Все три состава под общим командованием М. С. Кедрова двинулись назад к Исакогорке. Зорко всматриваясь в ночную мглу, бойцы крепко сжимали в руках оружие, готовые в любую минуту вступить в схватку с противником.

До Исакогорки оставалось уже менее пяти верст. Неожиданно поезд затормозил и остановился. В чем дело? Смотрим, а впереди, у моста через речку Илас, рельсы разобраны, на пути, глубоко врезавшись в насыпь, лежат два сцепленных паровоза.

— Вот мерзавцы! — в сердцах выругался Михаил Сергеевич. — Не хотят нас пускать на станцию. Но мы до этих белогадов все равно доберемся.

Рассыпавшиеся по лесу для обследования местности красноармейцы обнаружили одного из главных виновников созданного препятствия — начальника отделения службы движения инженера Митропольского. Притаившись в кустах, он рассчитывал, что с кедровским поездом произойдет крушение, а ему, Митропольскому, в темноте удастся уйти незамеченным. Предателя расстреляли на месте преступления.

По приказу Кедрова наскоро сформировали добровольческий отряд численностью около 400 человек. Под командованием управляющего делами «Советской ревизии» А. В. Эйдука отряд скрытно стал приближаться к станции. Утром 3 августа бойцы ворвались в Исакогорку, заняли здание вокзала, паровозное депо, телеграф, радиостанцию. Застигнутые врасплох белогвардейцы в панике разбежались. Вместе с ними скрылись в лесу начальник станции Ильинский, его помощники и другие представители железнодорожной администрации.

Кедрова и всех нас, коммунистов, тревожила судьба Андрея Зеньковича. От рабочих мы узнали о его трагической гибели. Белогвардейцы схватили Зеньковича на станционном телеграфе и зверски расправились…

Не встретив в Исакогорке сопротивления, отряд продвинулся до Бакарицы. Но тут на него накинулась эскадрилья английских гидропланов, которые начали бомбить и обстреливать красных из пулеметов. Суда интервентов открыли по Бакарице и Исакогорке огонь из тяжелых орудий. Отряду Эйдука, вооруженному только винтовками и ручными пулеметами, пришлось отступить. Преследуемый английскими гидропланами, под вечер он вернулся к поезду. Огнем зенитных пулеметов один гидроплан был сбит и, резко снижаясь, упал в лесу недалеко от станции. Остальные стервятники поспешно скрылись.

Короткий рейд отряда Эйдука имел важное значение. Он выявил силы противника и сорвал его планы «молниеносного» продвижения по железной дороге в сторону Вологды…

Все наши составы организованно отошли к Обозерской. Оставляя станцию Тундра, мы взорвали пороховой склад, сняли телеграфные и жезловые аппараты. Убрали все эти аппараты и на станции Холмогорская, на разъездах. На всем пути до Обозерской разрушали за собой мосты, семафоры, стрелки. На подступах к Обозерской наши отряды окопались, соорудили блиндажи с круговой обороной, оборудовали артиллерийские позиции…

Назначенный начальником охраны и обороны Няндомского участка Северной железной дороги, я держал постоянную связь с М. С. Кедровым. По его указанию на линии Обозерская — Няндома мы организовали усиленную охрану пути и всех железнодорожных объектов. Совместно с полевым контролем… штаба фронта выкорчевывали контрреволюционные гнезда, ловили вредителей и саботажников, орудовавших на линии, задерживали шпионов, диверсантов и всех тех, кто пытался пробраться через фронт в Архангельск, оккупированный англо-американскими и французскими войсками.

В одном из поездов нам удалось обнаружить некоего Папилова, который пробирался в Архангельск. До вторжения в город интервентов он был одним из меньшевистских лидеров в Архангельске. В июне 1918 г. архангельские чекисты арестовали Папилова, как ярого врага Советской власти, и вместе с группой других контрреволюционеров под конвоем отправили в Москву. Сбежав оттуда, Папилов намеревался тайно пробраться через линию фронта… Отобранную у Папилова контрреволюционную переписку мы с нарочным отправили Кедрову. На другой день я получил по телеграфу приказ: «Задержанного контрреволюционера Папилова приказываю немедленно расстрелять. Об исполнении донести мне. М. Кедров».

Приказ был выполнен. Белые узнали об этом и в статье, напечатанной в архангельской белогвардейской газете, разразились угрозами в адрес Кедрова и Василевского. Папилова же они представили «невинной жертвой» большевиков.

В боях за советский Север.

Воспоминания участников борьбы

с интервентами и белогвардейцами

на Севере в 1918–1920 гг.

Архангельск, 1967, с. 76–86

В ночь на 3 августа Михаил Сергеевич Кедров прибыл на станцию Тундра (в 40 километрах от Архангельска). Эта ночь запомнилась мне на всю жизнь. Здесь произошла моя первая встреча с Кедровым. Будучи помощником машиниста, я накануне днем дежурил на станции Исакогорка на паровозе ОД № 1319. В самый последний момент, когда белогвардейцы и французы уже занимали станцию… мне удалось под ружейным огнем из-под самого носа неприятеля угнать на юг новенький паровоз. О моем прибытии на станцию Тундра кто-то доложил Кедрову, и Кедров срочно вызвал к себе в служебный вагон «этого, — как он выразился, — молодца». Узнав об этом, «молодец» разволновался. Однако Кедров оказался человеком в высшей степени простым, он дружески пожал мне руку и подробно расспросил меня о подвижном составе, о состоянии пути и о настроениях железнодорожников. Прощаясь со мной, он дал какое-то распоряжение своему помощнику А. Эйдуку. Тут же я получил винтовку с патронами, шинель, сапоги и… целую буханку черного хлеба, от которой через несколько минут ничего не осталось.