На полу возле двери валялись какие-то тряпки. Ага… чёрная растянутая майка с надписью «BOSS» и песочные шорты с ещё более странной надписью «CAMEL». Не сочтите меня за скрягу, но в тот момент меня очень интересовала судьба моих вещей, особенно трусов.

Распахнув дверь, я вышел в зал. Ну… ничего выдающегося. Как и предполагалось, тяжёлые плотно задёрнутые шторы на окнах, В углу возле окна стоял телевизор, над которым висел небольшой светильник, который в данный момент и освещал комнату. Пара старых кресел, у стены, сильно побитый жизнью диван, да на стене несколько полок с книгами. На полу огромный поеденный молью ковёр с замысловатыми узорами. Ещё одна простая комната. Я конечно вовсе не рассчитывал увидеть апартаменты люкс, но… наверное, больше был готов к созерцанию мрачного склепа, чем к такой простоте.

Давид вошёл в зал из соседней комнаты и легко опустился на кресло у окна.

— Доброе утро…

— Доброе утро, — робко произнёс я, войдя в комнату.

Давид, одетый в строгие чёрные брюки и серую водолазку, сидел возле окна, лениво развалившись в массивном тёмно зелёном кресле. Окинув меня пренебрежительным взглядом, он дал понять, что выгляжу я довольно нелепо. Улыбнувшись, вампир тактично прикрыл рот рукой и заговорил:

— Вечер добрый, — голос так и сочился сарказмом.

— Долго я спал? — не зная как начать разговор, спросил я.

Давид приподнялся с кресла и, не торопливо подойдя к окну, застыл. Мне это показалось странным, тяжёлые чёрные шторы были плотно задернуты, и через них невозможно было что-либо разглядеть.

— Спал? Двое суток… — не оборачиваясь, холодно произнёс он.

— Двое суток?! — я не поверил своим ушам.

— Сказать по правде, такого раннего пробуждения я не ожидал, — спусти мгновенье, продолжил Давид.

Вот тебе новость. Ничего себе раннее побуждение. Я никогда не был соней и проспать дольше двенадцати часов попросту не мог, даже если перед этим не смыкал глаз трое суток. Эта новость повергла в шок. Ох, как же я должно быть тогда глупо выглядел.

— Двое суток?! — повторил я, осознав, что вылетел из жизненной колеи на довольно приличный срок.

— Обычно перемена длится не меньше четырёх, — возвращаясь в кресло, произнёс Давид.

Это как должно быть ему казалось пояснение, породило ещё больше вопросов.

— Перемена?! — стоять с тупым выражением лица, начало входить у меня в привычку.

На лице вампира появилась такая узнаваемая ухмылка:

— Должно быть, я опять забыл тебе что-то объяснить, — слово «забыл» Давид произнёс с лёгкой усмешкой и явным наслаждением.

Вампир пристально глядел на меня, упиваясь моим невежеством. Чего ещё было ожидать от кровососа? Выдержав небольшую, но очень многозначительную паузу он снова улыбнулся:

— Ты изменился. Если ты ещё не понял, скажу прямо. Ты — вампир… Ещё вопросы?

Вот тут для Давида наступил час пира, главными блюдами которого были смятение, отчаянье и ужас. Он с нескрываемым упоением наблюдал за моим моно спектаклем. Такого не устраивал даже Мартин Лоренс. Эмоции, движения, действия, и много, очень много отборного мата, по количеству которого я с лёгкостью мог бы переплюнуть главу «Серп и молот — Карачарово». Мат я не отбирал, нёс всё, что приходило в голову. Что-то внутри меня конечно говорило… нет, не говорило… кричало! Орало! Вопило о том, что любое неловко сказанное слово сейчас может поставить меня в дурацкое положение. Но что я мог поделать? Александр Македонский говорил: «Власть над собой — великая власть». Властолюбия во мне никогда не было, чему откровенно говоря, я был несказанно рад, но такие моменты, безусловно, заставляли задуматься, а, ни напрасна ли моя радость?

— Да… как… это… может быть? — выпалил я. (Троеточие заменяет ту нецензурщину, которую я нёс)

— Может, ты немного успокоишься? — усмехнулся вампир.

— Блядь, может… и… успокоюсь, — бросил я, и неимоверным усилием воли прервав свой совестный понос, сел на пол внимательно уставившись на Давида. — Начинай…

— Спрашивай, — надменно произнёс вампир, — если тебя что-то интересует?

— Всё, — на моём лице в тот момент выражались десятки чувств и оттенков эмоций. — Меня интересует всё!

— Это слишком, — покачал головой Давид. — Нужна конкретика.

— От тебя-то дохрена конкретики? — яростно выпалил я.

— Справедливый упрёк, — ухмыльнулся вампир. — Хоть и не совсем корректный в данной ситуации.

— Как это я вампир? — немного собравшись с мыслями, сквозь зубы процедил я.

В это мгновение всё моё естество будто раздирало на части. Гнев душил, ярость жгла, агрессия бесновалась. Многовато эмоций для одного человека. Или уже не человека?

— Очень просто, — Давид широко улыбнулся, обнажив свои белоснежные зубы, — знаешь, укусы в шею, опоение кровью из запястий, призыв духов Мрака во главе с Люцифером, это довольно спорные способы перемены.