В Spencer Stuart понимают, как помочь строить карьеру отличным кандидатам даже в такие непростые для отношений между Россией и Западом времена. Ей есть что предложить, если вы хороший специалист. В московском офисе Spencer Stuart уверены: что бы ни происходило, бизнесу нужны ценные кадры. И компания готова находить их на рынке и предлагать самым дальновидным российским и зарубежным корпорациям.

Я отношусь к тому поколению, которое растили с уверенностью, что быть карьеристом плохо. Когда в 1991 году развалился Советский Союз и началась новая история и для российского рынка кадров, мне исполнился 21 год. А двумя годами ранее, в 1989-м, я стал студентом невероятно престижного столичного вуза – Университета дружбы народов им. Патриса Лумумбы. Попал я в РУДН практически чудом и совсем не потому, что родился мажором в номенклатурной семье: мои родители – врачи из города Старый Оскол.

В советское время зарплаты у врачей были не очень высокие. При этом не могу сказать, что у меня было голодное детство. Зубы у людей болели и при советской власти, а хорошим врачам – мои папа и мама точно были хорошими врачами – благодарные пациенты всегда помогали с продуктами питания, талонами и прочими полезными вещами. Я рано понял, что деньги – это только часть успеха. Если ты делаешь работу с душой, качественно, то можешь иметь много других дополнительных преимуществ в жизни, которые в противном случае были бы или слишком дороги, или недоступны для тебя вовсе.

По сути, я продукт советской системы воспитания. Еще в школе мне довелось побывать на многих лидерских позициях: я выстроил, если можно так сказать, карьеру, начав с позиции командира октябрятской звездочки, а потом, уже в пионерской организации, дойдя до места председателя школьного совета дружины. И первый опыт проведения совета директоров я получил, пожалуй, именно там, потому что заседания совета дружины имели много общего с заседаниями нынешних советов директоров: проходили по заранее согласованному графику и с повесткой дня, рассматривали разнообразные виды деятельности организации, составляли план работ и принимали отчеты, а также рекомендовали (или нет) кандидатов в члены ВЛКСМ на основе проведенных интервью. И конечно, у нас был свой председатель совета директоров в лице старшей пионервожатой Нонны Ильиничны.

После школы я дважды неудачно пытался поступить в медицинский вуз. Поскольку у меня было освобождение от армии по медицинским показаниям, я пошел учиться в медучилище, которое окончил с красным дипломом. И да, еще в школе, когда по возрасту я уже не мог быть председателем совета дружины – скажем так, за выслугой лет, – меня избрали заместителем секретаря комитета ВЛКСМ, и я продолжил свою «политическую карьеру» уже в медучилище. Поэтому местная организация и рекомендовала меня к поступлению в Университет дружбы народов. В то время туда поступали только с рекомендациями от партийных или комсомольских организаций.

Знаю-знаю, эта история звучит почти как советская история успеха и продуманная карьерная стратегия, но это не так! Идея воспользоваться партийной возможностью пришла в голову не мне и даже не моим родителям.

У меня был друг детства Сергей Яковлев, отец которого, Альберт Алексеевич, был директором первого центра научно-технического творчества молодежи в нашем городе. В конце 1980-х годов в Советском Союзе были разрешены два вида предпринимательской деятельности: кооператив и центр научно-технического творчества молодежи. И вот он возглавил такой центр в Старом Осколе. Я не знаю, откуда он узнал про РУДН, но именно он посоветовал попробовать получить рекомендацию и рискнуть туда поступать. И у меня получилось! Как говорят, инициатива снизу получила поддержку сверху. Мне сказали: «У тебя такие достижения, хорошие рекомендации». Я прошел обстоятельное интервью в местном городском комитете ВЛКСМ, потом в областном комитете ВЛКСМ и областном комитете партии.

Все эти люди заполняли какие-то бумаги, которые я так никогда и не увидел. Потом фельдъегерской почтой они направлялись в приемную комиссию. И система работала так, что без них не принимали документы. Я знаю об этом, потому что когда я пришел в приемную комиссию, ее сотрудники уходили в другую комнату, чтобы проверить, есть ли такое письмо. Вернувшись, они сказали: «Да, письмо есть, поэтому мы принимаем ваши документы».

Однако одних писем и тогда было мало. Чтобы поступить, мне пришлось выдержать конкурс порядка 12 человек на место, поэтому никто не может сказать, что мое поступление было простой формальностью, что меня взяли за заслуги на идеологическом фронте.

Я изначально не верил в эту авантюру. Я даже приехал поступать в классическом модном одеянии того времени – спортивном костюме. А пиджак и брюки на зачисление одолжил у своего товарища. По словам мамы, когда я позвонил и сказал, что сдал на пятерки, отец пошел и сразу крепко выпил. Он кричал прямо в трубку: «Я не верю в это!» Потом спустя неделю или две меня надо было забирать из Москвы, и отец сам приехал за мной на машине из Белгородской области, он просто не мог усидеть на месте.

Наверное, это одна из самых важных историй в моей жизни. Самый главный урок, который я для себя тогда извлек, это то, что все испытания, возможно, готовят тебя к гораздо большему взлету. И если бы ты не прошел предварительные этапы, возможно, никогда бы ничего не достиг. Нельзя останавливаться. Надо идти вперед и действовать во что бы то ни стало. Также я понял, что надо уметь рисковать. Поступить в те времена в университет в Москве – это то же самое, как, например, сейчас самостоятельно получить стипендию в престижном зарубежном вузе.