Женщина свято поверила в то, что она уже здорова, и это придавало ей силы двигаться вперед.

Вернулась врач, сказала, что можно сегодня ложиться, и Машка, Иришка и Димон побежали, если так можно выразиться, в приёмное отделение, волоча две дорожные сумки с вещами на целый месяц лечения. Там ещё раз пришлось рассказать историю своей болезни, и Мария Графинова официально стала частичкой этой клиники, её маленькой клеточкой и участницей необходимых процедур и манипуляций.

Дети донесли ей вещи до дверей отделения и простились. А Марию забрал к себе в кабинет лечащий врач отделения, и опять шла беседа, похожая на игру «вопрос-ответ» или на краткое описание своей биографии. Врач была милой женщиной, очень приятной в общении, звали её Нина Викторовна.

Вообще, в психиатрии большое значение имеет личность самого доктора, его отношение к больному, врачебный и человеческий талант. Именно врач может расположить к себе пациента, выудить из него самое сокровенное, то, что тщательно скрывается от домашних, то, что не расскажешь никому, даже самому близкому. Так думала Машка, пока заводили её личное дело. Потом в сестринской старшая медсестра Мария Ивановна определила её в палату № 13. Но сидевшая рядом на диванчике медсестра Вера подсказала:

– А там пациентка… это… храпит.

Машке идея не понравилась, и дрожащим голосом она попросила:

– Пожалуйста, только не это!

Добрый ангел Мария Ивановна снова «пробежалась» по списку палат:

– Вот! Мы её в палату № 7 определим, там двое скоро выписываются.

Так и решилась Машкина судьба: её счастливое число – 7. Палата № 7!

Марь Ивановна сразу ввела Машку в курс дела, провела по отделению: везде цветы, картины, мягкие диванчики, креселки, чирикают попугайчики, огромные крупнолистовые растения в ящиках-горшках, камин, телевизор.

Машка почувствовала себя комфортно, по-домашнему. Всё уютно и чисто. Несколько холодильников на всё отделение, два душа и, естественно, удобства. Выдали постельное бельё, и пошла Машка устраиваться.

В пустой палате оказалось пять кроватей. Машка выбрала свободную, постелила постель, разложила вещи, предварительно протерев тумбочку (всё как у всех), и почувствовала себя на своём месте. Это очень важно – чувствовать себя на своём месте. Да! И ещё быть кому-то нужным! Машка погрузилась в размышления, наслаждаясь тишиной.

Она думала о том, что в последнее время ей почти не удавалось побыть в тишине наедине со своими мыслями, помедитировать, погрузиться в то состояние, когда мысли текут сами по себе, внезапно возникая из ниоткуда в усталой голове, и исчезают в никуда. Иногда, кстати, возникают очень мудрые мысли и хорошие идеи и даже делаются серьёзные открытия в чисто человеческом плане. Это касается и отношений, и дальнейших действий.

Покой души и умиротворение – вот суть нашего бытия, принятие ежесекундного с радостью, с целью наполниться, напитаться жизненной силой для духовного роста и физического здоровья. Принятие самого себя с любовью, безоговорочно целиком и полностью – это первостепенно и очень важно для гармоничного существования в этом мире, ибо мы есть частички всего сущего, а сущее и есть Бог!

Так думала Машка, и к ней подкрадывалось умиротворение.

Тем временем в палату вбежала девушка. Машка ей улыбнулась и поздоровалась:

– Мария.

– Лена, – ответила та. – Ну вот, нашего полку прибыло.

– А сколько вас? – поинтересовалась Машка.

– Четверо, да только я после выходных выписываюсь. Там, в углу, Надя, напротив Света. А вот здесь, рядом с тобой, женщина, но она за десять дней слова не сказала, неразговорчивая она. Сейчас на выходные всех домой отпускают, девчонки уже ушли, а эта остаётся, будете вдвоём молчать, – засмеялась Лена.

– А я и сама не прочь помолчать, устала от беготни этой, – ответила Машка.

Открылась дверь, и вошла невысокого роста хмурая женщина лет пятидесяти пяти, с темными короткими волосами, в трикотажной кофте и спортивных брюках.

Машка посмотрела в её серо-голубые глаза и улыбнулась:

– Маша.

– Валя, – ответила та.

– Варя? – переспросила Машка.

– Да нет, Валя, Валентина Луганская, – улыбнулась женщина в ответ, и в глазах её Машка уловила искорку. Вот и ладно, всё будет хорошо, разговорим, подружимся. Машка всегда могла поладить с любым и каждым, не выносила только хамства и пьянства, и никогда не лезла первая в дружбу с малознакомыми людьми.

Начинались июньские праздники, некоторых пациентов отпускали на эти три нерабочих дня домой, поэтому Надя и Света уже уехали, а Лена собирала сумку и минут через двадцать тоже ушла.

И вот Маша с Валентиной вдвоём. Машка осталась без обеда, её как раз принимали в это время, но с собой заботливая доченька сунула ей сок и булочку. Так и перекусила.

Меж тем разговор-то потихоньку клеился. Машка легла, с утра была на ногах, оказывается. Тело приятно расслабилось. Валентина тоже прилегла напротив, так, что они смотрели друг на друга. Валя спросила: