Чиллери сделал движение.

«Эх, дать бы тебе затрещину», — подумал он.

Пейдл разволновался, повысил голос и, так как все глаза были устремлены на него, сделал ораторский жест.

— Кстати, могу заявить, что именно сейчас правительство решило заняться вопросом, с которым обратился ко мне перед заседанием Совета министров депутат парламента господин Лайош Бек, внесший в интересах сохранения общественного спокойствия, — он взглянул на Фаркаша, который положил руку на револьвер, — компромиссное предложение, — он перевел дух, — относительно того, чтобы правительство… чтобы правительство подало в отставку и вместо него было сформировано новое временное правительство с участием социал-демократов.

Он тяжело вздохнул.

«Тьфу! Что он плетет?» — с досадой подумал Юрко.

— Довольно, — осадил его кто-то.

— Я протестую, — сказал Пейдл. — Свои полномочия… мы получили от Центрального рабочего совета и сложить их можем лишь перед ним.

— В таком случае вы арестованы! — отчеканил Чиллери.

Бородатый министр иностранных дел и министр культов и просвещения с пышными усами силились что-то сказать, но лишь ловили ртом воздух. Из горла Агоштона вырвался какой-то крякающий звук.

— Наглость! — воскликнул министр торговли и, побагровев, сказал еще что-то, но не договорил, так как в середине фразы получил такую пощечину, что стукнулся головой о стол и замолчал. Стоявший за ним полицейский сказал грубость и замахнулся еще раз. Но Чиллери прикрикнул на него, и полицейский опустил руку.

— Итак? — спросил Чиллери Пейдла.

— Ситуация… — начал тот.

Чиллери не сводил с него угрожающего взгляда.

— …ситуация, — повторил Пейдл, — …посудите, весьма неожиданная! Так сразу мы решить не можем… — Он взглянул на Чиллери. — Прошу вас, позвольте нам коротко посовещаться.

— В нашем присутствии, — сказал Чиллери.

Пейдл вопросительно смотрел на своих коллег министров. Министр иностранных дел Агоштон отрицательно мотнул головой, Хаубрих тоже.

— В такой обстановке мы совещаться не можем, — сказал министр финансов Ференц Миакич.

— Какое сейчас может быть совещание, — сказал министр земледелия Йожеф Такач.

Чиллери усмехнулся. Взгляд его обежал сидевших за овальным столом. Министр торговли сидел, чуть втянув голову в плечи. Чиллери не знал, на что решиться.

«Паршивый сброд! — думал он с ненавистью. — Как все могло быть просто». На висках его вздулись вены.

— Где телефон? — спросил он и огляделся.

Министериальный советник Калмар, ведущий протокол, встал и услужливо провел Чиллери в смежный кабинет.

— Присматривай за ними, — выходя, бросил Чиллери капитану Фаркашу.

Он позвонил в отель «Бристоль» и попросил указаний.

— Что с ними делать, если они не подпишут заявление об отставке? — спросил он. — Они хотят предварительно посовещаться между собой.

К телефону подошел Фридрих.

— Подождите, — сказал он. И, помолчав, добавил: — Дайте им десять минут! К вам едет Шнецер. Ждите!

Чиллери в задумчивости положил трубку. Он возвратился в зал заседаний.

— В вашем распоряжении десять минут! — объявил он. — Не вздумайте с кем-либо сноситься.

Он сделал глазами знак полицейским; министры остались одни. В приемной путчисты закурили. Какой-то полицейский офицер взглянул на часы.

— Неприятностей не будет? — спросил кто-то.

— Неприятностей? — переспросил Чиллери.

Капитан Надь пренебрежительно махнул рукой.

— Они все обмочились, — сказал он.

— Тише! — прикрикнул на него Чиллери.

Одного сыщика он послал к воротам навстречу генералу Шнецеру.

Драгоценные минуты истекли. Каждая минута казалась годом. Кое-кто из заговорщиков слегка побледнел. Если румынам или какой-либо из миссий Антанты вдруг взбредет в голову…

Чиллери нервно зевнул. Но тут же вздохнул с облегчением, завидев входившего генерала Шнецера. Шнецер был в штатском; предварительно он побывал в военном министерстве. Все обошлось как нельзя лучше. Он явился в министерство в гражданском платье и просто сообщил, что руководство министерством берет на себя. Начальник канцелярии министра, полковник, отдал честь. Дело было улажено.

— Пошли! — сказал Шнецер, после того как Чиллери доложил ему о сложившейся обстановке. На это ему потребовалось две минуты.

Все вошли в зал заседаний.

— Прошло тринадцать минут! — констатировал полицейский офицер.

Шнецер обратился к министрам.

— Я генерал Шнецер, — объявил он. — Господа, подпишите заявление об отставке, иначе вы будете арестованы.

Это звучало так, словно он скомандовал: «Направо, марш!»

Генерал приглаживал волосы, лежавшие как-то неестественно; злые языки утверждали, что он носил парик.