И все же этого оказалось достаточно, чтобы я издала стон перед тем, как переплести свои ноги с его ногами, как ножницы, и попытаться заставить его перевернуться. Он стиснул мою талию, перемещая свой вес на мне, и на долю секунды мне показалось, что я могу вырваться.

Однако когда я начала переворачиваться, он использовал мои же мускулы против меня.

Выкрутив моё запястье, чтобы вынудить всю мою руку и тело повернуться, он перевернул меня на спину. Иначе мне пришлось бы позволить ему сломать мне руку либо вывихнуть плечо. Я замахнулась на него другим кулаком, пытаясь ударить по лицу, оттолкнуть в сторону борцовским движением, но он поймал и второе запястье, достаточно жёстко ударив им по полу, чтобы заставить меня ахнуть.

Я извивалась, пытаясь высвободиться, но он все ещё держал меня за другую руку.

Один долгий момент мы лишь смотрели друг другу в лицо, тяжело дыша.

Глядя на него, я осознала, что он хотел именно этого.

Он хотел посмотреть мне в лицо, суметь меня увидеть.

Осознав это, я начала кричать, но он ударил меня локтем по лицу прежде, чем я смогла сделать полный вдох, обрушил своё тело с отработанной точностью, не выпуская моих запястий. Он так крепко ударил меня по грудной клетке, что ребра треснули, и из меня вышибло весь воздух, отчего я начала болезненно хрипеть. Дёрнув одну мою руку вниз и придавив её коленом, он свободной ладонью обхватил моё горло, опуская своё лицо к моему.

— Не кричи, Мириам. Не кричи.

Его слова звучали интимно, мягко.

Однако угроза ощущалась недвусмысленно, прямо на поверхности.

— …Для него все закончится очень, очень плохо, если ты будешь кричать. Я могу причинить ему много боли, даже в его текущем состоянии, Мириам…

Он уставился на меня этими поразительно голубыми глазами, лицо было совершенно лишено эмоций. Ничто в нем в тот момент не казалось мне человеческим.

Взглянув на него, я осознала, что обдумываю его слова. Я кивнула, когда его губы поджались.

— Хорошо. Хорошо…

Я все ещё хрипела от того, как он вышиб из меня весь воздух.

Он смотрел на меня сверху вниз, изучая моё лицо этими поразительными голубыми глазами, когда я потянулась своим сознанием, читая его. Я тут же увидела образы, образы того, что он хотел сделать с Блэком. Эти образы сделались более детальными, и я всхлипнула, ощущая, как ужас заливает моё нутро. Какая-то часть его разума атаковала меня, говоря, что он сделал бы это — что он не хотел, но сделал бы, что он не испытывал бы удовольствия, но сделал бы это ради долга.

Я ему не верила. Он хотел причинить Блэку боль.

Он упивался этими образами, лелеял их. Они заставляли его чувствовать себя правым в мире.

Когда я подумала об этом, он заговорил, и голос был таким же пустым, как и глаза.

— Я не хочу убивать тебя, Мириам, — мягко сказал он.

Я взглянула на него, стараясь дышать, думать.

Я также старалась сосредоточиться, подумав, что возможно сумею подтолкнуть его…

Затем до меня дошло кое-что другое.

Я почувствовала себя грёбаной идиоткой, когда осознала это.

«ДЯДЯ ЧАРЛЬЗ!» — заорала я в пространство. Все было не так, как с Блэком, где я мгновенно знала, что нащупывать, с чем связываться. Это ощущалось как звонок в никуда, в ничто. В какую-то пустоту. Я попыталась сосредоточиться на своём дяде, на детстве, на том, как он ощущался, когда я была ребёнком, когда держала его за руку… когда я всюду следовала за ним.

В этот раз я почти почувствовала что-то.

«ДЯДЯ ЧАРЛЬЗ! ПОМОГИ МНЕ! ОН В ПАЛАТЕ БЛЭКА… ПОМОГИ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА! ОН УБЬЕТ МЕНЯ! ОН УБЬЕТ БЛЭКА…»

Что-то помутило моё зрение прямо перед тем, как в подбородке взорвалась боль.

Я издала тихий крик, поначалу скорее от шока. Когда пришла настоящая боль, я вообще не могла издать ни звука. Я могла лишь выгибать спину, задыхаясь.

— Тебе нужно сосредоточиться, Мириам… сосредоточиться на мне. Это важно.

Я посмотрела на него, все ещё тяжело дыша и пытаясь думать сквозь боль в челюсти, куда он ударил меня, как я теперь осознала, рукояткой пистолета. Подняв взгляд, я увидела этот самый пистолет в его руке. Мой разум ухватился за это, стараясь думать, а он ткнул стволом под мой подбородок, снимая с предохранителя щелчком курка.

— Мне нужно, чтобы ты уделяла внимание. Слушала, Мириам. Ты слушаешь?

Я кивнула.

— Да, — прохрипела я. — Я слушаю, Майкл…

— Это не твоя вина.

— Ладно, — я кивнула. — Хорошо.

— Не твоя. Ты мне веришь?

Я пыталась сообразить, уставившись на него, сосредоточиться, несмотря на пистолет, прижатый к моему горлу.

— Я хочу. Я хочу верить, Майкл…

— Скажи мне, что это не твоя вина.

— Это не моя вина, — повторила я. — Это не моя вина, Майкл…