Ошалевшая от такого натиска Сюзи проводила его изумленным взглядом. Ей не верилось, что все это произошло с ней наяву. Да как он посмел обозвать ее надменной особой и сказать, что она не произвела на него никакого впечатления! Нет, теперь его хамская сущность не вызывает у нее никакого сомнения. Пусть строит из себя обаятельного джентльмена перед Дианой и Джеком, но ее, Сюзи, ему не обмануть! Он еще пожалеет, что разговаривал с ней таким грубым тоном!

Сюзи вздохнула и тоже направилась к ярко освещенному шатру, мысленно продолжая спорить с Адамом. Разве она заставила всех нервничать, опаздывая на брачную церемонию? Из-за нее у викария подскочило давление? Каков наглец! И после этого он смеет утверждать, что она огорчает Диану и Джека!

И как только наивная мамочка могла подумать, что они с Адамом уживутся под одной крышей? Как это ни печально, придется раскрыть ей глаза на этого волка, рядящегося в овечью шкуру! Иначе со временем он станет претендовать на роль хозяина фермы. Нет, этому никогда не бывать! Уедет она в Лондон или нет, а наглеца Адама непременно проучит.

Когда гости разошлись, Диана и Джек уединились в уютной маленькой гостиной, примыкавшей к их супружеской спальне, и откупорили бутылку охлажденного шампанского. Сделав очередной глоток, Диана воскликнула:

— Так легко и пристраститься к этому волшебному напитку! Раньше я никогда им не увлекалась, а теперь едва ли не купаюсь в шампанском!

Джек мягко улыбнулся, глядя на свою новую жену в элегантном светло-розовом шелковом пеньюаре. Джек купил его несколько недель назад для свадебного путешествия, но поскольку было решено повременить с отдыхом, чтобы Джек мог обжиться на новом месте, он решил подарить пеньюар Диане сегодня, чтобы как-то отметить этот день. Тонкая материя подчеркивала белизну ее нежной кожи. Несомненно, Диане его подарок понравился.

Джек очень волновался, стоя рядом с ней перед алтарем, он чувствовал себя на седьмом небе от счастья. И теперь, с умилением наблюдая, как Диана поглаживает роскошную ткань рукой, он испытывал райское блаженство.

— Ты балуешь меня, Джек! — поставив бокал на столик, промолвила она и взглянула на него ясными голубыми глазами, светящимися искренней любовью. — Я так благодарна судьбе за то, что повстречала тебя.

Услышанное целиком соответствовало тому, что он сам ощущал в эту минуту, и от избытка эмоций к горлу Джека подкатил ком.

— Я не нахожу слов, чтобы выразить всю глубину своих чувств к тебе, Диана! — ответил он. — Разве мог я подумать, что в таком возрасте я почувствую себя молодым и способным начать все сначала со столь очаровательной супругой!

— Уж не хочешь ли ты сказать, что тебя пленила только красота моего тела? — игриво спросила она.

Он расплылся в улыбке.

— А разве этого мало для начала супружеской жизни? — в тон ей ответил Джек.

Диана посмотрела на него в упор.

— Почему же ты медлишь, дорогой? — спросила она грудным голосом.

Джек медленно опустился на колени.

— Я обожаю тебя, просто боготворю! — прошептал он.

Диана ответила ему безмятежным взором, от которого у него перехватило дух, провела указательным пальцем по ямочке на его подбородке и дотронулась до губ.

— Да, Джек, боготвори меня, люби меня всегда! — чуть слышно произнесла она.

Джек уткнулся лбом в ее колени, обтянутые розовым шелком, и судорожно вздохнул. Трясущимися от вожделения руками он обхватил ее ноги и, раздвинув их пошире, поднял подол пеньюара.

Его взору предстали тонкие щиколотки, рельефные икры и гладкие округлые колени. Джек погладил кончиками пальцев у нее под коленями. Она поежилась от прикосновения к ее нежной коже, моментально покрывшейся пупырышками, и задышала громче.

Джек ощутил волнение в чреслах, его мужское начало стремительно наливалось силой. В комнате было так тихо, словно бы особняк погрузился в глубокий сон. Джек знал, что пошел уже второй час ночи, но, как это ни странно, ощущал необыкновенный подъем. Даже после насыщенного событиями дня и шумного вечернего застолья он чувствовал себя таким бодрым и свежим, словно бы только что проснулся. Вероятно, атмосфера любви и радостного возбуждения породила особую энергию, которая не только придавала им обоим дополнительные силы, но и толкала их на совершеннейшее безрассудство, свойственное только юности.

Джек вытянул одну ногу Дианы и стал массировать ступню и целовать пальцы. Она задышала чаще и закрыла глаза. По ногам ее пробежала легкая дрожь. Джек начал жарче целовать чувствительные точки ступни и облизывать пальчики.

— Еще, еще! — потребовала она, тихонько постанывая от удовольствия.

Но Джек поставил ногу на ковер и занялся второй ее ногой. На этот раз он стал целовать щиколотку, икру и подколенную впадину, одновременно поднимая пеньюар еще выше и обнажая бедра и темный треугольник между ними.