Г. Мак-Колли, тщательно рассмотревший историю публикации гравюр [1] , считает, что здесь сказалось влияние Гамильтона — ученого члена британского Королевского общества, одним из основателей которого и был епископ, философ и лингвист Джон Уилкинс (1614–1672), создатель проекта универсального языка. Уилкинс мог рассказать Моргену [2] , что де ла Ир отнюдь не считал Луну обитаемой. Иное дело Уилкинс: в 1638 г. он опубликовал книгу «Открытие Мира на Луне, или Рассуждение в Доказательство того, что на этой Планете может находиться другой обитаемый мир». Во втором издании этой книги (1640) содержалась и глава о возможности путешествия на Луну.

1

См. McColley, Grant. The Three Editions of Filippo Morghen’s Raccolta II The Art Bulletin. T. 19, № 1 (март, 1937). По выкладкам Мак-Колли, первые два издания были отпечатаны в 1766–1768 гг.

2

Мак-Колли, исходя их изображенного на заглавном листе третьего издания аэростата Бланшара (1785), приходит к выводу, что это издание было напечатано между 1785 и 1800 г., когда Гамильтон оставил свой дипломатический пост. По его мнению, Морген мог и не иметь отношения к новому заглавному листу.

Книга Уилкинса не явилась из пустоты — она относилась к традиции, насчитывавшей полторы тысячи лет. Еще античные философы и ученые от Анаксагора до Пифагора с последователями и Плутарха рассуждали о лунных жителях; невероятные обитатели Луны и даже других звездных систем изображены в причудливых и занимательных фантазиях Лукиана Самосатского (ок. 120-после 180 гг. н. э.) «Правдивая история» и «Икароменипп, или Заоблачный полет». В XVII веке, после первых наблюдений Луны с помощью телескопа, проведенных Галилеем, фантастические сочинения о полетах на Луну и лунных жителях стали появляться одно за другим. Это и книга Уилкинса, и «Человек на Луне, или Рассуждение о полете на нее Доминго Гонсалеса» (опубл. 1638) английского епископа и историка Френсиса Годвина (1562–1633), и «Комическая история государств и империй Луны» (опубл. 1657) Сирано де Бержерака (1619–1655), и «Сон» (опубл. 1634) великого астронома и математика Иоганна Кеплера (1571–1630).

Морген опирался и на литературную, особенно комическую, традицию ранних научных фантастов, и — визуально — на искусство рококо, в частности наимоднейший и легкомысленный «китайский» стиль с прихотливыми завитушками и растительными орнаментами, получивший название «шинуазри». Жила в нем и память о великих географических открытиях: лунные жители на гравюрах Моргена напоминают то ли индейцев Нового Света, то ли туземцев тихоокеанских островов.

Филиппо Моргена вскоре затмил его сын Рафаэлло (1758–1833). С 1782 г. он работал во Флоренции, где создал множество гравированных копий с картин старых мастеров. Но прижизненная всеевропейская слава Рафаэлло Моргена оказалась недолговечна. Сегодня его аккуратно и технично исполненные гравюры считаются механистическими и лишенными вдохновения, тогда как фантастические листы Филиппо Моргена продолжают нас удивлять.

А. Шерман