Карабкаясь вверх, он продолжал громко звать друзей, но сначала ответа не было, а потом он расслышал сверху из тумана совсем слабый и совсем далекий отзыв тонкими голосами:

«Фродо, эй!..», потом крики: «Помогите! Помогите!..» несколько раз, и долгий вопль, которые не стих, а внезапно оборвался.

Фродо из последних сил полез дальше, не разбирая дороги, вверх, туда, где кричали, но в сплошной темноте не знал даже, выдерживает ли хоть это направление. Подъем казался бесконечным.

Потом вдруг камни под ногами выровнялись, и он понял, что влез на гребень или вершину холма. Он устал, вспотел и теперь дрожал от холода. Вокруг сплошная темень.

– Где вы? – жалобно крикнул он.

Никто не ответил. Хоббит постоял, прислушиваясь. Понял, что страшно замерз, и ощутил ледяной ветер: погода менялась. Мимо него клочьями и полосами поплыл туман. Дыхание превращалось в пар, а темнота была уже не беспросветной. Подняв голову, он с удивлением увидел в небе звезды, пробивающиеся в разрывах туч и тумана. Ветер завыл и засвистел в траве.

Вдруг ему послышался новый сдавленный крик, и он опять заспешил: мгла расходилась, туман словно откатывался от него в стороны, вверху открылось звездное небо. Фродо понял, что находится на вершине круглого кургана. Вероятно, он влез на него с севера и теперь смотрел на юг. С востока дул режущий ветер. Справа под звездами черной тенью стоял огромный Могильник.

– Вы где? – закричал он снова, сердясь и боясь одновременно.

– Здесь! – ответил ему из-под земли глухой и холодный голос. – Я жду тебя!

– Нет!.. – выдавил из себя Фродо, но убежать не смог. Колени его подломились, и он упал. Ничего не произошло, было тихо… Дрожа, хоббит поднял глаза и увидел высокую темную тень, заслонявшую звезды. Тень нагнулась над ним. Ему показалось, что он видит два глаза, очень холодных, светящихся мертвенным светом, идущим откуда-то издалека. Кто-то сдавил его железной хваткой, ледяной холод пронизал до костей, и он лишился чувств.

Когда он пришел в себя, первым чувством был ужас. Потом он вдруг понял, что безнадежно попался, что находится в плену, в Могильнике. Его схватило умерлие, и он, наверное, во власти страшных чар, о которых рассказывали шепотом. Он не смел пошевелиться и остался лежать на спине на холодном камне, с руками, сложенными на груди.

Страх его был так велик, что казался частью окружавшей его огромной Темноты, но он вдруг осознал, что думает о Бильбо Торбинсе и его Книге, вспоминает, как они вместе ездили трусцой по тропинкам Хоббитшира и беседовали о дальних дорогах и приключениях. В сердце каждого хоббита, даже самого толстого и самого робкого (правда, обычно очень глубоко) лежит зернышко отчаянной храбрости, которое прорастает в минуту последней опасности. Фродо был совсем не толстый и не робкий; Бильбо и Гэндальв даже считали его лучшим хоббитом в Хоббитшире, хоть он этого и не знал. Он подумал, что это конец его путешествия, ужасный конец, но мысль о нем его укрепила. Он весь напрягся, словно приготовился к прыжку, – и перестал быть слабой беспомощной жертвой.

Продолжая лежать, но постепенно овладевая собой, он заметил, что темнота отступает, пропуская откуда-то бледный зеленоватый свет. Он еще не мог увидеть, где лежит, ибо свет, казалось, шел из него самого и из пола вокруг него и пока не доставал до стен и потолка. Он повернулся и в холодном сиянии увидел рядом Сэма, Пипина и Мерри. Они были смертельно бледны и лежали навзничь, завернутые в белое. Вокруг них громоздились сокровища, наверное, много золота, но в мертвом свете все казалось холодным и омерзительным. На головах у них были венцы, вместо поясов золотые цепи, на руках кольца. Рядом – мечи, в ногах – щиты. И поперек через три горла – один длинный обнаженный меч.

Вдруг раздалось пение: холодный тоскливый голос, то громче, то тише. Голос шел из невероятной дали и был невыносимо унылый; то словно очень высокий и тонкий плач с неба, то глухой стон из-под земли. Бесформенный поток тоскливых и жутких звуков сложился в слова: жалобные, холодные, жестокие и страшные. Это сама ночь изнывала в жалобе по отнятому утру, и холод проклинал недостижимое тепло. Фродо оцепенел. Когда пение стало явственнее, он подсознанием понял, что это заклятие:

У его изголовья раздался скрип и скребущий звук. Он приподнялся на локте и в бледном свете увидел, что они лежат как бы в проходе, который возле них сворачивает, а из-за угла к ним тянется, перебирая пальцами по полу, длинная рука, сейчас доберется до рукояти меча у шеи Сэма, который лежит с краю.

Сначала Фродо не мог двинуться, словно заклятие в самом деле превратило его в камень. Потом ему дико захотелось бежать. Он подумал, что если надеть Кольцо, то, может быть, умерлие его не заметит, и он сможет найти выход. Он представил, как бежит по траве, живой и свободный, и плачет по Мерри, Сэму и Пипину. Гэндальв согласится, что больше ему ничего не оставалось делать.