10 июня 1941 года я окончил Ростовское артиллерийское училище и был направлен для прохождения дальнейшей службы в Брест. Приказом по 333-му стрелковому полку меня назначили на должность командира взвода управления 76-миллиметровой батареи. 15 июня принял взвод и начал проводить занятия с бойцами согласно расписанию.

21 июня наша батарея находилась на тактических занятиях, которые проводил командир полка полковник Д. И. Матвеев. Выехали мы в поле около 5 часов утра и вернулись в 18 часов. После короткого отдыха наш взвод приступил к чистке оружия и снаряжения. Когда все было приведено в образцовый порядок, я со своим товарищем по училищу лейтенантом Виталием Тимофеенко, служившим в нашем полку в противотанковой батарее, отправился в комсоставскую столовую. В это время явился посыльный и передал, что нас вызывают в штаб полка. Там нам сообщили, что завтра штаб 4-й армии проводит на артполигоне показное учение. Всему комначсоставу предписывалось прибыть 22 июня к 7 часам утра в штаб полка для следования на полигон.

После напряженного трудового дня мы с Виталием решили немножко рассеяться, отдохнуть и заодно познакомиться с Брестом. Город сразу же понравился нам чистотой, обилием зелени и цветов. В расположение полка вернулись поздно.

Проснулся я в начале пятого: рядом стоял Виталий и сильно тряс меня за плечо. Я вскочил. Окна нашей комнаты были озарены ярким светом. Быстро оделся, натянул сапоги и вместе с Тимофеенко выскочил из комнаты. В это время в помещении штаба полка разорвался снаряд. Бросились на первый этаж — там располагался личный состав полковых батарей.

Пробираясь по коридору первого этажа в расположение своего взвода, видел, как со второго этажа бежали вниз бойцы. Многие из них были ранены, почти все в наспех натянутом обмундировании. Выходы из казармы обстреливались фашистскими диверсантами. С частью бойцов батареи укрылись в подвале здания нашего полка. Здесь мы заняли оборону, и через проемы окон поражали пулеметным огнем гитлеровцев, проникших через Тереспольские ворота в Цитадель.

К часам 12 дня атаки фашистов на нашем участке были отбиты. Один из бойцов моего взвода обратился ко мне с просьбой разрешить ему пробраться в магазин военторга, находившийся напротив в кольцевой казарме, чтобы достать какие-нибудь продукты. Минут через тридцать он вернулся и принес несколько килограммов сахару и комсоставскую шинель. Сахар поделили между бойцами, находившимися в нашем отсеке подвала. Шинель он передал мне.

Через некоторое время нам стало известно, что гитлеровцы наступают на соседнее здание, расположенное вдоль реки Мухавец. Это было нежилое помещение, оно использовалось под гараж и различные склады. Там оборонялось несколько человек. С группой бойцов я решил идти на помощь товарищам. Прикрываясь грудой камней, которыми была завалена дорога между нашими зданиями, нам удалось без потерь добраться до своих. Здесь встретился с Виталием Тимофеенко. Он был ранен. Я перевязал его и опустил в цементированную яму, где мы разместили всех раненых. Это укрытие ограждало их от пуль и осколков. Виталий сообщил, что рано утром убит наш товарищ по училищу, мой однофамилец Терещенко — он вел огонь по фашистам из 45-миллиметровой пушки.

Утром 23 июня моя группа вернулась в подвалы 333-го стрелкового полка. Руководство обороной на этом участке осуществлял старший лейтенант (фамилию его я не знал).

Проходя по подвалу, я увидел в соседних с нами отсеках много женщин и детей, сидевших на глинобитном полу, там же лежали раненые бойцы. Женщины и девочки-подростки делали им перевязки. В одном из отсеков в бочках находилась квашеная капуста. Голодные люди с жадностью ели ее. Самым страшным было отсутствие воды, мучила жажда. После капусты еще больше хотелось пить. До сих пор в моей памяти душераздирающий плач и крики детей, стоны раненых.

Мне с группой бойцов был дан приказ поддержать оборонявшихся в расположении 84-го стрелкового полка. Нам сказали, что об этом они просили по телефону. Короткими перебежками мы проникли сначала в полуразрушенное двухэтажное здание, находившееся напротив через дорогу. Говорили, что здесь жили семьи пограничников. В одной из комнат в коляске лежал мертвый ребенок. По-видимому, во время артобстрела или бомбежки погибла и его мать.

Из этого дома хорошо просматривалась центральная часть крепости, а также Холмские ворота, где располагались воины 84-го полка.

Только мы добрались до Тереспольских ворот и спустились в помещение электростанции, как фашисты вновь (уже который раз!) обрушили ураганный артиллерийский огонь по участку кольцевой казармы, тянувшейся вдоль Буга, и по другим зданиям Цитадели. Наша группа вынуждена была снова вернуться в подвалы казармы своего полка.

Вскоре нам объявили, что формируется группа артиллеристов-добровольцев. Она должна пробиться в артпарк, находившийся на плацу перед штабом полка, обстрелять здание комсоставской столовой и выбить оттуда гитлеровцев. На проведение этой операции вызвался я и еще шесть человек. Под пулеметным обстрелом, который вел противник со стороны костела, мы выбрались через окна из подвала и ползком добрались до своих пушек. Сделали несколько прицельных выстрелов, но завершить операцию не смогли — кончились снаряды.

Тем временем нас ждало новое испытание. Разведчики доложили, что со стороны города через Северные ворота в крепость ворвались немецкие танки, которые движутся к Трехарочным воротам, в Цитадель. Несколько бойцов подтянули 45-миллиметровую пушку и установили ее в воротах. Когда танки приблизились, открыли огонь прямой наводкой. Встретив решительный отпор, фашистские машины развернулись и ушли. И очень кстати — под рукой у нас не было больше снарядов.

До конца дня 23 июня, всю последующую ночь и где-то до 16 часов 24 июня мы отбивали атаки вражеской пехоты. Примерно в 17 часов я получил приказ: с группой бойцов— 25–30 человек — пробиваться из крепости и идти на соединение со своими частями. Конечно, мы не знали, что они уже далеко за Брестом.