Постом важно сдерживать себя в количестве употребляемой пищи, чтобы оставлять пространство для пищи духовной. Голод телесный, который испытывает человек во время поста, должен стимулировать голод духовный, взыскующий Христа. То есть, повторяю, человек во время Великого поста не может не испытывать голода, но если он не утоляет его духовной пищей, то обязательно впадет в уныние. Если же наполнять себя светом Христовым через богослужение, через чтение святоотеческих книг, через молитву, понуждение себя на молитву, то как раз освобождается место для Святого Духа.

Мне кажется, очень важная тема – искушения Великого поста. Как-то мне был задан интересный вопрос: «Отец Алексей, Вы поститесь, как апостолы и Христос? Если нет, то почему?»

Мы совсем не знаем, как постились апостолы, потому что, собственно говоря, современная практика Великого поста – сорокадневный пост и затем Страстная седмица – возникли не сразу. Великий пост в том виде, как мы его знаем сейчас, не находим в апостольские времена, в древней истории Церкви и в писаниях ранних отцов. Это еще связано с тем, что к Первому Вселенскому собору (325 г.) дата Пасхи, которая сейчас для всех восточных христиан единая, еще не была таковой. Существовали разные традиции сроков празднования Пасхи. Суббота и воскресенье на протяжении сорокадневного поста в ранней Церкви не были постными днями, потому что в эти дни служили литургию. Поэтому, как апостолы, мы поститься не можем, ведь апостолы не постились так, как постимся мы сегодня.

Главное же состоит в том, что пост предполагает некоторое подражание Христу. Образ поста нам дан в Евангелии, когда Спаситель, после того как принимает крещение от Иоанна, уходит на сорок дней в пустыню, там Он «ничего не ел в эти дни, а по прошествии их напоследок взалкал» (Лк. 4: 2). То есть пост Самого Христа в пустыне был таким, что напоследок Он изнемог и взалкал. И, в соответствии с текстом Евангелия, сорок дней Сын Божий был искушаем дьяволом. Когда говорим о великопостных искушениях, не можем не обратить внимание на те искушения, которые предлагает сатана Христу в пустыне.

Первое искушение – это искушение насыщением: «Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами» (Мф. 4: 3). Иными словами: докажи, что Ты – Сын Божий в чудесах, докажи что Ты – Сын Божий в силе! При этом происходит очевидная подмена понятий. Съешьте яблоко с дерева познания добра и зла и «будете, как боги» (Быт. 3: 5), – обещал змей Адаму и Еве. Вот и здесь мы видим нечто подобное. Сделай так, чтобы мир бездушный, бессмысленный, неживой сделался основой Твоей жизни. Но Христос отвечает на это: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4: 4).

Называть себя сынами Божиими можно лишь осознав, на чем базируется наша система ценностей, что мы ставим во главу угла. Человеку бывает нелегко поверить в слова: «Наипаче ищите Царствия Божия, и <…> все приложится вам» (Лк. 12: 31), ведь он живет в материальном мире, законы которого для него очевидны и многократно проверены опытным путем. Эти законы не дают человеку расслабиться: приходится постоянно быть начеку. Но Господь проповедует нечто прямо противоположное.

Дальше Христос в Нагорной проповеди говорит про небесных птиц и про полевые лилии, которые «ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы», «ни трудятся, ни прядут» (Мф. 6: 26–32). Но человеку сложно в это поверить, потому что, как только ты начинаешь забывать о хлебе насущном, об одежде, об устроении своей жизни, все, как кажется, начинает рушиться, уходить из-под ног. Ты теряешь и теряешься, начинаешь проигрывать другим в этом мире. Однако только тогда, когда человек по-настоящему в эти слова поверит, жизнь его действительно может измениться, но измениться с житейской точки зрения не в лучшую сторону. Именно поэтому Слово Божие, Евангельское слово для человека бывает источником тревоги, неуверенности и страха. Ведь человеческая жизнь после встречи с Евангелием обязательно должна поменяться, и чаще всего не в сторону внешнего успеха и благополучия, а в сторону Царства Небесного. Но только после принятия этих слов жизнь может устроиться таким образом, что все в ней встанет на свои места, а нечто, казавшееся важным и нужным, может совершенно уйти из жизни. И окажется, что можно спокойно без этого существовать. Так бывает, если действительно попытаться свою жизнь выстроить иным, чем ранее, образом, во главу угла поставив поиск Царствия Небесного.

Такая позиция и делает человека сыном Божьим. «Если Ты Сын Божий, – говорит сатана, – то сделай так, как я тебе говорю». «Если ты сын Божий, – отвечает на это Христос, – то взыщи прежде Царства Небесного». И не хлебом единым будет жить человек. И, собственно говоря, внутренняя аскетическая цель поста именно в том и заключается, чтобы наконец-то все поставить на свои места, чтобы Царство Небесное и взыскание правды Божьей встали бы для человека на первое место. Именно тогда все оборачивается удивительным образом – камни начинают быть хлебами.

Но хлеб этот не тот, который имел в виду сатана. С образом камня связано имя одного из апостолов. Петр – это тоже камень. И о камнях он сказал: «Сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое» (1 Пет. 2: 5). Загадочный оксюморон [10] – живые камни. Что может быть более безжизненным, холодным, неизменяющимся, чем камень? И вот Петр, сам будучи «живым камнем», обращается с этим же словом к каждому из нас: «Вы, как живые камни, устрояйте из себя Дом Божий». Дом Божий – это Церковь Божия, это народ Божий, это царственное священство, к которому он нас призывает. Это тот самый хлеб Евхаристии, о котором потом нам говорит книга «Учение 12 апостолов», или «Дидахе» [11] . Здесь есть строчка из Евхаристической молитвы ранних христиан, содержание которой таково: «Как сей преломляемый хлеб был рассеян по холмам и, собранный вместе, стал единым, так и Церковь Твоя от концев земли да соберется в Царствие Твое». Мы становимся Телом Христовым, когда священник в молитве эпиклезы [12] возглашает: «Низпосли Духа Святаго на нас и на предлежащие Дары сия». И вот мы – камни, из которых Бог силен воздвигнуть детей Аврааму (Мф. 3: 9), вдруг превращаемся в живые камни, когда ставим на первое место Слово Божие. Это Слово, как сказал об этом апостол Павел, «живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные» (Евр. 4: 12).