Тем временем страх перед русским походом в Индию принял в Британии патологический характер. Надо сказать, что слова Уркварта упали на почву, подготовленную еще Киннейром – британским советником персидского шаха времен русско-персидской войны 1804–1813 гг.

Киннейр был одним из первых, если не первым, военных экспертов, который провел тщательное аналитическое исследование на предмет уязвимости Индии для внешнего вторжения. Прекрасно знавший географию Турции и Персии, он пришел к выводу, что для русских поход в Индию будет весьма трудной задачей. Тем не менее, в принципе, Россия на это способна, ведь ее армия сильна и дисциплинирована. Конечно, желающие захватить Индию встретят на своем пути горы и полноводные реки. Особое внимание Киннейр обращал на суровый климат и ледяной мороз, нередкий в тех краях, но русским ли бояться зимы? Да и реки можно перейти вброд. По мысли Киннейра, армии России должны будут пересечь Афганистан, начав свой путь с кавказских баз или из Оренбурга. Причем в первом случае противник воспользуется Каспийским морем, и ему не потребуется маршировать по всей Персии. Как бы то ни было, когда Уркварт начал стращать англичан «русской угрозой», они припомнили и рассуждения Киннейра.

А тут еще и Россия стала наращивать свой флот, что только усилило подозрения Лондона. И вот Уркварт по согласованию с английским правительством приготовил провокацию. С его подачи в 1836 году английское судно «Виксен», нагруженное оружием, порохом и солью, направилось к черкесскому побережью. Пресса получила задание широко оповестить об этом население Британии. Когда судно было арестовано нашим бригом «Аякс», это вызвало бурю возмущения английской общественности. Петербург, в свою очередь, обвинил Лондон в том, что он направляет агентов к черкесам с целью поднять их на восстание.

Отношения между двумя столицами накалились до предела, англичане угрожали войной. Однако Россия не отступала, а другие великие державы не решились занять проанглийскую позицию. В результате Лондон решил разрядить обстановку, найдя козла отпущения в лице Уркварта. В свою очередь, Россия отказалась возвращать конфискованное судно, но сделала вид, что за этим инцидентом стоит лишь не по уму ретивый англичанин, а вовсе не официальное руководство Британии. В конце концов Уркварта уволили с поста секретаря при английском посольстве в Константинополе, и он переключился на другие дела. Но это вовсе не означало, что Британия решила оставить Кавказ в покое. Основная борьба была впереди, и шла она не только на полях сражений, но и на идеологическом фронте.

Английский агент Эдмонд Спенсер тайно побывал в Черкесии и в 1837 году издал книгу о том, что видел и узнал на Кавказе, а кроме того, сделал и геополитический обзор стратегического значения. Спенсер провозглашает «право» Британии на мировое господство и действия других стран оценивает именно с этой позиции. Включение Кавказа в состав России Спенсер оценивает как угрозу английским интересам не только на Ближнем Востоке, но и в Индии.

По мнению автора, Северо-Западный Кавказ является наиболее уязвимой точкой России, и если восстанут адыги, то это поможет достичь внешнеполитических целей Лондона. Спенсер рассматривал и прямую войну Англии с Россией. Он полагал, что такая война спровоцирует революционный взрыв в нашей стране и волнения могут начаться не только в Польше, но и на Дону и Кубани. Россия развалится, а сам процесс распада «должен» пройти по английскому сценарию [20] .

Беспокойство англичан усилилось, когда в 1837 году британский разведчик Генри Роулинсон, изучавший отдаленные регионы Персии, неожиданно встретился с русским отрядом. Роулинсон попытался завязать разговор с командиром, но казачий офицер не знал ни английского, ни французского. Тогда Роулинсон обратился к нему на тюркском наречии, и казак рассказал англичанину, что направляется к шахскому двору, выполняя поручение Николая Первого. Ролинсон поинтересовался, в чем конкретно заключается приказ царя. Казак охотно ответил, что везет персидскому правителю подарки. Получив эти сведения, Роулинсон поспешил к шаху и опередил русских. Англичанин узнал, что казачий отряд действительно получил разрешение на проход через территорию Ирана, однако подарки предназначены афганскому эмиру Дост Мухаммеду.

В Лондоне забили тревогу: с их точки зрения, император Николай явно нацелился на Индию. К тому же выяснилось, что «казачий офицер, не говоривший на европейских языках», – на самом деле польский аристократ на русской службе Ян Викторович Виткевич. Причем Ян Викторович прекрасно знал не только французский и английский, но и немецкий, фарси, турецкий, узбекский, киргизский и чагатайский. Виткевич не просто вез дары восточному правителю, а выполнял секретную дипломатическую миссию, целью который было установление тесных отношений между Петербургом и Кабулом. Англичане срочно отправили в Кабул капитана Александра Бернса, чтобы тот всячески противодействовал Виткевичу.

Когда Ян Викторович прибыл к афганскому эмиру, то сначала попал под домашний арест. Судя по всему, англичане уже успели обработать Дост Мухаммеда и настроить его против России. Однако несколько месяцев спустя правитель Афганистана сменил гнев на милость и устроил Виткевичу роскошный прием в своем дворце. А вот Бернсу, напротив, пришлось покинуть Кабул. О соперничестве Англии и России в Центральной Азии мы подробно поговорим во второй части книги, а сейчас пора возвращаться на Кавказ.

Как уже отмечалось, в Чечне и Дагестане начала зарождаться теократия. Магома Майртупский стал имамом, но все же он не был военачальником, а занимался духовно-идеологическими вопросами. А вот первым имамом-теократом, одновременно и государственным, и военным, и духовным лидером был Ших-Гази-хан (он же Кази-мулла), выходец из дагестанского аула Гимры. Как и Таймиев, он встретился с Магомедом Ярагским, который дал ему несколько уроков по исламу и благословил на войну с «неверными». Вернувшись домой в Гимры, Кази-мулла взялся за создание ополчения для войны с Россией. Через некоторое время у него появились вооруженные последователи. Дар убеждения, талант военачальника и организаторские способности позволили Кази-мулле сосредоточить в своих руках огромную власть. А его ближайшим соратником был старый товарищ – Шамуил, более известный как Шамиль. Для своего первого военного похода им удалось собрать до 6 тысяч горцев, а целями операции были утверждение в Дагестане законов шариата и объявление газавата [21] .