Нет времени! Теперь мне смешно об этом вспоминать. Мы так часто говорим эту фразу, но едва ли знаем, что это такое – нет времени.

Оглядываясь назад, я вижу, как безликое и безымянное нечто поглощало мою жизнь. Друзья превратились в тени самих себя; тенями были многочисленные знакомые по «кругу общения» – среди всех тех, с кем я пил коктейли, кому давал интервью и посылал тексты для редактирования или подготовки в печать нет ни одного лица, которое я сейчас мог бы вспомнить. Мир становился безликим, зато образы в моих книгах – яркими и живыми. Словно вампиры, герои моих книг высасывали жизнь из реальных людей вокруг меня. Но в этом я отнюдь не был одинок – такие же стаи вампиров окружали всех, кого я знал. У каждого они были свои: работа, успех, многочисленные любовные связи, наркотики, алкоголь, общественная активность – что угодно могло стать суррогатом, заменявшим простые человеческие чувства.

В один прекрасный день, точнее ночь (часы показывали половину третьего), я поставил точку в очередной главе нового бестселлера, еще недописанного, но уже ожидаемого множеством читателей и критиков и даже подписанного для экранизации. Зевая от усталости, направился в спальню. Когда я работал, а работал я почти всегда, то редко ночевал в спальне, чаще – на диване в кабинете или даже просто в кресле за рабочим столом. Но в тот день я закончил работу раньше обычного и решил поспать в своей постели.

Было полнолуние, яркий, но мертвенно-бледный свет лился через большое, во всю стену, панорамное окно. Там, за окном, сверкали неугасимые огни мегаполиса – столь же мертвые, сколь и яркие. Бледный свет луны освещал наше супружеское ложе. Жена лежала поверх одеяла в белоснежной пижаме и темной маске для сна, усыпанной золотыми многоконечными звездочками. Ее белоснежная пижама резко контрастировала с ровным, по всему телу, загаром. Я смотрел на нее и думал о том, что за человек лежит в моей кровати. Моя жена… а что это значит?

Когда-то я считал, что брак – это союз двух людей, чужих по крови, но близких по духу. Но в ту ночь, разглядывая в призрачном лунном свете загорелую кожу этой такой знакомой и в то же время абсолютно чужой мне женщины, с первыми, тщательно скрываемыми признаками подступающей старости, я думал о том, что же нас связывает. И ничего, кроме сына, не приходило в голову. Самое страшное – я не мог найти ничего подобного и в прошлом. Было очень недолгое опьянение страстью, было – продолжавшееся чуть дольше – приятное ощущение обладания, было удовольствие от роли мужа, главы семьи. Было, было, было… а потом все это сменилось привычкой. Просто привычкой, вроде привычки проверять перед уходом, выключены ли конфорки плиты. Эта привычка не оставляла меня года три после того, как мы приобрели новую квартиру и оборудовали ее комплексом «умный дом» и электрической плитой, абсолютно пожаробезопасной.

Я, как и многие мои коллеги по цеху, не умел долго держать в себе переживания. Через несколько дней мы с женой откровенно поговорили. Замечу вскользь, что мы практически никогда не ссорились, и тот день не стал исключением. Наши мнения удивительным образом совпали: она тоже чувствовала, что мы живем, словно отделенные друг от друга витриной из закаленного стекла. Но самое страшное было даже не это, а то, что ни меня, ни ее не интересовало, что происходит по ту сторону стекла. Ей было все равно, есть ли у меня любовницы, я даже не думал о том, есть ли у нее романы на стороне. Самое смешное, что при этом ни у одного из нас до того момента не было интрижек и мы хранили верность друг другу до самого развода, который произошел сразу после окончания сыном школы. Но не потому, что мы щадили чувства друг друга, а потому, что ни мне, ни ей это не было особенно нужно.

Конец ознакомительного фрагмента.