– Почему? – спросить Натабура, невольно подумав о кусанаги.

Щенку надоело кататься на животе. Он увидел о-гонтё, страшно удивился и, вспорхнув, стал ее облаивать, летая вокруг.

– Дурак! – каркнула о-гонтё. – Круглый дурак!!!

– Не потому что у тебя волшебный меч, а потому что выйти из страны ёми можно только через сугоруку. Но на самом деле это не так.

– Не так, сейса?! – посмел хмыкнуть он. – А как же?

– А как же? – переспросила о-гонтё, следя однако за Афра.

Щенку надоело лаять, он бухнулся в снег и стал гоняться за собственным хвостом.

– Всему свое время. Узнаешь. Но помни, если поступишь глупо, рано или поздно тебя убьют, а потом примутся за твоего друга. Он протянет разве что четверть игры. Так что забирай его и уходите.

– Как мы убежим, не зная дороги?! За нами бросятся в погоню! Кими мо, ками дзо!

– Бросятся, еще как! – засмеялась Горная Старуха, гордая за своего сына. – Они придут сегодня. Из страны Ёми выхода нет. Его можно найти, только пройдя всю игру до конца. Но проходить вы ее будете столько лет, сколько живут ёми. А столько вы не проживете.

– Хоп? Что же нам делать, сейса?

– Узнаешь, когда проснешься. И еще: будет вас трое. Не спрашивай, кто третий – не знаю. Знаю, что только трое, и один из них тебя сильно любит.

Натабура почему-то с восхищением подумал о зеленоглазой и проснулся. Она теребила его:

– Вставай быстрее, вставай!

– Что случилось?! – Натабура вскочил.

Она стояла так близко, что он снова попал под действие ее чар. Казалось, зеленоглазая делает это преднамеренно, и это давало ей преимущество. Он сделал шаг навстречу. Губы их встретились. Поцелуй вышел скомканным – Натабура не умел целоваться. Он только задрожал, как дерево – снизу доверху, и она все поняла.

– Да ты только с виду такой… – произнесла она, растрепав его волосы.

– Какой? – спросил он, цепенея.

– Сладкий… – чарующе засмеялась она.

Язаки и щенок спали. Язаки пустил слюни, а щенок сопел и дергал во сне лапами.

– Слушай… – зеленоглазая порывисто оглянулась на дверь, за которой топтались охранники. – Сперва увидишь волшебную птицу о-гонтё. Направишься туда, куда она полетит. В крепости курува отыщешь кугири. Не ворота, а именно кугири – калитку. За кугири лежит божественное шейное кольцо – нодова. Примеришь его на себя. Это непростое кольцо – оно переносит из одного места в другое. Обычно им пользуются Боги. Не используй бездумно, сила его для нас ограничена. Так сказала Горная Старуха. Повернешь его рогами назад справа налево, и вернешься за Язаки. А затем бегите под самую высокую гору в мире – Нангапарбату. Под ней к океану течет река Забвения – Тонуэ. Повернешь кольцо еще на пол-оборота, и Тонуэ потечет вспять. Это и есть выход из страны Ёми. На берегу лежит бревно. Бросайтесь в воду и плывите. Времени у вас не будет, потому что все племя бросится в погоню. Когда попадете в зиму, выбирайтесь на берег и уходите, иначе вас понес назад к Ёми. На берегу увидите ворота Ри. Там встретите младшего сына-человека Горной Старухи – князя Омура, он укажет путь и скажет, как избежать самого страшного города на равнине. Обязательно отдашь ему нодова. Иначе Боги не смогут спускаться на Землю, а у тебя появятся враги.

– А ты? – спросил Натабура.

Он понял, что нодова для смертного – большая честь, пусть даже временное владение им, но все его мысли были заняты девушкой.

Зеленоглазая через силу рассмеялась:

– Ты еще ребенок…

– Я давно уже не ребенок! – Он так много знал, но еще никого не любил.

– Конечно, не ребенок, – засмеялась она так, как смеялась когда-то его мать. Да и сравнивать Натабуре было не с кем.

Он сразу растаял, сник, пропал, но еще на что-то надеялся, однако тут же пал духом: «Все глупо и безнадежно, – думал он. – О, Хатиман! Почему я такой несчастный?!»

– А ты? – как он много отдал бы за еще один поцелуй.

– И я, – с грустью призналась она и вздохнула: – Ты даже не представляешь, как давно я живу. К тому же мы бессмертны и молоды только в этих горах, которые я очень люблю.

– Так не бывает! – горячо возразил он, невольно протестуя против ее странной любви, которую не мог понять.

– Бывает, – грустно взглянула она на него. – Забудь меня и дорогу сюда. Иди к своей человеческой цели и не возвращайся.

И тут за ними пришли. Наверное, он бы умер от горя, но давняя привычка, вколоченная учителем Акинобу, сделала свое дело. Решительно вздохнул, встрепенулся и снова готов был действовать. Все его горести словно улетучились, развеялись, пропали.

Ёми были молчаливы и суровы. А любопытный Афра вымелся следом.

– Куда?! – Натабура, вывернувшись от Кобо-дайси и стражников, сгоряча пихнул его назад – в хижину, но щенок развернулся, радостно высунув язык и задрав хвост, побежал впереди. Да он признал во мне хозяина, удивился Натабура. Жаль, что ненадолго.

Однако их смертный час еще не пробил. Хижину обыскали. Вождь Хан-горо и шаман Байган спорили, как практически безоружный Натабура сумел справиться с могучим Такаудзи и быстрым Антоку.

– Я же говорил, что он не тот, за кого себя выдает! – воскликнул Кобо-дайси и отпустил Натабуру.

Вождь только морщился:

– Мы сами дали ему меч…

Натабура стоял в центре толпы, потирая запястья. В неровном свете фонарей лица ёми выглядели мрачными и суровыми.

– Тупой и кривой, – напомнил шаман Байган.

Они так и не разглядели волшебный голубой кусанаги, да и годзуку их теперь не интересовал: им нельзя было отсечь голову.

– Кто ты? – грозно нахмурившись, спросил вождь Хан-горо. Его медузье лицо с горящими глазами внушало ужас даже соплеменникам: пастухи прятали глаза, женщины закрывали лица руками и падали в обморок, а дети всех возрастов перестали плакать и затаили дыхание.