уже кончилась. После завершения боев танк КВ № У-0 получил «свою» башню с 76-мм орудием, а на У-2 установили башню со 152-мм гаубицей, до этого смонтированной на У-0. Действовавшие на фронте КВ свели в отдельную роту тяжелых танков под командованием капитана И. Колотушкина (кроме КВ в ее составе имелся опытный тяжелый танк Т-100, СМК подорвался на фугасе 19 декабря 1939 года, и оставался на поле боя до конца советско-финляндской войны). Рота действовала в составе 20-й тяжелой танковой и 13-й легкотанковой бригады на Карельском перешейке. После окончания советско-финляндской войны было составлено как минимум два отчета о боевых действиях танков КВ, СМК и Т-100. В одном из этих документов, направленном в АБТУ КА 4 апреля 1940 года, по поводу КВ говорилось следующее: «Тактико-технические свойства танков, выявившиеся в результате их боевой работы. 1. Высокая сопротивляемость брони действию бронебойных снарядов калибра 37–45 мм, выпущенных с дистанции 150–250 м… 2. Хорошая проходимость и маневренность на поле боя. Танки легко преодолевали поле боя, изрытое воронками глубиной 1–1,5 метра и шириной 2–3 метра. Проделывали проходы в лесу при диаметре деревьев 50 см. Преодолевали канавы, наполненные водой, глубиной в 1 метр и шириной 3 метра, рвы шириной 4,5–5 метров, снежный покров 0,8–0,9 метров, подъемы до 35 градусов, и двигались при крене 30–35 градусов. …4. Способность проходить через отдельные противотанковые мины. При наезде на мины в танке ощущалось только сотрясение от их взрыва, но разрушительного действия ходовой части и прекращения движения танка не происходило (от взрывов мин выбивало 1–2 катка, рвало часть трака, что не вызывало остановки танка)… 5. Хорошие тяговые качества, обеспечивающие эвакуацию танков других марок с поля боя… Танки КВ прошли 200–300 км. Моторы работали безотказно. Механизмы и агрегаты работали хорошо. Торсионная подвеска позволяет двигаться при частичном ее повреждении, как то — потери 2-3-х катков. Так, 10 марта 1940 г. взрывом фугаса было выбито по 2 передних катка с каждой стороны, и все же танк самостоятельно вышел из боя и возвратился в расположение своих войск, пройдя при этом 8 км, и был способен двигаться дальше. Недостатки: Срываются болты и шпонки привода топливного насоса. Не выдерживают нагрузки проушины стяжных лент тормозов. При нагреве масла свыше 50 градусов его выбивает через воздушные трубки. Не отработан конструктивно спуск масла из двигателя и масляного бака. Мал угол обзора водителя. Рычаг для управления не удобен. Отверстие для пулемета очень велико, и по ним ведут огонь снайпера, поэтому в бою пулеметы не использовали, а отверстия закрывали заглушками. Радист не имеет вооружения…». Схема с изображением мест попаданий в танк КВ-1 снарядов во время действий машины на Карельском перешейке в декабре 1939 года, копия заводских калек. В борт машины попало четыре снаряда (АСКМ). В другом документе приводились данные о пройденном километраже, при этом машина с 76-мм пушкой (№ У-2) имела самый большой пробег — 336 километров (176 часов работы двигателя). Также там указывались те места танков, в которые попали бронебойные снаряды, и отмечалось, что «все попадания снарядов в броню сделали углубления от 10 до 40 мм, удары снарядов не отразились на нормальной работе экипажа». «СТАЛИНСКОЕ ЗАДАНИЕ» Первые четыре серийных машины КВ (У-1 — У-4), изготовленные в феврале — марте 1940 года, собирались по чертежам опытного танка У-0. При этом три машины, убывшие в Действующую армию, проверялись пробегом на 30–50 км с гарантией эксплуатации на 200 км. В ходе боевых действий выявилось большое количество недостатков новых тяжелых танков: частая разрегулировка главного сцепления, разрушение подшипников в бортовых фрикционах, течи масла сальников бортовых редукторов, сколы зубьев шестерен в коробке перемены передач. Поэтому уже с пятой машины завод начал пересматривать конструкцию всех узлов и механизмов. Общий вид танка КВ № У-7 выпуска апреля 1940 года. Машина имеет крылья так называемого «авиационного» типа, внутри их размещался ЗИП. Конструкция фары аналогична опытной машине У-О, позже ее конструкцию изменили (РГВА). Военпред на Кировском заводе А. Шпитанов в своей оперативной сводке за март 1940 года сообщал: «За март месяц в монтаж поступило 4 корпуса КВ. Одна машина № У-4 с большой башней и системой М-10 окончательно принята военпредом… Вторая машина № У-5 (пятая из установочной партии) из-за перегрева бортовых фрикционов не выдержала военпредовского пробега на 80 км и 2-х контрольных пробегов на 20 км. После 2-х переборок бортового фрикциона снова готовится к контрольному испытанию. Третья машина № У-6 также не выдержала военпредовского пробега. В коробке передач лопнул подшипник и скрутило валик привода к маслопомпе. Машина № У-7 еще не окончена монтажом. Запаса корпусов КВ на апрель (кроме вышеперечисленных) на Кировском заводе не имеется». Танк КВ № У-7 выпуска апреля 1940 года, вид справа и слева. Хорошо видно крепление задней гнутой части башни к бортам при помощи гужонов. Над решетками для забора воздуха для охлаждения двигателя установлены броневые защитные кожухи, от которых впоследствии отказались (РГВА). Если в марте была принята только одна машина (У-4), то в апреле уже пять. Правда, качество их по-прежнему оставляло желать лучшего — при пробегах КВ сильно грелся бортовой фрикцион, в результате чего танки приходилось испытывать несколько раз. По первоначальному плану в 1940 году Кировский завод должен был изготовить всего 50 танков КВ, отработать их конструкцию и с 1941 года перейти на крупносерийный выпуск. Однако в июне 1940 года появляется постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б), согласно которому годовое задание увеличивалось до 230 КВ, из них 130 с 76-мм пушкой и 100 со 152-мм гаубицей. В заводских и военпредовских документах того времени данное решение именовалось «Сталинским заданием». Естественно, что столь значительное увеличение танковой программы потребовало от Кировского завода перестройки всей работы. К выполнению задания привлекались не только цеха, занимавшиеся танковым производством, но и другие подразделения, и отделы предприятия. Танк КВ № У-7 выпуска апреля 1940 года, вид сзади. Хорошо видно высокое качество изготовления броневого корпуса, слева установлен стоп-сигнал. Обратите внимание на цепочки для фиксации шплинтов буксирных серег (РГВА). Существенное увеличение производственной программы (почти в пять раз) потребовало от СКБ-2 внести в конструкцию КВ большое количество изменений, призванных улучшить боевые и эксплуатационные качества машины, упростить ее конструкцию и удешевить производство. Все это требовало проведения дополнительных испытаний как танка в целом, так и его отдельных узлов и агрегатов. Чтобы провести их на Кировском заводе начали работы по значительному расширению опытного цеха ОП-2. Разрешение на проведение испытаний было получено на самом «верху» — в Комитете обороны при СНК СССР. Туда же докладывались все полученные результаты. Испытания начались в июне 1940 года, и длились, с перерывами, почти три месяца. В них участвовали три КВ — два с «большой башней» (№№ У-1 и У-21) и один с «малой башней» (№ У-7). В ходе пробегов танки прошли 2648, 1631 и 2050 км соответственно. Испытания велись в окрестностях Ленинграда в различных дорожных условиях (шоссе, проселки, пересеченная местность). Полученные результаты не обнадеживали. Так, применявшийся тип воздухоочистителя, сконструированный по типу фильтра танка Т-28, не удовлетворял требованиям длительной эксплуатации. При условии движения по пыльной проселочной дороге чистить фильтр приходилось через 1–1,5 часа. Он быстро засорялся, сопротивление всасыванию воздуха повышалось, в двигатель попадала пыль. Особенно много недостатков выявилось в конструкции трансмиссии, в частности в коробке перемены передач, надежность работы которой оставляла желать лучшего. В ходе испытаний наблюдалась поломка зубьев шестерен и их повышенный износ, возникали трудности в переключении передач в ходе движения. Кроме того, выяснилось, что при длительном движении танка на четвертой передаче она, и сопряженная с ней вторая передача выходили из строя. Для устранения этого недостатка, начиная с 31-й серийной машины (КВ № 3611), в конструкцию коробки перемены передач ввели специальный замок. Танк КВ-1 из числа машин установочной партии (с круглой башней), захваченный немцами. Август 1941 года. Это машина с заводским номером У-16 — единственная из танков установочной партии, не перевооруженная пушкой Ф-32. Судя по всему, танк застрял и был оставлен экипажем из-за невозможности эвакуации (АСКМ). В ходе летних испытаний танков выяснилось, что при длительном движении на высших передачах при температуре окружающего воздуха +20 градусов, температура масла и воды в системе охлаждения значительно повышается и переходит допустимый предел. Это вынуждало во время движения снижать скорость движения машины. Так, при движении по шоссе танк У-7 достиг максимальной скорости в 24,3 км/ч, а «возможность получить более высокие скорости движения и полностью использовать мощность двигателя ограничивалась температурами воды и масла в системе охлаждения, доходившими до 107 и 112 градусов соответственно». Кроме того, отмечалось ненадежность работы поворотного механизма башни. Дело в том, что его конструкция во многом была заимствована от механизма поворота большой башни танка Т-28 массой около 3 т. А так как масса башни КВ-1 составляла 7 т, возникли проблемы, связанные с большими усилиями на рукоятке ручного механизма поворота и недостаточной мощностью электромотора для вращения башни. В выводах по испытанию танка КВ-1 № У-7 говорилось следующее: «В целом машина КВ работоспособна, но обладает рядом узлов, которые требуют срочной доводки. К таким узлам относятся коробка передач и бортовые фрикционы… Испытания проводились лишь как ходовые, отсутствовали специальные условия, как то: заболоченные и лесные участки, водные преграды, искусственные препятствия, пыль. Кроме того, некоторый оттенок на испытания накладывает непродолжительность по общему времени. Таким образом, данные испытания не охватывают всех возможных рабочих положений машины в армейских условиях ее эксплуатации. Вследствие этого, надо полагать, данные испытания не выявили все слабые места машины». Параллельно с испытаниями, Кировский завод вел серийный выпуск новых танков, внося в их конструкцию различные изменения и усовершенствования. Однако все равно качество КВ оставалось все еще низким, в июле 1940 года военпреды даже прекратили на время приемку машин, так как при сдаточных пробегах у них выявлялись крупные недостатки (поломки коробок передач, высокая температура бортовых фрикционов и т. п.). Танк КВ-1 выпуска августа — сентября 1940 года. На левом борту установлено два ящика ЗИП, маска пушки без планки снизу и с болтом сверху. Снаружи в ствол орудия вставлен снаряд. Лето 1941 года (ЯМ). 17 июля 1940 года у директора Кировского завода прошло специальное совещание, посвященное качеству выпускаемых танков. На нем присутствовал и начальник бронетанкового управления ГАБТУ КА [3] военинженера 1-го ранга Б. Коробков. По результатам совещания СКБ-2 в спешном порядке приняло ряд мер по улучшению конструкции и повышению надежности танка КВ. К началу августа спроектировали два варианта бортовых фрикционов, новый сухой воздухофильтр, замок на коробку перемены передач и ряд других агрегатов. Изготовленные образцы установили на КВ-1 № У-7, который находился на заводе в качестве опытной машины. Чуть позже, часть этих агрегатов ввели в серийное производство. 3 Приказом наркома обороны СССР 26 июня 1940 года АБТУ переименовали в ГАБТУ — Главное автобронетанковое управление. Всего за февраль — июль 1940 года Ленинградский Кировский завод сдал военным 32 КВ (из них 14 КВ-2). Изготовление агрегатов машин и их сборка шла с большими трудностями — новый танк был сложнее, чем производившийся на заводе до этого Т-28. Да и в конструкции КВ имелось много узлов и агрегатов, изготовление которых требовало совершенно новых станков, приспособлений и инструмента. Между тем, несмотря на трудности, выпуск танков возрастал. Если за август 1940 года военпреды на Кировском заводе приняли 20 КВ, то в сентябре 1940 года — уже 32. Тем не менее, при сдаче машин у них обнаруживалось большое количество недостатков: нагрев бортовых редукторов и разрушение в них подшипников, отказ маслонасосов коробки перемены передач, течь топливных и масляных баков. Поэтому заводчане, параллельно с увеличением количества сданных КВ, параллельно вынуждены были устранять выявлявшиеся дефекты. Иногда это удавалось сделать быстро — например, после увеличения толщины материала баков с 1,5 мм до 2 мм и изменения процесса их пайки течи прекратились. Улучшенные баки стали устанавливать с машины № А-3645. А в некоторых требовалось время на конструирование и испытание новых узлов, как например, с бортовыми редукторами. Иногда задержка в сдаче готовых танков была связана с отсутствием изделий, поставляемых другими ведомствами, например наркоматом обороны. Так, в сентябре пришлось часть КВ принять без пулеметов ДТ и оптики, которые военные не сумели доставить на завод вовремя. Танк КВ-1 выпуска сентября — октября 1941 года с маской более позднего типа, имеющей планку снизу и без паза с правой стороны. Хорошо видно крепление фары и звукового сигнала на лобовом листе корпуса, а также и антенный ввод (АСКМ). В октябре 1941 года было сдано уже 52 танка КВ, причем наряду с увеличением производства, удалось улучшить качество машин. Так, введение изменений в конструкцию бортового редуктора значительно снизило количество повторных контрольных пробегов танков. Кроме того, пересмотрели работу самой военной приемки: теперь контроль за качеством основных агрегатов КВ и их монтажа велся в сборочном танковом цехе СБ-2, что резко сократило цикл окончательной сдачи танка от его выхода из сборочного цеха до окончательной приемки машины военпредом в цехе СД-2 (сдаточный). Увеличение количества принятых КВ затруднялось несвоевременной подачей в цех СБ-2 агрегатов и деталей, недостаточным крановым оборудованием этого цеха, малой выделенной площадью под сборку танков и рядом других причин. Для выправления положения руководство ГАБТУ КА, с подачи военпредов, направило письмо в наркомат тяжелого машиностроения, в котором просило увеличить количество станочного оборудования цехов, чтобы обеспечить возможность создания задела агрегатов и деталей для сборочного цеха СБ-2. В октябре 1940 года у Кировского завода из-за несвоевременной подачи железнодорожных платформ возникли проблемы с отгрузкой танков: «…В данный момент на заводе не отгруженных танков имеется 59 единиц. Весь сдаточный цех заполнен танками, в ноябре месяце в СД-2 работать будет невозможно. Другого хранилища для танков на заводе нет. Все попытки заводских работников достать платформы безрезультатны. Даже по военным транспортам дорога затягивает подачу платформ до 12 суток. Необходимо этот вопрос поставить через Москву». Количество принятых танков КВ в ноябре по сравнению с предыдущим месяцем выросло на пять штук, и составило 37 танков. Столь незначительное увеличение объяснялось тем, что Кировский завод начал производство КВ-2 с так называемой «большой пониженной башней» (всего за месяц их сдали 25 штук). Кроме того, требовалось восстановить пять ранее выпущенных машин, которые проходили различные испытания. Пик производства в 1940 году пришелся на декабрь — в этом месяце было принято 70 танков КВ, большую часть из которых составляли КВ-2 (62 машины). Правда, машины все еще имели большое число различных недоработок и дефектов. Танк КВ-1 выпуска сентября — октября 1940 года. Лето 1941 года. Хорошо виден один ящик ЗИП на правом борту машины, перед ним футляр для банника и разрядника (АСКМ). Суммарный выпуск танков КВ на Кировском заводе за 1940 год составил 243 машины. Эта цифра складывалась из 10 КВ, которые завод был обязан поставить за первые пять месяцев по первоначальному договору с АБТУ КА (из расчета 50 танков в год), и 230 — по постановлению правительства («сталинскому заданию»). Из 243 танков после первого пробега приняли 153 машины (63 %), а остальным потребовались дополнительные испытания. Если сдаточные и контрольные пробеги рассматривать по месяцам, они распределятся так: Февраль — май: из 10 КВ установочной серии 8 подверглись дополнительным испытаниям (80 %); Июнь — июль: из 22 танков 12 подверглись дополнительным испытаниям (54,5 %); Август — октябрь: из 52 дополнительно испытывались 26 (50 %); Октябрь — ноябрь: из 89 дополнительно испытывалось 34 (38,2 %); За декабрь из 70 танков дополнительно испытывалось 10 (14,3 %). Хорошо видно, что число машин, испытывавшихся дополнительно, уменьшается, что говорит о повышении качества танков. Разбор выявленных в ходе пробегов дефектов производил лично директор Кировского завода И. Зальцман в присутствии мастеров сборочных участков. В конце года для повышения качества работы при сборке танков и их лучшей подготовки к сдаче военпредам, дополнительные испытания проводились только с разрешения директора завода. Все недостатки, отмеченные военной приемкой и не устраненные заводом до конца 1940 года, были отмечены в специальном протоколе рассмотрения и утверждения чертежей. К началу 1941 года основными недоработками в КВ являлись: 1. Недостаточное охлаждение воды и масла в двигателе; 2. Неудовлетворительная работа воздухофильтра двигателя; 3. Высокая температура бортовых фрикционов (особенно летом); 4. Чрезвычайно быстрый износ бурта под вилку переключения на шестернях 2 и 4-й скоростей коробки перемены передач; 5. Неудобство управления танком; 6. Отсутствие смотрового прибора у радиста; 7. Недостаточная мощность двигателя В-2К. Вид сбоку танка КВ-1 выпуска осени 1940 года, копия заводского чертежа (АСКМ). Продольный разрез и разрез в плане танка КВ-1 выпуска осени 1940 года, копия заводского чертежа. Обратите внимание на вертикальную укладку артиллерийских выстрелов справа от места механика-водителя. Впоследствии от нее отказались (АСКМ). Поперечный разрез танка КВ-1 выпуска осени 1940 года, копия заводского чертежа. Обратите внимание на укладку чемоданов (на три артиллерийских выстрела каждый) на полу боевого отделения машины (АСКМ). Во время производства КВ в 1940 году возник довольно серьезный скандал, в который было вовлечено и руководство страны. Все началось с письма, направленного 12 августа 1940 года военным инженером 3-го ранга Каливодой (он был одним из военпредов на Кировском заводе) Л. Мехлису, который в то время возглавлял наркомат государственного контроля СССР. Ниже приведен фрагмент этого документа: «Тов. МЕХЛИС! Считаю своим долгом ознакомить Вас с положением дела по машине „КВ“ на Кировском заводе. Судя по ходу событий и специальным правительственным постановлениям этот вопрос, очевидно, недостаточно точно освещен перед Правительством. Хотел это сделать раньше, но не был полностью уверен в некоторых вопросах и предположениях технического порядка. По материалам испытаний, проведенных в течение 10 месяцев на 5 машинах с общим километражем 5270 км видно, что характерными дефектами, повторяющимися на каждой испытуемой машине, является: 1. Негодность воздушного фильтра мотора, фильтр необходимо делать другой. 2. Мала эффективность охлаждающей системы мотора. 3. Слаба коробка перемены передач, необходимо делать новую. 4. Ненадежны в работе бортовые фрикционы. 5. Недоработаны тормоза (часто подгорают, трудно регулируются). 6. Необходимо доработать ходовую часть в сторону ее усиления (катки, траки, торсионный вал)… Материалы испытания показывают, что даже при существующем моторе с мощностью в 600 л.с. (которую снять полностью не удавалось из-за плохой охлаждающей системы), трансмиссия и ходовая часть работают на верхнем пределе и никаких вариантов увеличения массы и мощности двигателя не допускают, в то время как первое неизбежно, а второе необходимо. Исходя из вышеизложенного, считаю, что машина КВ недоработана, и требует срочных и серьезных переделок. Большинство переделок нельзя провести в процессе широкого производства, которое уже идет полным ходом на Кировском заводе. Подобное положение затянет освоение машины в производстве минимум на 1,5–2 года и внесет большую путаницу, лишние расходы и не даст ни малейшей экономии во времени. Качество же выпускаемой машины в течение 1,5–2 лет будет низким. Целесообразнее снизить программу до конца 1940 года до 5–8 машин в месяц и перебросить все заводские силы на доработку машины. В настоящее время все силы брошены на выполнение программы, а о качестве машины думают очень мало. Считаю, что в настоящий момент назвать машину боеспособной нельзя из-за вышеуказанных дефектов. Отправлять ее в армию можно только как учебную, а не боевую. По материалам испытаний, проведенных в течение 10 месяцев с общим километражем 5270 км видно, что характерные дефекты, о которых говорилось еще в перечне конструктивных изменений от 4 февраля 1940 года, и которые подтвердились испытаниями, не устранены и систематически повторяются на каждой испытываемой машине. Это объясняется тем, что вместо трезвой оценки дефекта и действительного его устранения завод занимается „замазыванием“ этих дефектов…». Получив письмо подобного содержания, Мехлис тут же ознакомил с его содержанием К. Ворошилова. 26 сентября 1940 года тот, в свою очередь, дал распоряжение «назначить авторитетную группу специалистов, поручив им на месте проверить все факты, о которых говорит в своей записке инженер Каливода». Танк КВ-1 выпуска декабря 1940 года во дворе Кировского завода. Хорошо видны буксирные тросы с плетеными коушами, пулеметная установка в лобовом листе корпуса, а на левом борту — ремни для крепления брезента и два ящика ЗИП (АСКМ). Танк КВ-1 выпуска декабря 1940 года во дворе Кировского завода, вид справа и сзади справа. Хорошо видна бронировка пулеметной установки в кормовом листе башни, ящик ЗИП и футляр для банника справа. Качество изготовления бронекорпуса и башни было очень хорошим, не уступая машинам установочной партии (АСКМ). С 1 по 10 октября специальная комиссия проверила состояние работ по производству танка КВ. В ее выводах, направленных К. Ворошилову и Л. Мехлису говорилось: «За 4 месяца 1940 года июнь — сентябрь завод изготовил 76 танков КВ вместо 85 танков, предусмотренных решением Правительства на этот период… Танк КВ по отдельным узлам и агрегатам до сих пор имеет еще конструктивные недоработки». Далее практически полностью повторялись недостатки, указанные в письме Каливоды: недостаточная прочность коробки передач, ненормальная работа системы охлаждения двигателя, перегрев бортовых фрикционов, неудовлетворительная очистка воздуха воздухофильтром и т. д. Внимательно ознакомившись с выводами комиссии, Л. Мехлис 1 ноября 1940 года отправил под грифом «Совершенно секретно» письмо на имя И. Сталина и К. Ворошилова, в котором в частности, говорилось: «В связи с присланным на мое имя письмом военинженером т. Каливода (бывший военпред АБТУ КА на Кировском заводе) в котором он сообщил, что танки КВ имеют серьезные конструктивные недостатки, Народный комиссариат государственного контроля по согласованию с т. Ворошиловым проверил на Кировском заводе производство танков КВ. В результате установлено следующее. Гарантийный километраж, установленный для КВ в 2000 км, по отдельным узлам и агрегатам не выдерживаются, что подтверждается рядом проведенных заводом испытаний. Коробка перемены передач КВ не обладает достаточной прочностью… Система охлаждения КВ не обеспечивает нормальную работу двигателя вследствие высоких температур и масла в радиаторе. Бортовые фрикционы отказывают в работе вследствие перегрева из-за неудовлетворительной смазки подшипников фрикциона. Воздушный фильтр двигателя не обеспечивает нормальную очистку воздуха от пыли, вследствие чего при движении по пыльному проселку двигатель отказывает в работе. Чертежи и технические условия (ТУ) на изготовление и прием танков КВ заводом до сих пор полностью не отработаны и АБТУ КА не утверждены… Полагаю, что сейчас целесообразно заслушать на Комитете Обороны о ходе работ по выпуску танка КВ и устранении конструктивных недостатков». Подводя итоги вышеизложенному, можно сказать, что без сомнения, военный инженер Каливода во многом был прав — качество серийных КВ еще сильно хромало. Можно конечно ругать руководство Кировского завода за то, что они не занимались улучшением качества машин. Можно «бросать камни» в руководство ГАБТУ, которое не принимало необходимых мер по контролю за качеством продукции. Все это можно, ведь критиковать проще всего, тем более по прошествии 70 с лишним лет. Танк КВ-1 выпуска января-февраля 1941 года. Машина вооружена пушкой Ф-32, но еще имеет бронировку пулеметной установки в кормовом листе башни раннего типа. Укладка ЗИП уже изменилась по сравнению с танками выпуска 1940 года: теперь на левом борту один ящик ЗИП, а на правом два (АСКМ). На самом деле, выпуск КВ давался Кировскому заводу колоссальным напряжением всех сил и привлечением всех имеющихся средств. Для примера — максимальный выпуск Т-28, приходившийся на 1939 год, составил 131 танк, при этом машина находилась в производстве уже шесть лет. А тут — 243 новых, при этом весьма сложных, танка. Выпуск КВ потребовал существенного увеличения станочного парка, производственных площадей, привлечения дополнительных, причем высококвалифицированных, рабочих кадров. Естественно, все это не могло возникнуть просто по щелчку пальцев. Собственные же средства Кировского завода и так были задействованы практически полностью — над выполнением «сталинского задания» трудились все цеха и отделы предприятия. Посмотрим, что бы было бы в случае принятия правительством предложения Каливоды о снижении программы до 5–8 КВ в месяц. При таком раскладе, к концу 1940 года в Красной Армии числилось бы едва ли больше 80–90 машин КВ. И вряд ли до начала войны их сумели изготовить много — пусть даже удалось бы довести надежность танка до требуемого уровня. Ведь для развертывания массового выпуска КВ потребовалось бы время. Думается, что при таком раскладе к 22 июня 1941 года в РККА имелось бы порядка 250 КВ, да и технология их производства едва ли была бы до конца отработана. Так что о существенном увеличении выпуска КВ едва ли могла бы идти речь… Таким образом, по мнению автора, решение о продолжении производства КВ в 1940 году в заданных масштабах, принятое правительством СССР, являлось верным. Конечно, качество танка хромало, но вопросы надежности машины можно было решить, если принять соответствующие меры. По постановлению Комитета обороны, в 1941 году Кировский завод должен был значительно расширить производство КВ, изготовив в течение года 1000 танков. Естественно, все это потребовало коренной перестройки и расширения производственной базы. Однако быстро решить все возникшие в связи с этим проблемы не удалось, на все требовалось время. Уничтоженный внутренним взрывом танк КВ-1 выпуска августа — сентября 1940 года. Хорошо видно показанное стрелкой броневое кольцо, приваренное к крыше корпуса вокруг башенного погона (АСКМ). О том, в каком положении находилось танковое производство Кировского завода к началу 1941 года, можно узнать из годового отчета о работе военной приемки на Кировском заводе. Он был направлен А. Шпитановым руководству ГАБТУ КА в начале января 1941 года: «В 1940 году Сталинское задание по танкам КВ было выполнено заводом при использовании всех механических и металлургических цехов завода, которые в основном работали на танковое производство. Так, термический цех и цех MX-1 целиком работали на выпуск танков, а в турбинном, тракторном и артиллерийском цехах было занято 140–150 станков с общим объемом свыше 70000 станко/часов. В 1941 году все указанные цеха будут переключены на большие задания по артиллерии, турбинам и 700-му объекту (заказ ВМФ — элементы силовой установки надводных кораблей большого водоизмещения. — Прим. автора ), и будут лишены возможности оказывать помощь танковым цехам. Кроме того, необходимо учесть трехсменную работу танковых цехов (в 1940 году), работали также и все выходные дни, что негативно отразилось на восстановительном ремонте оборудования, инструмента и приспособлений, к тому же все вспомогательные цеха были загружены изготовлением деталей по КВ. Для выполнения танковой программы в 1941 году необходимо принять следующие меры: 1. Мощность цехов танкового отдела в 1941 году, с учетом их некомплектности, равна 230000 станко/часов. При существующем наличии штампов и приспособлений, количество станко/часов для изготовления одной единицы, с учетом переработки норм на 40 %, равна 4800 станко/часов. При этой мощности танковые цеха могут выпускать до 48 единиц ежемесячно. Кроме того, следует учесть производственные мощности по изготовлению запасных частей и ремонту танков, что в сумме составляет примерно 5 единиц. При наличии существующих мощностей на увеличение программы производство не готово. 2. При увеличении задания до 800 единиц и 15000000 руб. запчастей танковым цехам необходимо: а). Установить новых станков — 220 шт.; б). Обеспечить производство дополнительными площадями — примерно 3000 кв. м; в). Построить и оборудовать термический цех первого отдела с площадью примерно 3000 кв. м; г). Для увеличения производительности в холодноштамповочном цехе установить стан холодной прокатки, чеканные пресса, гильотинные ножницы и другое оборудование, на что требуется примерно 3000 кв. м; д). Освободить помещение МХ-9 для расширения монтажного и сборочного цеха (СБ-2). В основном расширение площадей цехов первого отдела должно быть на 18000 кв. м за счет соединения и перекрытия МХ-4 до центрального ремонтного цеха, пристройки северной и западной стороны МХ-2 и холодной штамповки. План реконструкции составлен и утвержден директором завода, необходимо эти мероприятия срочно претворять в жизнь. Для указанных работ требуется 27 млн. рублей. 3. База заготовительных цехов явно не обеспечивает выполнения программы. Отсутствие мощного кузнечно-штамповочного оборудования не только не обеспечивает программы, но и задерживает повышение производительности механических цехов, не давая возможности перевести наиболее трудоемкие детали на штамповку. Это подтверждается выдачей из цехов МХ-2 и МХ-4 1500 кг стружки в месяц. 4. Инструментальная база завода на сегодня также является узким местом. Для обеспечения танкового производства в данный момент требуется изготовить 800 штампов и 1000 приспособлений. В связи с заданием по 700 объекту это изготовление откладывается на неопределенное время. 5. Имеется также ряд трудностей по линии снабжения заводами-поставщиками. Кроме вышеизложенного, в связи с внедрением 700-го объекта в производство, в танковом производстве создаются узкие места, как по кадрам, так и по оборудованию. Решением дирекции завода из танковых цехов забираются лучшие технологи, мастера и часть станочного оборудования. Все это переключается на работу по 700 объекту. В этом вопросе следует также принять надлежащие меры». Уничтоженный внутренним взрывом танк КВ-1 выпуска октября — декабря 1940 года. Орудийная маска уже имеет нижнюю планку, машина оснащена пулеметной установкой в лобовом листе корпуса. Хорошо видно дополнительное броневое кольцо защиты башенного погона (показанное стрелками), которого нет у машины на предыдущем фото (АСКМ). Танк КВ-1 выпуска января — марта 1941 года. Машина вооружена 76-мм пушкой Ф-32, два ящика ЗИП установлены на правом, и один на левом бортах. Бронировка пулеметной установки в корме башни уже изменена с машинами более раннего выпуска, и унифицирована с бронировкой пулеметной установки в лобовом листе корпуса (АСКМ). На основании этого отчета и ряда других документов, ГАБТУ КА, совместно с руководством наркомата тяжелого машиностроения направило в правительство письмо с просьбой о дополнительном финансировании Кировского завода. Средства для этого были выделены, и в перовой половине 1941 года удалось ввести в строй новые специальные танковые цеха — сборочный СБ-2 и сдаточный СД-2. Кроме того, велись значительные работы по реконструкции цеха MX-2, являвшегося основным в танковом производстве, расширялись и заготовительные цеха — литейные, кузнечные, термические, холодно-штамповые и другие. В феврале 1941 года по распоряжению наркома тяжелого машиностроения А.И. Ефремова расположенный по соседству механический завод имени В. Молотова передали Кировскому заводу. Снимок танка КВ-1, на котором видна крыша машины. Танк выпуска марта — мая 1941 года с креплением бронировок смотровых приборов в башне на болтах. Хорошо видно размещение ящиков ЗИП (два справа и один слева), трос для удержания крышки моторного отделения в поднятом положении и остатки крепления пилы на левой надгусеничной полке (АСКМ). В 1941 году планировалось значительно повысить качество и боевые возможности серийных танков КВ. Еще 19 ноября 1940 года было подписано постановление Комитета обороны № 428сс «О мероприятиях, по улучшению качества танков КВ». Этот документ являлся прямым следствием доклада военинженера Каливоды и работы комиссии, направленной Л.З. Мехлисом. Согласно этому документу, от Кировского завода требовалось: с 1 марта 1941 года установить на КВ дизель-мотор В-5 мощностью 700 л.с., бортовые фрикционы и коробку перемены передач улучшенной конструкции, улучшить систему охлаждения двигателя, оснастить машину командирской башенкой, оптическим наблюдательным прибором стрелка-радиста, огнеметом и т. п. Все эти мероприятия должны были обеспечить гарантийный километраж КВ до 3000 км для ходовой части и 6000 км по другим агрегатам. В начале 1941 года изменилось и вооружение танков КВ -1. Дело в том, что орудие Л -11, разработанное в артиллерийском КБ Кировского завода под руководством И.А. Маханова, имело ряд конструктивных недостатков, и его установка на танки рассматривалась как «временная мера впредь до разработки и запуска в производство более совершенной танковой пушки». Таковым должно было стать 76,2-мм орудие Ф-32, созданное в КБ завода № 92 (г. Горький) под руководством В.Е. Грабина. По сравнению с Л-11, пушка Ф-32 была более простой в изготовлении и более надежной в эксплуатации. Постановлением Комитета обороны № 45сс от 26 января 1940 года «Кировский завод должен в первом полугодии 1940 года изготовить 1-ю партию 76-мм пушек Ф-32 в количестве 30 штук и развернуть валовое производство этих систем с 1 августа 1940 года». Естественно, что Кировский завод всячески противился постановке на производство «чужой» артсистемы, проталкивая «свою» пушку Л-11. Например, дирекции удалось заручиться поддержкой В. Малышева, который 17 апреля 1940 года направил на имя И. Сталина и К. Ворошилова письмо следующего содержания: «Опыт войны в Финляндии, где Л-11 как танковая система не имела отказов, а также результаты сопоставления конструкции Ф-32 и Л-11… вызвали необходимость у Кировского завода и наркомата тяжелого машиностроения возбудить вопрос о назначении специальной комиссии по проверке недостатков и преимуществ Ф-32 перед Л-11. На основании акта комиссии можно считать, что Ф-32 и Л-11 практически равноценны… Кроме того, необходимо отметить, что система Л-11 на Кировском заводе вполне освоена в производстве с реальным выполнением 110–130 штук в месяц, в то время как Ф-32 заводом не освоена (имеется лишь опытный образец завода № 92). Имея в виду освоенное производство Л-11… считаю нецелесообразным осваивать новую систему Ф-32. В связи с этим прошу на Кировском заводе сохранить производство Л-11». Танк КВ-1 выпуска мая-июня 1941 года. Хорошо видны гужоны в кормовом листе башни, а также крепление для пилы на крышке заднего ящика правого борта (АСКМ). Башня танка КВ-1 выпуска января-марта 1941 года. Отличие башен выпуска начиная с марта 1941 года — наличие гужонов крепления на кормовом (1) и переднем (2) броневых листах. Бронировка пулеметной установки в кормовом листе башни: 1. До февраля 1941 года. 2. С февраля 1941 года и до конца производства. Однако даже такая «поддержка» сверху не помогла. В мае 1940 года начальник Автобронетанкового управления РККА Д.Г. Павлов докладывал в ЦК ВКП(б), что «…в результате испытаний Ф-32 и Л-11 установлено, что Ф-32 в танке обладает целым рядом преимуществ перед Л-11… Испытания Л-11 выявили, что она не является надежной, не позволяет вести стрельбу при углах снижения меньше 10 градусов, весьма капризна и сложна в эксплуатации. До момента готовности систем Ф-32 считаю возможным устанавливать в танки Л-11 с последующей заменой их на Ф-32». В результате, согласно скорректированным планам, утвержденным приказом по наркомату тяжелого машиностроения от 20 августа 1940 года, Кировскому заводу до конца года предписывалось изготовить 130 пушек Ф-32. Однако в силу различных причин, до конца года Кировский завод сумел выпустить только 50 таких артсистем. Монтаж нового орудия в КВ-1 не прошел безболезненно: при установке Ф-32 ее пришлось сдвинуть на 200 мм внутрь башни (по сравнению с Л-11). В результате, внутри и без того не сильно просторной башни стало еще теснее. Пришлось изменить укладку боекомплекта, сдвинуть в сторону сиденье командира машины, сместить ВКУ, убрать ЗИП и т. п. Лишь после этого удалось достигнуть удовлетворительных условий для работы экипажа. Выпуск танков с орудием Ф-32 начался в первых числах января нового, 1941 года начиная с КВ № М-9685 (вторая по счету машина январской программы). Что касается других изменений, которые планировалось ввести в конструкцию машины, то с ними дело шло не так гладко. Так, к началу февраля были разработаны чертежи командирской башенки, переданные на Ижорский завод. При этом последний в связи с большой загруженностью, обещал изготовить опытный образец только в июле месяце. Один серийный образец двигателя В-5 в 700 л.с. (из числа установочной партии) смонтировали на опытном танке КВ Т-150 с 90 мм броней, второй — на машине У-21, которую передали заводу для отработки различных агрегатов. Так же на У-21 установили переделанный масляный радиатор системы охлаждения и коробку перемены передач с новыми подшипниками. В феврале 1941 года этот танк направили на испытания для проверки работы новых узлов и агрегатов. Кроме того, к этому времени находились в разработке укладка в КВ пистолета-пулемета ППД с дисками и 50 гранат Ф-1, установка радиостанции КРСТБ и оптического прибора для радиста. Понимая, что внести все требуемые изменения в конструкцию КВ к установленной правительством дате (1 марта 1941 года) не получается, руководство Кировского завода попросило сдвинуть сроки окончания работ. Это вызвало недовольство у начальника ГАБТУ КА Я. Федоренко, направившего 8 февраля на имя К. Ворошилова служебную записку следующего содержания: «Установка в танк КВ дизеля мощностью в 700 л.с. должна быть произведена после окончания проводимых в настоящее время испытаний. При получении положительных результатов эта установка не потребует большого срока для введения его в серию. Пересмотр и доработка отдельных узлов трансмиссии танка, системы охлаждения и ходовой части на утвержденный Постановлением № 428сс километраж (согласованный с т.т. Зальцман и Котиным), вызвал ряд необходимых работ на заводе, для чего срок в 3,5 месяца со дня выхода Постановления, был вполне достаточен. Из всего письма тов. Зальцман видно, что НКО должен „войти в положение“ завода и давать согласие на изменение сроков по введению улучшений, повышающих боеспособность танка КВ. Завод обязан нести ответственность за невыполнение Постановления № 428сс в срок и провести все работы по этому Постановлению в самое короткое время». Прошедший модернизацию КВ-1 из числа машин установочной партии (с круглой башней). Лето 1941 года. Машина имеет круглую башню, но перевооружена пушкой Ф-32. Судя по отсутствующим броневым кожухам над сетками для забора воздуха, это может быть танк У-11 — У-18 (АСКМ). Однако внести указанные правительством изменения в конструкцию танка КВ так и не удалось. Причины были самые разные: и загруженность Кировского завода заказами, и проблемы с работой двигателей В-5, поставляемых с харьковского завода № 75 (довести «до ума» В-5 к началу Великой Отечественной войны так и не удалось). В своем докладе от 5 марта 1941 года старший военпред Кировского завода А. Шпитанов сообщал: «Изменения в КВ, вводимые в 1941 году: С 1 марта 1941 года должен быть установлен двигатель В-5 (в стадии испытаний); С 1 марта должна быть установлена коробка перемены передач, обеспечивающая 6000 км (механизмы и агрегаты испытываются); Ходовая часть — с 1 марта должна обеспечить гарантию 3000 км. Работа в этом направлении не проводится, вода и грязь, хотя и в меньших размерах, но проникает в подшипники нижних катков. Верхний каток — корпус переведен с отливки на штамповку; Гусеница — никакой работы не ведется. Траки и пальцы 3000 км не выдерживают…» Между тем выпуск танков КВ на Кировском заводе стал стабилизироваться. Если в январе 1941 года было принято 46 машин, а в феврале 44, то в марте уже 62, а в апреле — 66. При этом в марте — апреле в конструкцию КВ внесли следующие изменения: Сняли манометр топлива — с танка № 9780; Сняли вольтметр — с танка № 9786; Усилили стопорение гаек опорных катков (два болта вместо отгибной шайбы) — с танка № 9777; Крепление бронезащиты смотровых приборов в крыше башни вместо сварки стали вести на болтах, так как сварка приводила к трещинам в броне — с танка № 4551; Ввели пробки для смазки осей балансиров и ленивцев — с танка № 4586; Ввели новые бортовые фрикционы — с танка № 4611; Ввели пробки для слива воды из радиаторов — с танка № 4628. В апреле 1941 года путем обстрела люка- пробки механика-водителя выявилось значительное проникновение свинцовых брызг внутрь танка. После этого завод изготовил и испытал новый образец щитка с отражателем свинцовых брызг, показавшего значительные преимущества перед серийным. По требованию старшего военпреда ГАБТУ КА на Кировском заводе А. Шпитанова с 1 мая 1941 года на все КВ должен был устанавливаться люк с отражателем, а также «были введены в серию такие запоздавшие по срокам вопросы, как новый воздухофильтр, усиленные буксирные троса, указатель поворота башни и другие, существенные в эксплуатации вопросы». Один из прошедших модернизацию танков КВ-1 из числа машин установочной серии. Машина имеет броневые кожухи над сетками для забора воздуха. Предположительно, это может быть танк У-5, У-6, У-8, У-9, У-10 (ЯМ). Тот же танк, что и на предыдущем фото. При модернизации была изменена и схема размещения ящиков ЗИП, выполненная также, как на машинах выпуска начиная с марта 1941 года (один слева, два справа), буксирные троса с плетеными коушами заменены на троса с литыми коушами. Возможно, машина входила в состав 2-го танкового полка, и была потеряна в начале сентября 1941 года (АСКМ). Возможно, что к лету 1941 года конструкторам и инженерам Кировского завода удалось бы существенно повысить надежность КВ-1. Однако постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 548-232сс от 15 марта 1941 года Кировский завод должен был с июня 1941 года перейти на выпуск танка КВ-3. По первоначальному варианту, КВ-3 представлял собой КВ-1 с утолщенной до 90 мм броней, 76-мм пушкой Ф-34, двигателем В-5 и радиостанцией КРСТБ. Однако постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 827-345сс от 9 апреля 1941 года характеристики КВ-3 менялись: теперь машина должна была иметь 115–120 мм броню и вооружаться 107-мм пушкой ЗИС-6. При этом до конца 1941 года Кировский завод должен был изготовить 500 КВ-3. Не вдаваясь в причины появления КВ-3 (об этом подробно рассказано в книге автора «Супертанки Сталина. ИС-7 и другие»), стоит отметить, что после вышеуказанных постановлений, Кировский завод был вынужден все силы бросить на разработку этих машин. Поэтому все работы по повышению надежности КВ-1 сначала просто «спускали на тормозах», а 25 мая 1941 года главный инженер Кировского завода Бондаренко сообщил в наркомат тяжелого машиностроения, что «в связи с переходом танкового производства… на новый тип машины КВ-3, просим из предложенного Вами на 1941 год плана оборонных работ исключить следующие, относящиеся к танку КВ, который через три месяца снимается с производства нашего завода: 1. Командирская смотровая башенка с круговым обзором; 2. Смотровой прибор для водителя танка КВ с горизонтальным обзором в 120 град. и вертикальным в 25 град. с механической очисткой от снега; 3. Поворотный механизм башни танка КВ, обеспечивающий поворот башни от мотора при кренах танка до 20 и поворот от руки при усилии не более 10 кг. Скорость поворота башни — 2 об/мин (при вращении от мотора); 4. Планетарная трансмиссия в существующих габаритах танка с гарантийным сроком работы до 3000 км». Таким образом, из-за спешных работ по танку КВ-3 перед войной были свернуты все работы по совершенствованию и повышению надежности серийных КВ-1. Однако кое-какую модернизацию тяжелых танков в Ленинграде все же проводили. Так, 4 ноября 1940 года ГАБТУ КА совместно с дирекцией Кировского завода составило и утвердило план модернизации находящихся в войсках танков КВ, на которых были установлены недоработанные коробки перемены передач (без замка). В это количество включались машины установочной партии и танки июльского выпуска 1940 года, всего 32 штуки, 18 КВ-1 и 14 КВ-2. По утвержденному графику предполагалось все работы провести в январе — мае 1941 года, при этом на танки планировалось установить новые коробки перемены передач, бортовые фрикционы и некоторое другое оборудование по типу КВ выпуска 1941 года. К 15 апреля 1941 года на Кировский завод прибыло 14 подлежащих модернизации танков — 13 КВ-1 (№№ У-5, У-6, У-8, У-9, У-10, У-11, У-12, У-13, У-14, У-15, У-16, У-17, У-18) и КВ-2. Однако военпреды сообщали в ГАБТУ КА, что, несмотря на наличие утвержденного графика, к работам еще не приступали «по причине того, что в заделе нет основных узлов, таких как КПП и б/фрикционы». Поэтому дальнейшую отгрузку из войск подлежащих модернизации КВ приостановили, а Кировский завод приступил к этой работе только во второй половине мая 1941 года. По состоянию на 20 мая разобрали для ремонта семь прибывших КВ, но до 22 июня закончить модернизацию не удалось. Работы ускорились лишь после начала войны, и с 27 июня по 21 июля все эти машины ушли в войска. Согласно сводке военпреда Кировского завода от 27 июля 1941 года, на них провели следующие мероприятия (см. таблицу). Как видно, помимо модернизации трансмиссии, на части машин меняли двигатели, топливные баки и многое другое. Кроме того, на большинстве этих КВ-1 (кроме танков У-6 и У-16) пушку Л-11 заменили на Ф-32. ТАНКИ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ Первые дни Великой Отечественной войны выпуск танков КВ на Кировском заводе шел согласно ранее утвержденных планов и графиков. Но уже 25 июня 1941 года появилось постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б), «Об увеличении выпуска танков КВ, Т-34 и Т-50, артиллерийских тягачей и танковых дизелей на III и IV квартал 1941 года». По КВ этим документом разрешалось «производить изменения в чертежах для снижения трудоемкости, не снижая боевых качеств танка». Кроме того, к изготовлению узлов и деталей танка привлекались ленинградские заводы — имени Кирова, «Красный металлист», «Русский Дизель», имени Ленина, имени Карла Маркса и «Вулкан», а Кировский завод с 1 июля 1941 года из Народного комиссариата тяжелого машиностроения передавался в наркомат среднего машиностроения. Последнее было связано с тем, что большая часть танковых предприятий находилась как раз в составе Наркомсредмаша. Танки КВ-1 перед погрузкой, сентябрь 1941 года. Машины оснащены дополнительными топливными баками, установленными на надгусеничных полках, а также усиленными опорными катками с дополнительными ребрами жесткости. На крыше корпуса приварены V-образные броневые планки защиты погона башни (АСКМ). Для улучшения работы и контроля за исполнением заказов, в конструкторском СКБ-2 создается специальная группа инженеров, каждый из которых прикреплялся к определенному кооперированному заводу. Эти инженеры являлись ответственными представителями Кировского завода, в обязанности которых входило оперативное решение всех технических вопросов, связанных с производством танковых узлов на кооперированных предприятиях. В связи с увеличением планов по выпуску танков КВ остро встал вопрос о внесении в конструкцию машины различных изменений, как конструктивного, так и технологического характера. При этом все вводимые изменения обязательно согласовывались с военными. Так, 14 июля 1941 года директор Кировского завода И. Зальцман и заместитель начальника БТУ Главного автобронетанкового управления Красной Армии Афонин утвердили перечень, согласно которому предусматривалось внесение ряда упрощений в конструкцию корпуса и башни, замена штампованных нижних катков литыми, уменьшалось число гужонов на переднем «таранном» угольнике корпуса с 22 до 16, отменялась термообработка и шлифовка ряда деталей, снижалась точность обработки шестерен коробки передач и поворотного механизма башни, шабровка ряда поверхностей заменялась фрезеровкой и шлифовкой, часть деталей изготавливалась вместо механической обработки штамповкой, часть деталей вместо цветных металлов переводили на сталь, вводилась штампованная кассета (так называемый «чемодан» для укладки двух артвыстрелов (при этом боекомплект увеличивался на 24 выстрела), отменялась вторая окраска танков (до этого их красили в два слоя) и т. п. Кроме того, для ускорения процесса сдачи готовых танков сокращалась с 40 до 20 км заводская и с 50 до 30 км военпредовская обкатка, испытание радиостанции 71-ТК-З производилась в поле только в сомнительных случаях (если они возникали при испытании на стенде). Все это позволило резко увеличить выпуск КВ по сравнению с довоенным уровнем — до 153 танков в июле и 180 в августе 1941 года, после чего выпуск стал снижаться. Танк КВ-1 скорее всего июльского выпуска 1941 года. Машина имеет экранировку на лобовом и переднем листах корпуса, а также броневую планку на крыше корпуса перед люком механика-водителя (РГАЭ). С приближением линии фронта к Ленинграду по решению Государственного Комитета Обороны началась эвакуация Кировского завода в Челябинск. Здесь создавалось мощное предприятие, которое в спешном порядке начало наращивать выпуск танков КВ. В Ленинграде начались перебои с поставкой комплектующих с других заводов, а после того, как 29 августа 1941 года немецкие войска замкнули кольцо блокады, ситуация еще более обострилась. Приходилось изыскивать возможность изготовления недостающих деталей в самом Ленинграде, так как их доставка была возможна только кораблями через Ладожское озеро или по воздуху. Еще в конце июля остро встал вопрос с двигателями В-2К для танков КВ. Дело в том, что единственный завод, который их производил — № 75 в Харькове — не справлялся с программой в связи с резким увеличением изготовления танков (помимо КВ это предприятие выпускало дизеля для Т-34, Т-50 и тягачей «Ворошиловец»). Выход был найден в использовании вместо В-2К карбюраторного двигателя М-17Т, которые устанавливались на танки Т-28 и БТ-7. В спешном порядке под руководством инженера Н. Халкиопова разработали чертежи установки М-17 в КВ-1, и вскоре первый танк с бензиновым двигателем вышел на ходовые испытания. Они показали, что М-17Т сильно перегревается, а КВ может передвигаться только на пониженных передачах. Тем не менее, других вариантов не было, и о результатах испытаний доложили «наверх». В результате, было получено разрешение использовать карбюраторные двигатели М-17 вместо дизелей В-2 — последних на тот момент просто не было. Военпред на Кировском заводе А. Шпитанов 4 октября 1941 года докладывал об этом в ГБТУ КА: «Обстановка вынуждала к постановке моторов М-17 на серийные танки. При этом от водительского состава требовалось большое умение и опытность в эксплуатации. Кадров механиков-водителей с соответствующим опытом эксплуатации танка КВ не было. Все это приводило к выводу из строя моторов в процессе выполнения боевых задач, вследствие чего ряд танков оставались на поле боя. Поэтому командование Ленинградского фронта выдвинуло требование о замене моторов М-17 дизелями. На ряде танков, поступивших в ремонт на завод, моторы М-17 заменили дизелями». Танк КВ-1 выпуска конца июля-августа 1941 года. Машина имеет башню из 90 мм брони (хорошо видна планка- пулеотбойник на борту под смотровым прибором) и дополнительные топливные баки на надгусеничных полках (АСКМ). Согласно извещений об отгрузке танков КВ-1 с Кировского завода, в сентябре в войска ушли 27 таких машин (№№ 5159, 5160, 5161, 5162, 5163, 5164, 5165, 5166, 5167, 5168, 5169, 5170, 5171, 5172, 5173, 5174, 5175, 5176, 5177, 5178, 5179, 5182, 5184, 5185, 5186, 5187 и 5188). Возможно, с установкой карбюраторных двигателей связан монтаж на некоторых КВ дополнительных прямоугольных топливных баков — шесть штук на надгусеничных полках (фотографий танков с такими баками встречается немного), хотя не исключено, что баки устанавливались и просто для увеличения запаса хода. Во всяком случае, документов по поводу их монтажа пока обнаружить не удалось. В конце лета 1941 года для упрощения ходовой части КВ решили перейти на сборку гусеницы из траков, собранных поочередно с гребнем и без гребня. Безгребневые траки имели более простую форму и, соответственно, при их литье было меньше брака. 24 августа 1941 году в районе Пулково прошло испытание пробегом на 70 км КВ № 5068 с такой гусеницей: «Испытания показали, что машина на указанных выше гусеницах при прохождении по пересеченной местности склонов, при боковом крене 15–17 град., при подъемах и спусках 15–25 град, при преодолении местности с большими ямами, буграми и оврагами, показала себя нормально, и преодолевала указанные препятствия без всяких соскоков катков с гусеницы и спадания гусениц. Комиссия считает, что гусеница с собранными траками поочередно с гребнем и без гребня может быть допущена к установке на серийные машины КВ». Такие гусеницы стали устанавливать на КВ-1 сборки Кировского завода с сентября 1941 года, причем параллельно выпускались машины и с обычной гусеницей, полностью собранной из траков с гребнями. В сентябре 1941 года Кировский завод сдал Красной Армии 81 танк. Кроме того, было восстановлено еще две машины, сгоревшие на фронте: «С указанных танков №№ 9727 и 9732 были использованы только корпуса и башни. Остальные агрегаты, оборудование и другое имущество поставлены новые. Указанным машинам присвоены следующие №№ 9727/5199 и 9732/5190». В октябре удалось изготовить только 30 КВ, и еще один собрали с использованием корпуса и башни сгоревшего танка (машина получила № 9724/5232). В октябрьской сводке 1941 года военпред ГАБТУ КА военинженер 2-го ранга М. Бубякин сообщал: «После изготовления 30 шт. танков КВ-1 дальнейшее производство серийных танков КВ в Ленинграде прекращено. Для обеспечения ремонта машин заготовлено 30 комплектов узлов и деталей. Для дальнейшего обеспечения ремонта машин Кировским заводом оставлено 50 станков. Кроме того, на заводе № 371 работает 42 станка. Официально в дальнейшем весь ремонт КВ от Кировского завода передается заводу № 371 им. Сталина. Договорные права также передаются з-ду им. Сталина». Последняя проверка КВ-1 перед сдачей танка. Кировский завод, сентябрь 1941 года. Хорошо видно крепление дополнительных топливных баков на надгусеничных полках, а также литые усиленные опорные катки с дополнительными ребрами жесткости (АСКМ). В извещении об отправке продукции с Кировского завода за октябрь 1941 года фигурировало 35 КВ, из них один сентябрьской сборки, один собранный из сгоревшего, и три опытных машины: КВ Т-150 (с броней 90 мм), КВ Т-220-1 (КВ-220) и КВ Т-220-2 (подробнее об этих машинах и их судьбе см. книгу автора «Супертанки Сталина»). В конце этого документа вонпред Бубякин написал: «На этом списке серийный выпуск КВ на з-де прекращен». Последний танк отгрузили 19 октября, а датой окончания работы Кировского завода в Ленинграде следует считать 18 октября 1941 года. Всего за 1941 год в Ленинграде изготовили и передали в войска 712 танков КВ-1, (без учета трех опытных машин Т-220-1, Т-220-2, Т-150 и трех танков, собранных из горевших корпусов). С учетом выполнения программы 1940 года суммарный выпуск КВ-1 Кировским заводом составит 851 машину, из них 140 танков с пушкой Л-11. К этому количеству можно добавить опытную машину У-0, изготовленную в 1939 году, тогда количество изготовленных увеличится до 852. БРОНЕКОРПУСНОЕ ПРОИЗВОДСТВО И ЭКРАНИРОВКА В большинстве работ, посвященных танку КВ-1, о бронекорпусном производстве для этой машины, как правило, говорится вскользь, или совсем не упоминается. Между тем, эта страница истории знаменитого танка заслуживает отдельного рассказа. Корпуса и башни для КВ производились на Государственном Ижорском заводе в Колпино, под Ленинградом. Это было одно из старейших предприятий нашей страны, основанное еще в XVIII веке начинавшее свою деятельность с заказов для военно- морского флота. К концу 1930-х годов Ижора являлась одним из двух предприятий Советского Союза, которые занимались прокатом брони (второе — Мариупольский металлургический завод имени Ильича), причем довольно значительный процент составляли морские заказы (предприятие входило в состав наркомата судостроительной промышленности. — Прим. автора). Танк КВ-1 с упрощенной 90-мм башней выдвигается на рубеж атаки. Ленинградский фронт, ноябрь 1941 года (АСКМ). Прокат брони толщиной 75 мм для изготовления корпусов и башен КВ осуществлялся на толстоброневом стане, после чего ее резали по специальным шаблонам, и подавали на сборку в выделенный для этого цех № 2 (так называемый танковый). Причем процесс сборки был довольно трудоемким — до этого толстобронных танков в СССР не производилось. Бронелисты между собой соединялись при помощи гужонов и сварки. Наиболее трудоемкими были башни, особенно для КВ-1 установочной партии (так называемы «круглые»). Их борта собирались из нескольких деталей сложной формы, которые сначала подвергали термоотпуску, после чего нагревали и гнули в специальных приспособлениях при помощи 5000-тонного пресса, затем вели механическую и снова термическую обработку Впоследствии конструкцию башен упростили, но бортовые и нижний кормовой листы все равно требовали гибки. Следует сказать, что существовали специальные технические условия на приемку как листов брони, так и готовой продукции (корпусов и башен). Так, 75-мм броня, перед тем, как поступить на сборку подвергалась испытанию обстрелом из 76-мм орудия (несколько листов из одной партии), а также проверялась на твердость и излом. Корпуса и башни проверялись на наличие трещин в районе сварных швов и т. п. Приемку готовой продукции осуществлял отдел технического контроля (ОТК) завода, после чего ее предъявляли представителям заказчика — военпредам Главного автобронетанкового управления. Только после такой проверки подписывали соответствующие акты, и корпуса с башнями отгружались на Кировский (или Челябинский) завод. Военную приемку на Ижорском заводе с 1940-го по октябрь 1941 года (до момента окончания производства) возглавлял представитель ГАБТУ КА военный инженер 2-го ранга Дмитрусенко. В целом можно сказать, что механизм учета готовой продукции на Ижорском заводе был аналогичен таковому на Кировском. Нижняя часть борта корпуса экранированного танка КВ-1. Хорошо видно крепление экранов, усиленные опорные катки без отверстий в ободе, а также поддерживающие опорные катки с обрезинкой (АСКМ). Всего за 1940 год Ижорский завод изготовил 274 корпуса и 275 башен КВ. Из них 265 и 268 соответственно отгрузили на Кировский завод, и 5 комплектов (комплект — корпус плюс башня) на Челябинский тракторный, которых осваивал выпуск новых тяжелых танков. При изготовлении корпусов и башен КВ-1 требовалось большое количество опытных электросварщиков — сварка велась вручную. Для сборки одного корпуса расходовалось 304 кг электродов (аустенитовых — 175 кг, марки «МД» — 87 кг, ОМП-5 — 32 кг и углеродистых — 10 кг), на башню КВ-1 требовалось 90 кг (аустенитовых — 73 кг, марки «МД» — 13 кг, ОМП-5 — 4 кг). При производстве комплектов для танков КВ у Ижорского завода возникали постоянные проблемы с башнями — их выпуск отставал от изготовления корпусов. Например, за 1-ю декаду января 1941 года в цеху № 2 военпреды оформили окончательную сдачу 21 корпуса и 8 башен. Проблемы, с которыми сталкивались на Ижорском заводе при выпуске деталей для КВ, хорошо иллюстрирует выписка из сводки о выполнении цехом № 2 заказов за 1-ю декаду февраля 1941 года (за этот период было принято 9 корпусов и 1 башня): «Необходимо отметить, что работа первой декады по выполнению программы по КВ проходит неудовлетворительно по следующим причинам: 1). Корпуса задерживаются сдачей, так как, начиная с конца января месяца почти на всех корпусах, внизу на кромках, выявляются расслои глубиной от 8 до 15 мм. 2). Сдача башен задержалась из-за отсутствия крыш, так как в конце января было срублено (то есть забраковано. — Прим. автора ) по трещинам 14 крыш, а достаточных заделов не было. 3). Создание заделов затрудняется еще тем, что цеху № 2 дано Правительственное задание срочно изготовить два пресса для авиапромышленности, это сильно перегружает как станки, так и производственные участки». Танк КВ-1 выпуска июля 1941 года с полной экранировкой (дополнительная броня и на башне, и на корпусе) на марше. Фото сделано в период между 30 августа и 3 сентября 1941 года в 216-м танковом полку, которым тогда командовал майор Л. Б. Квитницкий (108-я танковая дивизия Брянского фронта). 3 сентября он погиб у деревни Павловичи. 3 сентября 1941 года, посмертно награжден орденом Красного Знамени (АСКМ). В документах военной приемки Ижорского завода есть довольно интересные документы, например о цельноштампованных башнях для КВ. Что это такое и как они выглядели, автору неизвестно, но в сводке за 2-ю декаду марта 1941 года сказано следующее: «На 21 марта 1941 г. нами принято 31 корпус и 29 башен. Вторая декада обеспечила подготовку производства на окончание квартальной программы в 150 корпусов и башен. Имеются все возможности выполнить квартальную программу на 2–3 дня раньше истечения 1-го квартала. Начатые обработкой еще в феврале месяце штампы для цельноштампованной башни КВ закончены 2-м цехом 18 марта, а 19 марта уже были отштампованы первые 6 опытных башен. В данное время штампованные башни находятся на термообработке, после чего поступят в цех № 2 для мехобработки и сборки». Отдельной темой броневого производства для танков КВ стоит их экранировка. Ее история началась еще до Великой Отечественной войны. Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 548-232сс от 15 марта 1941 года, уточненным постановлением № 827-345сс от 7 апреля 1941 года, Кировскому и Ижорскому заводам предписывалось к 1 мая и изготовить два опытных образца танков КВ-1 и КВ-2 с дополнительным броневым экраном толщиной 25–30 мм, к 15 мая подготовить чертежи и технологию для экранировки, и с 1 июня начать выпуск экранированных машин. Кроме того, планировалось провести экранировку и танков КВ, уже находившихся в войсках. Для этого к 20 июня требовалось организовать бригады, оснащенные сварочными аппаратами и компрессорами, и направить их в военные округа. Забегая вперед, следует сказать, что вскоре от идеи экранировки КВ-2 отказались — машина и так имела высокую массу (танк КВ-2 не является темой данного повествования, подробнее о них см. книгу автора «Тяжелый танк КВ-2»). Этот танк КВ-1 имеет экранированную башню, корпус без экранировки. Скорее всего, это машина выпуска июня 1941 года, так как на ней еще установлены штампованные опорные катки без усиления (АСКМ). 9 мая 1941 года на Ижорском заводе прошло совещание, на котором рассматривался проект экранировки танков КВ. Согласно представленным чертежам, экранировка корпуса проводилась 25-мм броней, а бортов башни — 30-мм. Крепление экранов предполагалось производить болтами диаметром 48 мм, которые вкручивались в 50-мм броневые планки, приваренные к основной броне. Экраны на лобовой и передний лист корпуса приваривались непосредственно к броне. Произведенный подсчет показал, что общая масса экранов с планками и болтами составит для КВ-1 2940 кг (1305 кг корпус и 1635 кг башня). Комиссия, рассматривавшая вариант экранировки, в своем протоколе одобрила представленные чертежи для серийного производства, но рекомендовала провести испытание изготовленных экранированных листов обстрелом. 16 мая 1941 года протокол утвердили директора Ижорского завода и Кировского заводов Н. Казаков и И. Зальцман, а также заместитель начальника БТУ КА военинженер 1-го ранга С. Афонин. Однако развернуть производство экранированных корпусов и башен оказалось не так-то просто, что иллюстрирует оперативная сводка военпреда Ижорского завода военинженера 2-го ранга Дмитрусенко о работах предприятия за май 1941 года: «По КВ. Условия работы по выполнению июньской программы цехом № 2 будут особенно напряженными, так как программа увеличена до 100 штук, которые должны быть все заэкранированы. На 1 июня ни один из заложенных корпусов не заэкранирован, и еще нет нужного разворота производства бронедеталей экрана, и особенно крепежного материала, как то: нарезанных планок с диаметром нарезанных отверстий 48 мм и болтов диаметром 48 мм из специальной гуженной стали, которые приходится изготавливать на токарных и фрезерных станках из болванок. Таких специальных болтов только для экранировки корпусов, выпускаемых заводом в июне, требуется 8000 штук, не считая подготовки заделов для программы июля и необходимого количества для экранировки в войсковых частях… Экранированный танк КВ-1 выпуска июня 1941 года на марше. Возможно, одна из первых машин подобного типа — экранировка установлена только на башне, корпус даже не имеет дополнительной брони на лобовом листе, опорные катки штампованные, без усиления (РГАКФД). Экранировка двух опытных корпусов КВ еще не произведена». Одновременно с проектированием экранировки на Кировском и Ижорском заводе велась разработка новой башни для КВ-1 с увеличенной до 90-100 мм толщиной брони. Ее предполагалось устанавливать на танки вместо экранированной. 19 июня 1941 года был утвержден окончательный протокол по схеме экранировки КВ, в котором, помимо прочего говорилось и о толстобронной башне: «…Башню 64 группы (изготовляемую Ижорским заводом взамен экранированной) изготовлять из 100 мм брони за исключением детали 64-6 (задний лист нижний. — Прим. автора ), которую оставить серийную, т. е. толщиной 75 мм». Этот документ был утвержден заместителем наркома обороны Маршалом Советского Союза Г. Куликом, наркомами тяжелого машиностроения Н. Казаковым и судостроительной промышленности А. Самариным 19–21 июня 1941 года. Кстати, чертежи упоминаемой в документе 100 мм башни (группа 64) действительно есть — они подписаны начальником СКБ-2 Ж. Котиным 10 мая 1941 года. Выпуск экранированных корпусов и башен Ижорский завод начал во второй декаде июня. Из донесения военпреда ГАБТУ КА Дмитрусенко от 21 июня 1941 года: «а). Экранировку корпусов и башен КВ-1 начали производить. Принято 18 корпусов и 12 башен экранированных. Ввиду увеличения работы и неподготовленности к этой работе завода, выполнение программы июня месяца по экранированию корпусов и башен КВ-1 находится под вопросом недовыполнения, так как на большинстве участков — сварка, сборка — не хватает производственных мощностей». К утру 30 июня 1941 года Ижорский завод сдал 87 корпусов КВ-1 и башен 86, из них экранированных — 61 корпус и 65 башен. Согласно месячной сводке по Ижорско- му заводу за июнь 1941 года, военная приемка приняла 102 комплекта корпусов и башен для КВ, но, сколько из них было экранированных не указано. В июле 1941 года, при плане в 180 комплектов, на Ижорском заводе было принято 119 комплектов (из них 5 башен изготовили на заводе № 371 имени Сталина), отгружено 112 корпусов и 108 башен (кроме того, 13 корпусов без башен отправили Челябинскому тракторному заводу). В итоговой месячной сводке военпред Дмитрусенко докладывал: «Невыполнение постановления Правительства объясняется: 1. Неподготовленностью и перепланировкой цеха; 2. Отсутствием заделов бронедеталей в начале июля, что в свою очередь, вызвано отсутствием нужного количества броневой стали. На 1 августа имеется заложенных корпусов — 60, башен — 20. 3. За июль Ижорский завод сдал нам фактически 134 корпуса, но с башнями случился прорыв, поэтому в сводке указана комплексная сдача 119, так как башен было 119. Следовательно, за первые дни августа (1–3) будет сдано не менее 20 комплектов КВ. 4. В августе Ижорскому заводу предстоит изготовить не менее 185 комплектов КВ, на что имеются все возможности, даже и превышение плана, нужного для покрытия задолженности за июль месяц». Немцы осматривают подбитый танк КВ-1 с экранированной башней. Машина имеет усиленные опорные катки: два передних без отверстий в ободе, остальные с дополнительными ребрами жесткости. Машина из состава танкового батальона Лужской оперативной группы была подбита 16 июля 1941 года (АСКМ). В этом документе нет ни слова о количестве экранированных корпусов и башен, как нет никаких упоминаний об экранировке в дальнейших сводках за август и сентябрь. Кстати, в документах приемки Кировского завода, экранированные танки никак не выделялись. Это и понятно — предприятие получало уже готовые корпуса и башни с Ижоры, где их принимала военная приемка. Причем в июле при сборке танка могли ставить экранированную башню на не экранированный корпус. Это объяснялось увеличением программы выпуска КВ — Кировский завод не мог ждать комплектного поступления экранированных корпусов и башен. Что касается количества изготовленных экранированных КВ-1 то, по мнению автора практически со 100 % уверенностью можно говорить об изготовлении чуть больше 100 комплектов экранировки (корпус плюс башня) на Ижорском заводе в июне — начале июля 1941 года. Косвенным подтверждением этому служат приведенные выше документы, в которых именно 100 комплектов фигурируют в качестве первоначально заданного количества. Еще одним источником информации по экранированным КВ-1, может служить сайт Ильи Мазурова по этим танкам. В настоящий момент там присутствуют фотографии 122 экранированных КВ, причем часть из них имеет экраны либо на башне, либо на корпусе. Таким образом, количество экранированных КВ может достигать 120–130 машин. Как уже говорилось выше, еще в мае — июне 1941 года поднимался вопрос об изготовлении для КВ-1 утолщенной до 100 мм башни вместо экранировки. Во второй половине июля производство таких башен начала Ижора, правда толщину снизили до 90 мм. Военпред Дмиртусенко 30 июля 1941 года докладывал в ГАБТУ КА: «…Ижорский завод приступил к изготовлению башен КВ из 90 мм брони вместо экранированных. Испытания на НИАПе из 107-мм пушки, как это предусмотрено техническими условиями военного времени для брони 90- 100 мм, из-за дальности не представляется возможным, ввиду чего такая броня испытывается на полигоне Ижорского завода снарядом № 3-6969 калибра 76-мм». Здесь видна передняя часть танка КВ-1, характерная для машин ленинградского выпуска августа-октября 1941 года: броневая планка перед люком механика-водителя, планка-пулеотбойник перед смотровым прибором механика-водителя. На фото: механик-водитель младший сержант А. Чайка уточняет боевую задачу. Ленинградский фронт, зима 1941 года (АСКМ). Не исключена вероятность того, что башни из 75 и 90 мм брони какое-то время делались параллельно. Отличительной чертой 90 мм башни являются бортовые смотровые приборы, для улучшения обзора которых в верхней части бортового листа делали специальный вырез, под которым приваривали планку-пулеотбойник. Во второй половине июля 1941 года, после отмены полной экранировки и введения 90 мм башен, танки КВ стали получать так называемую частичную экранировку. При этом дополнительному усилению подвергались те части машины, в которые во время боев наиболее часто попадали снаряды. Так, в обязательном порядке (за редким исключением) 30–25 мм броневые листы приваривались на передний и лобовой листы корпуса, а также на верхнюю часть бортов (для защиты погона башни). При этом форма и толщина бортовых экранов была различной — скорее всего, это связано с тем, что для экранов использовали обрезки бронелистов. Кроме того, большинство КВ, в том числе и с башнями из 90 мм брони, получали экраны на передний лист башни, справа и слева от маски. Форма этих экранов также была различной, а толщина весьма значительной — до 90 мм! На части танков имелась приваренная на крыше корпуса перед люком механика-водителя броневая планка (для предотвращения заклинивания крышки при обстреле). А с августа 1941 года на крыше корпуса (перед башней и за ней) всех КВ приваривались V-образные броневые планки защиты погона. Для увеличения выпуска башен КВ-1, с изготовлением которых Ижорский завод справлялся с большим трудом, решением правительства с 1 июля 1941 года к их производству подключался завод № 371 имени Сталина [4] , при этом броня поставлялась с Ижоры. Сначала освоение производства на заводе имени Сталина шло с большими трудностями — в июле удалось сдать только 5 башен — но в дальнейшем ситуация стала меняться в лучшую сторону Так, за август 1941 года на Ижоре было принято 217 комплектов для танков КВ, причем из 217 башен 95 изготовил завод № 371 имени Сталина. За этот же период отгрузили 224 корпуса и 228 башен. В конце августа на завод № 371 частично перенесли и сборку корпусов КВ «ввиду военных действий в районе Колпино». 4 Основан в 1857 году как Санкт-Петербургский металлический завод, выпускал различные металлоконструкции, в том числе и мосты, подъемные краны, плавучие доки башенные артиллерийские установки для кораблей и береговых батарей, торпедные аппараты, турбины и т. п. Впоследствии переименован в Ленинградский металлический завод имени И. Сталина, затем — завод № 371 имени Сталина. В настоящее время — филиал ОАО «Силовые машины», расположен на правом берегу Невы, на Свердловской набережной г. Санкт-Петербурга. Изготовление корпусов танков КВ-1 на заводе № 371 имени Сталина. Сентябрь 1941 года (РГАКФД). Специально для завода имени Сталина в СКВ-2 под руководством конструктора Н. Халкиопова во второй половине июля 1941 года спроектировали упрощенную башню для танка КВ-1. От изготовлявшейся ранее она отличалась спрямленным нижним кормовым листом защиты погона (ранее он был гнутым), а также рядом упрощений технологического характера. Чертежи такой башни (группа 154) были подписаны заместителем главного конструктора СКБ- 2 А. Ермолаевым 22 июля 1941 года. Упрощенные башни, изготовлявшиеся из 90 мм брони, пошли в производство в августе 1941 года. Для установки боковых смотровых приборов на них также делали вырез в верхней кромке бортового листа и приваривали планку-пулеотбойник. Такую башню имеет танк КВ-1, поднятый со дна Невы и установленный на площадке музея-заповедника «Прорыв блокады Ленинграда» 18 января 2009 года. Следует сказать, что в конце июля-августе 1941 года для ускорения процесса изготовления бронекорпусов и башен танка КВ дополнительно привлекли еще несколько предприятий Ленинграда. 24 августа 1941 года военпред Ижорского завода военинженер 2-го ранга Дмитрусенко докладывал об этом начальнику БТУ ГАБТУ КА военинженеру 1-го ранга Коробкову: «Согласно п. 3 приказа ГАБТУ КА от 13.8.41 г. № 207 на приемный аппарат Ижорского завода под мою ответственность возложена приемка продукции, изготавливающейся на Балтийском заводе № 189, на заводе № 190 имени Жданова, на Усть-Ижорской верфи № 363 и заводе № 194. Кроме этих заводов в приказ не вошли следующие ленинградские заводы, на которых изготавливается продукция для КВ: завод имени К. Маркса, завод имени Ленина, завод „Большевик“ и завод № 371 имени Сталина. На всех перечисленных заводах, кроме завода № 371, происходит лишь механическая обработка деталей для корпусов и башен машины КВ из брони Ижорского завода, прошедшей приемные испытания на полигоне Ижорского завода. Все детали, обработанные на этих заводах, затем возвращаются на Ижорский завод для сборки корпусов и башен КВ. Только лишь на заводе № 371 имени Сталина производится как механическая обработка деталей башен, так и их сборка». Изготовление упрощенной башни КВ-1 из 90-мм брони на заводе № 371 имени Сталина. Сентябрь 1941 года. Обратите внимание на какие-то арифметические расчеты мелом на ее борту (АСКМ). Между тем обстановка в районе Ижорского завода осложнялась — противник приближался к Колпино, предприятие постоянно бомбили и обстреливали. Все это не могло не сказаться на выпуске продукции. 13 сентября 1941 года военпред Дмитрусенко докладывал начальнику БТУ КА Б. Коробкову: «Ввиду систематического обстрела Ижорского завода артогнем немцами, изготовление КВ и БА-10 на заводе прекратилось. Обстрел завода начался с 29 августа и продолжается по настоящее время. В данное время производство корпусов и башен КВ производится на заводе имени Сталина (№ 371), а производство БА-10 на Балтийском заводе (№ 189). За 11 дней сентября месяца на Ижорском заводе изготовили 45 корпусов КВ и 11 башен, плюс на заводе имени Сталина 14 корпусов и 54 башни. Всего за 11 дней сентября на двух заводах изготовили 59 корпусов и 65 башен КВ. В данное время изготовление корпусов и башен КВ перенесено на завод № 371. Полигонные испытания не производятся, как брони КВ, так и брони БА-10, ввиду того, что все вооружение отдано на фронт и, самое главное, что противник находится от завода в 7-10 км, следовательно, производство посторонних выстрелов вызовет дополнительный обстрел завода… На Ижорском заводе в настоящее время производится термообработка и штамповка деталей, как по КВ, так и по БА-10. Отливка стали для КВ в данное время приостановлена, работает один мартеновский цех, где отливается броня „ИЗ“ и снарядная сталь. Толстоброневой стан и 5000 тн пресс сняты. Если придется прокатывать броню для КВ, то это будет производиться на бронепалубном стане. Свой приемный аппарат разбил на три части, организовал приемку на 189 и 371-м заводах. Сам с небольшой группой нахожусь на Ижорском заводе, через 1–2 дня бываю на заводах № 189 и 371. Нужно прямо сказать, что работа этих заводов организована плохо, тем более, если принять во внимание с каким напряжением приходится в данное время работать на ленинградских заводах. Качество выпускаемой продукции, несмотря на целый ряд упрощений по техусловиям, стоит на должной высоте…». Новые танки КВ-1 выходят из ворот Кировского завода в Ленинграде. Сентябрь или октябрь 1941 года (кадр кинохроники). Всего в сентябре на Ижоре и заводе имени Сталина сумели изготовить для КВ 156 башен (из них 145 на заводе № 371) и 101 корпус (из них 56 на заводе № 371). Со второй половины месяца сборка корпусов и башен была полностью переведена на завод № 371. По состоянию на 1 октября 1941 года имелось заделов на 300 комплектов для КВ, из которых на сборке находилось 22 корпуса и 25 башен. К этому моменту отливку, прокат и термообработку брони на Ижорском заводе полностью прекратили. Помимо завода № 371, на котором велась сборка корпусов и башен, а также термообработка мелких деталей, к выпуску привлекались заводы «Большевик» (штамповка и термообработка деталей), имени Марти (термообработка деталей крыши и башни) и № 189 имени Орджоникидзе (отпуск кромок деталей крупного габарита и термообработка мелких деталей). Завод № 371 выпускал корпуса и башни КВ-1 до начала ноября 1941 года, а впоследствии ремонтировал и собирал новые танки. Об этом будет рассказано в одной из следующих глав. ОТ ЧЕЛЯБИНСКОГО ТРАКТОРНОГО — К «ТАНКОГРАДУ» Параллельно с Кировским заводом в Ленинграде планировалось развернуть производство танков КВ и на Челябинском тракторном заводе (ЧТЗ), а выпуск корпусов и башен для них должен был освоить завод № 78. Оба предприятия являлись достижением первых советских пятилеток. Челябинский тракторный завод строился в 1929–1933 годах при участии американских специалистов. Первоначально здесь выпускался трактор «Сталинец» С-60, а с 1937 года — С-65. К 1940 году предприятие было одним из крупнейших машиностроительных заводов в Советском Союзе, и имело самое современное по тем временам оборудование. Суммарный выпуск тракторов к этому времени составил 100 тысяч штук. Танк КВ-производства Челябинского тракторного завода марта-мая 1941 года. Август 1941 года (АСКМ). Завод № 78 имени Серго Орджоникидзе ввели в строй в мае 1935 года. Основной его продукцией являлись различные станки для промышленности. Предприятие было хорошо оснащено, и имело собственное литейное производство. По решению Совета Народных Комиссаров СССР, Кировский завод к 1 июля 1940 года должен был передать на ЧТЗ один образец танка КВ и полные комплекты технической документации на КВ-1 и КВ-2, а к 1 августа — всю технологическую документацию. Кроме того, Кировский завод должен был отправить в Челябинск конструкторов и инженеров для помощи в налаживании производства танков на новом месте, а также на первых порах оказывать помощь ЧТЗ заготовками и некоторыми деталями. Специально для выпуска танков на Челябинском тракторном заводе началось строительство специального сборочного цеха, который планировалось сдать в 1941 году. Что касается завода № 78, то к 25 августа предполагалось передать ему 10 комплектов чертежей корпуса и башни КВ и соответствующую техническую документацию. Помощь в организации бронекорпусного производства на этом предприятии должны были оказывать специалисты Ижорского завода. Но по ряду причин выполнение решения правительства затянулось — лишь 7 сентября 1940 года Кировский завод отправил из Ленинграда в Челябинск один танк КВ-1, а к концу месяца — необходимый комплект технической и технологической документации, один корпус с башней (до конца года — еще 3) и ряд других деталей для сборки машины. Завод № 78 также получил с Ижорского завода необходимую документацию и корпус с башней КВ-1. Танк КВ-1 Челябинского тракторного завода выпуска августа 1941 года из состава 4-й танковой бригады, потерянный 10 октября 1941 года в Мценске. Машина имеет буксирные троса с плетеными коушами и усиленные катки с шестью (а не двенадцатью как на машинах ленинградского выпуска) ребрами жесткости (фото из архива И. Мазурова). Тот же танк КВ-1 Челябинского тракторного завода выпуска августа 1941 года, что и на предыдущем фото. Хорошо видны дополнительные топливные баки цилиндрической формы (на 160 л каждый) на бортах. Они характерны для машин челябинского выпуска, их стали монтировать как минимум с августа 1941 года (АСКМ). Все это позволило в декабре 1940 года начать в Челябинске сборку первых танков КВ-1, правда главным образом из полученных из Ленинграда узлов и агрегатов. В январе 1941 года была принята, правда с большими трудностями, одна машина, в феврале — еще две. Эти танки были вооружены, скорее всего, пушками Л-11. Так, 18 января 1941 года военпред Челябинского завода сообщал в ГАБТУ КА: «Довожу до Вашего сведения, что из занаряженных БТУ КА 5 артсистем Л-11 с Кировского завода с условиями поставки в октябре 1940 года, 2 артсистемы до сего времени не получены». Начало работ по сборке первых КВ в Челябинске хорошо иллюстрирует доклад военпреда завода, датированный 5 февраля 1941 года. Он довольно объемный, поэтому приведем лишь несколько фрагментов: «После сборки и монтажа второй и третьей машины, ритм работы сборочного цеха постепенно уменьшался, и на сегодняшний момент сборочный цех совершенно приостановил сборку четвертой машины из-за неподачи таких агрегатов, как бортовые редукторы, фрикционы, кривошипы, торсионы… Монтаж четвертой машины, для которой имеется и уже подготовлен к монтажу корпус, начнется с 10–12 февраля. На следующие машины корпуса на завод еще не поступили, хотя есть сообщение с Ижоры, что отгружено 5 корпусов и башен… С начала получения заводом чертежей и до 1 февраля с.г. в них было внесено более 2000 значительных изменений. При сверке чертежей 1941 года с действующими на ЧТЗ, имеются весьма значительные изменения, например: Совершенно аннулируется — 325 деталей. Вводятся вновь — 476 деталей. Аннулируется с заменой — 140 деталей. Имеют значительные изменения — 386 деталей… На 1941 год завод выпускает свои кальки на все чертежи объекта, причем эти кальки будут отличны от Кировских, так как в них вносятся изменения как технологического порядка, вызванного отличием оборудования ЧТЗ от Кировского завода. Также на многие детали внесены в кальки технические условия на термообработку и приемку деталей. Все эти изменения ни в коей мере не влияют на взаимозаменяемость деталей, изготовленных по чертежам Кировского завода… Для производства корпусов КВ на заводе № 78 выделены производственные площади для термического цеха и цеха сборки и механического в количестве, обеспечивающим расстановку оборудования с годовой мощностью 300 корпусов в год при работе в две смены, и 420 — при работе в три смены… Для сборки корпуса необходимо 14 мощных универсальных сверлильных станков, сейчас завод не имеет еще ни одного. Требуется 100 штук ручных шлифовальных машинок — завод не имеет ни одной… На заводе сейчас имеется на один корпус брони полностью, на 2 корпуса только гнутых листов, а плоских нет. Ижора дала свое согласие на поставку листов на остальные два корпуса, в связи с чем завод № 78 поставил перед собой задачу — к 1 мая с.г. собрать эти три корпуса. Первый корпус намечено выпустить к 15 апреля. Кроме этого, на I-й квартал с.г. завод получил фонды на 12 корпусов сырой брони, но их термическая обработка может быть проведена только при пуске термического цеха, т. е. в июне». В этом отрывке из документа стоит обратить внимание на два момента. Первый, это отличия в чертежах, связанные, прежде всего, с разной технологией изготовления Челябинского тракторного и Кировского заводов. В дальнейшем, при развертывании массового выпуска КВ на ЧТЗ это обстоятельство в некоторых моментах сыграло отрицательную роль — качество изготовления ряда узлов и агрегатов сильно упало. Второй момент касается завода № 78, который мог приступить к изготовлению бронекорпусов и башен не раньше июня месяца, да и то в мизерных количествах. В результате, после начала войны пришлось в срочном порядке решать проблему с изготовлением корпусов и башен для тяжелых танков. Согласно утвержденного правительством плана, в первом квартале 1941 года Челябинский тракторный завод должен был сдать 10 КВ-1, однако выполнить это он не смог, сдав в марте лишь одну машину. Говоря о причинах этого, еще 1 марта 1941 года военпред ЧТЗ военинженер 3-го ранга Скрибцов докладывал: «Программа в феврале по КВ, как в части выпуска машин, так и в части изготовления оснащения и инструментария, полностью сорвана по причинам, зависящим в основном и главным образом от дирекции завода и руководителей отдела № 3, и частично от несвоевременного получения материалов главным образом от головного Кировского завода. В течение февраля заводом не собрано ни одного танка. Сборка четвертой машины, начатой в январе, очевидно, будет закончена во второй декаде марта. Причем программа первого квартала полностью обеспечена корпусами, башнями, артсистемами, радиостанциями, ТПУ. Основная причина, тормозящая сборку машин, задержка в изготовлении шестерен коробки перемены передач и бортредукторов, торсионов, труб балансиров из-за отсутствия приспособлений и мерительного инструмента, низкой квалификации рабочих и руководящего состава, а также большого брака по деталям». Следует добавить, что к 1 марта 1941 года ЧТЗ получил уже 10 комплектов корпусов и башен КВ-1, а в течение марта — еще 12. До конца июня выпуск КВ-1 в Челябинске шел весьма неторопливо, но понемногу нарастал — в апреле 4, в мае бив июне 11 машин. Таким образом, за шесть месяцев 1941 года Челябинский тракторный завод изготовил 25 танков КВ-1 — танковый цех был еще не готов, а наращивание выпуска тяжелых танков в Челябинске планировалось с 1942 года. С согласно утвержденного 15 марта 1941 года постановлением ЦК ВКП(б) плана, до конца года ЧТЗ должен был изготовить 200 КВ-1, из них 8 в апреле, 10 в мае и 17 в июне. Что касается завода № 78, то он должен был начать производство корпусов и башен танка КВ-1 с 1 июля 1941 года. Начавшаяся Великая Отечественная война внесла свои коррективы. Уже 25 июня 1941 года постановлением ЦК ВКП(б) план выпуска корпусов КВ-1 на заводе № 78 был увеличен. Кроме того, к их выпуску подключался, находившийся в Свердловске, Уралмашзавод. Это было крупное предприятие, запущенное в 1933 году и выпускавшее прокатные станы, блюминги, гидравлические прессы, доменное и сталеплавильное оборудование и многое другое. Завод строился с учетом самого передового европейского и американского опыта в области тяжелого машиностроения, и большинство оборудования на нем было иностранного производства, главным образом немецкого и английского (аналогичного отечественного на тот момент просто не существовало). Так что возможности Уралмашзавода вполне позволяли ему освоить новую продукцию без особых проблем. Бронелисты в Свердловск должен был поставлять Мариупольский завод имени Ильича. Также планировалось, что Ижорский завод будет отгружать Уралмашзаводу термически обработанные броневые детали для сборки корпусов и башен — это позволяло быстрее наладить производство и отработать необходимые техпроцессы. Танки КВ-1 Челябинского завода проходят по Красной площади во время парада. 7 ноября 1941 года. Это машины выпуска октября 1941 года, с пушками ЗИС-5 и дополнительными топливными баками. Хорошо видно, что на правом борту их установлено три (ЦМВС). Танк KB-1 Челябинского завода проходят по Красной площади во время парада. 7 ноября 1941 года. На левом борту монтировалось два топливных бака (ЦМВС). Переправа танка КВ-1 по льду. Январь 1942 года. Машина выпуска Челябинского Кировского завода со сварной башней, дополнительными топливными баками, усиленными опорными катками с внутренней амортизацией и буксирными тросами с литыми коушами (АСКМ). 30 июня 1941 года совместным решением Президиума Верховного Совета СССР, Совета народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) создается Государственный Комитет Обороны (ГКО) — высший чрезвычайный орган управления страной. ГКО обладал всей полнотой власти в СССР, и его решения были обязательны для выполнения всеми гражданами и организациями. Председателем Государственного Комитета Обороны стал И.В. Сталин. Первые документы ГКО, принятые 1 июля 1941 года, касались выпуска танков Т-34 и КВ. Так, постановление ГКО № 2сс было озаглавлено «О выпуске танков КВ -1 на Челябинском тракторном заводе». Согласно нему, программа выпуска КВ на второе полугодие увеличивалась до 555 машин: июль — 25, август — 40, сентябрь — 65, октябрь — 100, ноябрь — 150, декабрь — 175. Этим же постановлением был скорректирован (в сторону увеличения) план выпуска бронекорпусов и башен КВ-1 на Уралмаш- заводе на 1941 год — до 605 комплектов, при этом первые пять подлежало сдать уже в июле. Однако выполнить решения правительства было не так-то просто. И хотя Челябинский Кировский завод сдал приемщику за июль 24 КВ-1 при плане 25 машин, у предприятия осталось в заделе на август всего четыре корпуса с башнями, а их дальнейшее поступление с Ижорского завода уже не предвиделось. В сводке военпреда говорилось: «Уралмашзавод дает 5 штук корпусов к 10–12 августа, таким образом, выпуск танков КВ в августе определяется наличием корпусов. Приняты меры к созданию комплектного задела согласно программы на август». Следует сказать, что 28–30 июля из Ленинграда в Челябинск отправили всего 13 корпусов без башен (с выпуском последних возникли проблемы), а в августе — 17 комплектов и 13 башен для ранее отправленных корпусов. Это были практически последние поставки с Ижорского завода — в сентябре предприятие практически полностью прекратило работу, так как к нему подошла линия фронта. Проблема с поставкой бронекорпусов была настолько серьезной, что ее обсуждали на заседаниях Государственного Комитета Обороны. Так, 9 августа 1941 года появилось постановление ГКО № 444сс, согласно которому до 12 августа Ижорский завод должен был отправить на ЧТЗ семь корпусов с башнями, и до конца месяца — еще 30. Но в полном объеме выполнить это постановление не удалось. Танк КВ-1 с установленной в башне 76-мм пушкой ЗИС-5 с длиной ствола в 50 калибров перед началом испытаний. 1941 год (АСКМ). Между тем, производство танков КВ-1 в Челябинске налаживалось, но с большим трудом. Так, в докладе о производстве танков, направленном заместителю наркома Государственного контроля СССР Попову 11 августе 1941 года, о работе ЧТЗ говорилось: «В августе завод должен был сдать 40 танков, на 10 августа сдано военному представителю 6 танков. Главной причиной невыполнения плана является: медленное освоение производства танков на заводе (особенно в механическом цехе) и несвоевременная подача корпусов и башен. В июле месяце корпуса для ЧТЗ должны были поставить: Ижорский завод — 30, завод № 78 — 5, Уралмаш — 5. Уралмаш в июле не дал ни одного корпуса, завод № 78 — 3, Ижорский — 0. Июльскую программу ЧТЗ выполнил за счет корпусов старого запаса. В августе корпуса для ЧТЗ должны подать: Ижорский — 30, № 78–10, Уралмаш — 25. Ижорский завод на 11 августа отгрузил 23 комплекта корпусов и башен, завод № 78 производство до сих пор не освоил, Уралмаш начнет подавать корпуса только в конце августа. Августовская программа корпусами и башнями не обеспечена. Наряду с этим Кировский завод не выполняет обязательств по поставке для ЧКЗ пушек Ф-32». Вообще, организация выпуска корпусов и башен для танков КВ-1 на Урале потребовала решения ряда серьезных проблем и перестройки производстве не только Уралмаш- завода и завода № 78, но и ряда других предприятий. Об этом будет отдельно рассказано ниже. Деятельность Челябинского тракторного завода контролировалась на самом «верху» — в Государственном Комитете Обороны. Так, Г.М. Маленкову, который являлся его членом, сообщили следующее о работе предприятия за первую декаду августа 1941 года: «Челябинский тракторный завод — августовская программа выпуска танков не обеспечена корпусами и башнями. Завод № 78 производство корпусов до сих пор не освоил. Уральский машиностроительный завод обязан был подавать корпуса КВ за завод ЧТЗ еще в июле месяце, однако до сего времени ни одного корпуса еще не изготовил. Если наркоматами не будут приняты решительные меры, по ускорению поставки корпусов в ближайшие дни, выпуск танков на ЧТЗ будет сорван». Переправа танка КВ-1 по льду. Январь 1942 года. Машина Челябинского Кировского завода с литой башней и дополнительными топливными баками (ЦАМО). Всего за август 1941 года Челябинский тракторный завод изготовил всего 27 КВ-1. В докладе начальника ГАБТУ КА Я.Н. Федоренко, направленном на имя И.В. Сталина, причинами невыполнения плана назывались не обеспеченность завода корпусами, башнями и 76-мм пушками Ф-32 — последние должен был поставлять Ленинградский Кировский завод. Что касается корпусов и башен, то завод № 78, который должен был приступить к их выпуску, не изготовил ни одного, Уралмаш дал лишь 5 и то в конце месяца. Только во второй половине августа прибыли и корпуса, отправленные с Ижоры. По сообщению военпредов, сентябрьская программа выпуска КВ-1 в Челябинске находилась под угрозой срыва не только по корпусам, башням и артсистемам, но и из-за отсутствия радиаторов, изготовление которых вел Кольчугинский завод, а также катков и амортизаторов — их поставку Ленинградский завод «Красный треугольник» в августе уже прекратил, а Ярославский резинокомбинат еще не освоил их производство. В результате, за сентябрь 1941 года Челябинский завод сдал только 27 танков КВ-1, причем 19 из них не имели пушек. В донесении сообщалось, что предприятие «с 20 августа с.г. не имеет пушек Ф-32 (Кировского завода), а Уралмашзавод не обеспечил ЧТЗ бронекорпусами — вместо 75 сдал только 23 корпуса и 21 башню». Между тем, в организации промышленности Советского Союза произошли серьезные изменения. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 сентября 1941 года на основе народного комиссариата среднего машиностроения создается наркомат танковой промышленности. В его состав вошла часть заводов Наркомсредмаша, тракторные заводы, часть предприятий тяжелого машиностроения, железнодорожного транспорта и судостроения, которые вели выпуск танков, тягачей, дизельных двигателей и деталей к ним. Возглавил его бывший нарком среднего машиностроения В.М. Малышев. Одной из первых проблем, которую следовало решить новому ведомству — это обеспечение пушками выпускаемых тяжелых танков. Как уже говорилось выше, в конце августа 1941 года прекратилась поставка 76-мм пушек Ф-32 с Кировского завода в Ленинграде на ЧТЗ. Поэтому требовалось срочно найти замену этой артсистемы. Здесь пригодились наработки артиллерийского завода № 92 в Горьком. Испытания танка КВ-1 с установленной в башне 76-мм пушкой ЗИС-5 с длиной ствола в 50 калибров. 1941 год (ЦАМО). Еще в июне 1940 году конструкторское бюро это предприятия под руководством В.М. Грабина получило задание на проектирование 76-мм танковой пушки для тяжелого танка. Новая артсистема, получившая обозначение Ф-27, должна была иметь баллистику 76-мм зенитной пушки образца 1931 года (начальная скорость снаряда — 813 м/с) и использовать боеприпасы последней. К началу 1941 года опытный образец, который получил новое обозначение ЗИС-5, был готов. Артсистему смонтировали в танке КВ-1, который прибыл на завод № 92 еще в начале октября 1940 года, и провели ее испытания. Однако, из-за того, что к этому времени 76-мм зенитная пушка ЗК была снята с производства, КБ завода № 92 получило задание — переработать ЗИС-5 под увеличенную баллистику (начальная скорость снаряда — 780 м/с) дивизионной пушки Ф-22 и под боеприпасы к дивизионным орудиям (выстрелы к 76-мм дивизионным орудиям и 76-мм зенитке ЗК были различные. — Прим. автора ). Параллельно с этим, в начале 1941 года на заводе № 92 по распоряжению заместителя наркома обороны СССР Маршала Советского Союза Г. Кулика в танке КВ-1 установили 76-мм пушку Ф-34 и провели ее испытания. Но из-за того, что для вооружения КВ готовилась пушка ЗИС-5 с увеличенной баллистикой, дальнейшие работы по установке Ф-34 в тяжелый танк прекратили. Новый образец 76-мм пушки ЗИС-5 с увеличенной баллистикой дивизионки Ф-22 был готов лишь к августу 1941 года. В выводах по результатам испытаний отмечалось, что «76-мм танковая пушка ЗИС-5 в танке КВ-1 полигонные испытания выдержала». Вместе с тем, заводу № 92 рекомендовалось упрочить клин затвора, усовершенствовать клапан накатника и устранить несколько еще более мелких недостатков, после чего систему рекомендовали передать на валовое производство. Следует сказать, что отчет по ЗИС-5 был подписан 7 сентября 1941 года — к этому времени проблема с 76-мм пушками для вооружения КВ-1 стояла уже достаточно остро. А так как других вариантов вооружения тяжелого танка на тот момент не было, выбор в пользу ЗИС-5 оказался очевидным. Правда, по предложению конструкторов завода № 92 для упрощения серийного производства этого орудия, решили использовать такую же по длине трубу ствола, как и для Ф-34 (прошедший испытания образец ЗИС-5 имел длину в 50 калибров, а Ф-34 — в 41,5). Танк КВ-1 с установленной в башне 76-мм пушкой ЗИС-5 с длиной ствола в 50 калибров, вид спереди. 1941 год (ЦАМО). В отчете о работе отдела главного конструктора завода № 92 за 1941 год по этому поводу сказано следующее: «В августе-сентябре опытный образец (ЗИС-5), установленный в танке КВ-1, проходил испытания на АНИОПе. После этого испытания по условиям производства были разработаны проект и рабочие чертежи ЗИС-5 с баллистикой Ф-34. Проектирование последнего варианта ЗИС-5 производилось на базе Ф-34. По последнему варианту ЗИС-5 отличается от Ф-34 только некоторым различием люльки. Валовое производство ЗИС-5 для установки в танк КВ-1 началось в октябре месяце». Таким образом, в окончательном виде ЗИС-5 являлась неким «клоном» Ф-34, отличаясь от последней некоторыми деталями, а также бронировкой. По сравнению с первоначальным, ствол серийного варианта ЗИС-5 стал короче почти на 670 мм. Еще один интересный момент, на который следует обратить внимание. В отчете о работе отдела главного конструктора за 1941 год (кстати, подписанного лично В.Г. Грабиным) сказано, что валовое производство ЗИС-5 началось в октябре. А в документах ГБТУ КА сказано, что «17 пушек Ф-34 отправлены на ЧТЗ 6 и 7 сентября, и еще 45 предполагалось отгрузить 26 сентября 1941 года». Видимо, речь идет о первых образцах, которые могли быть изготовлены с использованием деталей от Ф-34, а в октябре началось серийное производство этих орудий — по отчету военпреда за этот месяц изготовлено 150 ЗИС-5. Таким образом, можно говорить, что установка пушек ЗИС-5 в тяжелые танки началась в конце сентября 1941 года. Видимо, их получили 19 КВ-1, изготовленных в сентябре, но не имевших орудий. При таком раскладе, Челябинский тракторный завод изготовил 84 машины с пушками Л-11 и Ф-32. Танк КВ-1 Челябинского Кировского завода выпуска ноября 1941 года проходит мимо Кремля в Москве. Хорошо видна установка трех баков и ящика ЗИП на правом борту. Машина с литой башней и катками с внутренней амортизацией (РГАКФД). В начале октября 1941 года в структуре наркомата танковой промышленности произошли серьезные изменения, оказавшие большое влияние на последующий выпуск тяжелых танков, причем, вплоть до конца войны. 4 октября И.В. Сталин подписал постановление ГКО № 734сс, озаглавленное «О Кировском и Ижорском заводах и заводе № 174». Документ предписывал провести эвакуацию из Ленинграда вглубь страны заводов, занятых в танковом производстве. Кроме того, в постановлении говорилось: «Переименовать Челябинский тракторный завод в Челябинский Кировский завод, а Уральский завод тяжелого машиностроения (Уралмашзавод) — в Ижорский завод. Образовать в Наркомтанкпроме комбинат по выпуску танков КВ, включив в его состав заводы: Кировский (б. ЧТЗ), Ижорский (Б. Уралмашзавод) и Уралтурбинзавод. Назначить директора Кировского завода Зальцмана И.М. Заместителем Наркома Танковой промышленности и директором по производству тяжелых танков КВ. Назначить Котина Ж.Я. Заместителем Наркома Танковой промышленности по техническим вопросам, новым конструкциям и опытным работам и главным конструкторам комбината по производству тяжелых танков». В документах наркомата танковой промышленности новое промышленное объединение именовалось «Уральский комбинат по производству тяжелых танков КВ». Однако такое длинное наименование не прижилось. Этот мощный танковый комбинат вскоре получил в народе неофициальное наименование «Танкоград» — под этим именем он и вошел в историю. Вплоть до конца войны «Танкоград» стал единственным предприятием по выпуску тяжелых танков и самоходок на их базе, сумев обеспечить этими машинами Красную Армию в необходимых количествах. Танк КВ-1 № 6728 с серийным двигателем, измененным передаточным числом бортредуктора и количеством зубцов на ведущем колесе, перед началом испытаний. Февраль 1942 года (ЦАМО). 4 октября 1941 года был подписан еще один важный для танкового производства в целом и выпуска КВ в частности документ — постановление ГКО № 734 о немедленной эвакуации из Ленинграда «оборудования, приспособлений, штампов, инструмента, кадров инженеров, техников и квалифицированных рабочих Кировского завода, занятых в производстве танков КВ и танковой пушки». То же самое касалось Ижорского завода (в части изготовления корпусов танков КВ, Т-50 и бронеавтомобилей) и завода № 174 (выпуск танков Т-50), и всех предприятий Ленинграда, работавших в кооперации с Кировским, Ижорским заводом и заводом № 174 по производству КВ, Т-50 и корпусов к ним. Ситуация осложнялась тем, что к моменту появления этого документа Ленинград уже месяц находился в кольце блокады, и сухопутное сообщение города с остальной частью страны отсутствовало. Поэтому постановление предусматривало эвакуацию необходимого оборудования проводить по железной дороге до станций Ладожское озеро и Шлиссельбург, далее кораблями по Ладожскому озеру, Новоладожскому каналу, реке Волхов до станции Волховстрой, и там вновь по железной дороге вглубь страны. Инженерно-технических работников и квалифицированных рабочих указанных предприятий, предписывалось вывозить из Ленинграда на самолетах до Тихвина, где их должны были пересаживать в поезда. Этим постановлением танковое производство Кировского завода вместе с кадрами эвакуировалось на Челябинский тракторный завод, а производство корпусов КВ с Ижорского завода вместе с кадрами — на завод № 78 и Уралмашзавод. Для увеличения выпуска КВ-1 в Челябинске, с октября 1941 года тракторное производство на заводе сокращалось, и большинство цехов переключились на изготовление деталей к танкам. Помимо этого создавались новые цехи и участки, возводились новые производственные корпуса, многие помещения расширялись за счет всевозможных пристроек и надстроек. Скоростными методами было закончено строительство бывшего газогенераторного цеха и возведен большой механосборочный корпус для танкового производства. Их ввод в эксплуатацию дал возможность разместить на заводских площадях эвакуированный из Харькова завод № 75 по производству дизельных двигателей, который включили в состав ЧКЗ. Постепенно на месте тракторосборочных поточных линий возникли танкосборочные, а бывшие тракторостроители переквалифицировались в танкостроителей. Серийный танк КВ-1 № 25810, участвовавший в сравнительных испытаниях вместе с машинами с «повышенными характеристиками». Февраль 1942 года (ЦАМО). Танк КВ-1 (№ 10033) с форсированным двигателем, измененным передаточным числом бортредуктора и количеством зубцов на ведущем колесе преодолевает заграждение из противотанковых «ежей». Февраль 1942 года (ЦАМО). Танк КВ-1 № 6728 с серийным двигателем, измененным передаточным числом бортредуктора и количеством зубцов на ведущем колесе преодолевает заграждение из противотанковых «ежей». Февраль 1942 года (ЦАМО). В помощь танковому производству ЧКЗ по механической обработке деталей танка были также привлечены некоторые заводы и мастерские, расположенные в городе Челябинске и Челябинской области. Условия военного времени диктовали свои, более жесткие требования и к производственным кадрам. Руководителей, которые не верили в успех дела или были неспособны быстро перестроиться, тут же снимали со своих постов и заменяли другими, более энергичными. При этом не обращали внимания ни на прежние заслуги, ни на стаж работы, ни на диплом. К конструкторам, эвакуированным из Ленинграда во главе с Ж. Котиным: Н. Духову, А. Ермолаеву, Л. Сычеву, Е. Дедову присоединились конструкторы Челябинского тракторного Б. Архангельский, М. Балжи, Н. Швелидзе, конструкторы-турбинисты с Кировского завода в Ленинграде Н. Синев, Е Михайлов, специалисты-гидравлики во главе с профессором Н.В. Вознесенским из Ленинграда, двигателисты с харьковского завода № 75 И. Трашутин и Я. Вихман и много других специалистов, эвакуированных из разных городов страны. По состоянию на 20 октября 1941 года Челябинский Кировский завод сдал военпреду 24 КВ-1 при годовом плане в 115 штук. При этом начальник ГАБТУ КА Я.Н. Федоренко в своем донесении И.В. Сталину сообщал, что Уралмашзавод не полностью обеспечивал ЧКЗ бронировкой маски пушки ЗИС-5, а из-за эвакуации завода № 75 из Харькова, ЧКЗ не имеет дизелей В-2, в результате чего принимаются меры к установке на КВ-1 карбюраторных двигателей М-17. Выше уже говорилось об установке моторов М-17 вместо дизелей В-2 на Кировском заводе в Ленинграде. Похожая проблема возникла и в Челябинске. Запас В-2 был на исходе, а их изготовление на новом месте, в связи с не законченной эвакуацией Харьковского завода № 75 еще не началось. Тем не менее, имевшегося количества дизелей хватило на танки КВ-1 октябрьского выпуска — в течение месяца ЧКЗ сдал военпредам 62 машины. Но уже во второй декаде ноября из ворот Челябинского Кировского завода стали выходить тяжелые танки с карбюраторными двигателями. Причем при передаче в войска к каждой машине с М-17 прилагалась специальная инструкция с рекомендациями по эксплуатации бензинового двигателя на КВ-1. Поступающие для установки на танки двигатели М-17 были не новыми — они уже выработали свой ресурс в авиации. Поэтому перед монтажом в КВ их приходилось перебирать. Для этого в бывшем цехе ширпотреба (позже там разместили автоматно-револьверный цех моторного производства) установили огромную ванну наполненную керосином. Десятки рабочих, задыхаясь от паров керосина, промывали в ней детали отработавших свой срок М-17. При этом часть деталей приходилось переделывать, приспосабливая для работы в танке, а часть заменять на новые. После переборки двигатели отправляли в сборочный цех для монтажа на КВ. Танк КВ-1 № 6728 во время движения по снежной целине, двигатель работает на максимальных оборотах. Февраль 1942 года (ЦАМО). Танк КВ-1 производства Челябинского Кировского завода выпуска декабря 1941 года. Машина со сварной башней и литыми опорными катками с отверстиями в диске, дополнительные топливные баки отсутствуют. Верхний кормовой лист корпуса — гнутый. Чертежи выполнил В. Мальгинов. В декабре 1941 года в ГБТУ КА обсуждался вопрос об установке на танках Т-34 и КВ старых авиационных двигателей М-17. Изначально предполагалось, что перед монтажом в танки их капитально отремонтируют, но выяснилось, что заводы, в том числе и Кировский, в лучшем случае частично перебирают моторы, приспосабливая их к установке (например, часто носок коленвала обрезался без разборки двигателя). Такая небрежность приводила к тому, что танки часто выходили из строя, даже не дойдя до фронта. Например, три КВ-1 с М-17, прибывшие транспортом № 42985 1 декабря 1941 года, вышли из строя при следовании в район сосредоточения. За ноябрь 1941 года Челябинский Кировский завод отчитался за выпуск 156 танков КВ-1. Правда, в сводке представителя военной приемки была приписка о том, что 21 танк будет окончательно принят и укомплектован к 5 декабря. Причиной этого стала проблема с двигателями, о чем сказано следующее: «Ввиду отсутствия дизелей В-2К, завод был вынужден ставить в танки ремонтные моторы М-17, которые в процессе испытаний оказались непригодными для работы в танке. С поступлением новых моторов, ремонтные моторы были заменены, на что заводом в производстве потрачено излишнее время». 1 декабря 1941 года районный инженер ГАБТУ КА А. Шпитанов направил в бронетанковое управление справку с перечнем танков КВ-1, на которых были установлены двигатели М-17. В ней значилось 22 машины: №№ 6935, 6937, 6939, 6941, 6943, 6945, 6947, 6953, 6955, 6957, 6959, 6961, 6963, 6967, 7025, 7028, 7030, 7032, 7033, 7035, 7036, 7037. Из них 19 отправили в Действующую Армию, и три — в учебные части. Устанавливались ли двигатели М-17 в КВ-1 в декабре 1941 года, достоверно неизвестно. Во всяком случае, в сводках представителей военной приемки этот факт никак не отражен. Поэтому можно достоверно говорить лишь о 22 танках КВ с М-17, изготовленными в Челябинске. Также известно, что 8 апреля 1942 года нарком танковой промышленности подписал приказ «о замене двигателей М-17, установленных на танках КВ, на двигатели В-2». Танк КВ-1 № 6728 в конце подъема в 15 градусов. Февраль 1942 года (ЦАМО). 13 ноября 1941 года И.В. Сталин подписал постановление ГКО № 892сс «Об обеспечении выпуска на Кировском заводе в январе месяце 1942 года 20 танков КВ в день». Наращивать производство предполагалось постепенно: в первой декаде декабря надлежало сдавать по 10 КВ в день, во второй — 14, в третьей — 17, в первой и второй декаде января — 17, и в третьей — 20. Для выполнения этого постановления наркомату танковой промышленности и Челябинскому Кировскому заводу разрешалось с 15 ноября 1941 года полностью прекратить производство тракторов, арттягачей, тракторных запчастей, боеприпасов и поставку заготовок (поковки, штамповки, литье) всем внешним потребителям. Дополнительно для изготовления КВ ЧКЗ передавались «со всем оборудованием и кадрами» заводы Наркомата станкостроения: Свердловский станкостроительный, а также эвакуированные — Московский «Красный пролетарий», Ленинградский имени Я. Свердлова и Крамоторский тяжелого станкостроения. Также для обеспечения производства тяжелых танков необходимым количеством кадров, наркоматы среднего, общего, и тяжелого машиностроения, а также электропромышленности в пятидневный срок должны были эвакуировать в Челябинск на Кировский завод из Москвы, Ярославля, Иваново, Воронежа, Ворошиловграда, Ростова-на-Дону 8000 квалифицированных рабочих (станочников, слесарей, сварщиков, кузнецов). Требование правительства по увеличению выпуска КВ, а также проблемы с поступлением ряда комплектующих, узлов и материалов в связи с прекращением их производства из-за эвакуации предприятий вглубь страны, потребовали от конструкторов Челябинского Кировского завода начать работы по упрощению конструкции и технологии производства КВ-1. 15 ноября 1941 года заместитель главного конструктора Л.Н. Духов утвердил перечень конструктивных изменений танка КВ-1, «связанных с облегчением технологии изготовления». В перечне фигурировало 30 различных позиций, часть из которых на указанную дату уже была введена в производство, а часть только готовилась. Так, к середине ноября 1941 года диски фрикционов изготавливались полностью из стали (до этого сталь-феродо), так как запасы феродо оказались на исходе. По этой же причине вместо двух лент феродо в тормозах устанавливали лишь одну. Кроме того, из-за нехватки цветных металлов часть силуминовых картеров агрегатов заменили чугунными, медные трубки радиаторов — стальными, снарядные кассеты вместо алюминия также стали стальными. Кроме того, еще в целом ряде деталей силумин, алюминий и бронзу заменили на сталь или чугун. Танк КВ-1 № 6728 преодолевает подъем в 15 градусов. Февраль 1942 года (ЦАМО). В целях упрощения и удешевления производства отменили шлифовку и полировку торсионных валов подвески, в трубе балансира опорного катка вместо шести торцевых отверстий стали сверлить только три, отменили обрезинку поддерживающих катков (теперь они выполнялись монолитной отливкой), аннулировали выштамповку в крышке моторного отделения, ввели прошивку «окна» в траках гусениц вместо механической обработки, начали выпуск литых башен и подготовку к литью люка-пробки механика-водителя. Кроме того, упростили электрооборудование, заменив ряд деталей на другие, вместо радиостанций 71-ТК-З стали устанавливать 10-Р, пересмотрели возимый ЗИП в сторону уменьшения номенклатуры инструмента и запчастей. Кроме того, в ноябре танки КВ стали оснащаться стальными опорными катками без внутренней амортизации. В докладе военпреда от 1 декабря 1941 года говорилось: «Из-за отсутствия резиновых амортизаторов нижних катков, поступление которых ожидалось к 20 ноября, и которые на сегодняшний день не поступили, заводу пришлось в конце ноября месяца переходить на стальные литые катки без амортизаторов». Естественно, что все эти меры не повысили надежности машины, но позволили продолжать выпуск танков, хотя и с некоторым ухудшением их качества. Но, несмотря на все проблемы, производство тяжелых танков на ЧКЗ возрастало — в декабре завод сумел сдать 162 машины. Общий выпуск КВ-1 за 1941 год в Челябинске составил 511 штук. Кроме того, в ноябре был изготовлен один танк КВ (№ 6728), который не сдавался представителям военной приемки — машина была оставлена на заводе в качестве опытного образца «для проверки вводимых конструктивных изменений в серийные танки». Так общий выпуск за год — 512 КВ-1. Следует отметить еще один интересный момент — это количество КВ-1, оснащенных радиостанциями. Согласно сводке военпреда за 1941 год, из 511 принятых в Челябинске машин лишь 217 оснастили радиостанциями, из них 59 машин получили 10-Р вместо 71-ТК-З. Таким образом, количество радиофицированных КВ-1 составило около 43 % всех сданных танков. Кстати, ситуация с радиостанциями и в дальнейшем, вплоть до окончания производства КВ-1, оставалась весьма сложной. Например, с января 1941 года радиостанцию ставили лишь на каждый пятый танк КВ-1. Танк КВ-1 № 6728 преодолевает подъем в 12 градусов. Февраль 1942 года (ЦАМО). Танк КВ-1 № 6728 движется по шоссе на максимальной скорости. Февраль 1942 года (ЦАМО). Танк КВ-1 № 6728 преодолевает подъем в 12 градусов. Февраль 1942 года (ЦАМО). Помимо увеличения производства, велась большая работа по упрощению технологии изготовления КВ. Так, по состоянию на 28 декабря 1941 года СКБ-2 Кировского завода изготовило и стационарно испытало радиатор без трубок из листовой стали, значительно более простой в производстве. В январе предполагалось испытать его в танке, и по сообщению военпреда «есть все основания полагать, что этот радиатор будет запущен в серию». Кроме того, велось изготовление опытных образцов заменителей подшипников ленивца, ведущего колеса и катков ходовой части. При этом шариковые подшипники заменялись роликовыми, собственного производства ЧКЗ. Кроме того, испытывались стальные картеры бортовых редукторов (вместо силуминовых), а выпуск ряда деталей ходовой части пытались перевести с легированных сталей на чугун. Также с целью разгрузки тяжелых молотов траки гусениц изготавливали из двух половин, и параллельно с этим испытывали литые траки. Подводя итог всему вышеперечисленному, районный инженер ГАБТУ КА военный инженер 2-го ранга А. Шпитанов писал в своем отчете за 1941 год: «Все эти и другие работы направлены на облегчение изготовления деталей в производстве или с целью изыскать необходимый заменитель. Большую работу завод сейчас проводит по упрощению технологии изготовления деталей танка». Естественно, что ряд упрощений был вынужденной мерой, направленной на то, чтобы каким-то образом решить проблему замены того или иного дефицитного узла или материала, поставки которых в Челябинск, в связи с эвакуацией промышленности прекратились. Часто эти замены приводили к заметному ухудшению характеристик танков. Например, использование дисков главного фрикциона изготовленных только из стали из-за нехватки феродо, приводило к выходу агрегата из строя. Например, в конце ноября — начале декабря 1941 года на 22-ю подвижную рембазу поступило 12 танков КВ-1 с вышедшими из строя главными фрикционами. В донесении, направленном в ГАБТУ КА, говорилось: «Неисправность фрикционов заключалась в том, что поставленные металлические диски при работе перегревались, на трущихся поверхностях наволакивался металл, и поверхность становилась неровной, после чего сцепление не включалось. Раньше — до октября 1941 года — на танках КВ устанавливались диски главного фрикциона с обкладкой феродо. У этих фрикционов порчи дисков почти не наблюдалось». Заклинивание коуша буксирного троса после преодоления противотанковых «ежей» танком КВ-1 № 25810. Февраль 1942 года (ЦАМО). Ноябрьское постановление Государственного Комитета Обороны об увеличении в январе 1942 года выпуска КВ-1 до 20 штук в сутки потребовало не только упростить технологию изготовления танка, но и провести коренную перестройку производства Челябинского завода, так как при существующей организации этого сделать не представлялось возможным. В донесении, датированном 15 января 1942 года, об этом сказано следующее: «Данное обстоятельство заставило провести коренную перепланировку цехов и изыскание дополнительного оборудования для выполнения выпуска того количества танков, которое указывалось в Постановлении ГКО. С 10 декабря 1941 года такая перепланировка началась, и продолжается по настоящее время. Все необходимое для выполнения программы декабря на заводе имелось, но абсолютно сыром виде, то есть оборудование цеха № 1, предназначенного для изготовления танков, деталей и агрегатов, оставалось специальным оборудованием производства тракторов. Для его применения к танковому производству требовалось перенастроить все автоматы и изготовить большое количество приспособлений и инструмента. Но базы для изготовления инструмента и приспособлений нет. Принцип планировки был проведен без точного учета возможностей имеющихся цехов, в результате чего десятки деталей выпали из производства, что заставило снова менять расцеховку… До настоящего времени нет твердо зафиксированной технологии производства, и изготовление идет с отступлениями от чертежей и техусловий. В процессе производства имеется постоянный поток изменений как конструктивного, так и технологического порядка, что также мешает количественному выпуску машин. Подключенный для помощи прибывший завод „Красный пролетарий“ очень плохо помогает, так как он всецело стремится производить станки, а не танки. Плохое состояние чертежного хозяйства — из-за отсутствия светочувствительной бумаги в цехах не имеется достаточного количества чертежей. ОТК (отдел технического контроля. — Прим автора ) фактически на заводе отсутствует ввиду того, что не имеет чертежей, техусловий и инструмента для приемки при наличии технически неграмотных и не знающих машину работников. Заместитель директора по танковому производству, а также главный инженер завода, фактически занимаются диспетчерской работой, „выколачивая“ дефицитные детали для сборки танков на сегодняшний день, а поэтому у них не хватает времени заняться коренным образом вопросами „расшивки“ узких мест и отыскать средства наращивания темпов количественного и качественного выпуска». Сборка танков КВ-1 в цеху Челябинского Кировского завода. Апрель 1942 года. Машины с литыми и со сварными упрощенными башнями (АСКМ). Для решения всех этих вопросов в первых числах января 1942 года на ЧКЗ прошло специальное совещание, на котором участвовали руководители завода и представители военной приемки, а также секретарь областного комитета ВКП(б) по промышленности. Все конструкторы и руководители отделов завода получили задачу — в срочном порядке заняться обеспечением производства необходимым количеством чертежей. Кроме того, были приняты меры по налаживанию нормальной работы ОТК — проводились инструктажи и другие мероприятия по повышению качества приемки машин и их узлов. Принятые меры принесли свои плоды — хотя и не удалось выполнить постановление ГКО о повышении выпуска до 20 машин в сутки, за январь 1942 года удалось сдать военной приемке 216 КВ-1 (реально был собран 241 танк, но 25 по разным причинам, главным образом из-за поломок, не были приняты военной приемкой, их сдавали уже в феврале). В результате реорганизации производства в январе 1942 года изготовление танков на Челябинском Кировском заводе было организовано следующим образом: механические цеха МХ-1 и MX-2 выпускали детали, и узлы ходовой части КВ и шестерни для коробки перемены передач, цех MX-2 (до войны в нем планировалось развернуть танковое производство) — детали главного фрикциона, бортовые редукторы, вентиляторы и коробки перемены передач, цех МХ-4 — поворотные механизмы башен, приводы управления, шаровые установки пулеметов и т. п., а сборочный цех СБ-2 являлся цехом окончательной сборки танков. Цех сборки танков КВ-1 на Челябинском Кировском заводе. Апрель 1942 года. Хорошо видно, что большая часть корпусов имеет прямой верхний кормовой лист, хотя у крайней справа машины он гнутый (АСКМ). Для выполнения программы по увеличению выпуска танков КВ-1, поставленной перед ЧКЗ, требовалось резко сократить трудоемкость изготовления машины. Коллективы конструкторов и технологов проделали большую работу в этом направлении, в результате чего расход времени на производство одного танка снизился с 11647 станко-часов (по состоянию на 1 октября 1941 года) до 9007 станко-часов к 15 января 1942 года. Для сравнения: по состоянию на 1 мая 1941 года трудоемкость изготовления танка КВ на Челябинском тракторном заводе составляла 23453 станко-часа. Ну и коль зашла речь о сокращении трудоемкости танка КВ-1, небезынтересно привести динамику стоимости машины. Так, в июне 1941 года стоимость КВ-1 Кировского завода составляла 523000 рублей, а Челябинского тракторного — 635000 рублей. По состоянию на май 1942 года стоимость одного танка КВ-1 выпуска ЧКЗ была определена в 295000 рублей. Как видно, что за год предприятие снизило ее более чем в два раза. Как уже говорилось выше, упрощения конструкции и изменения технологии изготовления ряда агрегатов танка КВ, привели к ухудшению характеристик машины, прежде всего по подвижности и маневренности. Значительное количество нареканий на эти танк полученное из Действующей Армии, не оставалось без внимания в Государственном Комитете Обороны. В январе нового, 1942 года, директор «Танкограда» И. Зальцман и главный конструктор предприятия Ж. Котин получили по телефону личное указание И. Сталина — «повысить тяговые свойства машины КВ». В спешном порядке на ЧКЗ провели совещание, посвященное выполнению задачи, поставленной Сталиным. В результате, конструкторы наметили пути решения проблемы, и 27 января директор Челябинского Кировского завода И.М. Зальцман и главный конструктор Ж.Я. Котин направили на имя И.В. Сталина свои соображения по этому вопросу. Предлагалось два варианта: в первом планировалось увеличить на 50 л.с. мощность двигателя В-2К, изменить передаточное число количество зубьев ведущего колеса. Монтаж электрооборудования на танке КВ-1. Челябинск, 1942 год. Машина оснащена литой башней. (РГАКФД). Как писали в своем донесении Зальцман и Котин, это решение должно было дать: «1. Увеличение динамического фактора на всех передачах примерно на 25 %, не перегружая при этом мотора и трансмиссии; 2. Увеличение тяговых свойств и тактической скорости машины в условиях работы ее на резко пересеченной местности со снежным покровом и в условиях весенней распутицы; 3. Сохранение взаимозаменяемости узлов». В документе сообщалось, что в ближайшие дни Челябинский завод проведет испытание такой машины в сравнении с серийным КВ-1 и Т-34, и если результаты окажутся положительными, в феврале улучшенный танк можно будет поставить на производство. Второй вариант модернизации танка КВ-1 был более сложным, дорогим и длительным по времени. При этом предлагалось «по возможности приблизить по скоростям танк КВ к танку Т-34», для чего на КВ-1 планировалось установить новую 8-скоростную коробку перемены передач, форсированный до 700 л.с. дизель В-2К и новый, более мощный радиатор из штампованных стальных листов (вместо алюминия). Предполагалось, что данные изменения дадут следующее: «1. Лучшее использование мощности мотора; 2. Дополнительное повышение средних скоростей танка; 3. Обеспечение надежности узлов на случай увеличения толщины брони, веса и повышения мощности мотора». Вместе с тем, Зальцман и Котин сообщали, что в случае принятия данного варианта модернизации КВ, производство этих машин начнется не ранее апреля 1942 года и потребует значительной переналадки производства. Далее они писали: «Оба предложения направлены на решение поставленной задачи. Первое их них частично решает вопрос, и может быть быстро освоено производством. Второе требует более длительного освоения, но дает нам тяжелый танк с повышенными тактическими скоростями, с лучшей динамикой и маневренностью в различное время года и условий местности. Уменьшение толщины брони в целях облегчения машины считаем нецелесообразным, так как снижение веса на 2–3 тонны не даст ощутимого эффекта для динамики машины КВ. В то же время толщина брони данного класса машин определяет главное их качество и достоинство в боевых операциях и районах, насыщенных огневыми средствами, где машину КВ не сможет, безусловно, заменить на один из танков, состоявших у нас на вооружении. В зависимости от принятого Вами решения, нами будет представлен проект решения Государственного Комитета Обороны по выпуску танков». Сдача готовых танков КВ-1 в цеху Челябинского Кировского завода. Апрель 1942 года (кадр кинохроники). Готовые танки КВ на территории Челябинского Кировского завода перед отправкой. Апрель 1942 г ода. Справа виден механо-сборочный корпус, в котором находился цех сборки танков, слева — инструментальный цех, на заднем плане фото — здание заводоуправления, над которым видны буквы ЧТЗ. Хорошо видно, что среди КВ-1 есть несколько огнеметных КВ-8. Танки КВ-1 главным образом с литыми башнями, хотя видно несколько машин со сварными упрощенными. Все видные на фотографии танки имеют плоский задний кормовой лист (АСКМ). Двумя днями позже командующий бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии генерал-лейтенант Я.Н. Федоренко, который тоже был ознакомлен с предложением руководства Челябинского Кировского завода, доложил И.В. Сталину свое мнение по этому вопросу. Федоренко считал правильным увеличение мощности двигателя на 50 л.с., изменение передаточного числа бортовой передачи и количества зубьев ведущего колеса. А вот ко второму предложению заводчан, он отнесся довольно сдержанно, написав: «Установка более мощного радиатора вызовет в серийном танке большие конструктивные изменения, и большую переделку производства. Вопрос о вводе этих изменений в серийное производство может быть решен только после испытания опытного образца». Кроме того, Я.Н. Федоренко считал необходимым, в случае развертывания производства машины с этими изменениями, по максимуму сохранить взаимозаменяемость агрегатов с серийными КВ-1. Предложения Кировского завода и точка зрения руководства ГБТУ КА по этому вопросу были рассмотрены на заседании Государственного Комитета Обороны, и решение последовало незамедлительно. Уже 30 января 1941 года было подписано два постановления ГКО № 1220 и 1221сс, озаглавленных «О повышении динамики танков КВ» и «Об улучшении проходимости танков КВ» соответственно. В этих документах предписывалось уже с 15 февраля начать выпуск танков КВ-1 с двигателем мощностью 650 л.с., с измененным передаточным числом бортового редуктора и числом зубьев ведущего колеса, за счет чего планировалось «увеличить на 20–25 % тяговую силу танка». Также начальнику ГАБТУ КА Я. Федоренко и директору Кировского завода И. Зальцману предписывалось на основе полученных результатов испытаний «танков КВ из серийного производства, модернизированного танка КВ и танка Т-34, представить на утверждение Государственного Комитета Обороны заключение и уточненную тактико-техническую характеристику к 20 февраля 1942 года». Бригада сборщиков за сборкой танка КВ-1. Челябинск, 1942 год. Машина оснащена литой башней, задний кормовой лист плоский (РГАКФД). Но как это часто бывает, изготовление опытных образцов КВ «повышенной динамики» затянулось — сравнительные испытания начались лишь 18 февраля 1942 года. В них участвовали танк КВ-1 (№ 10033) с форсированным двигателем, измененным передаточным числом бортредуктора и количеством зубцов на ведущем колесе, КВ-1 (№ 6728) с серийным двигателем, измененным бортредуктором и звездочкой, серийный танк КВ-1 (№ 25810) и танк Т-34. После первого же пробега КВ-1 с форсированным до 650 л.с. двигателем из-за сильного перегрева масла (температура достигла 125 градусов), испытание пришлось прекратить. На машине сменили радиаторы и масляные редукторы, промыли фильтры и вновь отправили в пробег. Однако масло вновь «вскипело», и машину пришлось остановить. 20 февраля был получен новый двигатель, который установили на танке, и машина вновь направилась в пробег. Испытания машин продолжались до 16 марта 1942 года, их пробег составил от 332 до 534 километров — меньше всего прошел КВ с форсированным двигателем. 18 марта 1942 года в своем заключении по результатам испытаний проводившая их комиссия под председательством П.К. Ворошилова, записала: «1. Форсированные двигатели, как по оборотам, так и по крутящему моменту, ввиду их большой тепловой напряженности к установке в танках КВ с существующей системой охлаждения — не пригодны. 2. Изменение передаточного числа бортовой передачи и числа зубцов ведущего колеса дает следующие преимущества по сравнению с серийными агрегатами: а). Увеличение средних скоростей движения танков по проселку и целине на 6-14 %; б). Уменьшает потребное число переключений коробки перемены передач в 10–14 раз, что благоприятно влияет на работу трансмиссии и двигателя танка. в). Создает условия работы, при которых усилия в узлах трансмиссии уменьшаются на 15–20 %. Так как ходовые качества от этих изменений повышаются, комиссия считает целесообразным ввести измененные бортовую передачу и ведущее колесо в серийное производство». Однако к моменту окончания испытаний КВ-1 с улучшенной динамикой выпуск таких машина оказался уже не актуальным — стало ясно, что внесением в конструкцию КВ-1 изменений, опробованных на испытаниях, проблему с качеством танков решить не удастся. Конструкторы пытались найти другие варианты, и часть из них была принята к исполнению — речь шла о том, чтобы снизить массу танка, и соответственно нагрузку на трансмиссию и двигатель машины. Предложения о том, как снизить массу танка и повысить его динамику, направили «наверх», где они были одобрены. В результате, 23 февраля 1942 года председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин подписал аж три постановления, касающиеся танка КВ-1. Первым стало постановление ГКО № 1331сс «Об уменьшении веса танков КВ». Оно было совсем коротким: «Обязать Наркомтанкопром — т. Малышева и директора Кировского завода — т. Махонина с 25 февраля с.г. выпускать танки КВ-1 с уменьшением на 1,3 тонны весом, за счет: 1. Снятия дополнительных баков с горючим, всего 580 кг; 2. Уменьшения возимого боекомплекта до 90 снарядов; 3. Уменьшения возимого ЗИПа на 200 кг; 4. Монтажа гусеницы с чередованием траков через один клык». Кстати, дополнительные баки не только отменялись на новых танках, но и снимались с КВ-1, которые уже находились в войсках. Это делалось согласно приказу наркома обороны СССР № 0039, изданного в развитие постановления ГКО. Причем согласно приказу, запасные топливные баки, снятые с машин, предполагалось передать «в роты технического обеспечения для использования как тары для горючего». Постановлением № 1332сс от той же даты, что и предыдущее, предписывалось с 1 апреля 1942 года перейти на выпуск танков КВ-1 с литой башней уменьшенной толщины: вместо 110 мм должно было быть 95-100 мм. Третье постановление — № 1334сс — было более пространным. Оно называлось «О выпуске танков КВ весом 45–45,5 тонн и с дизелем мощностью 650 л.с.». Согласно этому документу, производство облегченных машин с двигателем увеличенной мощности должно было начаться с 15 апреля 1942 года. Снижение массы, помимо уже указанных мер в постановлениях №№ 1331 и 1332, предполагалось провести еще за счет уменьшения толщины брони лобовой части корпуса с экранировкой до 95 мм, съемных листов крыши корпуса и крыши башни, а также люков — до 30 мм, кормовых листов корпуса до 60 мм и задних листов днища до 20 мм. Кроме того, для катаной 75-мм брони устанавливались более жесткие допуски по толщине: минус 2 мм и плюс 1 мм. Следует сказать, что все постановления ГКО о танках КВ-1 дублировались приказами по наркомату танковой промышленности, подписанными наркомом В. Малышевым. Эти документы были более детальными — помимо сведений, приведенных в постановлениях, в приказах содержалась информация о том, каким образом предполагалось решение той или иной проблемы, ставились задачи директорам и главным инженерам заводов и т. п. Например, три постановления ГКО от 23 февраля дублировалась тремя приказами наркомтанкопрома от 24 февраля. В них содержались требования о снижении массы танков КВ-1, при этом руководству Уралмаша предписывалось с 25 марта 1942 года обеспечить поставку бронекопусов, изготовленных из брони меньшей толщины, на Кировский завод. Танк КВ-1 выпуска февраля 1942 года с дополнительными топливными баками и сварной башней (фото из архива И. Желтова). Кроме того, в одном из приказов, подписанных В. Малышевым, говорилось: «Директору Кировского завода и Уралмашзавода провести решительную борьбу за весовую дисциплину, систематически взвешивать детали танков, и строго наказывать виновных в допущении отклонений от установленных весов. Каждые 10 дней докладывать моему заместителю т. Степанову, и директорам Кировского завода и Уралмашзавода о ходе выполнения данного приказа». Между тем, несмотря на все проблемы, выпуск танков КВ на Челябинском Кировском заводе возрастал — за февраль 1942 года военная приемка приняла 262 машины КВ-1. Несмотря на то, что к началу февраля 1942 года удалось более-менее наладить нормальный процесс производства КВ-1 и обеспечить поставку с предприятий-смежников, ситуация оставалась довольно сложной. Постоянно возникали какие-то проблемы, связанные с отсутствием тех или иных материалов или деталей. Требовалось решить их в кратчайшие сроки — в противном случае, план выпуска танков КВ-1 находился под угрозой срыва. Часто для выхода из сложившейся ситуации требовалось вмешательство «сверху» — руководства страны или членов Государственного Комитета Обороны. И первые люди государства оперативно реагировали на какие-то проблемные ситуации и быстро принимали правильные решения или поддерживали меры, предлагаемые нижестоящими инстанциями. Когда читаешь документы того времени становится ясно, что для руководства страны не существовало мелочей в то тяжелое военное время, и оно действительно вникало во все тонкости производства, старясь по мере сил и возможностей оперативно разрешить сложные ситуации. Сдача готовых танков КВ-1 — танкист, прибывший за машинами, беседует с рабочим. Челябинск, апрель 1942 года (кадр кинохроники). Например, в феврале 1942 года на ЧКЗ возникли перебои с поставкой ленты феродо. Ее поставки шли с завода «АТИ» в Свердловске. Оказалось, что у последнего закончилась медная проволока, которой армировали ленту. Чтобы оперативно решить данный вопрос, руководство ГБТУ КА обратилось к начальнику Главного управления гражданского воздушного флота В.С. Молокову со следующим письмом: «Кировский завод из-за отсутствия ленты „Феродо“, которую ему поставляет завод „АТИ“ Наркомрезинпрома, вынужден прекратить отправку танков для новых формирований. Выпуск ленты „Феродо“ на заводе „АТИ“ остановлен из-за отсутствия медной проволоки, находящейся в настоящее время в Москве. Прошу Вашего распоряжения с попутными самолетами произвести переброску медной проволоки из Москвы в Свердловск». Молоков (известный полярный летчик, участник спасения челюскинцев в апреле 1934 года, за что получил звание Герой Советского Союза, медаль «Золотая звезда» № 3) распорядился немедленно помочь военным, и в кратчайшие сроки проволока самолетами была доставлена по назначению и завод АТИ вновь начал производство столь необходимой ленты. В марте 1942 года на Кировском заводе прошло совещание, посвященное анализу отступлений от чертежей и техусловий, введенных из-за отсутствия материалов или деталей. Как и ожидалось, все эти упрощения к лучшей работе агрегатов танка не привели. Так, стальные трубки радиаторов, которые ставили вместо алюминиевых, быстро покрывались коррозией и выходили из строя значительно раньше. Участились случаи выхода из строя двигателей В-2К, которые к тому же расходовали масла и топлива больше, чем дизеля выпускало октября 1941 года. Это было связано с ухудшением качества сборки и замене ряда материалов другими. Так как на танки еще осенью перестали устанавливать часы, спидометры и топливомеры, не представлялось возможным учесть моточасы работы двигателя, скорость машины, пройденный километраж и количество топлива (для замера последнего приходилось останавливать машину и выходить из нее). Установка дисков главного фрикциона сначала вообще без феродо, а затем с феродо более низкого, чем раньше качества, приводила к тому, что фрикцион выходил из строя через 100–150 км из-за того, что диски от трения просто «сваривались» между собой. Имелись случаи, когда малоопытные механики-водители могли вывести фрикцион из строя через 50–60 км движения. Кроме того, на машины, которые собирались в Челябинске продолжали устанавливать бортовые фрикционы старой конструкции, от изготовления которых в Ленинграде отказались еще в мае 1941 года. В результате, усилия на рычагах управления танком были на 10 кг больше (40 кг против 30). Сборщики на танке КВ-1. Челябинск, 1942 год. Машина с литой башней, плоским верхним кормовым листом, угольники крепления надгусеничных полок к корпусу — сплошные (РГАКФД). Такая же ситуация была и с картером коробки перемены передач — в Челябинске продолжали изготавливать картер старой конструкции, который разрывался по месту установки блока шестерен заднего хода. Вообще, коробка перемены передач была наиболее слабым местом танка КВ с самого начала его производства в 1940 году. Естественно, что внесенные упрощения в конструкцию и замена материалов другими не способствовали повышению надежности работы этого агрегата. Весной 1942 года из войск стали в большом количестве поступать рекламации на вышедшие из строя коробки перемены передач КВ-1. Это было связано как с низким качеством последних, так и с тяжелыми условиями эксплуатации машин в весеннюю распутицу. Например, по донесению командующего автобронетанковыми войсками Брянского фронта от 6 февраля 1942 года, в 80-й танковой бригаде вышло из строя шесть коробок перемены передач танков КВ-1. Прибывшая на место комиссия ГБТУ КА выяснила, что причиной поломок «явилась недоброкачественная термическая обработка зубьев шестерен коробки перемены передач вследствие недостаточного контроля над технологическим процессом их изготовления». В ГАБТУ КА провели совещание по этому вопросу. В ходе обсуждения отмечалось, что за последние 2–3 месяца участились случаи выхода из строя коробок перемены передач: только за январь-февраль 1942 года по донесениям таких машин было 50. Причиной поломок являлись как слабая конструкция картера и некоторых шестерен, так и «нарушение технологии при изготовлении шестерен и валов и введение заменителей без предварительного их испытания». Для проверки качества коробок перемены передач в начале марта 1942 года представители военной приемки на Кировском заводе провели испытания пяти серийных КВ-1 буксировкой по пересеченной местности такой же машины. В результате, у двух машин произошли поломки зубьев шестерен и разрыв картеров коробок перемены передач. В результате этого, 10 марта 1942 года военинженер 1-го ранга Шпитанов приостановил приемку готовых танков КВ-1 на три дня, до 13 марта. Чтобы выйти из создавшегося положения, конструкторы Кировского завода изготовили коробку перемены передач усиленной конструкции. Правда, усиление провели путем введения дополнительных ребер жесткости в картере, изменением процесса термообработки шестерен и заменой одних марок стали на другие. Но, несмотря на такое «поверхностное» усиление, новые коробки оказались понадежнее, чем более раннего выпуска. Танк КВ-1 выпуска весны 1942 года. Машина с литой башней, крышка люка моторного отделения выпуклая, верхний кормовой лист гнутый (РГАЭ). С 15 марта 1942 года все не усиленные коробки перемены передач, установленные на КВ к этому времени, должны были заменяться коробками с усиленным картером (с дополнительными ребрами жесткости). Кроме того, на каждую отправляемую с завода роту КВ-1 в комплект ЗИПа дополнительно выдавалась одна коробка перемены передач. Для выявления некачественных коробок, каждая пятая выпускаемая машина испытывалась дополнительным 40-километровым пробегом, после чего производился осмотр коробки передач. Проблема с надежностью коробок перемены передач танка КВ оказалась столь серьезной, что за ее решением следило руководство страны. 20 марта 1942 года появилось постановление Государственного Комитета Обороны № 1472сс озаглавленное «О качестве танков КВ». В этом документе говорилось: «1. Считать установленным, что в результате запущенности технической документации и отсутствия должного порядка в технологии изготовления в коробке перемены передач танка, Кировским заводом в период октябрь — февраль было выпущено некоторое количество танков КВ с недоброкачественными коробками перемены передач. 2. Принять к сведению заявления Нарком- танкпрома — т. Малышева, директора Кировского завода — т. Махонина и главного конструктора — т. Котина, что в настоящее время Кировским заводом приняты меры по устранению выявленных дефектов в танках КВ, и с 16 марта с.г. начат выпуск танков КВ с улучшенными коробками перемены передач. 3. Указать б. директору Кировского завода т. Зальцману, и. о. директора Кировского завода т. Махонину, и главному конструктору завода т. Котину на неприятие ими своевременных мер к наведению порядка в технической документации и в технологии производства коробок перемены передач, что привело к выпуску танков КВ с недоброкачественными коробками перемены передач. 4. За халатное отношение к своим обязанностям объявить выговор зам. директора Кировского завода по танковому производству т. Ланцберг, главному инженеру по металлургическому производству Кировского завода т. Веденову, и районному инженеру ГАБТУ КА т. Шпитанову. 5. Обязать Наркомтанкпром — т. Малышева и ГАБТУ КА — т. Федоренко наложить взыскания на других виновников выпуска недоброкачественных коробок перемены передач танков КВ. 6. Обязать Наркомтанкпром — т. Малышева и Кировский завод — т. Махонина: а). до 20 апреля с.г. поставить ГАБТУ КА 300 штук улучшенных коробок перемены передач для замены их в танках КВ, находящихся в войсках и на рембазах; б). к 1 апреля с.г. выслать в войсковые части через ГАБТУ КА необходимое количество дисков феродо для замены стальных дисков главного фрикциона… 7. Обязать Наркомтанкпром — т. Малышева в месячный срок навести необходимый порядок в технологии и технической документации производства танков КВ и двигателей В-2, и укрепить отделы технического контроля на заводах». Общий вид танка КВ-1 выпуска августа 1942 года. Эта машина была направлена на испытания в США, и в настоящее время находится в музейной коллекции Абердинского полигона (РГАЭ). Тот же КВ-1 выпуска августа 1942 года, вид сзади справа. Машина имеет литую башню, задний кормовой лист корпуса гнутый, угольники крепления надгусеничных полок к корпусу — с вырезом внутри (РГАЭ). Днем позже это постановление ГКО было продублировано приказом по наркомату танковой промышленности. Помимо изложенного выше, в документе объявлялся выговор «за недопустимую халатность в неприятии своевременных мер к выявлению и устранению дефектов коробки передач» исполняющему обязанности главного инженера Кировского завода Кизельштейну, руководителю группы трансмиссии СКБ-2 Маришкину, и начальнику литейного отдела Арсеньеву Строгий выговор получили бывший начальник центральной лаборатории завода Гольштейн, начальник цеха цветного литья Шейдеров и ведущий инженер по металлургии танкового производства Цуканов. Кроме того, в приказе наркома танковой промышленности В. Малышева предписывалось: «Обязать тт. Махонина, Кизельштена, Ланцберга, Невяжского, Веденова, Котина, Духова, Трашутина, Вихмана, Титова, Довжика, Абрамова, Купчина в месячный срок навести необходимый порядок в технологии и технической документации производства КВ и дизелей В-2, и укрепить аппарат отдела технического контроля завода квалифицированным составом людей. Моему заму т. Котину и и. о. директора Кировского завода т. Махонину каждую пятидневку докладывать о ходе выполнения данного приказа». Как видно, меры к руководству предприятия и его различных подразделений были приняты весьма жесткие. Тем не менее, Челябинский Кировский завод сумел выполнить план за март, сдав 250 танков КВ-1. При этом за месяц предприятие сумело сдать всего 388 дизелей В-2 — как видно, на этот момент их производство обеспечивало главным образом собственный выпуск танков, поставки «на сторону» были небольшими и составили чуть более 120 штук. Выполнить полностью постановления Государственного Комитета Обороны СССР о модернизации танка КВ-1 и снижении его массы в полном объеме не удалось. И хотя к маю 1942 года Кировский завод сумел повысить качество изготовления коробок перемены передач, полностью изжить недостатки конструкции было невозможно. В конструкторском бюро предприятия была спроектирована новая 8-скоростаня коробка передач, которой планировалось заменить старую. Но как это часто бывало, работы по проектированию нового агрегата затянулись, и лишь в апреле 1942 года две 8-скоростных коробки установили на танки КВ-1 для проведения испытаний. Что касается снижения толщин брони, то сделать это оказалось не так просто. Прежде всего, требовалось получить броневые листы измененной толщины, а перенастроить прокатные станы для этого быстро не получалось. В мае 1942 года Уралмаш, а вслед за ним и завод № 200 перешли на изготовление литых башен с более тонкими стенками. В документах такие башни именовались облегченными. Но какое-то время параллельно с ними выпускались и башни, имевшие прежнюю толщину, которые стали называть утяжеленные. Сведений о том, с какого момента облегченные башни стали устанавливать на танки, пока найти не удалось. Скорее всего, это произошло не ранее июня месяца. Апрельский выпуск танков КВ-1 составил 260 машин, из них 2 опытных с 8-скоростными коробками передач. За то же время Челябинский Кировский завод сдал 569 новых и 15 капитально отремонтированных дизельных двигателей В-2К. Однако по коробкам перемены передач произошел «провал» — по постановлению ГКО от 20 марта 1942 года предприятие должно было изготовить дополнительно 300 усиленных коробок перемены передач для замены этого агрегата в войсках, но выпустить ни одной не удалось. Май 1942 года стал пиком производства танков КВ-1 — ЧКЗ сдал военпредам 325 танков. Помимо значительного роста количества машин, удалось повысить и их качество. Вместе с тем, внедрить в производство все изменения, которые требовались по постановлениям ГКО, так и не удалось. Литая башня танка КВ-1 после испытания обстрелом. Февраль 1940 года. Работы по изготовлению башен для КВ литьем велись еще до войны, что позволило в довольно сжатые сроки наладить их выпуск на Урале, несмотря на проблемы, связанные с эвакуацией промышленных предприятий (РГАЭ). 1 июля 1942 года нарком танковой промышленности В. Малышев направил И. Сталину письмо по поводу выпуска КВ-1, в котором сообщал следующее: «Имевшие место дефекты по коробке перемены передач, системе охлаждения двигателя и двигателю В-2К, в результате проведенной заводом работы устранены, и агрегаты танка по своему качеству не только приведены к их первоначальному выпуску в Ленинграде, но стали значительно лучше и надежнее в работе. Одновременно с этим заводом была проделана работа по снижению веса танка КВ. Облегчение в основном было получено за счет корпуса и башни машины, что дало уменьшение веса до 3000 кг. После введения в производство всех мероприятий по облегчению танка, КВ будет весить 45,8-46,1 т. В мае месяце с. г намеченные мероприятия осуществлены производством только частично, и вес впускаемого танка доходит до 47,2 т. Полная реализация всех мероприятий производства в мае не могла быть осуществлена, так как требовалось изменение деталей, имеющих большой цикл производства (бронедетали). Дальнейшее облегчение веса танка возможно только за счет изменения толщины броневой защиты, или за счет коренной перекомпоновки его механизмов. Считаем необходимым сообщить, что ни один из этих вариантов облегчения не может быть сейчас принят, так как уменьшение толщины брони понижает боевые свойства танка, а перекомпоновка его механизмов потребует коренной перестройки всего производства, а в условиях массового выпуска и войны принято быть не может. Существующие тактико-технические характеристики КВ даже при этом весе (47,2 т) значительно выше, чем у английских, американских и прочих иностранных танков. Использование тяжелых танков в условиях боевых действий должно быть с учетом их особенностей, как танков прорыва, что, очевидно, не всегда учитывается при их использовании в Армии». Здесь следует дать некоторые пояснения. Дело в том, что в мае 1942 года в очередной раз обсуждался вопрос о снижении массы танка КВ-1, в ходе которого высказывались предложения об уменьшении толщины основной брони машины до 60–65 мм. В своем письме В. Малышев и высказывается против такого мероприятия. Цельнолитой корпус танка КВ после извлечения из формы и очистки. Осень 1940 года. Перед войной такая технология была только опробована, но полученный опыт пригодился позже, при производстве бронекорпусов танков ИС (РГАЭ). Однако уже 5 июня 1942 года И. Сталин подписал постановление ГКО № 1878сс «Об улучшении танков КВ-1». Согласно этому документу, директор Кировсокго завода И. Зальцман и главный конструктор Ж. Котин с 1 августа должны были обеспечить выпуск КВ массой не более 42,5 т, для чего предписывалось снизить толщину броневых листов корпуса с 75 до 60 мм, башни до 80–85 мм, снять экран с лобового листа, установить гусеницу уменьшенной ширины, новую 8-скоростную коробку перемены передач и т. п. Облегченный танк впоследствии получил обозначение КВ-1C (скоростной). Постановлением № 1878 до начала производства облегченного танка, Кировскому заводу разрешалось «выпускать танки КВ-1 весом до 47,5 тонны в количестве не более 10 машин в сутки». Кроме того, начальнику ГАБТУ КА Я. Федоренко поручалось до 25 июня обеспечить замену дефектных коробок передач на КВ-1, находящихся в войсках, усиленными. В июне 1942 года военпреды приняли 287 танков КВ-1, при этом небольшая часть собранных машин сдавалась и пломбировалась 1 июля, на что было получено специальное разрешение наркома танковой промышленности В. Малышева и комиссара ГАБТУ КА Н. Бирюкова. Таким образом, в плане выпуска танков Кировский завод четко выполнил постановление ГКО, сдав за месяц 300 машин (помимо 287 было принято еще 13 огнеметных КВ-8). А вот с заменой коробок передач дело оказалось не так гладко, о чем 7 июля 1942 года докладывал в наркомате обороны начальник бронетанкового управления ТАБТУ КА генерал-майор Б. Коробков: «Кировский завод согласно постановлению ГКО № 1472 от 20 марта 1942 года обязан был изготовить и к 20 апреля сдать ГАБТУ КА 300 улучшенных коробок перемены передач для замены дефектных. Этого постановления завод не выполнил, и к 1 июля сдал только 254 коробки перемены передач. Согласно постановлению ГКО № 1571 Кировский завод обязан был для обеспечения войсковых ремонтов сдать в апреле, мае и июне 400 коробок передач, сдана же к 1 июля только 161 коробка. Всего недоделано во 2-м квартале 285 коробок. Недостаток в коробках перемены передач для войскового ремонта вынудил ГАБТУ КА часть коробок сданных в счет 300 пустить на войсковой ремонт, и в настоящее время замена дефектных коробок задерживается из-за отсутствия улучшенных». Изготовление бронекорпусов танков КВ-1, 1942 год. Хорошо видны детали, характерные для изготовленных уже на Урале корпусов — высокий экран на лобовом листе корпуса и наличие гужонов только в нижней кромке уголка на стыке верхнего и переднего листов корпуса. Предположительно это фото сделано на заводе № 200 (РГАКФД). В дальнейшем ситуация с выпуском улучшенных 5-скоростных коробок передач для замены дефектных на КВ-1 по-прежнему оставалась неудовлетворительной. А с началом производства КВ-1C выпуск коробок старого типа практически прекратился. Таким образом, замена дефектных коробок перемены передач на КВ-1 в Действующей Армии так и не состоялась. Постановлением Государственного Комитета Обороны в июле 1942 года Челябинскому Кировскому заводу поручалось, наряду с изготовлением КВ, начать серийное производство танков Т-34. В результате, за месяц было сдано всего 130 КВ-1, и еще 70 машин военпреды приняли в августе. Это были последние танки КВ-1, изготовленные Челябинским Кировским заводом — в августе цеха предприятия покинули первые серийные КВ-1C. Всего за 1942 год ЧКЗ выпустил и сдал военпредам 1800 танков КВ-1. Выше уже приводились данные о проблемах с радиостанциями для танков КВ-1 за 1941 год. В 1942 году ситуация еще более ухудшилась. Так, согласно сводке военпреда, с 1 января по 20 июня 1942 года было принято 1461 танков КВ-1, из них лишь 424 — с радиостанциями, что составляет 29 %. Всего в Челябинске за 1941–1942 года изготовили 2321 КВ-1. А с учетом произведенных в 1940–1941 годах на Кировском заводе в Ленинграде 856 единиц их суммарный выпуск составит 3177 машин. К этой цифре стоит еще приплюсовать не менее 65 танков этого типа, собранных в блокадном Ленинграде, о чем будет рассказано в следующей главе. БРОНЕВОЕ ПРОИЗВОДСТВО НА УРАЛЕ Выше рассказывалось об организации бронекорпусного и башенного производства для танков КВ-1 в Ленинграде. А так как при развертывании массового выпуска этих машин в эвакуации пришлось фактически заново создавать базу по выпуску бронедеталей для них, имеет смысл, остановится на этом немного подробнее. Еще летом 1940 года, когда решением правительства СССР предполагалось начать производство танков КВ-1 на Челябинском тракторном заводе, планировалось создать для этого и специальную бронекорпусную базу. Для чего решили использовать мощности станкостроительного завода № 78 имени Серго Орджоникидзе, который располагался здесь же в Челябинске и имел довольно мощную производственную базу. Но, несмотря на это, на подготовку бронекорпусного производства требовалось и время, и постройка дополнительных цехов, и оснащение дополнительным оборудованием. Готовые танки КВ-1 выходят из цеха Челябинского Кировского завода. Апрель 1942 года (кадр кинохроники). По первоначальному плану, завод № 78 должен был начать выпуск корпусов и башен КВ с 1 июля 1941 года, при этом на первых порах планировалось использовать заготовки бронедеталей с Ижорского завода. К концу года предприятие должно было выйти на мощность 35 корпусов и башен КВ-1 в месяц. Однако начавшаяся война потребовала внести свои коррективы. Так, уже в июле 1941 года на заводе № 78 был пущен мартеновский цех, позволивший освоить отливку ряда деталей для танка КВ. В том же месяце были доставлены три комплекта броневых деталей с Ижорского завода. Из них в августе сумели собрать три корпуса и башни КВ-1, которые отправили на Челябинский тракторный завод. Однако дальше в производстве возник ряд проблем, и лишь в октябре с большим трудом удалось изготовить шесть корпусов и башен КВ-1. Причин этому было несколько. Так, директор завода № 78 Н.А. Саркисов всеми силами пытался «скинуть» заказ на бронекорпуса и башни, так как предприятие имело значительный план по выпуску боеприпасов (еще с довоенного времени). Кроме того, «танковые» цеха завода были разбросаны по территории на расстоянии до километра друг от друга, а перевозка деталей массой 5-10 т вызывала значительные трудности из-за недостатка заводского транспорта. Для разрешения такой непростой ситуации, постановлением Государственного Комитета Обороны № 892сс от 11 ноября 1941 года на базе части цехов завода № 78 имени Орджоникидзе создавался новый броневой завод с присвоением ему № 200 и включением в комбинат тяжелых танков. Директором нового предприятия назначили бывшего директора Ижорского завода М. Попова, а главным инженером — Л. Эйранова, бывшего главного инженера Ижоры. Тем не менее, все проблемы решить сразу не удалось — разделение предприятий провели недостаточно четко, и как докладывал представитель военной приемки в декабре 1941 года «и сейчас между директорами заводов идут жаркие споры и грызня с ущемлением заказов одного завода другому». Например, большая часть паровозного парка отошла к заводу № 78, руководство которого всячески тормозило внутризаводские перевозки на территории завода № 200. Кроме того, завод № 78 имея большое количество полностью не загруженных работой токарных и небольших карусельных станков, отказывался выполнять на них заказы завода № 200, даже если последний предлагал для этого своих токарей. Такое положение вынудило вмешаться во взаимоотношения предприятий областной комитет ВКП(б) Челябинской области. Наладить нормальное взаимодействие предприятий удалось лишь в начале 1942 года. Но существовали и другие трудности, затруднявшие производство бронекорпусов и башен КВ-1. Например, для вырезки одного комплекта брони из проката требовалось до 100 баллонов кислорода, а кислородный завод (кстати, на тот момент единственный в Челябинской области) мог поставить заводу № 200 до 130 баллонов в сутки. Лишь к концу года эта цифра возросла до 200–250 штук. Имевшиеся на предприятии три больших карусельных станка для расточки башен и колец башенных погонов могли «выдать» до 40 комплектов в месяц, что не позволяло увеличить производство выше этой цифры. Возникали проблемы и со сборкой деталей. Так, из-за отмены механической обработки кромок броневых листов перед сборкой (детали поступали на сборку сразу после их раскроя огнерезкой) ухудшилось качество сварных швов. Это было связано с тем, что поверхности не могли нормально зачистить, а зазор между деталями был разным, зачастую достигая 10–12 мм. Кроме того, отмечалось ухудшение состава обмазки электродов из-за низкого качества ее компонентов. Да и квалификация сварщиков оставляла желать лучшего: например, из 78 человек, работавших на сварке корпусов, лишь 7 человек имели 6-й разряд. Тем не менее, с большими трудностями, завод № 200 до конца 1941 года сумел сдать 55 корпусов и башен КВ-1 (6 в октябре, 18 в ноябре и 31 в декабре, не считая трех собранных в августе). Особенно больших успехов завод № 200 сумел добиться в литье — его мартеновский цех, имевший 4 мартена, позволял получать до 400 тонн жидкого металла в сутки. Это позволило освоить в четвертом квартале 1941 года литье башен для КВ-1 (отлито 99, из них 95 годных), люка-пробки механика-водителя (изготавливалась на 20 мм толще, чем использовавшаяся до этого кованая) и ряд мелких деталей. Вообще, работы по литым башням и другим бронедеталям для танков начались у нас в стране еще в 1940 году. Видимо, инициатива в этом вопросе принадлежала заместителю начальника бронетанкового управления ГАБТУ РККА военному инженеру 1-го ранга Н. Алымову. Выгоды при изготовлении бронедеталей литьем были очевидны — экономия металла, разгрузка дефицитного прессового и гибочного оборудования, отсутствие сварных швов. Вместе с тем, литые детали имели (по сравнению с изготовленными из катаной брони) и ряд недостатков — возможность наличия скрытых внутренних дефектов в отливке, неравномерность ее по толщине. Для того, чтобы выявить положительные и отрицательные качества литых бронедеталей, в августе 1940 года принимается решение об изготовлении литых башен для тяжелых танков КВ-1. Работы поручались Ижорскому и Мариупольскому заводам, а также специальному техническому бюро (СТБ) под руководством Рудакова. В октябре-ноябре 1940 года эти организации отлили шесть башен и один корпус КВ-1. С 25 января по 5 февраля 1941 года башни испытали обстрелом. Фрагмент заводского чертежа упрощенной сварной башни, датированный ноябрем 1941 года. На листе есть надпись: «Согласовано с представителями ГАБТУКА на 1942 год. 30.12.41 г.» (АСКМ). 13 марта нарком тяжелого машиностроения А. Ефремов, ознакомившись с полученными результатами, докладывал наркому обороны К. Ворошилову: «На основании результатов работы комиссии по литым башням, считаю необходимым приступить к серийному производству башен КВ: а) на заводе № 78 — для КВ-1; б) на Ижорском заводе и заводе „Серп и молот“ — для КВ-3». Но эта инициатива не нашла поддержки, и работы по литым башням свернули. Что же касается цельнолитого корпуса для танка КВ, то он простоял на Кировском заводе без движения вплоть до начала войны. Тем не менее, полученный Ижорским заводом опыт пригодился при развертывании выпуска литых башен уже в эвакуации. Следует сказать, что снарядостойкость литой брони была ниже, чем катаной. Поэтому толщина литой башни танка КВ составляла 100–110 мм, что было эквивалентно 75 мм катаному бронелисту. Однако из-за нарушений технологии литья, отсутствия опыта подобных работ, квалифицированных кадров и необходимых материалов, по снарядостойкости литые башни даже такой толщины уступали сварным. Оценивая возможности завода № 200, старший представитель военной приемки предприятия военинженер 2-го ранга Н. Пестов писал в своем отчете за 1941 год следующее: «Недостатки оборудования в механическом цехе намечено покрыть: 1. За счет дополнительного количества станков с разных заводов (Магнитогорский, Кировский, завод № 78 и т. д.); 2. За счет кооперации и изготовления деталей на заводе № 78; 3. За счет уменьшения количества станочной обработки деталей корпуса и перевода их на литье, огнерезку и т. д. На сегодня отменой четвертей в бортовых листах, изготовлением литой пробки водителя, литой башни и другим изменениям, расход станкочасов на один комплект снижен на 180–200 часов… Участок сборки и сварки корпусов имеет 5 закладочных стендов, и 90 сварочных постов. Сейчас число стендов увеличивается до 10 штук, что дает пропускную способность 6–8 корпусов в сутки. На этом участке для получения 300 корпусов в месяц нужно в основном увеличить количество сварщиков с 80 до 250–300 человек, и количество сварочных постов до 150 штук. Сборка и сварка корпусов вполне освоена… Броня, поставляемая Магнитогорском и Кузнецком несколько хуже, чем поставлявшаяся ранее Запорожсталью. Причины этого в том, что металл выплавляется в основных мартеновских печах, а не дуплекс-процессом, как это было ранее, что приводит к загрязнению металла. Кроме того, содержание молибдена в металле идет по нижнему пределу, а содержание фосфора (что особенно важно) на верхнем пределе, т. е. 0,03 %, в то время как ранее его было 0,012-0,02 %. Повышенное содержание фосфора объясняется плохим качеством феррохрома, получаемого Магниткой — ниже всяких стандартов по содержанию хрома и выше по содержанию фосфора… Литье, получаемое в мартеновском цехе завода № 200, удовлетворительного качества. Башни КВ-1 с толщиной стенок в 110 мм дают хороший волокнистый излом и при обстреле дают ПТП выше 720 м/с для 76-мм снаряда». Цех сборки танков КВ-1 на Челябинском Кировском заводе. Апрель 1942 года. Кран переносит бронекорпус, хорошо видны броневые планки для защиты погона башни, крышка люка моторного отделения выпуклая (кадр кинохроники). В 1942 году выпуск продукции заводом № 200 выглядел следующим образом: январь — принято 53 корпуса и башни, февраль — 60, март — изготовлено 45 корпусов и 50 башен, но по ряду причин военпредом не приняты, апрель — 90 (из них 45 мартовских), май — 77, июнь — 60, после чего завод перешел на выпуск корпусов и башен для КВ-1C. Таким образом, за шесть месяцев 1942 года завод № 200 изготовил 340 броневых комплектов для танков КВ-1. За это же время Челябинскому Кировскому заводу было отгружено 358 корпусов с башнями. Если учесть, что за 1942 год ЧКЗ изготовил 1800 КВ-1, то доля завода № 200 в его обеспечении бронедеталями составит порядка 20 %. А основная масса корпусов и башен для КВ-1 была изготовлена на предприятии, привлеченном к этому уже в ходе войны. Постановлением Государственного Комитета Обороны от 1 июля 1941 года № 2сс Уральский завод тяжелого машиностроения имени Серго Орджоникидзе (УЗТМ) подключался к производству корпусов и башен для танков КВ. Предприятие имело необходимое оборудование для налаживания броневого производства, но опыт подобных работ отсутствовал. А согласно утвержденному плану, до конца года требовалось изготовить, ни много ни мало, 605 комплектов для КВ-1. Первые пять завод должен был сдать в июле, затем, по возрастающему графику: август — 25, сентябрь — 75, октябрь 125, ноябрь — 175 и декабрь — 200. Однако выполнение сильно отличалось от плана — первые пять комплектов были сданы лишь в августе, 40 — в сентябре, 140 — в октябре, 185 в ноябре и 235 в декабре. Помимо этих 605, пять комплектов (в виде раскроя) в сентябре 1941 года отгрузили заводу № 78 в Челябинске. Определенная сложность в производстве возникала из-за нерегулярной подачи Челябинским Кировским заводом кронштейнов, необходимых для сборки корпусов КВ-1. В отчете представителя военной приемки УЗТМ говорилось, что несвоевременная поставка этих деталей «лихорадила цеха буквально до 23–24 числа каждого месяца, приходилось корпуса в готовом виде, но без кронштейнов, складывать на склад». Особенно серьезной ситуация была в декабре, когда на складе скопилось до 70 корпусов. Чтобы выйти из подобной ситуации, в начале 1942 года УЗТМ освоил выпуск кронштейнов самостоятельно, таким образом, избавившись от зависимости от поставок с Челябинского Кировского завода. С сентября 1941 года УЗТМ приступил к производству литых башен для танков КВ-1. Это позволяло значительно облегчить и удешевить производство, хотя и требовало решения ряда технологических задач. Всего до конца года предприятие отлило 624 башни, из которых было принято 297 (2 в сентябре, 37 в октябре, 104 в ноябре и 154 в декабре). Остальные сдавались уже в 1942 году. Таким образом, видно, что почти половина комплектов КВ-1 имела литые башни. Причем в дальнейшем доля последних в общем количестве изготовленных башен постоянно росла. Кроме литых башен собственного производства, УЗТМ получал их с Магнитогорского комбината («Магнитка»). Последний еще в конце 1941 года получил задание на отливку башен для танка КВ-1. Однако руководство предприятия не особенно радовалось этому, стараясь всеми возможными способами освободиться от данного заказа. Мотивация была простой — дирекция «Магнитки» считала, имевшийся на комбинате фасонно-литейный цех должен обслуживать только нужды комбината — изготовление изложниц, прибыльных надставок и т. и. (собственно говоря, до этого цех этим и занимался). Тем не менее, первые литые башни КВ были изготовлены в декабре 1941 года, и 12 штук отгрузили УЗТМ. Всего по март 1942 года включительно Магнитогорский комбинат отлил и поставил УЗТМ 208 башен для КВ-1 при плане в 390. В начале нового, 1942 года — 4 января — И. Сталин подписал постановление Государственного Комитета Обороны № 1107сс, в котором было всего три строки: «Во изменение постановления ГКО впредь именовать Уральский завод тяжелого машиностроения в г. Свердловске в Уралмашзавод». С чем это было связано, непонятно, но факт есть факт. Хотя в переписке и документах ГБТУ КА и наркомата танковой промышленности в течение 1942 года старая аббревиатура предприятия — УЗТМ — встречается довольно часто. Планом первого квартала 1942 года предусматривалось изготовление на Уралмаше 1245 комплектов для КВ-1: в январе 380, в феврале 415 и в марте 450. Однако выполнение программы января месяца составило 85,5 % плана — всего военпреды приняли 325 комплектов. При этом в течение месяца термический цех отлил 273 башни, и еще 30 поступило с Магнитки. Соотношение количества литых и сварных башен можно представить из следующих цифр: по состоянию на 20 января 1942 года Уралмаш изготовил 161 литую башню и 64 сварную, из катаной брони. Таким образом, на пять литых приходилось две сварных. В дальнейшем, это соотношение изменилось в сторону увеличения литых башен. Вместе с тем, как отмечалось в документах военной приемки, в январе по сравнению с предыдущим годом качество броневых деталей стало ниже: «1. Ухудшение качества литых деталей вызвано главным образом упрощением технологии, например введение нормализации вместо гомонизации. 2. Ухудшение качества катаного металла идет как по линии качественного понижения получаемого металла с Магнитогорского металлургического завода, так и по линии уменьшения переработки термических операций на УЗТМ». План по корпусам и башням для КВ-1 на февраль 1942 года был пересмотрен в сторону уменьшения до 304 штук — Уралмаш получил большой объем заказов для наркоматов авиапромышленности и тяжелого машиностроения. Однако, несмотря на значительную загрузку, за месяц предприятие сдало 325 комплектов, причем как отмечалось в документах «фактическое задание выполнено без особых усилий». Что касается башен, то за месяц на Уралмаше отлили 202 башни, и еще 78 получили с Магнитки. Причем в отчете о работах за февраль сообщалось: «Литые башни заводом освоены, и при небольшой помощи со стороны Магнитки в марте и апреле месяцах есть все основания программу выполнить без сварных башен». В марте 1942 года Уралмаш сдал 316 комплектов. При этом согласно постановлению ГКО о снижении массы танка КВ-1 предприятие отлило пять башен с уменьшенной до 95-100 мм толщиной брони. В документах они сначала именовались «утонченными», а чуть позже — облегченными. Согласно взвешиванию, самая тяжелая из них «потянула» на 4825 кг, самая легкая на 4690 кг, а средняя масса составила 4752 кг. Для сравнения — литая башня толщиной 100–110 мм весила 5400–5600 кг, так что снижение массы налицо. Фрагмент заводского чертежа литой башни, датированный декабрем 1941 года. На листе есть надпись: «Согласовано с представителями ГАБТУ КА на 1942 год. 30.12.41 г.» (АСКМ). А вот с корпусом дело обстояло не так хорошо. Так, при упрощении технологии изготовления в его конструкцию внести следующие изменения. Были аннулированы дверцы в перегородке между моторным и боевым отделением, установили литую люк-пробку механика водителя большей толщины, угольники, к которым крепились надгусеничные полки, стали изготавливать сплошными (а не с вырезом) и приваривать их к корпусу (до этого устанавливались на болтах). Кроме того, с болтов на сварку перевели и крепление сетки заднего кармана для выброса воздуха из моторно-трансмиссионного отделения. И это не считая упрощений, о которых уже говорилось (отмена строжки кромок, замена гнутого кормового листа сварным и т. п.). Все эти мероприятия привели к увеличению массы корпуса танка. Выше уже говорилось, что постановлением ГКО снижение массы требовалось провести за счет уменьшения толщин ряда броневых листов на корме, крыше и экране. Однако сделать это быстро не получалось. Так, в донесении в БТУ КА от 11 апреля 1942 года старший военпред Уралмаша Дмитрусенко писал: «До сих пор заводы поставщики брони не поставили лист требуемой толщины (60 мм для кормы, 30 мм для крыши и 20 мм для экрана). По этой причине Уралмашзавод до сих пор не перешел на изготовление корпусов с уменьшенным весом. Мною произведено взвешивание корпусов, башен литых 110 мм толщины, башен литых 95 мм толщины, башен сварных 75 мм толщины со старыми допусками на толщину. Литые башни, изготовляемые на Уралмаш — заводе, уже переведены на отливку толщиной 95-100 мм вместо ранее изготовляемых 110 мм, но крыша ставится 40 мм толщины, так как нет 30 мм листа». Однако если производство литых башен с уменьшенной толщиной брони Уралмаш освоил, и со второй половины апреля 1942 года такие башни пошли в производство (причем сначала параллельно с ними выпускались башни толщиной 110 мм), то с корпусами решить проблему так и не удалось. И до момента окончания производства броневых комплектов на Уралмаше в июне 1942 года, корпуса КВ-1 выпускались с такими же толщинами брони, как и в начале года. Всего за январь — июнь 1942 года предприятие сдало 1697 броневых комплектов для танков КВ. При организации производства броневых деталей для танка КВ-1 на Урале, конструкторами заводов № 200 и Уралмаш А.П. Горячевым, Б.И. Бабичевым, Н.М. Кондрашевым и И.Ф. Срибным была проделана большая работа по упрощению технологии производства. При этом большое внимание было уделено отмене соединений броневых листов на болтах, заклепках и гужонах и переводе их на сварку. Кроме того, была широко внедрена обработка кромок броневых изделий газовой резкой вместо механической обработки, что оказалось вполне допустимым при широком применении сварки: «Внедрение указанных мероприятий привело к дальнейшему уменьшению объема необходимой механической обработки деталей, и еще более упростило и ускорило процесс сборки корпусов, и тем самым увеличило производственные возможности заводов по выпуску танковых корпусов». К марту 1942 года соединения бортовых, лобовых и кормовых листов корпуса КВ-1 производилось в четверть с последующей сваркой, а крыши корпуса с бортами — в шип. Лобовые и кормовые детали также стыковались в четверть, а листы днища и бортов — в стык через угольник. Верхняя кромка бортов механической обработке не подвергалась — обрабатывалась газорезкой, а нижняя проходила мехобработку. Корпус собирался из 75 мм брони, крыша и днище имели толщину 40 мм. Масса готового корпуса составляла 19800 кг. Сварная башня изготавливалась из 75-мм брони, крыша и нижний лист ниши имели толщину 40 мм. При этом крыша башни соединялась с бортами в шип, а с передним и кормовым листами в четверть. Борта стыковались с передним и задним листами в четверть, и дополнительно усиливались гужонами и приваренными изнутри угольниками из специальной стали. Нижний лист ниши стыковался с бортами также в шип. Масса сварной башни составляла 5200 кг. Литая башня завода № 200 имела толщину бортов 100–110 мм и массу 5400 кг. При этом крыша и нижняя часть ниши соединялись с бортами так же, как и на сварной башне. Литая башня Уралмашзавода толщиной 100–110 мм имела большую массу — 5460 кг. Это произошло за счет того, что нижняя часть ниши башни отливалась заодно с бортами. Крыша из катаного 40-мм листа крепилась так же, как и на сварной башне. Весной 1942 года завод № 200 также перешел на выпуск таких башен. Еще один интересный момент — стоимость готовой продукции. По состоянию на май 1942 года она составляла: Бронекорпус с литой башней производства Уралмаш — 100000 рублей; Бронекорпус с литой башней производства завода № 200-125000 рублей; Бронекорпус со сварной башней производства Уралмаш — 102000 рублей; Бронекорпус со сварной башней производства завода № 200 — 127000 рублей. Как видно из приведенных данных, комплекты КВ-1 завода № 200 были на четверть дороже, чем продукция Уралмаша. Сборка танков КВ на ЧКЗ. Апрель 1942 года. Хорошо видно, что корпуса имеют плоский верхний кормовой лист (кадр кинохроники). При изготовлении корпусов и башен танков КВ-1 изменения и упрощения, вносимые в их конструкцию, часто не отменяли ранее существовавшие решения. Поэтому выпуск, каких-то узлов и деталей мог вестись параллельно по старой и новой технологиям, в зависимости от наличия материалов, возможностей оборудования и его загрузки. Это хорошо видно из документа, озаглавленного «Отчет комиссии по технической и количественной инвентаризации корпусов и башен по заказам № 3000 и 30001, созданной согласно распоряжению по заводу за № 197 от 2 апреля 1942 года». Этот документ подводил итог подсчета имеющихся по состоянию на 3 июня 1942 года бронекорпусов и башен КВ-1 на Челябинском Кировском заводе. Следует добавить, что инвентаризация проводилась в рамках подготовки предприятия к выпуску нового танка КВ-1C. Согласно отчету, на ЧКЗ к тому времени имелось: «1. Корпусов завода УЗТМ. а) корпусов с плоским верхним кормовым листом и плоским люком моторной крыши — 200 шт. б) корпусов с плоским верхним кормовым листом и выпуклым люком моторной крыши — 80 шт. в) корпусов с выпуклым верхним кормовым листом и плоским люком моторной крыши — 109 шт. 2. корпусов завода № 200; а) корпусов с плоским верхним кормовым листом и выпуклым люком моторной крыши — 64 шт. б) корпусов с плоским верхним кормовым листом и плоским люком моторной крыши — 13 шт. в) корпусов с выпуклым верхним кормовым листом и выпуклым люком моторной крыши — 2 шт. г) корпусов с выпуклым верхним кормовым листом и плоским люком моторной крыши — 66 шт. 3. Башен завода УЗТМ: а) клепано-сварных дет. 57 (для объекта КВ-8) в наличии — 20 шт. б) сварных для серийных машин дет. 157 — 25 шт. в) литых утяжеленных дет. 257–166 шт. г) литых облегченных дет. 957 — 89 шт. 4. Башен завода № 200: а) сварных для серийных машин дет. 157 — 4 шт. б) литых утяжеленных дет. 257 — 27 шт. в) литых облегченных дет.957–157 шт.». Номера деталей, упомянутые в документе (детали 57, 157, 257, 957) — это номера групп чертежей башен КВ-1 различных вариантов. Клепано-сварная дет 57 для КВ-8 — это первоначальный вариант башни, имеющий полукруглый нижний кормовой лист защиты погона. Башня дет. 157 — упрощенная, с прямым нижним кормовым листом и соединением крыши и нижнего листа ниши с бортами в четверть. Литые дет. 257 и дет. 957 — башни толщиной 100–110 и 95-100 мм соответственно. Из документа видно, что на долю Уралмаша приходится почти 73 % всех бронекорпусов и более 60 % всех башен, находившихся на тот момент на ЧКЗ. Также обращает внимание, что половина литых башен — это облегченные, выпуск которых начался в апреле 1942 года. Поперечный разрез танка КВ-1, датированный маем 1942 года (АСКМ). Готовые танки КВ во дворе Челябинского Кировского завода. Апрель 1942 года (кадр кинохроники). Подготовка к монтажу двигателя в танк КВ-1. Апрель 1942 года (кадр кинохроники). «БЛОКАДНИКИ» Одной из мало известных страниц в истории производства танков КВ-1 является выпуск этих машин в блокадном Ленинграде в 1941–1943 годах. И хотя количество выпущенных машин было невелико, это событие является, без сомнения, одной из героических страниц отечественного танкостроения. Выше уже говорилось о том, что после начала Великой Отечественной войны решением правительства СССР к производству бронекорпусов и башен для КВ-1 подключили завод № 371 имени И. Сталина. Начиная с августа и до прекращения производства танков КВ-1 в Ленинграде в середине октября 1941 года, это предприятие произвело половину корпусов и башен для КВ. Сборка танк КВ-1 на заводе № 371 имени Сталина. Ленинград, 1942 год. На заднем плане видны машины, находящиеся на ремонте (АСКМ). В конце октября 1941 года решением Военного Совета Ленинградского фронта и городского комитета ВКП(б) на заводе № 371 организуется база по ремонту танков КВ, для чего сюда с Кировского завода передается 30 комплектов узлов и деталей. Параллельно с этим, предполагалось освоить сборку корпусов и башен КВ-1 из имевшегося задела и деталей, эвакуированных с Ижорского завода. Следует сказать, что к этому времени основная часть наиболее ценного оборудования и персонала завода № 371 уже была эвакуирована на восток, в Верхнюю Салду и Юрту. Тем не менее, за октябрь — ноябрь 1941 года предприятие сумело собрать 70 корпусов и 130 башен, а также осваивало капитальный ремонт прибывших с фронта танков КВ. Предполагалось в декабре дать задание заводу — собрать 30 новых КВ из имеющегося задела и капитально отремонтировать еще столько же. Однако блокада Ленинграда и серьезные проблемы, связанные с отсутствием хлеба и других продуктов, а также угля, свели все усилия на нет — в декабре 1941-го и январе 1942 года предприятие не работало. В феврале деятельность завода № 371 взял под личный контроль первый секретарь Ленинградского городского и областного комитета ЦК ВКП(б), член Военного Совета Ленинградского фронта А.А. Жданов. Большую помощь в пуске завода после двухмесячного простоя также оказало автобронетанковое управление Ленинградского фронта. Предприятию выделили уголь и мазут для котельных, а также — 250 фронтовых продовольственных пайков. Условия работы на заводе № 371 были очень тяжелые. Люди, пережившие блокадную зиму, были настолько истощены, что часто с трудом могли держать в руках инструмент. То, как ремонтировали танки КВ на заводе, хорошо видно из воспоминаний того времени: «Когда в начале февраля 1942 года на Металлический завод (ЛМЗ) прибыла на ремонт первая партия поврежденных танков, администрация завода разослала всем рабочим повестки с просьбой выйти на работу. „Товарищи! — обращалась к рабочим администрация. — Явитесь на работу по получении повестки. Поступил срочный фронтовой заказ. Вы будете снабжаться дополнительным питанием. Немедленно явитесь“. Первым явился 16-летний Е.И. Силаев, который был тяжело болен. Пришли и другие рабочие, имевшие на руках больничные листы. Сборка танков и ремонт танков КВ-1 на заводе № 371 имени Сталина. 1942 год. Машина, поднятая краном, имеет упрощенную башню, пять опорных катков с внутренней амортизацией ленинградского выпуска, один — цельнолитой, доставленный из Челябинска (АСКМ). Вернулся в цех рабочий Кировского завода Ф.В. Задворный, который вместе с женой и сыном пришел на завод осенью 1941 года. К каждому рабочему были прикреплены члены экипажа ремонтируемого танка. Все ремонтные операции по существу велись под открытым небом, на морозе, так как цех, в котором шли работы, представлял собой огромную шлакобетонную коробку, натопить ее в тех условиях было невозможно. Между ремонтируемыми танками устанавливались небольшие жаровни, у которых обогревались рабочие. Голодных и больных рабочих привязывали к стволу орудия, чтобы они не могли свалиться во время работы. Несмотря на невиданные трудности, возвращенные в строй танки продолжали выходить из ворот Металлического завода». Наряду с мужчинами работали и женщины, заменяя ушедших на фронт мужей, братьев и сыновей. Одной из них была Ирина Борисовна Булыгина, работавшая в отделе технического контроля на приемке готовых танков. В начале 1943 года за доблестный труд ее наградили орденом Красной звезды. В наградном листе говорилось: «За время работы на заводе тов. Булыгина рекомендовала себя как добросовестная и инициативная работница. В своей работе тов. Булыгина добилась того, что принятые ей машины при сдаче их представителям ГАБТУ Красной Армии и экипажу не имели никаких замечаний. Тов. Булыгина, несмотря на тяжелые условия — холод, физическое истощение и обстрелы — работала не считаясь со временем. Когда после артобстрела в цехе возник пожар, тов. Булыгина приняла самое активное участие в его ликвидации». Вскоре Ирина Булыгина организовала женскую бригаду, которая работала на ремонте и сборке танков. В 1943 году на одном из переданных армии КВ-1 была сделана надпись: «За Ленинград! Собран женской бригадой слесарей». На тот момент Ирине Булыгиной было 29 лет. Работая вот в таких тяжелейших условиях рабочие завода № 371 к началу апреля 1942 года капитально отремонтировали 53 КВ-1 и собрали пять новых машин. При этом в 1941 году было сдано два новых танка. Один из этих танков, имевший заводской номер С-002 (С — завод имени Сталина, аналогичную нумерацию имели все танки, собранные заводом № 371) по состоянию на 4 декабря 1941 года уже числится в составе 86-го отдельного танкового батальона Ленинградского фронта. Этот танк был подбит и сгорел в бою у селения Красный Бор 23 декабря 1941 года. Изготовленные на заводе № 371 имени Сталина танки КВ-1 на набережной Невы. Ленинград, октябрь 1942 года. Передняя машина с надписью на башне «За Сталина» имеет упрощенную башню с пушкой Ф-32 и цельнолитые опорные катки, доставленные из Челябинска (РГАКФД). Колонна танков КВ-1, изготовленных заводом № 371, проходят по площади Урицкого (ныне Дворцовая). Ленинград, октябрь 1942 года. На башне передней машины надпись «Отстоим завоевания Октября», на второй «За Сталина» (она изображена на предыдущем фото), на третьей — «Бей фашистов» (РГАКФД). Еще интересный момент — видимо, при капитальном ремонте некоторые КВ получали новые башни и корпуса. Это следует из разницы между количеством выпущенных заводом № 371 осенью 1941 года (70 корпусов и 130 башен) и наличием на 4 апреля 1942 года: по докладу военпреда предприятия, на эту дату имелось 54 корпуса и свыше 100 башен. Возможно, что какое-то количество последних передали для установки в качестве бронированных огневых точек в укрепрайоны, но разница в 16 корпусов налицо. Вычтя пять новых КВ, получим убыль в 11 корпусов. Едва ли их использовали для строительства укреплений, так что единственное разумное объяснение — пустили на КВ капитального ремонта. И еще интересный момент — в годовом отчете завода № 371 машины, отремонтированные и изготовленные в 1941 году, показаны как сданные в январе 1942 года, хотя в этом месяце предприятие не работало. 5 апреля 1942 года старший военпред предприятия военный инженер 2-го ранга Г. Е Алексенко докладывал: «Завод № 371 за четыре месяца практической работы доказал, что он может производить как качественную сборку новых, так и капитально ремонтировать КВ. За это время завод подготовил неплохие кадры, хорошее станочное и крановое оборудование. Потребность фронта по КВ все возрастает, и не только в ремонте, но и в сборке новых КВ, для чего считаю необходимым: а). Для выпуска новых КВ необходимо завести на завод узлы и агрегаты из расчета 54 корпусов. б). При условии вышеуказанного завоза, завод может собрать через 2–2,5 месяца 40–50 танков КВ». Этот документ был направлен начальнику ГБТУ Красной Армии и заместителю командующего Ленинградским фронтом генерал- майору Н.А. Болотникову. Последний, ознакомившись с докладом, направил в ГБТУ свое письмо по поводу выпуска КВ в Ленинграде, скорректировав количество. Болотников просил об отгрузке заводу № 371 25 комплектов основных узлов и агрегатов для сборки 25 новых КВ. При этом он сообщал, что «корпуса для новых танков используются из задела Ижорского завода, и мелкие детали из задела Кировского завода (г. Ленинград)». Военный комиссар ГАБТУ КА Бирюков доложил об этом В. Молотову, и в результате 28 июля 1942 года появилось постановление Государственного Комитета Обороны № 2118 следующего содержания: «Об отгрузке агрегатов, узлов и деталей танка КВ заводу № 371 (г. Ленинград). Для изготовления в августе месяце 25 танков КВ на заводе № 371 в г. Ленинграде Государственный Комитет Обороны ПОСТАНОВЛЯЕТ: 1. Обязать НКСМ — т. Акопова и НКВ — т. Устинова, Наркомтанкпром — т. Зальцман до 5 августа с. г. отгрузить, сверх плана поставки агрегатов и запчастей для ГАБТУ КА, 25 комплектов агрегатов, узлов и деталей танка КВ заводу № 371 гор. Ленинград (согласно приложению). 2. Обязать НКПС (тов. Хрулева) предоставить подвижной состав для перевозки указанного имущества до ст. Лаврово, Октябрьской жел. дор. по заявкам НКСМ, НКТП и НКВ. 3. Командованию Ленинградского фронта обеспечить перевозку имущества от ст. Лаврово на завод № 371 гор. Ленинград. Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин (подпись)». Ремонт танка КВ-1, изготовленного на заводе № 371. 1943 год. Обратите внимание на нестандартную маску пушки ЗИС-5 и ящик ЗИП на левом борту машины (кадр кинохроники). Тот же танк, что и на предыдущем фото. Хорошо видна нестандартная маска орудия, машина оснащена упрощенной сварной башней (кадр кинохроники). В приложении перечислялись узлы и агрегаты, которые следовало поставить в Ленинград: 25 двигателей В-2К с радиаторами и вентиляторами, 25 коробок передач и главных фрикционов, 25 комплектов бортфрикционов, 300 опорных катков с балансирами, 200 торсионов, 200 поддерживающих катков, 4000 траков с 4500 пальцами, 25 пушек, а также оптические приборы, электороборудование и т. п. Легко видеть, что какую-то часть агрегатов завод № 371 имел — например, поддерживающие ролики, ведущие и направляющие колеса (их в перечне нет). Однако, как следует из документов, выполнение постановления ГКО сильно затянулось. Так, согласно отчету о работах завода № 371 за 1942 год, предприятие за этот период капитально отремонтировало 139 и собрало 48 новых танков КВ (из них 2 собраны в 1941-м, но показаны в январе 1942 года) [5] . Сборка по месяцам выглядела следующим образом: первый квартал — 4, второй квартал — 11, июль — 6, август — 5, октябрь — 8, ноябрь — 12 и декабрь — 2. Таким образом, выполнение постановления растянулось до декабря месяца. 5 Цифра в 46 собранных за 1942 год КВ-1 фигурирует и в документе, озаглавленном «Отчет отдела оборонной промышленности Городского комитета ВКП(б) о производстве боевой техники и боеприпасов в Ленинграде за 1942 год». 29 ноября 1942 года появилось еще одно постановление ГКО № 2552, озаглавленное «Об изготовлении танков КВ-1 на заводе № 371 НКВ в г. Ленинграде» следующего содержания: «1. Обязать директора завода № 371 Наркомвооружения т. Седова (г. Ленинград) изготовить в ноябре и декабре месяцах 1942 года и сдать командованию Ленинградского фронта 30 штук танков КВ-1. 2. Обязать Наркомтанкпром т. Зальцмана, Наркомэлектропром т. Кабанова, Наркомавиапром т. Шахурина и Наркомвооружения т. Устинова изготовить сверх плана, установленного на IV квартал 1942 года и отгрузить в ноябре, декабре месяцах с. г. заводу № 371 НКВ детали, узлы и агрегаты для танков КВ-1 согласно приложениям № 1, 2, 3 и 4. 3. Обязать НКПС т. Хрулева предоставить по заявкам Наркомтанкпрома, Наркомэлектропрома, Наркомавиапрома и Наркомвооружения подвижной транспорт и обеспечить быструю перевозку узлов и агрегатов в Ленинград. 4. Предложить командованию Ленинградского фронта обеспечить доставку узлов и агрегатов танков КВ-1, идущих в адрес завода № 371 НКВ (г. Ленинград)». В перечнях фигурировали 30 двигателей В-2К с радиаторами и вентиляторами, 30 коробок передач и главных фрикционов, 30 комплектов бортфрикционов, 60 погонов башни, 360 опорных катков с балансирами и торсионными валами, 180 поддерживающих катков, 60 ведущих и направляющих колес, 5400 траков с пальцами, 30 пушек ЗИС-5 и т. п. Одним словом, номенклатура поставляемых агрегатов значительно возросла — к концу года завод № 371 уже израсходовал практически весь имевшийся у него задел. К концу 1942 года на заводе № 371 работало 2646 человек, из них в танковом производстве было задействовано 1300, предприятие имело 722 различных станка и четыре крана грузоподъемностью от 10 до 100 т. Помимо танков, завод занимался ремонтом артиллерийского и стрелкового вооружения для них. Так, за 1942 год была отремонтировано средним ремонтом 91 пушка Ф-32, и еще 29 таких же новых артсистем удалось собрать из задела, вывезенного с Кировского завода. Причем из-за нехватки специалистов, к работам по артвооружению привлекались курсанты 12-го запасного танкового полка Ленинградского фронта, а также экипажи танков КВ, прибывших на ремонт. Любопытно, из 55 предполагавшихся к поставке в Ленинград 76-мм пушек ЗИС-5 (согласно постановлений ГКО) завод № 371 получил 50. До конца 1942 года 19 из них установили в танки КВ, причем как в машины новой сборки, так и капитально отремонтированные. Однако эта работа оказалась довольно сложной, о чем докладывал военпред завода № 371 Алексеенко: «Присланные пушки ЗИС-5 в количестве 50 штук не укомплектованы: бронемасками, рамками, корытами и т. д. Все это вызывало необходимость налаживать производство их здесь, приспосабливая детали Ф-32 к ЗИС-5. Запасы же этих деталей к Ф-32 настолько малы, что не позволяют укомплектовать и 60 % присланных пушек ЗИС-5. Налаживание литья в условиях Ленинграда затруднено, сварочные работы требуют дополнительной термообработки. Частые обстрелы завода вывели из строя необходимые нам нагревательные печи». Точной цифры танков КВ-1, изготовленных заводом № 371 за 1943 год, пока обнаружить не удалось. Максимально известный на сегодняшний день автору номер КВ-1, который собрали на этом предприятии — С-065. Если это так, то в 1943 году в Ленинграде изготовили 17 КВ-1. Но здесь возникает вопрос — откуда брали корпуса для этих машин? Как мы помним, в апреле 1942 года завод № 371 имел в своем распоряжении 54 корпуса и более 100 башен КВ-1. Если мы вычтем количество изготовленных в мае-декабре танков (43), то у нас остается 11 корпусов. Еде взяли еще шесть (если принять цифру в 65 собранных КВ-1 окончательной), не совсем понятно. Возможно, собрали из имевшегося на Ижорском заводе задела, возможно, привезли с Большой земли (хотя документов об этом автору не попадалось). Таким образом, можно говорить о том, что в 1941–1943 годах завод № 371 в условиях блокады изготовил не менее 65 новых танков КВ-1, используя имевшиеся заделы и поставки деталей и узлов извне. Но цифра изготовленных заводом № 371 машин все равно требует уточнения. Собираемые в блокаду танки КВ-1, имели черты, характерные как для машин производства Кировского завода в Ленинграде (прежде всего, это конструкция корпуса и башни), так и выпускаемых в Челябинске (опорные катки, пушки ЗИС-5). Один из «блокадных» танков КВ-1 сохранился до сих пор. Эта машина установлена на постаменте в поселке Ропша Ленинградской области в память встречи основных сил 2-й ударной и 42-й армий в январе 1944 года. Машина имеет заводской номер С-054 — она была изготовлена заводом № 371 в 1943 году. К началу 1944 года танк находился в составе 31-го гвардейского танкового полка прорыва, и в январе участвовал в боях под Красным Селом и Красногвардейском (ныне Гатчина). Один из изготовленных на заводе № 371 танков КВ-1 в Выборге. Лето 1944 года. Машина имеет сварную «ленинградскую» башню, изготовленную Ижорским заводом, но вооружена пушкой ЗИС-5. Опорные катки двух типов — усиленные «ленинградские» с внутренней амортизацией и литые «челябинские» (РГАКФД). Сохранившийся до сегодняшнего времени танк КВ-1, изготовленный в блокадном Ленинграде заводом № 371 имени Сталина — машина установлена в качестве памятника в поселке Ропша Ленинградской области. Танк с заводским номером С-054 собран в 1943 году, имеет упрощенную башню с пушкой ЗИС-5 и литые опорные катки (АСКМ). Выпуск танков КВ-1 в блокадном городе, в тяжелейших условиях при отсутствии нормального питания, дефиците угля и электроэнергии являлся без сомнения, подвигом ленинградцев, которые защищали свой родной город не только на фронте, но и в тылу. Сохранившийся КВ-1, сборки завода № 371, является памятником не только героизму советских танкистов, но и рабочих, инженеров и всех жителей Ленинграда. УСТРОЙСТВО ТАНКА КВ-1 Корпус танка КВ-1 разделялся на четыре отделения: управления, боевое, моторное и трансмиссионное. В центре боевого отделения, находившегося в передней части, размещался механик-водитель, а слева от него — стрелок-радист (радиотелеграфист). В лобовом листе корпуса, перед водителем, имелся люк-пробка, закрываемый броневой крышкой со смотровой щелью и прибором «Триплекс». Справа от водителя в крыше корпуса имелся зеркальный смотровой прибор. За сиденьем механика-водителя, в днище корпуса располагался аварийный люк для выхода экипажа. Перед местом стрелка-радиста в лобовом листе корпуса имелось отверстие для стрельбы из пулемета ДТ, закрываемое броневой заглушкой. Специальной установки при стрельбе пулемет не имел, в результате чего ведение огня из него было малоэффективным. Со второй половины октября 1940 года (начиная с танка № 3706) отверстие заменили шаровой установкой ДТ. Всего без постоянной установки ДТ в лобовом листе изготовили 102 КВ-1 (включая первую машину У-0). Внутренний вид отделения управления танка КВ-1: слева место стрелка-радиста, в центре место механика-водителя, видны панель с приборами, рычаги и педали управления танком, справа баллоны для запуска двигателя сжатым воздухом. Внизу — радиостанция 10-Р. Фото из американского отчета об испытании КВ-1 (РГАЭ). Над местом стрелка-радиста имелся люк для посадки-высадки экипажа, закрываемый крышкой с рукояткой и тремя запорными планками. Вдоль левого борта отделения управления устанавливалась радиостанция, вдоль правого топливный бак и часть бое- укладки, за сиденьем механика-водителя — аккумуляторные батареи. Также в отделении управления размещались баллоны со сжатым воздухом для аварийного запуска двигателя, панель контрольных приборов, рычаги и педали управления танком, топливный кран. Боевое отделение находилось в центре корпуса. Над ним на шариковом погоне монтировалась башня с вооружением — спаренной установкой 76-мм пушки и пулемета ДТ, и еще одним ДТ в кормовом листе башни. В боевом отделении слева от пушки размещался наводчик (командир башни), справа — командир танка, а за ним — заряжающий (младший механик-водитель). Сиденья крепились специальными кронштейнами на захватах погона башни и вращались вместе с ней. В крыше башни, в средней части, имелся люк для посадки экипажа, на котором смонтирована турель для установки зенитного пулемета ДТ. Перед люком установлены броневые колпаки прицела, по бокам и в задней части крыши расположены броневые козырьки зеркальных смотровых приборов, а в передней части крыши — броневой колпак вентилятора. В правом и левом бортах башни имелись смотровые щели с приборами «Триплекс» и отверстия для стрельбы из личного оружия, закрываемые броневыми пробками. В башне размещались распределительный щиток, прибор ТПУ, часть укладок артиллерийских выстрелов и пулеметных дисков. Вдоль бортов корпуса боевого отделения размещались масляный и топливные баки, на днище — вращающееся контактное устройство и часть боекомплекта. За боевым отделением располагалось моторное. В нем к днищу танка крепилась подмоторная рама, на которой устанавливался двигатель, справа и слева от него вдоль бортов корпуса — водяные радиаторы системы охлаждения. Здесь же размещались масляный радиатор и воздушный фильтр. Радиостанция 71-ТК-З, стоявшая на КВ-1 выпуска 1940–1941 годов: 1 — передатчик, 2 — умформер РУН-75, 3 — приемник, 4 — умформер РУН-10, 5 — аккумуляторная батарея накала 4-НКН-10, 6 — главный переключатель, 7 — ручной регулятор напряжения РРН (руководство службы «Танк КВ»). Моторное отделение отделялось от боевого специальной перегородкой с двумя открывающимися створками для доступа к двигателю из боевого отделения, в верхней створке имелись окошки для наблюдения за двигателем. В верхней части перегородки находились жалюзи для вентиляции боевого отделения, а вдоль бортов — дверцы для демонтажа топливных и масляных баков. Трансмиссионное отделение располагалось в кормовой части корпуса, и отделялось от моторного перегородкой, к которой крепился кожух вентилятора. В перегородке имелось две дверцы с защелками. К днищу трансмиссионного отделения приваривалась рама, на которой монтировалась коробка перемены передач. Вдоль бортов крепились картеры бортовых передач. Корпус танка собирался из броневых листов толщиной 75, 40 и 30 мм. Между собой листы соединялись при помощи сварки, в некоторых местах усиливались установкой гужонов и угольников. В верхнем лобовом листе корпуса имелись вырезы для люка-пробки механика-водителя, а в верхнем переднем листе — для броневого стакана антенного ввода. На нижнем лобовом листе гужонами, с последующей обваркой, крепились два буксирных рыма. Стык нижнего лобового и верхнего переднего листов снаружи усиливался броневым угольником, установленным на гужонах. Сначала их было 34 (17 сверху и 17 снизу, в конце августа 1940 года их число сократилось до 22 (11 сверху и 11 снизу), а с середины июля 1941 года — до 16 (8 сверху и 8 снизу). Впоследствии, осенью 1941 года, количество гужонов сократили до шести, и устанавливались они только снизу — вверху их упразднили. Борт корпуса изготавливался из одного 75-мм бронелиста, в котором прорезались отверстия для осей балансиров подвески, оси направляющего колеса и установки бортового редуктора. Корма собиралась из двух гнутых 75-мм бронелистов, между которыми имелся карман для выброса охлаждающего воздуха от двигателя, закрытый сеткой. В нижней части кормового листа крепились два буксирных рыма. Установка аппарата ТПУ в башне танка КВ-1. Фото из американского отчета об испытании КВ-1 (РГАЭ). Крыша корпуса изготавливалась из брони толщиной 40 мм. Над отделениями управления и боевым она приваривалась к бортовым и лобовому листам корпуса. В ее передней части были прорезаны отверстия для люка стрелка-радиста и зеркального смотрового прибора, в середине был сделан вырез для установки нижнего погона башни, а за ним — отверстия для горловин топливных баков. Крыша моторного отделения выполнялась съемной, и устанавливалась на болтах. В ней имелись отверстие для люка над двигателем, закрытое броневой крышкой с полукруглой выштамповкой, за ним — два отверстия для выхлопных патрубков, а вдоль бортов — два отверстия для входа охлаждающего воздуха, закрытые сетками. На КВ установочной партии эти сетки сверху защищались броневыми кожухами, но начиная с танка У-11, от кожухов отказались, что позволило увеличить на 2 градуса угол снижения орудия Л-11 при стрельбе на корму. Крыша над трансмиссионным отделением также устанавливалась на болтах и была съемной. В ней имелись два круглых люка для доступа к трансмиссии, закрытых крышками. Конструкция последних была такой же, как у люка стрелка-радиста и на башне. В ходе производства в 1940–1942 годах конструкция корпуса не претерпела каких-то серьезных изменений. Главным образом вносились доработки, связанные с упрощением его производства. Опорные катки танков КВ-1 выпуска 1940–1941 годов: 1 — с восемью отверстиями в диске на машинах выпуска до августа 1940 года; 2 — с шестью отверстиями в диске на машинах выпуска августа 1940-июня 1941 года; 3 — усиленный, без отверстий в ободе, на машинах выпуска июня-июля 1941 года; 4 — литой усиленный с двенадцатью дополнительными ребрами жесткости на ободе, с середины июля и до конца производства катков с внутренней амортизацией; 5 — усиленный производства Челябинского тракторного завода с шестью ребрами жесткости, встречается на машинах выпуска августа 1941 года. Цельнолитые опорные катки танков КВ-1: 1 — сплошной с ребрами жесткости; 2 — облегченный с ребрами жесткости и вырезами в диске, встречается на машинах выпуска декабря 1941-го — января 1942 года. Ведущие колеса танков КВ-1: 1 — на машинах выпуска до августа 1941 года; 2 — на машинах ленинградского выпуска августа- октября 1941 года; 3 — на машинах выпуска с начала 1942 года. Поддерживающие катки КВ-1: 1 — обрезиненный, на танках выпуска до ноября 1941 года; 2 — цельнолитой, с ноября 1941 года и до конца производства. Крепление колпака балансира подвески КВ-1: 1 — шестью болтами, на машинах выпуска до августа- сентября 1941 года; 2 — колпак измененной формы с шестью отверстиями, но крепление тремя болтами (три отверстия заварены), на машинах ленинградской сборки примерно с августа 1941 года и до конца выпуска; 3 — тремя болтами, с конца 1941 года. Так, в конце лета — начале осени 1940 года отказались от строжки верхнего гнутого кормового листа корпуса: до этого его верхнюю часть «срезали». В июле 1941 года люк механика-водителя вместо штамповки стал изготавливаться из плоского листа и монтироваться практически заподлицо с крышей. Это было связано с тем, что при обстреле часто происходило заклинивание люка штампованной конструкции. Кроме того, в конце июля — начале августа 1941 года изменилась форма крышки моторного отделения — вместо выпуклой она стала плоской — это было связано с отменой штамповки и упрощением конструкции. Подвеска танка КВ-1: 1 — опорные катки, 2 — балансир, 3 — ось балансира, 4 — фланец, 5 — торсионные валы, 6 — упор балансира (руководство службы «Танк КВ»). Касались изменения и экранировки. Сначала в Челябинске ее производили так же, как и в Ленинграде: дополнительная 30 мм броня устанавливалась на верхнем и нижнем лобовых листах, на крыше перед башней приваривались V-образные планки, а по бортам — два небольших прямоугольных броневых листа для защиты погона. Примерно в конце ноября 1941 года на части машин высота экрана на верхнем лобовом листе была увеличена — это было сделано для защиты погона башни. При таком, более высоком, экране, V-образные планки на крыше отсутствовали. В конце 1941 года было введено еще одно изменение в конструкцию корпуса — верхний кормовой лист, который до этого изготавливался гнутым, стали изготавливать из двух частей, сваренных между собой. Эта мера была принята из-за дефицита гибочного оборудования. Однако следует сказать, что до конца производства выпускались оба варианта. Первоначально башня танка КВ-1 изготавливалась из катаной брони толщиной 75 мм. На танки установочной партии ставили так называемые круглые штампованные башни, собиравшиеся из нескольких штампованных деталей на гужонах и сварке. Они были достаточно сложными и трудоемкими, поэтому уже с 1 июля 1941 года в производство пошла башня упрощенной конструкции, называемая в документах граненой. Без существенных изменений внешнего вида она находилась в производстве больше года. Что касается круглых башен, то их получили 14 танков установочной партии (У-0, У-5, У-6, У-7, У-8, У-9, У-10, У-11, У-12, У-13, У-14, У-15, У-16, У-17). Начиная с машины У-18 в серию пошла граненая башня. Но было одно исключение. Во время испытаний первого образца большой пониженной башни для КВ-2 в октябре 1940 года ее установили на машине У-7. При этом круглую башню У-7 (с пушкой Л-11) смонтировали на одном из серийных танков октябрьского выпуска, в лобовом листе корпуса которого уже была шаровая пулеметная установка. Пока не удалось установить номер этой машины, известно лишь то, что ее отправили в Киевский Особый военный округ. Впоследствии на У-7 поставили граненую башню с Л-11. В начале февраля 1941 года была изменена бронировка пулеметной установки в кормовом листе башни — теперь она была такой же, как и в лобовом листе корпуса. В середине марта 1941 года изменили крепление бронезащиты смотровых приборов на крыше башни. Начиная с танка № М-4551 их стали устанавливать на болтах — из-за сварки в броне крыши часто появлялись трещины. Одновременно с этим перенесли скобу для троса крышки моторного отделения (для ее удержания в поднятом положении). Теперь скоба находилась перед бронировкой бортового смотрового прибора на крыше. В мае 1941 года, в связи с предстоящим введением экранировки, изменили технологию сборки башни. До этого лобовой и кормовой листы соединялись с бортовыми «в замок» с последующей обваркой. При такой технологии сварной шов находился на кромке стыка листов. По новой технологии лобовой и кормовой листы крепились к бортовым в стык, при помощи гужонов (6 спереди и 5 сзади) и сварки. Сварной шов при этом находился на бортах, на расстоянии 75 мм (толщина лобового и кормового листов) от края. Опорный каток КВ-1 с внутренней амортизацией: 1 — ступица, 2 — диск, 3 — резиновый амортизатор, 4 — обод, 5- гайка, 6 — сальник, 7 — колпак, 8 — пружинное кольцо, 9 — пробка отверстия для смазки; 10 — ось катка, 11 — балансир (руководство службы «Танк КВ»). Поддерживающие катки танка КВ-1: вверху — с наружной обрезинкой, такие устанавливались примерно до ноября 1941 года; внизу — цельнолитой, введенный в ноябре 1941 года из-за дефицита резины. В ходе производства в конструкцию литого катка внесли ряд изменений с целью упрощения производства (руководство службы «Танк КВ»). Во второй половине июля 1941 года вместо экранировки в серию пошла башня из 90 мм брони. Внешне от 75-миллиметровой ее можно отличить по бортовым смотровым приборам: в броне перед ними имелся вырез и приварена планка пулеотбойник. В августе 1941 года завод № 371 начал выпуск упрощенных башен также из 90 мм брони. Для установки смотровых приборов на них также имелся вырез в броне и пулеотбойник. Выпускаемые в Челябинске КВ-1 с осени 1941 года оснащались гранеными сварными башнями, конструктивно подобными башням выпуска Ижорского завода мая — июня 1941 года. Позже башню переделали по типу упрощенной башни завода № 371. А начиная с октября 1941 года танки КВ-1 стали оснащаться литыми башнями, причем их доля по сравнению со сварными постоянно возрастала. Следует отметить интересную конструктивную особенность части башен, изготовленных заводами № 200 и Уралмаш: вокруг пулеметной установки в корме имелось довольно массивное броневое кольцо. Этот элемент появился не ранее середины сентября, но просуществовал недолго. Первоначально вооружение танка КВ-1 состояло из 76,2-мм пушки Л-11, спаренной с 7,62-мм пулеметом ДТ, еще одного ДТ в шаровой установке в нише башни, и двух запасных пулеметов. Один из них мог использоваться для ведения огня стрелком-радистом через отверстие в лобовом листе корпуса, и заряжающим — с зенитной турели на башенном люке. Пушка Л-11 имела длину ствола в 30,5 калибра, вертикальный клиновой полуавтоматический затвор и противооткатное устройство, в котором жидкость в компрессоре сообщалась с воздухом накатника через специальный клапан (это решение было «визитной карточкой» большинства артсистем, разработанных в КБ Кировского завода под руководством И. Маханова). Для стрельбы из пушки Л-11 выстрелы с бронебойно-трассирующим снарядом БР-350 со взрывателем МД-5, осколочно-фугасная дальнобойная стальная граната со взрывателем КТМ-1, осколочно-фугасные дальнобойные гранаты (стальная ОФ-350 и сталистого чугуна ЩФ-350А) со взрывателем КТМ-1, фугасная граната так называемого «старого русского образца» Ф-354 (выпуска времен Первой мировой войны) с взрывателями КТ-3, КТМ-3 и ЗГТ, а также шрапнель пулевая Ш-354 с 22-секундной трубкой Т-6. Начальная скорость бронебойного снаряда составляла 612 м/с, броне — пробиваемость — 52 мм гомогенной брони, установленной вертикально, на дальности 1000 м. Спаренная установка пушки Л-11 и пулемета ДТ имела углы наведения по вертикали от -7 до +25 градусов. Стрельба из спаренной установки велась при помощи двух прицелов — перископического и телескопического: на машинах установочной партии устанавливались ПТ-3 и ТОД-3 соответственно, которые позже заменили на ПТ-6 и ТОД-6. Наведение вооружения по горизонту осуществлялась с помощью механизма поворота башни, вращение которой велось электромотором. Существовал и дублирующий ручной привод. Максимальная скорость вращения башни составляла 12 градусов в секунду. Для производства выстрела из пушки имелись ножной и ручной и механизмы спуски. В 1940 году существовало два варианта бронировки орудийной маски Л-11. На ранней отсутствовала планка под стволом орудия, имелся паз под средний болт крепления (с правой стороны по ходу) и болт сверху. Точно не удалось установить, до какого периода ставились такие маски. С большой долей вероятности можно сказать, что их отменили не позднее конца сентября 1940 года. На более позднем варианте маски Л-11 присутствовала планка-перемычка под стволом, но отсутствовали паз вместе со средним болтом и болт сверху. Со второй половине октября 1940 года (с танка № 3706) в лобовом листе корпуса появилась шаровая установка курсового пулемета. Она обеспечивала угол обстрела по горизонту до 30 градусов, и по вертикали от -5 до +15 градусов. Тогда же количество запасных пулеметов сократилось до одного. В январе 1941 года унифицировали конструкцию пулеметной установки в лобовом листе корпуса и кормовом листе башни. Теперь она имела угол обстрела по горизонту в 30 градусов, и столько же — по вертикали. С начала января 1941 года заменили артиллерийское вооружение КВ-1 — вместо пушки Л-11 стали устанавливать 76,2-мм орудие Ф-32 конструкции завода № 92 в Горьком. Новая артсистема имела длину ствола 31,5 калибра и клиновой затвор с полуавтоматикой копирного типа. Для стрельбы из пушки и спаренного с ней пулемета ДТ сначала использовались перископический прицел ПТ-6 и телескопический ТОД-6, а с марта 1941 года — ПТ-8 и ТОД-8. Углы наведения орудия по вертикали составляли от -5 до +25 градусов. Для стрельбы из Ф-32 использовались те же боеприпасы, что и для Л-11. Начальная скорость бронебойного снаряда составляла 612 м/с, бронепробиваемость — 52 мм гомогенной брони, установленной вертикально, на дальности 1000 м. На танках КВ-1 из числа машин установочной партии, прошедших модернизацию на Кировском заводе в мае — июле 1941 года, вместо пушки Л-11 монтировали Ф-32. Таким образом, получился некий гибрид: круглая башня и маска с орудием Ф-32. Таких танков было 11 штук. В сентябре 1941 года, из-за отсутствия Ф-32, на танки КВ-1, выпускаемые в Челябинске, стали устанавливать 76,2-мм пушку ЗИС-5, разработанную конструкторским бюро завода № 92 в Горьком. Это орудие, разработанное на базе артсистемы Ф-34, отличалось от нее некоторым изменением люльки и рядом мелких деталей. ЗИС-5 имела длину ствола в 41,5 калибр и затвор с полуавтоматикой копирного типа. Благодаря установке нового гидравлического тормоза отката длина последнего при стрельбе составляла 320–370 мм. Для ведения огня из спаренной установки пушки и пулемета использовались телескопический прицел ТМФД-7 и перископический ПТ-4-7. Также использовались телескопические 9Т-7, 10Т-7, 10Т-13 и перископический ПТ4-13. В конце 1941 года на части КВ-1 в крыше башни над местом наводчика устанавливалась измененная бронировка смотрового прибора. Она была не конической формы, а прямоугольной, а судя по широкому смотровому окну спереди, внутри находился обычный перископический смотровой прибор, а не ПТ-4-7. Этот прибор мог иметь такую же конструкцию, как и смотровые приборы в крыше башни, и не имел увеличения. Вероятнее всего, прибор с прямоугольной бронировкой над местом наводчика не вращался (в отличие от ПТ-4-7) и позволял вести наблюдение только вперед. Варианты дополнительной бронировки КВ-1: 1 — крепление защиты погона на машинах ленинградского выпуска (с различными вариантами формы бронелистов); 2 — на экранированных машинах; 3 — с «низкой» экранировкой лобового листа корпуса и планкой для защиты люка на машинах ленинградского выпуска; 4 — «высокая» экранировка лобового лита корпуса, введенная на машинах челябинского выпуска. Пушка ЗИС-5 использовала те же боеприпасы, что и Л-11 и Ф-32, а также могла применять выстрелы с бронебойно-трассирующими снарядами БР-350А, БР-350Б и БР-350 CП, оснащенные взрывателем МД-5, а также введенным в июне 1942 года кумулятивным снарядом БП-353А и взрывателем БМ. Начальная скорость бронебойно-трассирующего снаряда ЗИС-5 составляла 680 м/с, бронепробиваемость на 1000 м — 61 мм. Возимый боекомплект танков с пушкой Л-11 выпусков составлял 103 выстрела, которые размещались следующим образом: 10 — вдоль бортов ниши башни, 21 — в вертикальной укладке в отделении управления вдоль переднего топливного бака, и 72 — в специальных ящиках-чемоданах (по три в каждом), уложенных на днище корпуса в боевом отделении. В конце 1941 года боекомплект увеличили до 111 штук за счет введения двух дополнительных чемоданов и добавления укладки на два выстрела. Корпус и башня танка КВ-1 выпуска 1942 года с указанием толщин и углов наклона бронелистов (из альбома «Бронекорпуса и башни танков»). Бронировка антенного ввода на КВ-1 выпуска августа 1942 года. Фото из американского отчета об испытании КВ-1 (РГАЭ). Башенный люк танка КВ-1. Конструкция всех люков машины (над водителем и над трансмиссионным отделением) была аналогичной. Башенный люк отличался лишь тем, что на нем монтировалась турельная установка для зенитного пулемета (руководство службы «Танк КВ»). В июле 1941 года для упрощения производства и облегчения загрузки боекомплекта экипажем ввели «чемодан» на два выстрела вместо трех, и пересмотрели их укладку, что позволило увеличить боекомплект до 135 штук. Однако точных данных о том, был ли настолько увеличен боезапас за счет введения новых чемоданов, найти не удалось. Если это и было осуществлено, то только на КВ-1 ленинградского выпуска. С введением 76-мм пушки ЗИС-5 была пересмотрена и укладка артиллерийских выстрелов: вертикальную укладку аннулировали, и большая часть боекомплекта (104 штуки) размещалась в чемоданах на полу боевого отделения (по два выстрела), и еще 10 — в нише башни. Что касается боезапаса к пулеметам ДТ, то их количество все время оставалось прежним: 3024 патрона (48 дисков), уложенных в башне и отделении управления. Кроме того, в танке КВ-1 имелась сумка на 25 гранат Ф-1. Смотровой люк-пробка механика-водителя танка КВ: 1 — кронштейн, 2 — «триплекс», 3 — петля, 4 — задвижка, 5 — заслонка, 6 — защелка (руководство службы «Танк КВ»). В качестве силовой установки на танках КВ-1 использовался 12-цилиндровый V-образный дизельный двигатель В-2К, эксплуатационная мощность которого составляла 500 л.с. при 1900 об/мин, а максимальная — 600 л.с. при 2000 об/мин. Он устанавливался в моторном отделении вдоль продольной оси корпуса машины. Для запуска двигателя применялись два электростартера СМТ-4628 мощностью 6 л.с. каждый. Кроме того, существовал вариант запуска при помощи сжатого воздуха, от двух 5-литровых баллонов, размещенных в отделении управления. Осенью 1941 года вместо двух стартеров стали устанавливать один — СТ-700 мощностью 14 л.с. Система воздухоочистки двигателя состояла из центробежного воздухоочистителя с масляной ванной и проволочным фильтром (канителью). Топливная система двигателя включала в себя топливоподкачивающий насос БНК-5Г-6, фильтр грубой очистки, фильтр тонкой очистки, насос высокого давления НК-1, топливный фильтр, трубопроводы, топливный кран, манометр, топливомер и три внутренних топливных бака емкостью 600–615 л. Один из них (на 230–235 л) размещался у правого борта в отделении управления, за ним в боевом отделении — еще один (на 235–240 л) и третий также в боевом отделении у левого борта (на 140 л). Каждый бак оснащался гидростатическим топливомером, щиток которого находился справа от места механика-водителя. С осени 1941 года топливомеры на КВ-1 не устанавливались из-за их отсутствия. Также в отделении управления размещался ручной насос «Альвейер» для подкачки топлива из баков при запуске двигателя. Ремонт танка КВ-1 на одном из московских предприятий. Зима 1941 года. На этом фото хорошо видно дополнительное броневое кольцо защиты пулеметной установки в кормовом листе башни. Такое кольцо встречается на некоторых челябинских КВ-1 со сварными башнями выпуска осени 1941 года (АСКМ). Примерно с августа 1941 года на надгусеничных полках КВ-1 Ленинградского Кировского завода стали устанавливать дополнительные топливные баки прямоугольной формы (три — шесть) емкостью 60 л каждый. Примерно с того же времени появились дополнительные цилиндрические баки и на танках КВ-1 Челябинского завода — их было пять каждый емкостью 90 л. При этом один из баков использовался для масла. Допбаки были сняты с КВ-1 в конце февраля 1942 года на основании постановления ГКО об облегчении массы танка КВ-1. Запас хода на основных баках составлял 225 км по шоссе и 150 км по грунтовым дорогам. Система смазки двигателя состояла из шестеренчатого насоса, маслофильтра, двух масляных радиаторов с кранами выключения, манометра, термометра, сливного крана, маслопроводов и масло бака емкостью 60 л, расположенного у левого борта в боевом отделении сразу за топливным баком. Жидкостная система охлаждения двигателя емкостью 55–60 л включала в себя два водяных радиатора, водяной насос, заливной бачок, рубашки цилиндров двигателя, трубопроводы, вентилятор и два аэротермомтетра. Радиаторы устанавливались вдоль бортов корпуса на специальных кронштейнах, каждый из них стоял из двух штампованных стальных коллекторов (переднего и заднего) и пакета из 41 охлаждающей алюминиевой трубки. На трубки для увеличения поверхности охлаждения были надеты дополнительные алюминиевые пластины. Осенью 1941 года из-за дефицита алюминия перешли на изготовление радиаторов из стальных трубок. Эти радиаторы были спроектированы под руководством конструктора-турбиниста Н. Синева. Из-за отсутствия дизелей В-2 осенью 1941 года на небольшом количестве танков КВ-1 установили карбюраторные двигатели М-17Т. Они оснащались двумя карбюраторами К-17Т, для запуска использовался электростартер СТ-61 мощностью 3,5 л.с. Кроме того, существовала резервная система запуска сжатым воздухом. В связи с установкой карбюраторного двигателя была несколько переработана система его охлаждения и смазки. Трансмиссия танка КВ-1 состояла из главного фрикциона, коробки перемены передач, бортовых фрикционов с тормозами и бортовых передач. Главный фрикцион — сухой, трехдисковый, с трением сталь по феродо. Он включал в себя ведущие и ведомые части, и механизм включения. Ведущие детали состояли из диска вентилятора, ведущего барабана, нажимного, опорного и двух ведущих дисков. В состав ведомых частей входили ведомый барабан и три ведомых диска. Механизм выключения состоял из выжимных рычагов, муфты, вилки, вала и рычага выключения. Коробка перемены передач танка КВ-1 имела пять передач для движения вперед и одну назад. Она состояла из картера, отлитого из алюминиевого сплава (силумин), в котором монтировались все валы и шестерни, ведущего, главного и промежуточного валов, блока шестерен заднего хода и приводов управления. Бронировка башенных смотровых приборов КВ-1: вверху стандартная, для перископического прицела ПТ-4-7 и панорамы ПТК; внизу для перископического прибора, который ставился на части КВ-1 выпуска 1942 года у наводчика вместо перископического прицела. Это делалось из-за нехватки оптики, такой прибор не вращался и позволял вести наблюдение только вперед. Осенью 1941 года перешли на упрощенный режим термообработки шестерен и изготовление картеров коробки передач из стали. В результате, надежность агрегата резко снизилась, что приводило к авариям танков. Весной 1942 года путем введения дополнительных ребер жесткости на картере, изменения материалов шестерен и более жесткого контроля за качеством изготовления эту проблему удалось решить, но лишь частично. Многодисковый бортовой фрикцион сухого трения сталь по стали состоял из ведущих и ведомых частей и механизма выключения. Ведущие части — ведущий вал, внутренний барабан, 16 стальных, нажимной и отжимной диски — соединялись с главным валом коробки передач. Ведомые части соединялись с бортовой передачей и состояли из наружного барабана и 16 ведомых дисков. Для выключения бортовых фрикционов служили два рычага управления, которые находились в отделении управления справа и слева от сиденья механика-водителя. Ленточные плавающие тормоза предназначались для остановки танка, его поворотов при движении и удержания на подъемах и спусках. Каждый тормоз состоял из тормозной ленты, рычага тормоза и кронштейнов. Лента изготавливалась из стали и состояла из двух частей, соединенных накладкой. На внутренней поверхности ленты для увеличения силы ее трения о наружный барабан бортового фрикциона приклепывались накладки из феродо. Бортовые передачи представляли собой одноступенчатые понижающие планетарные редукторы, уменьшающие обороты ведущих колес по сравнению с оборотами главного вала коробки перемены передач. Каждая бортовая передача состояла из стального литого картера, в котором помещались ведущий вал, две цилиндрические шестерни постоянного зацепления и планетарный блок. Ходовая часть танка КВ-1, применительно к одному борту, состояла из шести опорных и трех поддерживающих катков, ведущего и направляющего колес и гусеничной ленты. Опорные катки имели внутреннюю амортизацию. Они состояли из стальной ступицы, на которой шпонками крепились диски, между которыми были зажаты резиновые амортизаторы. Независимая торсионная подвеска КВ-1 состояла из двенадцати балансиров и двенадцати торсионных валов. Труба балансира вращалась в двух бронзовых втулках, смонтированных в кронштейнах корпуса танка. С конца ноября 1941 года бронзовые втулки были заменены чугунными. Максимальный угол закрутки торсионного вала составлял 26 градусов, они обеспечивали средний динамический ход катка 162 мм. Воздушный фильтр танка КВ-1, который устанавливался на машинах выпуска 1940–1941 годов. Фильтр располагался над двигателем («Танк КВ. Руководство по техническому обслуживанию и войсковому ремонту»). На машинах установочной партии, июльского и, возможно, части танков августовского выпуска 1940 года устанавливались опорные катки с штампованными дисками, в которых имелось восемь отверстий, служивших для вентиляции резиновых амортизаторов. В августе 1940 года число отверстий в диске сократилось до шести. В таком виде катки выпускались до июня 1941 года, когда потребовалось их усиление в связи с экранировкой КВ и возросшей массой машины. Для уменьшения деформации обода катка отказались от внешнего ряда отверстий (их было 12 штук). Однако широкого распространения данная конструкция не получила — КВ без отверстий в дисках опорных катков встречаются не очень часто. С середины июля 1941 года в производство пошел опорный каток, обод и диск которого изготавливались из литых деталей. Это было связано, прежде всего, с разгрузкой дефицитного прессового оборудования и увеличением выпуска танков. Внешне каток из литых деталей отличался наличием на ободе 12 ребер, располагавшихся между отверстиями. Они служили для усиления конструкции, а также облегчения процесса литья. Существовал еще один вариант катка с ребрами — последних было всего шесть, и они имели значительно меньший размер. Вероятнее всего, что такие катки изготавливались на Челябинском тракторном заводе в июле-августе 1941 года, но выпуск был довольно быстро прекращен — фото танков КВ-1 с такими катками встречается немного. Со второй половины ноября 1941 года ЧКЗ перешел на выпуск цельнолитых стальных катков без внутренней амортизации. Существовало несколько вариантов катков — сплошные и с отверстиями в диске, с ребрами жесткости различной длины и т. п. Поддерживающие катки на ленинградских КВ-1 встречаются двух видов: литые, с шестью ребрами жесткости, и штампованные, без ребер. Последние устанавливались на танки с марта 1941 года. Причем на литых встречаются крышки двух типов: шестигранная, со скругленными углами (ориентировочно на машинах выпуска до октября 1940 года), и круглая. Что касается машин, выпущенных в Челябинске, то они оснащались литыми поддерживающими катками с ребрами жесткости на диске, и вероятно на штампованный диск не переходили. Со второй половины ноября 1941 года ЧКЗ перешел на выпуск поддерживающих катков без наружной резиновой амортизации. Воздушный фильтр танка КВ-1, введенный в 1941 году: слева воздухоочиститель, справа схема размещения фильтра в моторном отделении: 1 — пароотводные трубки, 2 — всасывающие коллекторы, 3 — заглушка горловины фланца, 4 — крепежные болты, 5 — трубы для доступа воздуха, 6 — воздухоочистители. Такая конструкция позволяла использовать плоскую крышку люка над моторным отделением («Танк КВ. Руководство по техническому обслуживанию и войсковому ремонту»). Ведущее колесо КВ-1 состояло из литой ступицы и двух литых венцов (по 16 зубьев), изготовленных из специальной стали. Сначала крепление наружного колпака ведущего колеса осуществлялось 16-ю болтами, а в августе 1941 года на машинах ленинградского выпуска их число уменьшилось до 12 (по три через один). В Челябинске ведущее колесо до конца 1941 года изготавливалось колпаком, крепящимся на 16 болтах, а затем их число сократили до восьми. На КВ-1 выпуска 1940 года очиститель ведущего колеса (грязеочиститель) собирался на болтах из двух деталей, что приводило к его поломкам при движении танка по тяжелым грунтам. В начале 1941 года его конструкцию усилили, и теперь он отливался одной деталью. Направляющее колесо устанавливалось на двух конических роликоподшипниках на оси кривошипа винтового механизма натяжения гусеницы. Его корпус для прочности усиливался ребрами жесткости. Гусеничная лента состояла из 87–90 траков, соединенных между собой пальцами, вставленными в проушины траков. Палец фиксировался шайбой и пружинным кольцом. Ширина трака составляла 700 мм, первоначально их изготавливали штамповкой из стали 35ХГ2. Начиная с машины КВ-1 № У-10, ввели траки с усиленными, более высокими, перемычками. В июле 1941 года на КВ-1 производства ЛКЗ траки еще раз усилили, в частности, появились дополнительные ребра с наружной стороны у углубления под клык. В конце августа 1941 года часть машин получила гусеницу из комбинированных траков с гребнем — без гребня. Такое мероприятие было связано с упрощением конструкции и технологии изготовления танков КВ. В Челябинске траки примерно до конца 1941 года изготавливали с более высокими перемычками. Затем, с целью разгрузки прессового оборудования, в производство пошел штампованный трак из двух половинок и небольшим гребнем. При установки на танки такие траки чередовались с обычными. До конца производства танки КВ-1 оснащались гусеничными лентами обеих типов. Коробка перемены танка КВ-1 выпуска 1941 года со снятой верхней половиной картера: 1 — картер, 2 — ведущий вал, 3 — главный вал, 4 — промежуточный вал, 5 — приливы для валиков вилок и замка, 6 — контрольные пробки; 7 — приливы для вала рычага выключения главного фрикциона, 8 — блок шестерен заднего хода (руководство службы «Танк КВ»). Электрооборудование КВ-1 выполнялось по однопроводной схеме, напряжение бортовой — 24 В. Основным источником электроэнергии служил генератор ГТ-4563А мощностью 1 кВт, вспомогательным — четыре аккумуляторных батареи 6-СТЭ-144. Основными потребителями электроэнергии являлись стартер, электромотор МБ-20 механизма поворота башни, средства связи, электросигнал, приборы внутреннего и наружного освещения. Основная часть электропроводки в корпусе танка была уложена в стальных трубках, что обеспечивало защиту проводов от механических повреждений. Для внешней связи на танке устанавливалась коротковолновая, телефонно-телеграфная радиостанция 71-ТК-З, состоявшая из приемника и передатчика с умформером и аккумуляторами. С осени 1941 года из-за недостатка 71-ТК-З на КВ-1 стали ставить радиостанцию 10-Р, состоящую из передатчика, приемника, блока питания и ящика для ЗИП. Однако, с осени 1941 года из-за дефицита средств связи радиостанции получали далеко не все КВ-1. Для связи между собой члены экипажа КВ-1 имели танковое переговорное устройство ТПУ-4, а затем ТПУ-4БИС на четыре абонента. На танках КВ-1 выпуска 1940 года ЗИП укладывался в три ящика на надгусеничных полках: один на правой и два на левой, при этом крышки ящиков не имели ручек. С начала нового, 1941 года размещение ящиков изменилось: теперь на левой полке крепился один, а на правой два. Кроме того, немного изменилась форма боковин крышек, а на последних появились ручки. Такое расположение и конструкция ящиков сохранилось до конца производства КВ-1 в Ленинграде. На правой полке имелся пенал цилиндрической формы, в котором находился банник для чистки орудия и разрядник (для извлечения снаряда при его застревании в канале ствола) с чехлами для них, а также чехлы на дульную часть и казенник орудия и банка с пушечным салом. На правой полке спереди укладывался брезент для укрытия танка, который в походном положении удерживался двумя брезентовыми ремешками. Разрез коробки перемены передач танка КВ-1 по осям ведущего, промежуточного и главного валов (руководство службы «Танк КВ»). Несколько раз в ходе производства менялось размещение двуручной пилы. Сначала она находилась на левой надгусеничной полке и укладывалась в специальный деревянный пенал. В марте 1941 года пила перекочевала на внутреннюю часть крышки заднего ящика с правой стороны. При этом существовало два способа ее крепления: специальными металлическими зажимами и в деревянном пенале (аналогичном по конструкции тому, что раньше размещался на левой надгусеничной полке). В июле 1941 года пилу переместили на крышку ящика с левой стороны. Крепилась она металлическими зажимами. Примерно с августа 1941 года КВ-1, выпускаемые в Челябинске танки, стали оснащаться только двумя ящиками ЗИП (на правой и левой надгусеничной полках). При этом были ликвидирована укладка пенала для банника разрядника. С начала 1942 года убрали ящик на левом борту, а чуть позже — и на правом. Вместо них появился один маленький ящик ЗИП прямоугольной формы на правом борту. Кроме того, были введены укладки запасных траков на надгусеничных полках. Схема наружной укладки ЗИП танка КВ-1 выпуска марта 1941 года. А. Ящик левого крыла: 1. Сумка для контрольной лампы. 2. Ящик с инструментами ходовой части (шприц для солидола, ключ гаечный двухсторонний S = 32x36, ключ гаечный S = 41, ключ специальный торцевой S = 22х27, шланг шприца для солидола, скребок для чистки гусениц, щетка для чистки машины, ножницы, шприц для масла и бензина, шланг для смазки бортовых фрикционов, винт для снятия крышки опорных катков, напильник полукруглый, напильник круглый, ключ специальный S = 36, ключ гаечный S = 22 х 27, ключ торцевой двухсторонний S = 14 х 17, ключ гаечный S = 46, вороток диаметром 12 мм, ключ торцевой к крышке торсионного вала S = 19). 3. Ящик запчастей мотора (прокладка медноасбестовая — 4, наконечник в сборе, переходная втулка, штифт — 2, пружинная втулка, гайка специальная, гайка накидная, хомут — 2, прокладка — 4, хомутик — 2, набивка пеньковая жировая, шланг дюритовый). 4. Ящик электро и радио запчастей (микрофон со шнуром и вилкой, телефон типа «Авио», лампа сигнальная для ТПУ на 6 В — 5, лампа электрическая 23 В, 10 Вт, лампа контрольная 24 В, 10 Вт, лампа индикаторная 1 В — 5, стекло от заднего фонаря автомобиля ГАЗ — 2). 5. Ключи клюкам и пробкам топливных баков. Б. Место для укладки пилы. В. Футляр для банника и разрядника: 1. Банник и разрядник с удлинителем. 2. Банка с пушечным салом на 1 кг. 3. Чехол на дульную часть орудия. 4. Чехол на казенную часть орудия. 5. Чехлы на щетку банника и головку разрядника. Г. Задний ящик правого крыла: 1. Ящик для возимых запчастей (дюритовый шланг, болт регулировочный — 3, гайка — 3, втулка — 3, ролик с втулкой в сборе — 2, болт зубчатого венца — 10, гайка корончатая — 10, пружинное кольцо — 3, пробка — 2, стопор — 2, болт — 6, стопорная планка — 6, стопорное пружинное кольцо — 30, шайба пальца трака — 30, изоляционная лента, асбестовый шнур диаметром 5 мм — 10 метров, клингерит листовой, кожа, наждачная бумага 300х400 — 2, пробка шестигранная — 10, пробка с буртиком — 2, прокладка фибровая 30, прокладка кожаная — 8, шайба Гровера — 90, шплинт разводной — 110, гайка получистая — 50, болт получистый — 27, винт с потайной головкой — 10). 2. Сумка с химическим имуществом — 2 шт. 3. Шприц-набивка. 4. Крыльчатка воздушного фильтра двигателя. 5. Крышка воздушного фильтра двигателя. Д. Передний ящик правого крыла: 1. Траки — 4 шт. 2. Пальцы траков — 6 шт. 3. Гайка нижнего катка. 4. Сальники нижних катков — 4 шт. 5. Подстилочный брезент. 6. Ключ S = 85 для натяжного механизма гусеницы. 7. Труба к ключу. 8. Топор. 9. Лом. 10. Кувалда. 11. Ящик с продуктами НЗ. 12. Воронка для топлива и воды. 13. Воронка для масла. 14. Воронка для заливки масла в коробку перемены передач. 15. Проволока диаметром 1 мм — 1 кг. 16. Банка с шеллаком — 200 г. 17. Шланг для слива горючего. 18. Шланг для слива масла. 19. Шланг для слива воды из водяной помпы. 20. Выколотка пальцев траков. 21. Оправка для шплинтовки пальцев траков. 22. Трос для натяжения гусениц. 23. Сумка для ветоши, в ней ветошь для обтирки 1 кг. 24. Лопата. 25. Ломик. 26. Картон асбестовый. 27. Масленка. 28. Масляный бидон на 4 кг. 29. Полотно шелковое или фланель для фильтрации горючего. 30. Ведро металлическое. 31. Ведро металлическое. 32. Ведро брезентовое. 33. Обиходная сумка — 5 шт. На танках КВ-1 имелось два типа буксирных тросов — с плетеными и литыми коушами. Литые ставились с мая 1941 года на машинах выпуска Ленинградского Кировского завода, и с сентября — на танках челябинского выпуска. ОПЫТНЫЕ ОБРАЗЦЫ И ПРОЕКТЫ В ходе серийного производства в 1940–1942 годах на базе танка КВ-1 было изготовлено несколько опытных образцов и разработан ряд проектов, оставшихся на бумаге. Количество этих маши было невелико. БРОНИРОВАННЫЙ ТЯГАЧ. В ходе советско-финляндской войны в январе — феврале 1940 года СКБ-2 Кировского завода спроектировало 35-тонный тягач для эвакуации подбитых танков с поля боя. В документах эта машина именовалась как «проект 212» Тягач предполагалось оснастить лебедкой с приводом от двигателя и двумя откидными упорами. При этом двигатель и коробка перемены передач располагались в передней части машины. Старшим инженером по «проекту 212» был инженер Н. Халкиопов. Деревянный макет 35-тонного тягача на базе танка КВ «изделие 212». Кировский завод, февраль 1940 года (РГАЭ). В конце февраля 1940 года проект тягача и его деревянная модель в натуральную величину были рассмотрены представителями автобронетанкового управления. Но, несмотря на то, что эта машина получила высокую оценку военных, «добро» на ее изготовление в металле так и не было получено. МИННЫЙ ТРАЛЬЩИК. Вторая разработка, проходившая в документах завода как «проект 218», также являлась «детищем» советско-финляндской войны. Она представляла собой установку для подрыва мин (с электродетонатором) на расстоянии токами высокой частоты. Для этого генератор токов и другое оборудование предполагалось смонтировать в корпусе танка КВ. В феврале 1940 года в окрестностях Ленинграда провели полевые испытания генератора, установленного на шасси танка Т-28, которые показали необходимость дальнейшей разработки проекта. В отчете по опытным работам за 1940 год об электротральщике сказано: «В настоящее время производятся лабораторные опыты над отдельными агрегатами, которые после испытаний будут смонтированы на машине. Ввиду сложности проблем, разрабатываемой группой, готовность объекта не ранее апреля — мая 1941 года». В отчете «о выполнении за четыре месяца 1941 года плана опытных и научно-исследовательских оборонных работ» на Кировском заводе, по поводу «проекта 218» сказано следующее: «Монтаж оборудования электроминного тральщика для КВ. Срок окончания 1.10.41 г. — находится в стадии проектирования и лабораторных работ». «Проектом 218» занимались до лета 1941 года, а после начала войны были прекращены. Копия заводского чертежа 35-тонного тягача на базе танка КВ «изделие 212». На оригинале стоит дата — 9 февраля 1940 года (АСКМ). Продольный разрез тягача на базе танка КВ «изделие 212», копия заводского чертежа (АСКМ). Разрез в плане установки специального оборудования электротральщика «изделие 218» на базе танка КВ (АСКМ). ТАНК КВ-6. В марте 1941 года СКБ-2 разработало проект модернизированной машины, проходившей в заводской документации как «проект 222». Проектирование велось в рамках работ по модернизации танка КВ, а также на основе результатов испытаний опытного КВ Т-150 с 90-мм броней (изготовлен Кировским заводом в ноябре 1940 года). Судя по сохранившимся чертежам, «проект 222» представлял собой танк КВ-1 с утолщенной до 90-мм броней корпуса и башни, командирской смотровой башенкой, несколько измененной конструкцией башни, новым смотровым прибором механика-водителя, новым механизмом поворота башни, планетарной коробкой перемены передач, радиостанцией ЮР и другими модернизированными агрегатами. Однако из-за переключения СКБ-2 на проектирование КВ-3, работы по «проекту 222» прекратили. В мае 1941 года к данному проекту вновь вернулись. Дело в том, что постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 1217-503сс от 5 мая 1941 года на текущий год в производстве на Кировском заводе устанавливался основной тип танка КВ-3, а на ЧТЗ — КВ-1 без изменений. Исходя из результатов испытаний опытного танка КВ с 90 мм броней (Т-150) заместитель наркома обороны Маршал Советского Союза Г. Кулик и начальник ГАБТУ КА генерал-лейтенант Я. Федоренко вышли в ЦК ВКП(б) с предложением о переходе на изготовление серийных КВ-1 с 90 мм броней. В прилагаемом проекте постановления фигурировало и обозначение танка — КВ-6. От КВ-1 он отличался усиленной броней — 90 вместо 75 мм — наличием командирской башенки, улучшенных смотровых приборов механика-водителя и радиста, а также форсированным до 700 л.с. двигателем. В остальном КВ-6 ничем не отличался от КВ-1, вооружение оставалось прежним, но на левом крыле танка дополнительно устанавливался огнемет на 15 выстрелов по 10 литров. Однако проект этой машины остался только на бумаге. 57-ММ ТАНКОВАЯ ПУШКА. В начале 1941 года в артиллерийском конструкторском бюро Кировского завода СКБ-4 в инициативном порядке спроектировали 57-мм пушку для вооружения танка КВ-1. Орудие получило обозначение «проект 413». При его разработке за основу взяли 76-мм пушку Ф-32, от которой планировалось по возможности использовать по максимуму узлы и детали, уже находившиеся в серийном производстве. Расчетная скорость бронебойного снаряда массой 3,14 кг составляла 1000 м/с. Для «проекта 413» предполагалось использовать переобжатые до калибра 57-мм штатные гильзы от 76-мм дивизионной пушки образца 1902/30 года. Кировский завод изготовил опытный образец 57-мм орудия и провел его испытания на неподвижном станке. Однако проект 57-мм орудия СКБ-4 не получил поддержки ни в ГАУ, ни в ГАБТУ КА, и работы по нему прекратили. Продольный разрез танка «изделие 222» — вариант КВ с 90-мм броней, измененной башенкой и командирской башенкой, копия заводского чертежа (АСКМ). ТАНК КВ-7. После начала Великой Отечественной войны все опытные работы по КВ-1, которые велись Ленинградским Кировским заводом, прекратили — все силы были брошены на серийное производство танков. Лишь после эвакуации коллектива СКБ-2 в Челябинск осенью 1941 года конструкторы снова вернулись к опытным работам. Их начало пришлось на ноябрь, причем проектировалось параллельно несколько образцов. Первым в этом списке стояла машина КВ-7, имевшая заводской индекс «объект 227». Этот весьма любопытный образец, который, по сути, являлся самоходной установкой, был попыткой увеличить огневую мощь КВ, причем за счет установки на нем нескольких артсистем. Любопытно, что инициатором создания этой машины стал председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин, о чем сообщалось в докладе по опытным работам: «По личному указанию наркома обороны тов. Сталина Кировский завод (г. Челябинск) разрабатывает строенную установку в танк КВ (две 45-мм танковые пушки и одна 76-мм пушка Ф-34)». Поперечный разрез тягача на базе танка КВ «изделие 212», копия заводского чертежа (АСКМ). Поперечный разрез установки специального оборудования электротральщика «изделие 218» на базе танка КВ. Хорошо видно, что машину предполагалось вооружить 45-мм пушкой (АСКМ). Переработанный вариант танка КВ-7 — машина вооружена двумя 76-мм пушками. Май 1942 года (фото из архива И. Желтова). Вид в плане спаренной установки 76-мм пушек в танке КВ-6, копия заводского чертежа (АСКМ). Старшим инженером машины назначили конструктора Г. Москвина. В документах Челябинского Кировского завода КВ-7 также именовался как «малоуязвимая артиллерийская машина сопровождения танков с большой скорострельностью (12–15 выстрелов в минуту и возможностью производства одновременного залпа». Учитывая сжатые сроки проектирования, в качестве шасси взяли без изменений ходовую часть КВ-1. В передней части корпуса смонтировали боевую рубку, сваренную из 100–105 мм броневых листов. Рубка была шире корпуса, поэтому с боков выходила за его габариты и нависала над гусеницами. Кроме того, из-за значительных габаритов вооружения, в КВ-7 пришлось изменить расположение топливных и масляных баков. Артиллерийское вооружение машины состояло из строенной установки 76-мм и двух 45-мм пушек. Орудийную установку, получившую обозначение У-13, разрабатывали на Уральском заводе тяжелого машиностроения конструкторы К. Ильин и Н. Ефимов при участии эвакуированных из Ленинграда инженеров-артиллеристов Л. Горлицкого (бывший начальник артиллерийского конструкторского артиллерийского бюро Кировского завода) и его заместителя Н. Курина. Общее руководство работами осуществлял главный конструктор завода УЗТМ Ф. Петров. Первый вариант танка КВ-7 — с двумя 45-мм и одной 76-мм пушками, вид спереди. Декабрь 1941 года. Обратите внимание на полукруглую подвижную бронировку орудий (РГАЭ). Пушки монтировались в единой рамке, прикрываемой мощной бронемаской и имели общий механизм наводки. Конструкция орудийной установки позволяла производить одновременный залп из трех орудий или вести одиночный огонь из любого из них. Сборка опытного образца КВ-7 завершилась в декабре 1942 года. Руководство Кировского завода представляло эту машину как «штурмовой танк с массированным артогнем, способный наиболее успешно подавлять артбатареи и разрушать оборонительные сооружения противника», и надеялось на то, что ее примут на вооружение. Однако все сложилось по-другому. 27 декабря провели кратковременные (в течение одного дня) испытания машины стрельбой. Несмотря на то, что при этом был выявлен ряд недостатков, например неудачная конструкция поворотного механизма установки, в начале января нового, 1943 года, машину вместе с опытным образцом КВ-8, отправили в Москву. 5 января на полигоне завода № 8 с КВ-7 ознакомилась комиссия представителей ГКО, наркоматов обороны и танковой промышленности. Танк был продемонстрирован в движении, а также произвел стрельбу из пушек, как одиночную, так и залпами (последнее получилось не сразу). Комиссия отметила недостаточное бронирование лобовых листов рубки и корпуса и неудовлетворительную кучность при стрельбе по щитам. В своем заключении она отмечала, что в представленный образец КВ-7 необходимо внести следующие изменения: «1. Толщину брони лобовых листов башни установить 115–120 мм и толщину брони лобовых листов корпуса установить 110 мм. 2. С целью улучшения кучности попадания, необходимо доработать поворотный механизм орудийной установки. Доработать установку оптического прицела. Отработать спусковые механизмы с целью обеспечения выстрела из трех систем одновременно… Комиссия считает желательным разработать и установить на танке КВ-7 спаренную артустановку из двух 76-мм пушек Ф-34, а также отработать установку на этом же танке более мощных артсистем калибра 122 или 85 мм». Первый вариант танка КВ-7 — с двумя 45-мм и одной 76-мм пушками, вид справа. Декабрь 1941 года. Машина оснащена литыми опорными катками с отверстиями в ободе (РГАЭ). Результаты были доложены И. Сталину, и на следующий день в постановлении ГКО № 1110сс, которым ставился на серийное производство огнеметный КВ-8, появилась и запись о танке КВ-7: «1. Представленный 3-орудийный образец КВ-7 отставить. 2. Установить в КВ-7 спаренно 2 орудия 76 мм с горизонтальным углом поворота +/- 7,5° и вертикальным углом +15°, -5°». В середине января 1942 года на УЗТМ началось проектирование спаренной установки пушек ЗИС-5 (обозначение установки У-14) для танка КВ-7. Работами руководил И. Горлицкий. По первоначальному графику, Челябинский Кировский завод должен был изготовить второй экземпляр КВ-7 к 5 февраля. Однако из-за недостатка кадров и большого объема работ по обеспечению серийного выпуска КВ-1, работы затянулись. В результате, от сборки новой машины отказались, переделав в двухорудийную установку первый экземпляр КВ-7. Танк был готов в начале мая 1942 года, и в середине месяца прошел кратковременные испытания стрельбой. Установка обеспечивала при стрельбе по щитам хорошую кучность, темп стрельбы составляет 6–7 выстрелов в минуту. Среди недостатков отмечались большие усилия на маховиках поворотного механизма, неудобное размещение боекомплекта и неудачная конструкция спуска. В июне 1942 года планировалось провести заводские испытания КВ-7, однако от этого вскоре отказались. Всем уже было очевидно, что размещение в танке двух орудий не оправдано. Кроме того, уже велись работы по проектированию на шасси КВ-1 более мощных артсистем калибра 152 мм. Образец КВ-7 передали в распоряжение Опытного завода № 100 (о нем чуть ниже). В феврале 1943 года на танк установили опытный образец планетарной трансмиссии, разработанной в МВТУ им. Н. Баумана для танка КВ-1. Машина испытывалась с марта по октябрь, пройдя около 2000 километров. После демонтажа трансмиссии КВ-7 стоял без движения во дворе завода № 100, и в декабре 1943 года его разобрали и сдали в утиль. Вид на боевое отделение танка КВ-7 (крыша не установлена). Хорошо видна строенная артиллерийская установка, справа — стеллаж для укладки 45-мм артвыстрелов (РГАЭ). Одновременно с проектированием КВ-7 Челябинский Кировский завод начал работы по вооружению танка КВ-1 122-мм гаубицей М-30. Таким образом, планировалось создать, если можно так выразиться, облегченную версию КВ-2. 11 ноября 1941 года проект вооружения КВ 122-мм гаубицей У-11 (танковый вариант М-30) был принят к изготовлению под индексом КВ-9. Как и в случае со строенной установкой для КВ-7, разработку гаубицы У-11 вели конструкторы УЗТМ. Танк КВ-9 предполагалось использовать как «мощное средство борьбы со средними и тяжелыми танками противника, с дерево-земляными укреплениями и живой силой противника». Гаубица У-11 устанавливалась в обычной литой башне танка КВ-1. В лобовом листе было прорезано отверстие, несколько большего размера, чем для пушки ЗИС-5, изменена конструкция и бронирование маски орудия. В феврале 1942 года комиссия под председательством генерал- майора танковых войск Попова провела испытания КВ-9 в районе Челябинска. Испытания показали, что «гаубица У-11 испытания на прочность выдержала, Противооткатные устройства работали нормально, меткость хорошая, удобство работы удовлетворительное. Боевая скорострельность составляет до 2 выстрелов в минуту». В своих выводах комиссия рекомендовала принять танк КВ-9 на вооружение Краской Армии. Однако после обсуждения КВ-9 на заседании ГКО от принятия танка на вооружение отказались. Танк КВ-7, общий вид и вид сзади. Декабрь 1941 года. Хорошо видна пулеметная установка в кормовом листе рубки, а также бронировка смотровых приборов механика-водителя и стрелка-радиста на крыше корпуса (РГАЭ). Переработанный вариант танка КВ-7 — машина вооружена двумя 76-мм пушками. Май 1942 года. Обратите внимание, что форма бронировки нижней части артустановки упрощена — она изготовлена из плоских бронелистов, в то время как в первом варианте КВ-7 была выполнена гнутой (АСКМ). Дело в том, что установка гаубицы У-11 в КВ утяжеляла танк на 500 кг. Однако к тому моменту снижение качества изготовления трансмиссии на КВ-1 и увеличение массы последнего привели к катастрофическому количеству аварий КВ-1 на фронте. Опасение еще больше ухудшить условия работы трансмиссии в случае вооружения КВ 122-мм гаубицей и послужило причиной отклонения вопроса о принятии на вооружение КВ-9. С 14 по 25 марта 1942 года на Уральском артиллерийском полигоне прошли дополнительные баллистические испытания гаубицы У-11 на танке КВ-9. Но, несмотря на положительное заключение представителей главного артиллерийского управления, вопрос о принятии на вооружение КВ-9 больше не поднимался. В некоторых источниках упоминается об изготовлении 10 танков КВ-9, что не соответствует действительности. Эти сведения, видимо, основаны на факте получения в мае 1942 года Челябинским Кировским заводом десяти 122-мм гаубиц У-11 с артиллерийского завода № 9 (г. Свердловск). Последний раз вопрос о танках КВ-9 был поднят начальником БТУ ГБТУ Красной Армии инженер-полковником Афониным в письме от 29 декабря 1942 года на имя начальника ГБТУ Я. Федоренко: «В целях усиления вооружения танка КВ для борьбы с укреплениями противника, считаю необходимым вооружить часть выпускаемых танков 122-мм гаубицей У-11. Считаю целесообразным использовать для этой цели в первую очередь имеющейся на Кировском заводе задел бронекорпусов (около 120 штук) и башен танка КВ-1 (около 200 штук) для выпуска танка КВ-9 с установкой в них восьмискоростной коробки передач». Но в связи с принятием на вооружение СУ-122 необходимость в КВ-9 отпала. Параллельно с установкой гаубицы У-11 в КВ-1, разрабатывался вариант вооружения этого танка 85-мм пушкой. Последняя, получившая обозначение У-12, проектировалась конструкторами УЗТМ на основе зенитки образца 1939 года. Предполагалось, что новая машина, которая в документах Челябинского Кировского завода получила индекс КВ-10, будет использоваться как истребитель танков противника. 28 декабря 1941 года о ходе работ по этому образцу докладывали следующее: «Установка 85-мм зенитной системы в нормальную башню КВ-1 с запасом возимых снарядов порядка 80 штук. Образец будет изготовлен примерно к 10–15 января 1942 года». Танк КВ-9, вооруженный 122-мм гаубицей У-11, на испытаниях. Февраль 1942 года. Ствол артсистемы на максимальном угле возвышения (ЦАМО). Однако в ходе проектирования выяснилось, что без серьезных переделок установить в серийную башню КВ-1 85-мм пушку У-12 довольно сложно. Поэтому в январе 1942 года от дальнейшей разработки КВ-10 отказались, и этот проект остался только на бумаге. В связи с большим объемом опытных работ по созданию новых образцов КВ и совершенствованию серийных машин, главный конструктор Челябинского Кировского завода Ж. Котин 9 января 1942 года обратился с письмом к наркому танковой промышленности В. Малышеву с просьбой разрешить: «1) Создать при Кировском заводе Уральского комбината тяжелых танков центральный опытно-конструкторский отдел Наркомтанкпрома по тяжелым и средним танкам и дизель-моторам к ним; 2) Передать бывший опытный завод ЧТЗ под производственно-экспериментальную базу». Предложение Ж. Котина получило поддержку, и 23 марта 1942 года на основании приказа по НКТП № 116 сс в Челябинске на базе бывшего опытного Челябинского тракторного завода и эвакуированного Харьковского станкостроительного завода имени Молотова создается опытный танко-моторный завод № 100 с его непосредственным подчинением наркомату танковой промышленности. Директором завода № 100 назначили П. Ворошилова, главным инженером Н. Синева, главным конструктором А. Ермолаева, главным технологом Л. Кабардина. Новое предприятие расположилось на площади в 7 гектаров между Челябинским Кировским и заводом № 200 в непосредственной близости от них. Задачи, поставленные перед заводом № 100, были следующими: «1. Проведение опытных работ, связанных с усовершенствованием, модернизацией и изготовлением новых образцов танков и моторов к ним и их доводка. 2. Испытание серийных машин и их агрегатов для выявления их качества и тактико- технической характеристики. 3. Изучение и обобщение опыта иностранной и отечественной техники для использования его в конструкциях наших танков и их агрегатах. 4. Изыскание заменителей горючих и смазочных материалов, разработка инструкций по их применению и эксплуатации». Для этих целей завод имел свою производственную базу — литейный, кузнечно- термический, механический и инструментальный цеха (181 единица станочного оборудования). Всего на заводе работало чуть больше тысячи человек (1159 по состоянию на 1 июня 1942 года). Сразу же после организации, коллектив завода № 100 активно включился в работы по совершенствованию тяжелых танков и создание новых образцов. Помимо перевооружения КВ-7 спаренной установкой 76-мм пушек ЗИС-5 и испытаний КВ-9, завод приступил и к самостоятельному проектированию. Танк КВ-9, вооруженный 122-мм гаубицей У-11, вид спереди. Февраль 1942 года. (ЦАМО). Первой работой стал химический танк КВ-12 («объект 232»), которым занималась группа инженеров под руководством С. Федоренко. Это был обычный линейный КВ-1, на котором установили резервуары и распылители для боевых химических веществ. Аппаратура могла использоваться для выполнения следующих задач: заражения местности отравляющими веществами, постановки дымовых завес и дегазации местности. При изготовлении КВ-12 изменениям подвергался только корпус танка, на который приваривались бонки для крепления резервуаров и перегородки для воздушных трубок. Резервуары и трубки монтировались снаружи на надгусеничных полках танка. Подача боевых химических веществ на насадки для распыления производилась при помощи сжатого воздуха из двух стандартных баллонов емкостью 27 л каждый. Все химическое оборудование защищалось 30-мм броней спереди, сзади и с боков и 12 мм сверху. Общая емкость резервуаров составляла 625 л, масса всей аппаратуры и ее бронировки, установленной на КВ-12 — 2000 кг (без заправки). Масса заправки в зависимости от удельного веса химических веществ могла колебаться от 440 до 1200 кг. Химическая аппаратура приводилась в действие из боевого отделения танка при помощи специально установленных приборов. Изготовление и доводка КВ-12 велись в апреле — мае 1942 года, а в июне танк вышел на испытания. Несмотря на то, что установленная на машине химическая аппаратура работала нормально, работы по КВ-12 были прекращены — армия не имела на тот момент надобности в подобном танке. Следует отметить, что в качестве базы для изготовления КВ-12 использовался КВ-1, изготовленный в 1941 году из дефектных корпуса и двигателя (заводской номер машины № 6728), не принятый военной приемкой и оставленный Челябинскому Кировскому заводу для опытных и экспериментальных работ. С созданием завода № 100 эту машину передали на это предприятие. Впоследствии, летом 1942 года, КВ-12 использовался для испытаний некоторых узлов и агрегатов при проектировании танка КВ-1C. Танк КВ-9, вооруженный 122-мм гаубицей У-11, вид слева. Машина оснащена литыми опорными катками, один из которых имеет отверстия в диске для облегчения (РГАЭ). В мае 1942 года на заводе № 100 по предложению Академии механизации и моторизации имени И. Сталина приступили к изучению возможности вооружения танка КВ-1 реактивными снарядами от «Катюш» калибра 132-мм. Такая установка получила заводское обозначение КРАСТ-1 (короткая реактивная артиллерийская система танковая). Она представляла собой бронированную коробку с закрепленными внутри двумя направляющими для стрельбы реактивными снарядами. Четыре таких коробки крепились на крыльях КВ-1. Таким образом, КВ получал дополнительное вооружение из восьми 132-мм реактивных снарядов. Управление огнем реактивной системы велось с места механика-водителя. КВ-1 с КРАСТ-1 успешно прошел испытания на Научно-исследовательском полигоне стрелкового вооружения на станции Чебакуль, показавшие высокую эффективность дополнительного вооружения танка КВ-1, причем это вооружение устанавливалось без больших производственных затрат. С началом серийного выпуска танка КВ -1С установка КРАСТ-1 испытывалась на нем с августа по ноябрь 1942 года. По их результатам главный конструктор Челябинского Кировского завода Ж. Котин обратился к наркому танковой промышленности И. Зальцману с предложением о серийном изготовлении КРАСТ-1. В своем письме, Котин сообщал, что готовые комплекты установок КРАСТ «могут рассылаться в войсковые части, где при наличии электросварочного аппарата в рембазах могут быть установлены на существующие танки» (следует отметить, что одновременно с установкой КРАСТ-1 на КВ завод № 100 разработал проект установки этой системы на Т-34). Однако система КРАСТ-1 на вооружение так и не была принята. Наиболее серьезным опытным образцом, созданным конструкторами завода № 100 на базе КВ-1, стал танк КВ-13. История его появления такова. В мае 1942 года конструкторы Опытного завода № 100 разработали по своей инициативе проект «скоростного танка усиленного бронирования». 31 мая 1942 года, вместе с аналогичным проектом танка Т-34М, который спроектировали на заводе № 183, он был направлен на рассмотрение в наркомат танковой промышленности и в ГАБТУ КА. Танк КВ-9 со 122-мм гаубицей У-11, вид спереди. Февраль 1942 года. Башня повернута для испытания стрельбой под углом 90 градусов к продольной оси машины (ЦАМО). Военные инициативу конструкторов оценили в целом положительно. Так, уже 1 июня 1942 года начальник бронетанкового управления Красной Армии генерал-майор Б. Коробков направил на имя заместителя наркома обороны СССР генерал-лейтенанта Я. Федоренко докладную записку, в которой сообщал следующее: «Состоящий на вооружении Красной Армии тяжелый танк КВ показал в боях безусловные преимущества перед танками фашистских армий своим мощным бронированием и вооружением… Отечественная война, сочетающая в динамике боев позиционный метод ведения войны с подвижным маневренным методом, предъявляет новые требования к танку тяжелого типа, которым танк КВ полностью не отвечает. Основным качеством — маневренностью — танк КВ не обладает по следующим причинам: 1. Малая максимальная скорость ограничивает его действие для быстрого броска с одного фланга боя на другой для контрудара по танкам маневрирующего противника. 2. Недостаточная обзорность из танка затрудняет ориентировку на поле боя. 3. Недостаточная приемистость танка снижает его динамические качества вследствие того, что число передач — пять вперед — недостаточно для тяжелого танка. 4. Большие усилия, требующиеся для переключения передач, также снижают динамические качества… 5. Недостаточная надежность работы тормозных лент ограничивает пользование ими, а остальных агрегатов и системы управления приводит к вынужденным остановкам на поле боя и простоям в ремонте. Эксплуатационные качества КВ также оказались ограниченными тем, что: 1. Требует надежных мостов или переправочных средств для преодоления водных преград и оврагов. 2. Требует наличия в частях мощных тягачей для быстрой эвакуации с поля боя, вытаскивания из оврагов, ловушек и т. п. 3. Требует наличия в частях мощных ремонтных средств — кранов, станков, инструмента. Исходя из этого, необходимо просить Правительство дать задание Наркомтанкпрому изготовить на заводах Кировском и № 183 по два опытных образца танков тяжелого типа по следующему тактико-техническому заданию». Согласно приложенных к документу требований, предлагалось создать 30-тонный танк с 90 мм броней в лобовой части корпуса и на башне, 75 мм бортовой, экипажем из 4 человек (из них 3 — в башне). Вооружение машины — 76-мм пушка и два пулемета ДТ (один спаренный, второй курсовой) с боекомплектом в 50 снарядов и 2520 патронов. В качестве силовой установки предусматривалось использование дизеля В-2 или В-2К мощностью 500–600 л.с., который должен был обеспечить максимальную скорость по шоссе 60 км/ч и 25 км/ч по целине. На машине предполагалось использовать планетарную трансмиссию, командирскую башенку с круговым обзором, а система охлаждения двигателя и воздухоочиститель должны были обеспечить «безостановочное движение танка по целине в течение 10 часов при температуре до +45 градусов». Именно такая машина, по мнению Коробкова, «будет отвечать требованиям современной войны». Кстати, требования, приведенные в записке Коробкова, во многом базировались на характеристиках проектов предлагаемых заводами № 183 и Кировским. Химический танк КВ-12 (объект 232), вид сзади справа. Челябинск, завод № 100, весна 1942 года. Хорошо видны резервуары для химических веществ и патрубки для их распыления (АСКМ). 5 июня 1942 года нарком танковой промышленности В. Малышев продемонстрировал проекты обоих танков И. Сталину, но последний не одобрил инициативы промышленности. В своем дневнике Малышев пишет: «В последние дни т. Сталин вызывает к себе каждый день. Он крепко занялся улучшением качества танков. Сегодня были у т. Сталина вместе с тт. Зальцманом, Котиным, Морозовым. Тов. Сталин сказал, что „наши танки превосходят заграничные, в том числе и немецкие, по своим техническим показателям, но уступают им в ходовой части… Надо улучшать, модернизировать танки и, особенно, ходовой механизм. Надо иметь в виду, что теперь танкисты менее квалифицированы и поэтому танки надо делать проще, надежнее, а не рассчитывать на виртуозов. Надо улучшить видимость наших танков. Вот мы даем вам, танкистам, задачу — улучшить коробку скоростей танков Т-34 и КВ, облегчить вес танка КВ и делать оба танка с хорошей видимостью“. Мы показали т. Сталину макеты двух новых танков, которые полностью решают те пожелания… но т. Сталин ответил: „Новые танки делать пока не будем. Не будем отвлекать конструкторов от задачи улучшать и модернизировать выпускаемые танки. Конечно, конструкторам хочется делать новые машины, каждый конструктор ищет славы. Но надо обождать. К новым машинам вернемся месяца через полтора-два, когда конструкторы закончат работу по улучшению существующих танков“». И хотя «добро» Верховного Главнокомандующего и не было получено, завод № 100 продолжал работы по новой машине, которая в документах значилась как «объект 233», а чуть позже получила индекс КВ-13. Химический танк КВ-12 (объект 232), вид спереди справа. Челябинск, завод № 100, весна 1942 года. Обратите внимание, что бронировка макси орудия демонтирована, шаровая установка в лобовом листе корпуса отсутствует (АСКМ). Работы по танку развернулись широким фронтом в августе 1942 года, после начала серийного выпуска КВ-1C и выполнения задания Сталина о модернизации КВ, которое он озвучил 5 июня (с этого времени как раз прошло два месяца). В это же время было получено «добро» от накомтанкпрома на изготовление опытного образца. Сначала работами по КВ-13 руководил главный конструктор Челябинского Кировского завода С. Махонин, а затем — Ж. Котин. Основные теоретические и проектные работы по танку КВ-13 возглавлял ведущий инженер, один из старейших и опытных конструкторов Кировского завода Н. Цейц. Оригинальный по форме корпус разрабатывала группа конструкторов под руководством инженера К. Кузьмина и ведущего инженера С. Мицкевича, а общей компоновкой машины занимался Г. Москвин. Кроме того, в проектировании различных узлов и агрегатов КВ-13 участвовали А. Ермолаев, К. Ильин, М. Креславский, Е. Дедов, Б. Красников, Г. Рыбин, В. Торотько, Н. Синев и другие. При разработке КВ-13 конструкторы планировались решить следующие задачи: «Дать проект боевой машины среднего веса, соединяющей способности широкого и быстрого маневра с силой лобового удара, а также упростить производство наиболее трудоемких деталей — корпуса, башни, трансмиссии». В соответствии с поставленными задачами масса КВ-13 была определена в пределах до 30 т, скорость до 65 км/ч, а броневая защита лобовой части должна была выдерживать огонь 88-мм зенитных орудий, которые немцы активно использовали для борьбы с КВ. Снижение массы машины с одновременным усилением броневой защиты достигалось уменьшением габаритов танка. Высоту машины, по сравнению с КВ-1, удалось снизить на 210 мм и сделать ее короче на 700 мм. За счет внедрения нового бортового редуктора КВ-13 стал уже на 250 мм. Численность экипажа сократили до четырех человек за счет исключения стрелка-радиста. Благодаря этому удалось уменьшить внутренний забронированный объем танка. После того как отказались от стрелка-радиста, появилась возможность переднюю часть корпуса выполнить выступающей вперед и придать ей обтекаемую форму для увеличения снарядостойкости. В результате лобовую часть запроектировали литой, при этом значительно увеличили ее толщину — до 120 мм. Для упрощения производства корпус КВ-13 был комбинированным — он должен был собираться из литых и катаных броневых деталей, а башня отливалась вместе с рамкой пушки. Конструкция корпуса в целом имела меньшее (по сравнению с КВ-1) количество деталей, что уменьшало количество подгонок, стыков, сварных швов и значительно сокращало время изготовления и упрощало производство. Танк КВ-1 с установками КРАСТ-1 (короткая артиллерийская реактивная система танковая), вид слева. Челябинск, завод № 100, лето 1942 года. 132-мм реактивный снаряд уложен на направляющей перед контейнером (АСКМ). Вооружение КВ-13 состояло из 76-мм пушки ЗИС-5 и спаренного пулемета ДТ. Пушка устанавливалась на специальных цапфах с шаровыми опорами, причем ее монтаж осуществлялся через крышу башни, для чего последняя делалась съемной. Кроме того, для защиты танка с боков и сзади в случае заклинивания башни, в стенках последней имелись четыре амбразуры для стрельбы из трех пистолетов-пулеметов ППШ, которые являлись личным оружием экипажа. Вращение башни при работающем двигателе производилось электромотором, а на стоянках — ручным приводом. Силовая установка состояла из дизельного двигателя В-2К мощностью 600 л. с., двух воздухоочистителей, вентилятора охлаждения, пластинчатого радиатора подковообразной формы, двух масляных и двух топливных баков. Следует отметить, что система охлаждения КВ-13 по конструкции была аналогична системе охлаждения опытного легкого танка Т-50, изготовленного на Кировском заводе в начале 1941 году. Для запуска двигателя использовался инерционный стартер с электромотором, пусковое устройство на сжатом воздухе и ручной привод. На КВ-13 ставилась коробка перемены передач с подвижными зубчатыми муфтами, имевшая девять скоростей вперед и одну назад. Одноступенчатая планетарная бортовая передача монтировалась в кронштейне ведущего колеса, что позволило уменьшить ширину танка. Ходовая часть танка КВ-13, в отличие от КВ-1 имела всего пять опорных катков. Причем предусматривалось использование гусениц двух типов: от танка Т-34 и от КВ-1 (для движения по заснеженным и заболоченным участкам). Для этой цели была необходима лишь смена венцов ведущих колес. Следует отметить, что танк КВ-13 характеризовался полным отсутствием в его конструкции деталей из цветных металлов (кроме тех, которые использовались в двигателе В-2К). Танк КВ-1 с установками КРАСТ-1 (короткая артиллерийская реактивная система танковая), вид сзади. Челябинск, завод № 100, лето 1942 года. Хорошо видны прямоугольные контейнеры для 132-мм снарядов на надгусеничных полках (АСКМ). Сборку первого образца КВ-13 завершили во второй половине сентября 1942 года, и 26–27 сентября машина совершила первые пробеги, пройдя 45 км. При этом отмечалось тяжелое управление танком (усилия на рычагах составляли 60 кг, а на педали главного фрикциона 90 кг), высокая температура воды в системе охлаждения (110–115 градусов), неудобство регулировки главного фрикциона из-за затрудненного доступа к нему. Кроме того, были обнаружены и другие, более мелкие недостатки, как конструкторского, так и технологического характера. Вместе с тем, машина оказалось довольно резвой — на гусенице Т-34 она показала максимальную скорость 57,6 км/ч, что практически соответствовало расчетной в 60 км/ ч. В ходе дальнейших испытаний танк показал скорость 62 км/ч, превысив таким образом, расчетную. Опытный образец КВ-13 испытывался (с перерывами, причем, иногда довольно значительными) до конца 1942 года. Параллельно с испытаниями конструкторы работали над усовершенствованием машины, перерабатывая те или иные узлы и «внося изменения в слабые места танка». Пробеги в районе Челябинска выявили у КВ-13 недостаточную надежность ходовой части, силовой установки и планетарного механизма поворота, перегрев двигателя при движении на повышенных передачах, дефекты в коробке перемены передач. С учетом полученных результатов, в ноябре 1942 года завод № 100 приступил к проектированию второго варианта КВ-13, в конструкции которого предполагалось устранить все недостатки, выявленные у опытного образца машины. Так, предполагалось усилить бронирование в лобовой части корпуса до 120 мм, а на башне — до 100 мм. Проектировалась новая башня с командирской башенкой, которой не было у КВ-13, а также вносились изменения в моторно-трансмиссионную группу. Танк КВ-1 с установками КРАСТ-1 (короткая артиллерийская реактивная система танковая), общий вид. Челябинск, завод № 100, лето 1942 года (АСКМ). В январе 1943 года Челябинский Кировский завод и завод № 100 посетил представитель технического управления ГБТУ КА майор Пестов, который 22 января докладывал своему руководству о состоянии опытных работ. По танку КВ-13 информация была следующей: «В первом (испытывавшемся) варианте имелись следующие основные дефекты: 1). Перегрев двигателя. Вода кипит на 6-й передаче при 1600–1800 оборотах двигателя. Масло при этом 85–90 °C. 2). Недоработана маслосистема. Вследствие наличия двух небольших маслобаков происходит переполнение одного из них и раздутие. 3). Отверстия для засоса воздуха забиваются грязью, снегом. Зимой снег тает, и вода, стекая на днище танка, примораживает тяги. 4). Плохое уплотнение днища танка. 5). Коробление дисков главного фрикциона. 6). Неудачное крепление нижних катков на подшипниках осей. Частые случаи слетания. 7). Ряд дефектов в новой 9-скоростной коробке передач. Танк КВ-13 прошел 1250 км и сейчас стоит на ремонте. Этот вариант имеет коробку перемены передач с танка КВ-1C с новым картером, улучшенное охлаждение двигателя, улучшенный главный фрикцион, планетарный механизм поворота (такой же, как и испытывающийся на КВ-1C) и новую башню с пушкой Ф-34 и с размещением в ней 3 человек (довольно свободно) на погоне КВ-1C. Сейчас завод изготавливает два таких танка». По ряду причин постройка двух опытных образцов второго варианта КВ-13 шла очень медленно — корпуса и башни завод № 200 планировал изготовить лишь к 10 февраля 1943 года. К этому времени руководство Главного бронетанкового управления Красной Армии и наркомат танковой промышленности вынесли на обсуждение Государственного Комитета Обороны вопрос о разработке тяжелых танков с более мощным противоснарядным бронированием. Видимо инициатором был И. Зальцман, который 23 февраля 1943 года направил на имя заместителя председателя ГКО В. Молотова письмо, в котором сообщал: «Конструкторами Кировского завода разработана конструкция нового танка с улучшенной броневой защитой, способной противостоять немецкой противотанковой артиллерии. Новый танк, благодаря своей компоновке, отличается от существующих типов танков, находящихся на вооружении Красной Армии, бронированием основных толщин 120-100-90 мм, меньшим весом по сравнению с танком КВ, и мощным вооружением. Будучи на Урале, и лично ознакомившись со всеми материалами по проектированию нового танка, считаю необходимым просить Вас разрешить срочно изготовить два опытных образца и предъявить их на государственные и войсковые испытания с тем, чтобы немедленно после утверждения Правительством, поставить их на серийное производство на Кировском заводе. Проведенные в течение длительного времени на Кировском заводе подготовительные работы позволят изготовить опытные образцы новых танков в течение ближайших двух недель». Танк КВ-13 во дворе завода № 100. Челябинск, 1943 год. Машина на гусеницах от танка КВ (АСКМ). Молотов доложил содержание письма Зальцмана И. Сталину, и уже на следующий день, 24 февраля 1943 года было принято постановление ГКО № 2943 «Об изготовлении опытных образцов тяжелых танков ИС (Иосиф Сталин)». Согласно этому документу, Кировский завод должен был к 10 марта изготовить два опытных образца танков — один со 122-мм гаубицей У-11 (как на КВ-9), а второй — с 76-мм пушкой. Масса машин определялась не более 39,5 и 38,5 тонн соответственно. В целях сокращения времени на постройку новых танков руководство Кировского завода приняло решение использовать для них часть узлов и агрегатов, изготовленных для сборки второго варианта КВ-13. К 8 марта 1943 года опытные образцы новых машин «объект 233» (ИС № 1) и «объект 234» (ИС № 2). Были готовы. Они имели по пять опорных и три поддерживающих катка на борт, торсионную подвеску и гусеницу цевочного зацепления. На ИС № 1 стояла башня оригинальной конструкции с 76-мм пушкой ЗИС-5, а на ИС № 2 — башня с опытного танка КВ-9 со 122-мм гаубицей. Впоследствии эти образцы послужили основой для проектирования тяжелых танков ИС-85 и ИС-122, запущенных в производство осенью 1943 года. Но это уже другая история. ОГНЕМЕТНЫЕ КВ К началу Великой Отечественной войны в танковых частях Красной Армии имелось большое количество огнеметных танков XT-26, ХТ-130 и ХТ-133, разработанных в 1932–1939 годах. Однако опыт боевых действий на Халхин-Голе и, особенно, война с Финляндией показал, что эти машины имеют недостаточную дальность огнеметания (до 70 метров) и часто не могут подойти к целям на дистанцию выстрела. Это было, прежде всего, связано с устройством пневматических огнеметов, в которых для выброса струи огнесмеси использовались баллоны со сжатым воздухом. Такая конструкция не позволяла бесконечно повышать давление для увеличения дальности стрельбы, а сами баллоны с воздушными шлангами сильно усложняли конструкцию огнемета. Еще с 1938 года на заводах № 174 в Ленинграде и № 37 в Москве начались работы по созданию порохового танкового огнемета. В этой системе огнесмесь выбрасывалась при помощи поршня под давлением пороховых газов, образовавшихся при горении пороха в специальных патронах. За счет большего (по сравнению с пневматическим огнеметом) давления, дальность действия огнемета увеличивалась до 100 метров и даже более. Танк КВ-13, вид справа. Челябинск, осень 1942 года. Машина оснащена гусеницами от танка Т-34, опорные катки литые, с отверстиями в диске (АСКМ). В мае 1940 года на заводе № 37 под руководством инженера Данилова был изготовлен первый образец автоматического порохового огнемета. Его установили в танк БТ-7 и испытали. Но в связи со снятием с производства БТ-7 в ноябре 1940 года все работы по пороховому огнемету передали заводу № 174, который получил задание изготовить опытный образец огнемета для танка Т-50. Используя опыт испытаний БТ-7 и свои собственные разработки, группа конструкторов завода № 174 которую возглавляли инженеры И. Аристов и Елагин, предложила свою конструкцию огнемета. В ней вместо воздуха использовались пороховые заряды укороченных артиллерийских гильз небольшого калибра (20–37 мм). В ходе проведенных исследований удалось достичь дальности огнеметания до 120 метров, что почти в два раза превышало результат пневматических танковых огнеметов. Почти одновременно был готов пороховой огнемет конструкции HATИ, спроектированный под руководством инженера Данилова, переведенного в HATИ с завода № 37. Однако последующие испытания показали, что конструкция Аристова и Елагина более удачная. К концу февраля 1941 года испытания автоматического порохового огнемета завода № 174 были завершены. При массе в 45 кг он имел скорострельность до 20 выстрелов в минуту при емкости одного выстрела 10 литров (поэтому в документах он еще иногда именовался «10-литровым огнеметом»). В нем использовался автоматический затвор «типа пулемета ДС системы Дегтярева» и укороченные 37-мм гильзы от пушки Шпитального с пороховым зарядом массой 50–55 грамм. Гильзы (шесть штук) укладывались в смонтированный сверху магазин. Автоматика огнемета позволяла вести огнеметание как одиночными, так и групповыми выстрелами (до 6 штук), после чего нужно было перезарядить магазин. В целом проведенные испытания показали вполне удовлетворительную работу автоматического порохового огнемета завода № 174, хотя ряд узлов и требовал доработки. Танк КВ-13, вид сзади. Челябинск, осень 1942 года. Хорошо виден съемный кормовой лист с люками для доступа к агрегатам трансмиссии (АСКМ). 13 марта 1941 года принимается постановление Совета народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) № 525–224 ее, озаглавленное «О вооружении огнеметами танков КВ, Т-34 и Т-50». Согласно этому документу предполагалось в каждом танковом полку танковой дивизии иметь по две роты КВ (20 машин) и две роты Т-34 (32 штуки), а в танковом полку моторизованной дивизии четыре роты Т-50 (64 штуки), вооруженных автоматическими пороховыми огнеметами конструкции завода № 174. Установку предполагалось монтировать в передней части корпуса рядом с механиком-водителем. К 1 мая 1941 года завод № 174 должен был изготовить четыре образца порохового огнемета, установить их в танки и провести испытания. А с 1 июля Люберецкий машиностроительный завод под Москвой, выпускавший 50-мм ротные минометы, обязан был начать серийный выпуск огнемета, который получил обозначение АТО-41 (автоматический танковый огнемет образца 1941 года). По первоначальному плану до конца года требовалось поставить в армию 1100 огнеметных танков, из них 700 КВ. Проект установки огнемета в КВ-1 был подготовлен конструкторским бюро СКБ-2 к 25 марта 1941 года. Она размещалась в лобовом листе корпуса, справа от механика- водителя, и снаружи защищалась шарообразной бронировкой. Однако с изготовлением самих огнеметов произошла некоторая задержка: из-за внесения ряда изменений в конструкцию чертежи были окончательно утверждены только 17 апреля, после чего их передали Люберецкому заводу Чуть позже три опытных образца порохового огнемета, изготовленных заводом № 174, начали монтировать в танки, но дело шло медленно. Лишь 12–13 июня 1941 года огнеметный вариант КВ-1 прошел испытания в окрестностях Ленинграда. Продольный разрез танка КВ-13, копия заводского чертежа (АСКМ). Огнемет монтировался в лобовом листе корпуса справа, огонь из него вел механик- водитель при помощи заряжающего, так как расположение магазина и укладки патронов не позволяли водителю перезаряжать огнемет и устранять задержки в работе автоматики. В своих выводах комиссия, проводившая испытания, отмечала: «1. Огнеметная установка в основном отвечает тактико-техническим требованиям, за исключением горизонтальной наводки, которая отсутствует, и угла подъема (3,5 град, вместо 10 град). 2. Всего было произведено 72 выстрела (7 зарядок). 3. Огнемет размещен за счет снятия 19 снарядов боевой укладки танка справа от водителя. 4. Расположение огнемета требует для обслуживания, при огнеметании с хода, двух членов экипажа (водителя и заряжающего)». Несмотря на то, что в работе самого огнемета было отмечено большое количество различных недоработок, в своем заключении комиссия записала: «Установка огнемета в танке КВ-1 в основном соответствует тактико-техническим требованиям. Предложить заводу № 174 устранить указанные в акте дефекты в установке. После устранения выявленных дефектов установка огнемета в танке КВ-1 может быть рекомендована на серийное производство». Однако после начала Великой Отечественной войны работы по доводке огнеметной установки в КВ прекратились — конструкторам Кировского завода пришлось решать вопросы увеличения выпуска танков КВ-1. Кроме того, Люберецкий завод до своей эвакуации осенью 1941 года так и не смог начать серийный выпуск огнеметов. Однако в сентябре 1941 года несколько танков КВ-1, изготовленных в Ленинграде, вооружили огнеметами. Скорее всего, это были изготовленные заводом № 174 образцы для проведения испытаний. Огнеметы монтировались в лобовом листе корпуса КВ-1, справа от механика-водителя в бронированной установке. В документах военной приемки фигурируют три таких машины, именовавшихся «КВ-1 с установкой огнеметов» — №№ 5156, 5157 и 5158. 13 сентября 1941 года эти машины отправили в распоряжение АБТВ Ленинградского фронта. Причем в документах отгрузки указаны четыре машины: № 5156, 5157 и 5158 «плюс одна ремонтная». Возможно, ремонтный танк также получил огнеметную установку, подтверждением чего служат документы 124-й танковой бригады, в состав которой включили эти танки. Бригада начала формирование 17 сентября 1941 года и, по сведениям о численном составе на 23 сентября в ней имелось 46 танков КВ, из них 4 огнеметных. В ходе боев 8-10 октября 1941 года под Урицком (ныне Гатчина) все огнеметные КВ были потеряны. Существовал еще один вариант вооружения КВ-1 огнеметом, разработанный летом 1941 года. 15 июля провели испытание одно- стрельного порохового огнемета, разработанного конструктором Люберецкого завода С. Новиковым. Устройство представляло собой цилиндр диаметром 145 мм и длиной 1300 мм с емкостью выстрела 21,4 л. Танк КВ-13, вид спереди. Челябинск, осень 1942 года. Хорошо видна форма литой передней части корпуса. Машина оснащена гусеницами от танка Т-34 (АСКМ). Огнемет установили на правой надгусеничной полке КВ-1, причем крепление на танке осуществили «с помощью подручных средств (проволока и другое)». В ходе испытаний удалось достичь дальности стрельбы до 90 м. Производившая испытания комиссия предложила устанавливать на КВ-1 по шесть таких огнеметов (по три на каждой надгусеничной полке), а также после устранения недостатков «срочно изготовить 300 штук огнеметов для вооружения 50 танков КВ-1 и испытать огнеметы в боевых условиях». Однако данная работа не получила дальнейшего распространения. Работы по созданию огнеметного танка на базе КВ-1 продолжились уже в Челябинске осенью 1941 года. Новая машина получила обозначение КВ-8 («объект 228»). Для производства танковых огнеметов АТО-41 (помимо КВ ими вооружались танки Т-34) в конце ноября 1941 года на базе эвакуированного оборудования цеха огнеметов Люберецкого завода и части завода «Комсомолец» создается специализированный завод по производству огнеметов, включенный в состав наркомата танковой промышленности и получивший № 222. Предприятие разместилось на станции Тогузак Кустанайского района Челябинской области. Главным конструктором завода № 222 был назначен И. Аристов. По первоначальному плану предполагалось, что предприятие до конца 1941 года соберет 20 АТО-41 из задела, вывезенного при эвакуации Люберецкого завода, в январе 1942-го даст 200 штук, и затем перейдет на выпуск 15 штук ежедневно. Огнемет АТО-41, который предстояло выпускать заводу № 222, являлся доработанным вариантом огнемета завода № 174. Он состоял из резервуара для огнесмеси с трубопроводом, цилиндра с поршнем, затворной коробки с механизмом автоматической перезарядки, насадки с задвижкой и зажигалкой, бензобачка с бензопроводом, краном и форсунками, воздушных баллонов и системы воздухопроводов, приборов управления. Огнесмесь выбрасывалась поршнем, перезарядка происходила автоматически под давлением огнесмеси, создаваемым в резервуаре с помощью сжатого воздуха из воздушных баллонов. Автоматический 10-литровый танковый огнемет системы Аристова и Елагина, вид слева. Февраль 1941 года (ЦАМО). Зажигание струи огнесмеси, выбрасываемой из насадки огнемета, производилось от факела бензина, который, в свою очередь, воспламенялся от запальных свечей. В течение 10 секунд из АТО-41 можно было произвести до трех выстрелов. Дальность огнеметания стандартной смесью (мазут-керосин) составляла до 90 м, а вязкой огнесмесью до 110 м. Первый образец огнеметного КВ-8 изготовили в декабре 1941 года. В отличие от варианта, созданного в Ленинграде, теперь огнемет установили в башне, он монтировался в одной установке с 45-мм танковой пушкой и пулеметом ДТ. Для того, чтобы внешне огнеметный танк не отличался от линейных, 45-мм пушку снаружи прикрыли массивным маскировочным кожухом, таким образом, создавая иллюзию 76-мм орудия. Для огнесмеси имелось три бака: один емкостью 450 л размещался на дне боевого отделения, а два по 120 л в нише башни. Боекомплект для 45-мм пушки составлял 85 выстрелов, для огнемета — 90 выстрелов (гильз). Экипаж КВ-8 был сокращен до четырех человек. Никаких изменений в конструкцию корпуса или ходовой части танка по сравнению с серийным КВ-1 не вносилось. Основным назначением КВ-8 являлось подавление укрепленных огневых точек типа ДОТ и ДЗОТ, уничтожение живой силы, танков и бронеавтомобилей противника. В конце декабря 1941 года первый экземпляр танка КВ-8 отправили в Москву. 5 января 1941 года на полигоне завода № 8 в Мытищах машину осмотрели члены Государственного Комитета Обороны СССР и представители промышленности и наркомата обороны. Среди присутствующих были Н. Вознесенский, К. Ворошилов, В. Малышев, Н. Воронов, Я. Федоренко, И. Зальцман, Н. Яковлев и другие. Танк был показан в движении, и произвел несколько выстрелов из пушки и огнемета. В своем заключении присутствующие отмечали хорошие ходовые качества машины, высокую дальность огне- метания (95 м), и удовлетворительное размещение вооружения и боекомплекта. Среди замечаний отмечались: «1. Устранить горение поджигающего бензина между выстрелами. 2. Устранить попадание бензина и огня через маску внутрь танка. 3. Обеспечить при нормальном темпе стрельбы и полной заправке резервуаров горючей смесью не менее 60 выстрелов. 4. Проверить и устранить все отмеченные неполадки в работе автоматики АТО-41. 5. Считать необходимым один из танков КВ-8 программы завода на январь-февраль месяцы подвергнуть испытанию с целью проверки устранения всех отмеченных недочетов при изготовлении опытной партии». Автоматический 10-литровый танковый огнемет системы Аристова и Елагина, вид справа. Февраль 1941 года. Сверху видна вертикальная обойма для укладки патронов (ЦАМО). На следующий день, 5 января 1942 года, И. Сталин подписал постановление ГКО № 1111сс в котором говорилось: «Принять на вооружение и приступить к производству КВ-8. Изготовить КВ-8 в январе 10 штук, в феврале 50 штук, устранив недостатки, отмеченные в акте от 5 января 1942 года». Однако сразу наладить производство КВ-8 не удалось из-за отсутствия огнеметов — завод № 222 разворачивал их выпуск с большим трудом. В донесении о выпуске КВ-8 по поводу этого предприятия говорилось: «Этот завод не имеет гальванической и термических мастерских, литейной для ковкого чугуна, аппаратов для автогенной сварки, кислорода и т. п. Часть станочного оборудования завода, металл, заготовки, топливо и строительный материал с железнодорожной ветки ст. Тогузак Южно-Уральской железной дороги на завод не вывезены, и с наступлением весенней распутицы завод окажется еще в более тяжелом положении». В феврале опытный танк КВ-8, после доработки конструкции, прошел всесторонние испытания в районе городов Челябинска и Копейска. Комиссия под председательством генерал-майора танковых войск Попова, проводившая эти испытания, дала высокую оценку качества машины. За январь Челябинский Кировский завод не сумел изготовить ни одной машины, а в феврале сдал всего два КВ-8: «На 20 февраля изготовлено два образца, один из них принят. Работа по доводке в основном закончена. Огнемет рассчитан на 15–20 выстрелов. При увеличении количества выстрелов и ускорения темпа стрельбы происходят осечки в результате большого нагарообразования. Чертежи и техусловия на изготовление КВ-8 согласованы». Фактически серийное производство КВ-8 началось лишь в апреле 1942 года. В своей докладной записке в БТУ КА по поводу выпуска огнеметных машин военпред завода подполковник Петров сообщал: «Выпуск танков КВ-8 во II квартале проходил при общем подъеме, подкрепленным письмом т. Сталина. По КВ-8 завод испытывал трудности освоения и наличия дефектов по АТО-41. В III квартале КВ-8 и АТО Кировским заводом освоены, и программа двух месяцев полностью выполнена». Танк КВ-1 с установкой огнемета в лобовом листе корпуса. Хорошо видна форма бронировки. Машина из состава 124-й танковой бригады Красной Армии, подбитая в октябре 1941 года в боях за Петергоф (ЯМ). Планом предусматривалось изготовить в апреле, мае и июне по 40 КВ-8, в июле, августе и сентябре — по 20. Реальный выпуск КВ-8 выглядел следующим образом: апрель — 22, май — 26, июнь — 13, июль — 18, август — 21, всего 100, а с учетом двух февральских машин — 102 КВ-8. В дальнейшем ЧКЗ перешел на выпуск КВ-8С на базе танка КВ-1C (об этом подробнее см. книгу автора «Модернизированные танки „Клим Ворошилов“ КВ-1C и КВ-85»). Весной 1942 года началось формирование отдельных огнеметных танковых батальонов, на комплектование которых поступали КВ-8 и огнеметные ТО-34. Каждый такой батальон включал в себя управление, три танковых роты (две тяжелых и одна средних), взводы обеспечения и хозяйственного снабжения, а также медицинский пункт. Тяжелая танковая рота состояла из двух взводов по два КВ-8 и КВ-8 командира роты. Всего по штату в батальоне насчитывалось 154 человека и 21 танк: 10 КВ-8, 9 огнеметных ТО-34 и 2 линейных Т-34. Однако на практике, из-за небольшого количества изготовленных огнеметных танков их штатная численность в батальонах могла не соблюдаться. Боевая подготовка огнеметных танковых частей осуществлялась в подмосковных Кузьминках, где создали специальный учебный центр, по специально разработанной программе. Всего весной — летом 1942 года здесь было укомплектовано и подготовлено 19 отдельных огнеметных танковых батальонов (с 500 по 517-й включительно, и 519-й). Кроме того, приказом наркома обороны СССР от 3 сентября 1941 года в Кузьминках сформировали 235-ю отдельную огнеметную танковую бригаду На ее укомплектование поступили три огнеметных танковых батальона: 506, 508 и 509-й. Кроме того, в бригаду включили управление и мотострелковый батальон. Боевой дебют танков КВ-8 состоялся на Волховском фронте в последних числах августа 1942 года. В ходе Синявинской операции в составе 8-й армии действовало четыре огнеметных батальона — 500, 502, 503 и 507-й — имевшие в своем составе 73 танка, из них 32 КВ-8. Последние находились в 500 (10 машин), 502 (10 машин) и 507-го (12 машин) батальонов. 503-й тяжелых огнеметных танков не имел, и насчитывал в своем составе лишь 13 ТО-43 и Т-34. Батальоны были введены в бой 27 августа 1942 года, в первый день наступления 8-й армии. На подготовку они имели порядка 3–4 суток, в течение которых командиры производили рекогносцировку местности и увязывали вопросы взаимодействия с пехотой, артиллерией и саперами. При этом к разведке местности привлекались все, от командира батальона, до механиков-водителей танков. Первый образец огнеметного танка КВ-8, вид слева. Челябинск, декабрь 1941 года. Машина оснащена литыми опорными катками с отверстиями в диске (РГАЭ). Большое внимание уделялось инженерному обеспечению действий танков, хотя детально вопрос так и не был полностью решен (способы разминирования минных полей, прокладка путей, наведение переправ). С артиллерией и пехотой действия увязывались по рубежам, устанавливались сигналы переноса и вызова огня, способы целеуказаний и т. п. Местность, на которой предстояло наступать, была лесистой, с большим количеством болот и малым количеством дорог. При этом болотистые участки отделялись друг от друга узкими участками суши и по существу представляли собой естественные оборонительные рубежи. Таким образом, местность сильно ограничивала действия танковых частей, затрудняя их развертывание и вынуждая наступать вдоль дорог и полос суши, разделяющих болота. Кроме того, использование танков требовало проведения серьезной инженерной подготовки. Выход танков с выжидательных на исходные позиции осуществлялся в ходе артподготовки, чем обеспечивалось скрытность перехода. Батальоны вводились в бой на участке Гонтовая Липка — Тортолово. 500-й отдельный огнеметный танковый батальон перед атакой разделили на две группы. Одна (3 КВ-8 и 2 ТО-34) должна была поддерживать атаку частей 11-й стрелковой дивизии южнее Тортолово, а вторая (7 КВ-8, 5 ТО-34 и 2 Т-34) во взаимодействии с 286-й стрелковой дивизией должна была занять Вороново и в дальнейшем наступать на Апраксин. Первая группа, перейдя в атаку, заняла первую линию немецкой обороны без пехоты. В отчете об этом говорилось: «Пламя огня из огнеметов производило на противника ужасающее действие, и немцы в панике и беспорядке устремились во вторую линию траншей, неся потери». При дальнейшем движении саперы, сопровождавшие танки, отошли назад, в результате чего четыре машины подорвались на немецком минном поле. Несмотря на это, экипажи продолжали вести огонь с места, но к вечеру 27 августа три танка были подожжены немецкой артиллерией. В ходе атаки второй группы шесть машин застряли в болоте, и два подорвались на минах. Но оставшиеся ворвались в Вороново с двух сторон: 4 КВ-8 с севера, а 2 Т-34 — с юго-востока, и несколько раз «прочесали Вороново, уничтожая ДЗОТы, давя пушечные и пулеметные огневые точки, поджигая дома, но пехота за танками не шла». Машины возвратились к своей пехоте, но она по-прежнему оставалась на месте. В ходе повторной атаки 4 КВ-8 были подбиты артиллерией, но их экипажи продолжали вести огонь, попутно пытаясь восстановить свои машины. Первый образец огнеметного танка КВ-8, вид спереди. Челябинск, декабрь 1941 года. Машина оснащена дополнительными топливными баками на надгусеничных полках (РГАЭ). К вечеру 27 августа два КВ-8 сгорели от попаданий артснарядов, а экипажи двух других машин обороняли их в течение 9 дней, ведя огонь по позициям противника. 28–31 августа 1942 года 500-й батальон занимался эвакуацией и восстановлением матчасти, а также мелкими группами танков выполнял задачи по уничтожению отдельных огневых точек противника. 502-й батальон перешел в атаку в 8.10 27 августа 1942 года, и действовал двумя эшелонами. В первый же час боя танкисты выбили немцев из Тортолово, но при этом потеряли 7 машин: 4 подорвались на минах и 3 были подбиты артогнем. Продолжая выполнять поставленную задачу, батальон атаковал немецкие позиции на насыпи железной дороги, но неудачно: при переправе через реку Черная 7 танков застряли. Это произошло из-за того, что мосты немцы взорвали, а саперы не навели новую переправу. Ночью застрявшие и подбитые танки удалось эвакуировать. В течение 28 августа батальон трижды атаковал позиции противника между поселком 1-й Эстонский и линией железной дороги, но безуспешно из-за плохой поддержки пехоты и артиллерии. В результате, один танк сгорел, 2 было подбито артогнем и 2 застряло в болоте. Вечером противник пехотой с 10 танками при поддержке артиллерии перешел в контратаку, пытаясь выбить наши части из Тортолово. Оставшиеся в строю 4 танка батальона под командованием политрука Клюпкина были немедленно выдвинуты вперед, и огнем из засад помогли пехоте в отражении атаки. В ходе этого боя было подбито 5 немецких танков. Общие потери 502-го батальона за день составили: сгорело — 3 танка, подбито артогнем — 2, застряло в болоте — 4, подорвалось на минах — 4. За ночь с 28 на 29 августа удалось эвакуировать 10 машин и часть из них восстановить. 29 августа батальон получил задачу — совместно с пехотой захватить поселок 1-й Эстонский. В атаке участвовало 9 машин (3 КВ-8 и 6 ТО-34) под командой майора Поборского. Танки несколько раз врывались в поселок, но пехота не закрепляла их успех, и при контратаках противника отходила. В отчете об этом сказано: «Задача была выполнена благодаря упорству и настойчивости танкистов. В упорной борьбе пос. 1-й Эстонский был захвачен, противник в панике бежал, но пехота не использовала благоприятную обстановку и на преследование противника не пошла. В этом бою были потеряны все 9 танков, в результате совершенно неудовлетворительного обеспечения и помощи танкам со стороны пехоты и артиллерии. Всю тяжесть боя с огневой системой противника танки приняли на себя, и понесли при этом потери. Подбито противником 3 танка, сожжено 3 танка, подорвалось на минах 2 танка и 1 танк пропал без вести». Первый образец огнеметного танка КВ-8, общий вид. Челябинск, декабрь 1941 года. Хорошо видна форма бронировки установки, а также маскировочный кожух на стволе 45-мм орудия (РГАЭ). Следует сказать, что пропавший танк (это был КВ-8) был захвачен немцами и вывезен в тыл для изучения. 1 сентября 1942 года группа из шести КВ-8 502-го батальона и четырех Т-34 из 503-го, участвовала в уничтожении опорного пункта противника в районе Березовой и Липовой Рощи. Танки действовали самостоятельно, так как пехота за ними не шла. Подавив часть огневых точек, машины вышли к железной дороге, но, не поддержанные ни артиллерией, ни пехотой отошли на исходные позиции. При этом было потеряно 4 КВ-8. 3 сентября 1942 года 502-й батальон вывели в район Городище для отдыха и ремонта матчасти. 27 августа по сигналу атаки 507-й батальон форсировал реку Черная и ворвался на позиции противника, оттеснив его на запад, В течение дня было потеряно три машины. В течение следующих дней батальон поддерживал части 24-й гвардейской стрелковой дивизии, выйдя к восточному берегу озера Синявинское. 31 августа танкисты получили задачу занять оборону северо-западнее Тортолово. К этому времени в батальоне осталось 9 боеспособных танков. 503-й батальон, имевший на вооружении ТО-34, 27–28 августа поддерживал атаки 3-й гвардейской стрелковой дивизии, потеряв при этом 9 машин. Всего за три дня боев батальоны потеряли более половины матчасти — 38 танков. Еще часть машин требовала ремонта. В отчете о боевых действиях отмечалось, что «основные потери танков в этот период были от мин и фугасов противника, а также из-за застревания танков в болотах». Из- за больших потерь, к 11 сентября все оставшиеся в строю танки свели в одну группу, включенную в состав 500-го батальона. Как видно, каких-то серьезных успехов огнеметные танки в Синявинской операции не достигли, а потери были весьма чувствительными. Это произошло из-за тяжелых условий лесисто-болотистой местности, сильно затруднявшей использование танков, плохой постановки инженерного обеспечения, а также слабой организации взаимодействия с пехотой и артиллерией. В ходе боев в Синявинской операции имело место и ночное использование огнеметных танков в наступлении: «В практике наступательных боев танковых частей фронта в условиях лесисто-болотистой местности ведение наступательного боя ночью — явление редкое, и еще мало изученное, а поэтому описываемый ниже опыт ночного наступательного боя 507 отб представляет тем больший интерес для его изучения, хотя он и имел свои специфические особенности, вытекающие из применения огнеметных танков, а поэтому способы воздействия на противника несколько отличались от линейных танков, но тактическая сторона ночного боя одинакова для всех танков, что представляет из себя большой интерес… Огнеметный танк КВ-8 с надписью на башне « Смерть немецким оккупантам». Лето 1942 года (кадр кинохроники). Головной батальон противника с танками к исходу дня 29 августа 1942 года овладел отметкой 40,4 и перерезал дорогу. Связь командного пункта 70 сп 24 гв. сд со своими батальонами, действующими у оз. Синявинское, была прервана. Командир 70 сп, встретив прибывшего на рекогносцировку командира 507 отб майора Николаевцева, поставил ему задачу уничтожить прорвавшегося противника. Имея точные данные о противнике и его силах (усиленный пехотный батальон, до взвода танков и 2–3 ПТО), и зная характер местности, командир 507 отб принял решение атаковать противника ночью, не дожидаясь рассвета, и отдал приказ: 2 танковой роте двигаться по высоковольтной линии и атаковать противника с северной опушки леса западнее отм. 40,4, в дальнейшем прорваться на большой скорости к оз. Синявинское, где забрать десант автоматчиков (рота 70 сп), и доставить его на отм. 40,4. 3 танковой роте, достигнув отм. 40,4 свернуть на юг по просеке и разгромить противника атакой с востока, удерживая захваченный рубеж до прибытия автоматчиков. Убедившись в уяснении задачи, в 2.30 30 августа 1942 года командир батальона подал сигнал на атаку. Танки стремительно двинулись вперед, ведя огонь из пушек, пулеметов и огнеметов. Противник в панике заметался в роще, но благодаря быстрым и решительным действиям танков, был окружен и полностью уничтожен. Доставленная на танках рота автоматчиков 70 сп закрепила успех танков. На поле боя было подсчитано до 250 трупов солдат и офицеров противника, уничтожено 2 ПТО, 1 танк, захвачены трофеи и пленный. Танковый батальон потерь в мат- части и личном составе не имел». Первое боевое применение огнеметных танковых батальонов было тщательно изучено, причем на самых высоких уровнях. При подготовке отчетов были опрошены командиры подразделений и члены экипажей танков, участвовавших в тех боях. Было составлено несколько документов о боевых действиях, которые направили в самые разные инстанции: и командованию автобронетанковых войск Волховского фронта, ГБТУ КА, наркомат обороны, наркомат танковой промышленности. Любопытно, что из приведенных отчетов следует, что экипажи огнеметных танков имели специальные огнестойкие комбинезоны. К сожалению, пока не удалось найти подробной информации о том, из чего они были изготовлены и что собой представляли. Танк КВ-8 «Смерть немецким оккупантам» производит огнеметание. Лето 1942 года (кадр кинохроники). 15 сентября 1942 года заместитель командующего Волховским фронтом по автобронетанковым войскам генерал-майор Н. Болотников направил начальнику ГАБТУ КА генерал-лейтенанту Я. Федоренко донесение о применении огнеметных танков в ходе Синявинской операции, в котором сообщалось: «Доношу, что огнеметные танковые батальоны 500, 502 и 507 прибыли в состав 8-й армии Волховского фронта 22–24 августа 1942 года. Батальоны материальной частью и личным составом укомплектованы полностью. Состояние матчасти батальонов вполне удовлетворительно. Сколоченность экипажей, взводов рот и в целом батальонов, удовлетворительная. Боевая работа батальонов в течение нескольких боев дает возможность сделать следующие выводы об их тактическом применении и технических недостатках. 1. Тактическое применение и организация. Подразделения танков КВ-8, будучи по своей огневой мощности слабее частей и подразделений линейных танков той же марки применять их самостоятельно не целесообразно, наиболее выгодно применять при прорыве укрепленной полосы противника в боевых порядках с линейными танками или же во втором эшелоне. Отсюда следует, что организация отдельных огнеметных танковых батальонов не целесообразна, а желательно ввести в штаты танковых частей огнеметные подразделения. В лесистоболотистой местности требуется особенно тщательная увязка вопросов взаимодействия с пехотой, так как не исключена возможность поражения огнеметной струей своей пехоты. Как правило, пехота не должна находиться впереди огнеметных танков, вследствие ограниченной видимости на данной местности, а должна двигаться в интервалах между танками. Эффект действия огнеметов как по поражению противника, так и по моральному воздействию на него, хорош, но необходимо обеспечение подхода огнеметных танков к объекту огнеметания на действительный выстрел огнеметов. Дальность огнеметного выстрела достигает 80- 100 метров, в лесистой местности дальность ограничивается до 40–70 метров. Особенно большой моральный эффект огнеметание производит в ночных условиях. При атаке в ночь с 29 на 30 августа в районе отметки 40,4 и на участке 24-й гвардейской стрелковой дивизии, немцы бежали, срывая с себя верхнее обмундирование и белье. 2. Технические недостатки огнеметных установок. 1). После выстрела из патрона АТО выделяется много ядовитого газа, который сильно влияет на состояние экипажа. Были случаи, когда после работы огнемета экипаж впадал в обморочное состояние (507-й огнеметный танковый батальон). Необходимо улучшить вентиляцию в танке, и по возможности изменить заряд патрона с целью уменьшения выделения газов. 2). В танке КВ-8 размещены три бака для огнесмеси — один внизу на 450 литров и два по бокам в башне, по 120 литров каждый. Практически для боя 450 литров огнесмеси хватает. Боковые же баки не удобны тем, что при попадании в них снаряда смесь разливается по танку и танк загорается. Подобные случаи были в 502 и 507-м огнеметных танковых батальонах. Желательно боковые баки для огнесмеси снять. 3). Наблюдались случаи неполного закрытия задвижки, и горящая смесь обливала танк. Необходимо заменить задвижку на такую, которая бы обеспечивала безотказную работу. 4). Необходимо уплотнение поршня ставить таким, чтобы исключалась возможность проникновения огнесмеси в камеру сгорания, так как в данной конструкции это явление наблюдается очень часто. 5). Желательно с наружной стороны головки огнемета иметь предохранительный щиток от пыли, так как при движении танка пыль засоряет форсунку и задвижку. 6). Золотники редукторов и мембраны часто выходят из строя. Необходимо мембраны изготавливать из бензиноустойчивого материала и иметь в ЗИПе золотники и мембраны… 3. Огнестойкие костюмы для экипажей показали себя с положительной стороны. Личный состав, пользующийся ими, дает положительные отзывы. Пламя горящей огнесмеси в танке легко гасится рукой в защитной перчатке. К недостаткам костюма следует отнести то, что при воздействии влаги на защитную пленку костюма, она отстает от ткани и рвется. Длительное пребывание в костюме утомительно. Костюмы следует ввести на снабжение танковых экипажей». Постановка задачи экипажу танка КВ-8. Лето 1942 года. Машина имеет башенный номер 445 и наименование «Суворов». (ЦМВС). Помимо военных, составляли отчеты по огнеметным танками и представители наркомата танковой промышленности. В конце августа 1942 года завод № 222 командировал на фронт инженера, который должен был собрать материалы о работе огнеметов АТО-41 и недостатках конструкции, если таковые найдутся. Полученную таким образом информацию предполагалось использовать при дальнейшем совершенствовании автоматического танкового огнемета. Отчет о действиях огнеметных танков был направлен с завода № 222 в наркомат танковой промышленности в 20-х числах сентября 1942 года. Ниже приведены выдержки из этого документа: «…В 502 и 503-м отдельных танковых батальонах огнеметные танки использовались в единичных случаях и все же командование батальонов и экипажи дают высокую оценку боевому эффекту от применения огнеметов. Так, например комиссар 502 отб заявил, что огнеметы применялись мало и редко в виду того, что не позволяла местность и немецкая пехота убегает на дистанции, не позволяющие применять огнеметы. Эффективность применения хорошая. Противник при огнеметании выбегает из ДЗОТов, бросая все. Механик-водитель танка КВ-8 т. Патурнак рассказывает, что им сделано всего 4 выстрела из огнемета. По танку вели огонь из противотанковой пушки, но как только был дан выстрел из огнемета в направлении расположения противотанковой батареи, расчет, обслуживавший пушку, бежал, а два немца с испугу легли на землю и были раздавлены гусеницами танка. Командир 503 ОТБ капитан Дроздов заявил, что при огнеметании в районе Гонтовая Липка огнеметная смесь до противника не долетала, но противник в панике бежал. Однако он считает, что применять огнеметы в лесисто-болотистой местности нецелесообразно. Командир 507 отб майор Николаевцев рассказывает, что танк КВ-8 под командованием политрука т. Осатюк сделал 15 огневыстрелов по пехоте, залегшей в кустах. При применении огнемета пехота в панике бежала. Часть гитлеровцев бежала в горящей одежде. Один танк КВ-8 применил огнемет ночью. Немцы в панике бежали, при чем часть из них сбрасывала с себя горящее обмундирование, и даже белье. Командование 507 отб в докладе, представленном в АБТО 8-й армии, пишет, что „огнеметы оправдали свое назначение“ и далее, после перечисления недостатков, выявленных еще на занятиях в пос. Кузьминки, делает вывод: „При устранении вышеуказанных недостатков огнемет будет являться замечательным оружием против врага…“ Огнемет отличное средство для борьбы с контратакующей пехотой в условиях лесисто-болотистой местности. Практика показала, что в ночных условиях применение огнеметов действует ошеломляюще на противника. Во всех огнеметных батальонах, действовавших на Волховском фронте, применялись главным образом танки КВ-8. Танки ТО-34 применяли очень редко, так как по заявлению механиков-водителей вести танк по полю боя, изрытому воронками, преодолевать инженерные препятствия и производить огнеметание механику-водителю невозможно. Фрагмент фотографии подбитого КВ-8 одного из огнеметных танковых батальонов Волховского фронта. Сентябрь 1942 года. Хорошо видна форма бронировки огнемета, а также маскировочный кожух, установленный на ствол 45-мм орудия (ЯМ). Запчасти к огнеметам не израсходованы ни одним батальоном. Вязкая огнесмесь при продолжительном хранении теряет вязкость, но при добавлении порошка она становится вязкой и при применении дает хороший результат. Огнестойкие костюмы, изготовленные опытной партией и выданные экипажам огнеметных танков 500 отб, оправдали свое назначение. Экипажи горевших танков заявляли, что защитная одежда помогла им выбраться из горящего танка целыми и невредимыми. Механик-водитель т. Згерский и радист т. (фамилия написана неразборчиво. — Прим. автора ), ходившие в бой на танке КВ-8, заявили, что если бы на них не было огнестойких костюмов, то экипаж из подбитого танка не выбрался и сгорел бы. ВЫВОДЫ: 1. Опыт боевого применения огнеметных танков на Волховском фронте показывает, что они дают хороший эффект при огнеметании по скоплениям пехоты, ДЗОТам и скрытым огневым точкам противника. 2. Огнеметные танки не используются как огнеметные и придаются пехотным подразделениям повзводно, а это приводит к тому, что они выполняют задачи линейных танков с незначительным использованием боевой мощи огнеметов. 3. Установка резервуаров в башне танка КВ-8 приводит к тому, что при простреле башни снарядом в танке возникает пожар, и он выходит из строя как безвозвратная потеря. 4. Огнеметы на танках ТО-34, как правило, не используются, так как управление танком и огнеметом сосредоточено у механика-водителя, а на поле боя все его внимание сконцентрировано на боевом курсе танка и ему трудно оторваться от рычагов управления без ущерба выполнению боевой задачи. 5. Применение огнеметных танков в условиях лесисто-болотистой местности не дает желаемых результатов, так как в данных условиях моральный эффект от применения огнемета распространяется на небольшом участке плохой видимости. 6. Индивидуальный и групповой ЗИП, выдаваемый огнеметным подразделениям, почти не израсходован, поэтому менять его в сторону увеличения не следует. Для израсходованного в процессе учебных занятий ЗИП достаточно иметь наиболее дефицитные детали и узлы в пункте прохождения учебы. 7. Несмотря на то, что действовавшие батальоны не израсходовали всего запаса патронов для порохового огнемета и порошка для приготовления вязкой огневой смеси, уменьшать существующую комплектацию огнеметных танковых батальонов не следует до получения более полных данных об использовании огнеметных танков на других фронтах. 8. Огнестойкая одежда вполне оправдала свое назначение, а поэтому экипажи огнеметных танков надо снабжать этой одеждой». Один из застрявших и оставленных экипажем танков КВ-8. Волховский фронт, 1942 год (ЯМ). Единственная в Красной Армии танковая бригада, полностью укомплектованная огнеметными танками — 235-я — убыла на фронт в сентябре 1942 года. Ее направили под Сталинград, где тяжелые бои шли уже в самом городе. Однако тут ее применение носило ограниченный характер. В декабре 1942 года бригаду перебросили в состав 51-й армии, а затем придали 4-му механизированному корпусу. В его составе бригада вела бои с наступающими немецкими войсками, которые пытались деблокировать окруженную под Сталинградом группировку. 14 декабря 1942 года 235-я бригада атаковала хутор Верхне-Кумский, занятый частями 6-й танковой дивизии немцев. В течение нескольких дней в районе этого хутора грохотало танковое сражение, но в конечном итоге немецкое наступление удалось остановить. В этих боях 235-я бригада понесла большие потери, и в конце декабря ее отвели в тыл, и передали в состав 57-й армии Донского фронта. В то же время бригаду посетил представитель ГБТУ КА майор Васютченков, направленный в командировку специально с целью сбора сведений о ее боевых действиях. В отчете, датированном 2 января 1943 года, говорилось: «Командование Сталинградского фронта, в распоряжение которого поступила 235 отбр, оценило специфичность бригады, вооруженной огнеметными танками, и держало ее в резерве фронта, стремясь использовать специальные танки с наибольшим эффектом. 10 танков 506-й танкового батальона были переправлены через р. Волга в г. Сталинград, где только один танк был применен как огнеметный. Огнеметанием был уничтожен гарнизон двух бетонированных дотов. Остальные танки не применяли огнеметов из-за того, что местность, на которой им приходилось действовать, была вся в воронках от снарядов и авиабомб, благодаря чему танки не могли свободно маневрировать. 14.12.1942 г. 235-я огнеметная танковая бригада вступила в бой с танками противника, шедшими на соединение с противником, окруженным в районе г. Сталинграда, не имея поддержки пехоты и артиллерии. В этом бою бригада действовала главным образом как линейная, так как танки противника не подходили ближе, чем на 500 метров. В этом оборонительном бою с нашей стороны участвовало 52 танка, а со стороны противника 80 танков, 70 орудий ПТО. По данным нашей разведки и показаниям пленных, было установлено, что противник имел в этом районе 215 танков, 3 артдивизиона и два полка мотопехоты. Танк КВ-8, захваченный немцами в боях в районе Тортолово и доставленный в тыл для изучения. Сентябрь 1942 года. Обратите внимание на значительное количество снарядных отметин на броне танка (ЯМ). Тот же захваченный немцами КВ-8, что и на предыдущем фото. Стрелками показаны различные детали и узлы машины. Танк из состава 502-го огнеметного батальона (ЯМ). В этом же бою рота танков КВ-8 508-го танкового батальона ворвалась в боевые порядки противника и применила огнеметание. Огнеметание по танкам произвело ошеломляющий эффект: три танка противника моментально вспыхнули, а экипажи других боевых машин побросали танки и разбежались. 26.12.1942 г. при подходе к населенному пункту Чиков танк КВ-8 произвел несколько выстрелов из огнемета; противник, не приняв боя, оставил населенный пункт. Командующий бронетанковыми и мотомеханизированными войсками Сталинградского фронта генерал-майор танковых войск т. Новиков дает высокую оценку боевым действиям 235-й огнеметной танковой бригады и считает необходимым вывести ее на переформирование для пополнения бригады огнеметными танками. Давая высокую оценку боевым действиям 235 отбр, военный совет фронта направил документ на имя народного комиссара обороны т. Сталина с просьбой присвоить 235-й огнеметной танковой бригаде звание гвардейской особой танковой бригады. На 31.12.1942 г. 235-й огнеметная танковая бригада имела 11 танков, отработавших по 200 и более моточасов; часть этих танков имеют сквозные пробоины. Все 11 танков требуют капитального ремонта. 27.12.1942 г. командир 235 отбр полковник т. Бурдов получил задачу сосредоточиться с оставшимися танками в районе Рубежный и занять оборону на случай атак противника из района г. Сталинграда. Танки вышли из населенного пункта Чиков 26.12.1942 г., и к 16.00 30.12.1942 г. ни один танк еще не прибыл к месту сосредоточения из-за технических неполадок. 2 танка ТО-34 и 1 КВ-8 были отремонтированы на заводе № 264 и поступили в 235 отбр. Таким образом, 235 отбр имела на 31.12.1942 г. только три танка, которые могут быть использованы с полным боевым эффектом. 235-я огнеметная танковая бригада имеет 3 боекомплекта к пороховому огнемету и полностью обеспечена порошком для приготовления вязкой огнесмеси. Кроме того, бригада имеет одну зарядку приготовленной вязкой огнесмеси. Несмотря на тяжелые бои, которые пришлось принять 235-й огнеметной танковой бригаде, она сохранила основные кадры обученных людей, знающих огнеметы и убедившихся на практике, какой боевой эффект могут дать огнеметные танки. Предложения; 1. Огнеметные танки 235 отбр, не требующие капитального ремонта, передать 234-му танковому полку. 2. Огнеметные танки, требующие капитального ремонта, вывозить на рембазу № 6 и восстановить их как огнеметные. 3. 235-ю огнеметную танковую бригаду вывести на переформирование в Кузьминки Московской области и укомплектовать ее огнеметными танками». 8 января 1943 года 235-ю бригаду вывели в резерв Ставки ВГК, и перебросили в Московский военный округ. А 57 февраля приказом наркома обороны СССР часть преобразовали в 31-ю гвардейскую огнеметную танковую бригаду. Она получила новую матчасть — танки ТО-34 и КВ-8С, и осенью 1943 года убыла в Действующую Армию, на 3-й Украинский фронт. Что касается танков КВ-8, то к середине 1943 года их в войсках почти не осталось.