Тогда Хабаров вновь прибег к услугам толмача Константина Иванова. Человек способный, легко схватывающий чужую речь, он мало-помалу, хотя и не без усилий, старался овладеть языком дауров. Видя усердие Иванова, Хабаров дал ему в помощь привлечённого в отряд тунгуса, неплохо владеющего даурским языком.

— Скажи им, пусть дауры прекратят сопротивление, — давал наставление толмачу Ерофей Павлович. — Растолкуй им, что кровопролитие — зло, и оно не поможет. Им нас не одолеть, ведь мы располагаем огненным боем. Пусть принимают русское подданство и платят ясак. Шагай, Костенька, и с Богом!

Хабаров поощрительно хлопнул Иванова по спине ладонью.

Князьки, переговорив с толмачом, долго совещались между собой, видимо, никак не отваживаясь принять решение. Наконец, они вышли из юрты, демонстративно бросив на землю луки, склонили головы перед русскими. Толга что-то сказал.

— Что он говорит? — спросил Хабаров толмача.

— Он говорит: «Ясак дадим, будем жить в мире с русским».

— Вот и хорошо, — довольно ухмыльнулся Хабаров, — скажи ему, мы удовлетворены таким ответом. Теперь пусть пошлёт к тем людям, которые разбежались, своего человека и передаст, чтобы возвращались и сдавались на нашу милость.

Оказалось, что один из князьков, Омутей, успел увести в сопки группу конных и пеших дауров.

Толга послушно следовал указаниям Хабарова и послал своего приближённого к Омутею, приказав вернуться в городок. Омутей не заставил себя долго ждать. Он вернулся, а с ним ещё около трёх сотен конных и пеших беглецов.

Ерофей Павлович приказал разоружить всех пленников и собрать в городке. Люди его отряда оставались во всеоружии. Дауры должны были принести присягу на верность российскому царю и дать обязательство выплачивать ясак. Толмачи разъяснили смысл присяги и пересказывали её примерные слова. Первыми произнесли присягу Туронгча, Толга, Омутей, потом их родственники и близкие, так называемые «лучшие люди улуса», потом все остальные дауры.

У Хабарова не было полной уверенности в том, что улус будет исправно соблюдать присягу, поэтому он распорядился взять трёх князьков в аманаты, что станет залогом для неукоснительного соблюдения присяги и регулярной выплаты ясака.

— Выпустим вас на свободу, как только убедимся, что ваши люди исправно выполняют присягу, злых замыслов супротив нас не вынашивают, — объявил Ерофей Павлович аманатам.

В тот же день из улусов поступил ясак — шестьдесят соболей.

В плену у русских оказались жёны и дочери князьков. Согласно тогдашним традициям пленницы могли быть выкуплены за высокую цену, дауры должны были рассчитываться за освобождение пленниц пушниной, драгоценными металлами или другими товарами. В переводе на рубли сумма выкупа колебалась от сорока до шестидесяти рублей, а в отдельных случаях была ещё выше.

Чтобы решить, что делать с многочисленными пленными, Хабаров опять собрал верхушку отряда на совет.

— Как с ними поступим? — спросил он своих людей.

— Известно что: потребуем у басурман за них выкуп, — ответил Константин Иванов.

— Отношения с даурами вроде бы налаживаются, так надо ли обострять их? — возразил ему Хабаров.

— Что ты предлагаешь, Ерофей?

— Предлагаю проявлять доброту, уступчивость. Не будем дразнить гусей. Мы же должны всячески стремиться к дружбе с амурскими народами.

— Как ты хочешь этого достичь?

— А вот так: освободим всех пленных без всякого выкупа. Пусть живут в своих улусах и городишках без всякого опасения. Пусть узреют в нас, русских, друзей, а не врагов.

— А как поступим с аманатами? — спросил кто-то.

— Аманатов пока попридержим, — ответил Хабаров.

Ерофей Павлович оповестил своих собеседников, что дауры обратились к нему с просьбой отложить уплату ясака пушниной до осени, когда начнётся промысловый сезон.

— Я думаю, что можно пойти навстречу этой просьбе. Подождём до осени, — высказался Хабаров. Ему никто не возразил, и тогда он повёл речь о будущей зимовке. — Подумаем о зиме, други. Почему бы нам не избрать для зимовки Толгин городок? Он неплохо сооружён. В нём можно и зазимовать, и осаду выдержать. Местные жители выращивают хлеб, который мы можем у них приобретать. К тому же со здешним населением у нас установлен мир, дауры присягнули нам на верность и согласились платить ясак. Так почему бы не сделать сей городок местом зимовья?

— Надёжно ли? — задал вопрос Константин Иванов.

— Постараемся усилить укрепления, возведём башни и поставим на них пушки. Ещё нужна надёжная изба для аманатов, чтоб не сбежали. Стоит подумать — не завести ли собственную пашню...

Ерофей Павлович ещё долго говорил об устройстве и укреплении Толгина городка, который стали так называть по имени его князька.

Внезапно разговор приобрёл иное направление. Подал голос молодой казак.

— Дозволь, Ерофей Павлович, слово сказать. Приметил я, что есть среди даурок пригожие девахи. А мы по женским ласкам изголодались. Дозволишь ли, коли какая красотка приглянется, жениться на такой?