«Большой город встретил пылью и изнуряющей жарой, но мне, семнадцатилетней и необстрелянной, хотелось думать, что это радушные объятия. А еще хотелось пить, к маме и снять наконец босоножки на высоком каблуке. Каблуки были вызовом. Покорять большой город нужно непременно на высоких каблуках. Ну, мне тогда так казалось. До тех пор, пока на помощь здравому смыслу не пришла боль в стертых до крови ногах. Но, увы, было уже поздно…»
Татьяна Корсакова по профессии медик. После окончания медицинского университета работала участковым терапевтом, врачом военно-призывной комиссии… И ныне, несмотря на успех ее книг на рынке любовно-мистических романов, Татьяна продолжает врачебную деятельность, а еще умудряется воспитывать двоих сыновей.
Большой город встретил пылью и изнуряющей жарой, но мне, семнадцатилетней и необстрелянной, хотелось думать, что это радушные объятия. А еще хотелось пить, к маме и снять наконец босоножки на высоком каблуке. Каблуки были вызовом. Покорять большой город нужно непременно на высоких каблуках. Ну, мне тогда так казалось. До тех пор, пока на помощь здравому смыслу не пришла боль в стертых до крови ногах. Но, увы, было уже поздно.
Большой город не спешил покоряться, прятал от нахальной провинциалки нужные остановки и троллейбусные маршруты, водил кругами, как водит леший несчастных, заблудившихся в непролазной чаще. А потом наконец вытолкнул к закованному в гранитную броню семиэтажному зданию. Наверное, решил окончательно задавить масштабом и монументальностью.
Ему почти удалось, в здание медицинского института, больше похожее на готовящуюся к штурму цитадель, чем на учебное заведение, войти летящей походкой уже не получилось. Каблуки, будь они неладны…
Зато внутри было хорошо: тихо, гулко и прохладно. Дело оставалось за малым, найти кабинет приемной комиссии. Нашла по гулу голосов и особенной, тревожно-радостной вибрации застоявшегося воздуха. Рванула вперед, позабыв про боль в ногах. Разве можно думать о таких мелочах, когда вот она – цель всей твоей жизни!
Цель оказалась весьма востребованной. Узкий коридор был заполнен абитуриентами. Конкуренты, подумала я с тоской и невесть откуда взявшимся страхом. Очень много конкурентов…
Они были разные. Растерянные, приехавшие из дальних городов и совсем уж дальних весей, но бодрящиеся, посматривающие на остальных исподлобья, улыбающиеся одновременно дерзко и неуверенно, ищущие глазами родителей. Это те, которые вовремя поняли, что с родителями в большом городе проще и спокойнее, которые услышали увещевания мам. Были такие, как я, очень некстати решившие, что уже достаточно взрослые, чтобы покорять будущее самостоятельно. Эти сбивались в стайки. Такие вот провинциальные пташки, безошибочно угадывающие в соседках родственную душу.
А были дети большого города – не приемыши, а законнорожденные. Этих было меньше, но все равно казалось, что больше. Они знали город как свои пять пальцев и закованное в гранит здание считали своим по праву рождения. Для того чтобы чувствовать себя в нем хорошо, им не нужно было сбиваться в стайки. И родительская поддержка тоже была не особо нужна. Во всяком случае, мне тогда так казалось.
Он не понравился мне с первого взгляда. Бывает такая вот острая, практически классовая неприязнь. Он стоял напротив, прислонившись спиной к стене, в позе непростительно расслабленной для такого серьезного места. И одет был непростительно – в вытертые джинсы и черную майку с надписью «Egoist». От него еще и пахло до безобразия вкусно, по-взрослому. Он и был взрослым, как минимум на пару лет старше меня. Бывалым, судя по взгляду. Мысленно я прозвала его эгоистом, из-за майки и взгляда. Кстати, на меня он даже не взглянул…
Конец ознакомительного фрагмента.