И вот через двенадцать дней после приезда в Портсмут мы идём в Ле Гавр, забрав все мои покупки. Я выбрал себе самую лучшую двухкомнатную каюту. Но временно там сейчас находились Аспасия, Александра и Ирис. Пароход был намного комфортнее шхуны "Анггелики", но всё равно меня не устраивал. Капитан Одовский постоянно находился с английским капитаном Гиллом, изучая пароход. Я же сейчас стоял на мостике со вторым штурманом и матросом, вдыхая морской воздух, где мне было легче. Головные боли время от времени всё так же посещали меня, напоминая, что времени мне отпущено не так и много.

– Тебе не страшно?
– кутаясь в легкий плащ, появилась на мостике тётя.

– Не бояться только дураки. Приедем в Париж, начинай искать гвардейцев мужа, которые при нём и тебе не было. И которые потом от тебя не отвернулись. Нам понадобиться хорошая охрана... и много. Возьмём, наверное, и русских казачьих пластунов. Нужны и наши военные моряки, кто остался верен трону, и кого выгнала революция из Греции.

– Я уже заметила твою любовь к русским. В чём причина?

– Они такие же изгои, как и мы. Предавать им нас будет просто не выгодно, я так думаю. Я бы и некоторых немецких штурмовиков взял, но во Франции к немцам слишком плохое отношение. Хотя Карла и ещё некоторых я приглашу на свой корабль, если согласятся - блин, заметила. Надо быть осторожнее.

– Надеюсь, ты не собираешься участвовать в военных авантюрах?

– Нет, тётя. Не беспокойся. Вот только от трудов правильных, не построишь палат каменных. Так что риск у меня будет всегда.

– А ты изменился. Хоть и помню я тебя, когда ты был ещё маленьким.

– Война слишком сильно "прошлась" по нашей семье. Мы остались только вдвоём и оба стали нищими. Помни об этом... Когда тебя будут заставлять меня предать. Если у тебя не будет выхода, соглашайся. Но потом всё честно расскажешь мне. И ни в коем случае не бери к себе, кто тебя уже раз предал. А-то когда тебе пришлось тяжело, так они все, кроме Ирис, тебя бросили. Ублюдки.

За двенадцать часов, чтобы не насиловать машину парохода мы с сокращённым экипажем дошли до Франции и встали на дальний рейд Ле Гавра. После быстрой таможни, которая убедилась, что мы пришли порожняком и ничего ни продавать, ни покупать, не будем, я вызвал дежурный катер. К великому неудовольствию команды я всех за два раза "сплавил" на берег, тщательно с капитаном проверяя багаж и изымая часть судовых вещей, "прихватезированных" командой. Но всё в рамках закона и особо я не наглел. Но вот то, что на судне явно остались ещё и тайники, это я понял по кислым рожам экипажа. Дам Никольскому с Самиром задание их найти.

– Пьер - общаемся мы только на французском. Так мы сразу после получения его документов договорились - сейчас едем на берег. Я забираю Франсуа с остальными и нашими вещами и возвращаюсь на судно, а ты займись частичным поиском команды. Нам пока нужны второй штурман, хорошо знающий местные воды от Португалии, до Норвегии. Потом поищи медика, механика, электрика, пару матросов и пару кочегаров. Кока с помощником-стюардом. Всех прогони проверкой через медика, насчёт алкоголизма и употребление наркотиков. Наркоманы, мне на судне не нужны. Ясно. Всех кого поймаю на употреблении, выброшу за борт. Так и передай нанимаемым морякам.

Многие наркотики сейчас свободно продавались в аптеках, которую я посетил в Портсмуте для пополнения судового лазарета. Но хитрые англичане, в отличие от других, выдавали их строго по рецепту врача. Большинство наркотиков считались обычным анестетиком и стимулятором, особенно кокаин. Честно говоря, я не сразу это и осознал и обратил на эту проблему внимание. А когда понял, ужаснулся действительности. Хорошо хоть Никольский с Одовским ничего такого не употребляли.

– Так вы же говорили, что будет русский экипаж?

– Будет, но он только временно. Два-три рейса, хотя ещё точно я не знаю. Да и придётся его ещё сюда из Бельгии привезти.

– Так может лучше тогда перегонную команду набрать до Зебрюгге?

– Пока нет, но я подумаю. Сейчас мне надо в Париж на несколько дней уехать. А по приезду решим...

– Да, действительно интернационал - внимательно рассматриваю стоящие передо мной на палубе предложенные кандидатуры, через пару дней. Штурман Олаф - здоровенный датчанин. Механик и электрик - французы. Медик - тоже француз, но с еврейской внешностью. ( В Европе уже начинались гонения на евреев. Хотя частично они и сами в этом виноваты. Слишком многие из них сделали состояние на спекуляции, особенно продуктами, во время войны. Соответственно, это очень злило простых обывателей.
– прим. Автора.) Матросы - фламандцы. Кочегары - бельгийцы. Кок - испанец, его помощник - мавр.

– Это наиболее подходящие кандидатуры, которые согласились заключить контракт - Пьер.

– Слушайте внимательно и не говорите потом, что не слышали. Все вы на временном контракте. Экипаж будет многонациональным. Что бы никаких сор и драк на судне не было. Иначе спишу в первом же порту. Возникли вопросы, обращайтесь. Любая просьба или жалоба будет рассматриваться самым внимательным образом. На судне водится сухой закон, кроме стакана красного или белого вина на обед. Кто будет пойман с наркотиками, выброшу за борт. После пары рейсов решу, кого оставить на постоянной основе с увеличение жалования - произношу перед ними речь и распускаю новобранцев устраиваться в отведённых им каютах.